Московский курьер. Пролог. 3 глава

«Афганский пазл» (За 10 лет до описываемых событий.)

…Солнце жгло немилосердно. Раскаленный воздух расплавленным свинцом обжигал губы и растекался по легким. И то сказать – пустыня она и есть пустыня. Ничего другого ожидать не приходилось. В июле под Кандагаром всегда бушевали пыльные бури, чередующиеся с периодами затишья и тогда, в часы воздухостояния, наступала поистине адская жара! Все живое пряталось по норам, зарывалось в песок, втискивалось между расщелинами камней, дожидаясь спасительной ночной прохлады. Любое животное, не укрывшееся от полуденного солнца, ждала неминуемая гибель, и только человеку этому венцу природы приказано было выжить любой ценой. И не только выжить, но и помешать себе подобным двуногим существам пройти незамеченными через этот выжженный каменистый клочок земли.

Их было четырнадцать. Двенадцать солдат-пограничников срочной службы, прапорщик и лейтенант. Для них это была чужая страна и чужая земля и, по большому счету пограничникам нечего было делать в этой пустынной местности. Призвание пограничника охранять границы своей родины, а не гоняться за врагами за пределами своей страны. Все это было так, но в конце двадцатого века военное руководство Советского Союза считало иначе, и, провозглашая верховенство пролетарской морали над понятиями здравого смысла, исповедовало свою религию, именуемую принципами «интернационального долга». Одно было непонятно, кто кому был должен – толи мы афганцам, толи они нам? Но как бы там ни было, а для военных людей существуют такие понятия как присяга и приказ командования. Посему никто не пререкался, когда среди ночи их подняли по тревоге и, посадив в вертолет, бросили в темную афганскую ночь.

Лейтенант Никитский вглядывался в темное стекло иллюминатора и дивился необычности происходящего. Это была его третья по счету вылазка, но ни разу дело не происходило в такой спешке и секретности.  Первой странностью было то, что ему запретили ставить задачу личному составу перед вылетом. Да и сам ночной вылет был событием из ряда вон выходящим. Лейтенант никак не мог понять, как вертолетчики могли ориентироваться в подобной обстановке. Ночь была  хоть и звездная, но земли не было видно совершенно.  Пограничника тревожила одна мысль, как бы их группу по ошибке не высадили в другом районе, тогда пиши - пропало! Лейтенант не знал того, что в последнее время откуда-то шла утечка информации, и уже две группы, посланные «на караван» угодили в засаду и не вернулись. Потому в этот раз никому кроме него самого, да еще штурмана вертолета не было известно место высадки.

Шел седьмой год этой проклятой необъявленной войны, но не было видно конца ей и края! С каждым днем все больше и больше караванов с оружием и всякими душманскими припасами ползло из Пакистана. Их расплодилось такое множество мелких и крупных, что «спецназ» уже не справлялся с этой «заразой», оттого все чаще и чаще к ликвидации бородатых «челноков» командование стало привлекать пограничников. Все-таки у этих парней выучка была получше, чем у обычных пехотинцев.

…Летели долго. Наконец винтокрылая машина пошла на снижение и поступила команда:

«Приготовиться к высадке!»

Десантирование прошло без происшествий, так как летчикам удалось посадить вертолет «на все три точки». Спасибо летунам, иначе пришлось бы прыгать в темноту с высоты нескольких метров, а это было чревато переломами конечностей и потерями личного состава! Никитский огляделся. Невдалеке виднелись развалины какого-то сооружения. Из-за темноты точно определить было невозможно, но лейтенант, еще в вертолете внимательно изучивший карту, сообразил, что это фрагменты древнего города, от которого беспощадное время  оставило несколько полуразрушенных стен мечети и, примостившегося рядом с храмом караван-сарая.

«Далеченько же нам еще топать!»-подумал он, после чего собрал всю группу и, наконец, довел до своих людей поставленную задачу: по сведениям разведки в этом районе должен пройти караван с оружием. Приказ был таков – караван обнаружить и не допустить его прохода вглубь Афганистана. Все! Дальше можешь понимать, как хочешь, что именно командование подразумевало под словом не допустить прохода? То ли рассеять душманов по пустынным скалистым холмам, чтобы они представляли собой разрозненные группы, то ли уничтожить все живое, находящееся в составе каравана в физическом смысле?!
В данном случае Никитскому предстояло решить этот вопрос в индивидуальном порядке при непосредственном огневом контакте с противником. А проще говоря, как получится. При удачном раскладе можно было рассчитывать на легкую победу, но при неблагоприятных обстоятельствах можно было  попасть и в серьезную переделку. Точную численность моджахедов в караване разведка установила приблизительно!

Лейтенант был молод – чертовски молод, всего второй год как из училища. Один год это очень мало, но если учесть, что этот год летеха* провел на войне, то тут уже другой счет! Но был еще прапорщик – крепкий тридцатилетний мужик, основательно тертый жизнью. Хитроватый, практичный хохол по фамилии Бабич, а по прозвищу Боб. Если уж лейтенант чего-то не учтет, то прапорщик уж точно домыслит!

Об этом сейчас раздумывал Александр Саенко солдат первого года службы, призванный из далекого Донбасса, волею судьбы заброшенный в эти проклятые богом места. От таких мыслей ему становилось легче, но все равно в душе таилась смутная тревога оттого, что, скорее всего, ему сегодня предстоит вступить в бой. Это был его первый бой, и тут надо держать ухо востро. Ведь, как известно, на войне можешь убить не только ты, но могут убить и тебя! От близкого предчувствия таящейся опасности было страшно и моторошно. Но молодой пограничник страшился отнюдь не того, что его самого могут убить – нет. Такой мысли в свои девятнадцать лет он просто не допускал! Он не знал – как это стрелять в живых людей? Сможет ли он, не дрогнет ли рука в ответственную минуту? Размышляя обо всем этом, Саенко бодро шагал вслед за своими товарищами. Предрассветный воздух был наполнен прохладой.

Наконец, перед самым восходом солнца, группа вышла к руслу пересохшей речки, и лейтенант разрешил привал. Пока бойцы отдыхали, он с прапорщиком начал тихо совещаться, подсвечивая фонариком карту:

-Может, нужно было зацепиться за те развалины, у которых нас высадили, а, лейтенант?.. Там было удобное местечко. Вы уверены, что «духи» пойдут именно здесь, а не там?
-Думаю, что они пойдут именно этой дорогой.- многозначительно изрек Никитский: - и вот почему. Во-первых, по руслу высохшей реки каравану идти удобней – кругом то голые скалы.
-А во-вторых?- наседал прапорщик. Он был старше лейтенанта по возрасту и оттого сам себе казался мудрее.
-А во-вторых, караван-сарай "паленое" место.
-Не понял.
-На прошлой неделе «спецназовцы» уже раздолбали там один караван и даже поставили на развалинах радиомаяк.
-Откуда известно о радиомаяке?
-Штурманец с вертолета сказал, когда я поинтересовался, как он смог ночью вывести вертолет на «точку»… «Духи» тоже ведь не дураки – два раза на одни грабли наступать не будут. Поэтому тут самое лучшее место для прохода каравана.

*летеха – прозвище лейтенантов.

-Согласен.-нехотя сдался Боб:-Разрешите расставить людей?
-Действуйте, прапорщик.
-Лыков, Саенко!- негромко, но решительно выкрикнул фамилии Бабич. Пограничники, повинуясь приказу, встали и подошли к прапорщику. Получив конкретную задачу, они отправились ее исполнять.
-Что, Сашок, дрейфишь?- оскалился, сверкнув фиксой, его напарник младший сержант Лыков, когда они заняли свою новую позицию: - На вот курни, здорово помогает.
          
Лыков был родом из-под Вятки, имел как большинство здоровяков, не злой покладистый характер. Не смотря на то, что ему до конца службы оставалось несколько месяцев, молодых  солдат  он не обижал, и за это на заставе первогодки его любили.

-Нет, товарищ младший сержант, я не дрейфлю. Просто, как-то не по себе.
-Это у тебя первый бой?
-Первый.
-Понятно… Это ничего, это пройдет. Я по началу тоже дрейфил, а потом привык.- Лыков заворочался на своей плащ-палатке, устраиваясь  поудобней.

… Взошло солнце, и постепенно воздух стал нагреваться. К полудню зной достиг своего апогея. Из другой плащ-палатки пришлось сделать что-то наподобие тента, приложив ее с одного края парочкой увесистых камней, а с другого подперли саенковским автоматом с примкнутым штык-ножом. Получилась хоть слабая, но все-таки защита от сумасшедшего солнца. Правда, из-за внушительных габаритов напарника Александр мог втиснуть в тень только верхнюю половину тела. Ноги оставались, как говориться на свету. Но такое положение вещей объяснялось существующей иерархической лестницей и тяготами армейской службы, поэтому молодой пограничник воспринимал это как должное.

-Товарищ младший сержант, а это не страшно стрелять в людей?- спросил Саенко, чтобы прервать затянувшуюся паузу и разогнать дремоту.
-Как тебе сказать? Ежели издалека, тода ничего. Как в тире. Бац, бац и  все. Вот ежели  лицом к лицу, тода совсем другое дело. Тут не каждый сможет.
-А вы сами много «душманов» убили?
-Тро-о-и-их.-растягивая звуки буднично- лениво изрек крепыш, как будто разговор шел об убийстве мух: -Это ежели считать, которых видел, а которых издали посек из пулемета – так тех без счету!
-Ну и как?
-Что как? Как я их отправил в небеса на беседу к ихнему Магомету?.. Известное дело – направил дуло, да нажал на курок. Один, правда, очень просился. Все лопотал по своему, ручонки сучонок ко мне тянул, мол, пощади дяденька Лыков. Ну, думаю – лады, проверю тебя на вшивость, мусульманская твоя морда. Отвернулся, сделал вид, что отвлекся, а сам зырю краем глаза, что он гад делать станет.
-И что дальше?-напрягся Саенко.
-Что дальше? А дальше «бача» было вот что, как только я отвернулся этот сучий выползень хвать кинжал и на меня. Тут я его очередью и распорол пополам! Знай – не балуй!
-Не снились они вам потом?
-Не-е-а. Я сплю крепко и не о чем таком не думаю. Попадись я тем вражинам в лапы, полагаешь, они бы со мной стали чикаться?
-Вряд ли.
-То-то и оно, что вряд ли. – полусонным голосом процедил здоровяк. Неожиданно он приподнялся и достал из нагрудного кармана портсигар. Затем он проделал с папиросой какие-то манипуляции и глубоко затянулся: -На, покури малость, мандраж пройдет.-предложил он после нескольких глубоких затяжек.
-Анаша?
-Она самая. Ребята давеча ездили в Пархач, оттудова притарабанили. Да ты кури не бойсь. Ежели не много потреблять, то привычки не будет.

Саенко послушался совета старшего товарища и, пару раз затянувшись, закашлялся. Хотя он был курильщиком, что называется «со стажем», но дым этой сигареты непривычно разрывал легкие:

- Это, что – правда, анаша? Чего-то не лезет в меня.
-Ничего. Это с непривычки. Затягивайся потихоньку и все будет класс.
    
Саенко так и сделал. Через несколько минут  действительно стало  не только страшно, но и весело. Он погладил свой «Калашников» по цевью:
    
-Что-то долго не идут эти проклятые душманы! Автомат соскучился без дела.
-Ага, пробрало черта,- весело и оживленно гоготнул младший сержант: –Что я тебе говорил? Теперича не так страшно?
-Да мне и не страшно вовсе было.-пытался оправдаться Сашок.
-Давай, давай заливай. А то я не знаю. Сам такой был.

…Время шло. Отряд пограничников затаился и ждал, когда «дичь» попадет в подготовленный ей загон. Позицию «охотники» выбрали и в самом деле удобную. Справа и слева русло высохшей реки, представляющее ныне удобный караванный путь для разного рода «путешественников», окружали высокие скалистые холмы. Поэтому караван мог пройти именно этим путем, и ни  каким другим.
   
-Место для засады лейтенант выбрал идеально.– сказал Александр, оглядываясь по сторонам.
-А то! Знать, не зря четыре года протирал штаны в училище!- согласился с напарником здоровяк.
    
Лыков и Саенко находились на огневой позиции с тылу. В их обязанности входило прикрывать отряд, и в случае необходимости примкнуть к основной группе и поддержать ее огнем. Обеденная жара клонила ко сну. Звенящая тишина обманчиво навевала чувство безмятежности и покоя.
    
-Товарищ младший сержант, вы покимарьте малость. Я покараулю. Мы все равно в тылу. Если начнется, то стрельбу мы услышим.
-Молодец, боец. Соображаешь, что «дедушке» надо,– увалень лег на спину и прикрыл лицо панамой: -Только сон приблизит нас к увольнению в запас!- пробурчал он наставительно, и вскоре действительно захрапел.
   
«Вот счастливый человек»,- позавидовал молодой пограничник: «Хотел бы я иметь такие крепкие нервы. Скоро бой, а ему хоть бы хны!»- солдат-первогодок мечтательно глубоко вздохнул:«…Хоть бы скорее стрелять начали, что ли…Нет ничего хуже ожидания!»
    
Вдруг откуда-то сбоку послышался легкий шорох. Александр машинально повел в ту сторону стволом автомата.

-Стой. Кто идет?- громким шепотом спросил он.
-Эй, Саенко, смотри своих не раздербань!- пригнувшись, к ним приближался рядовой Дронов, разбитной парень из Харькова одного с Сашком срока призыва.
-Это ты, Олег?
-Я, а то кто же? А чего шепотом, душманов боишься напугать?
-Нет. Просто Васю Лыкова не хочу будить.
-А он, что спит?
-Ага. Почивает. Его ничем не проймешь!
-Толстокожий, блин, как бегемот!
-Тише ты, еще услышит – даст тебе бегемота. Ты чего приперся?
-Летеха послал. У них датчики движения сработали.
-«Духи»?
-Они самые! Идут голубчики. Человек десять. С верблюдами, лошадьми. В общем, полный комплект, все чин чинарем. Говорят в бинокль уже видно. Через пол часа минуют передовой кордон.- возбужденно затараторил Дронов. Глаза его азартно блестели.
-Значит, скоро постреляем.- ни к кому не обращаясь, сказал Александр:- Через пол часа, говоришь, минуют наш дозор?
-Ага. Там Боб и с ним еще двое. Как только калиточка захлопнется, тогда и ударим! Командир приказал, чтобы вы тут не зевали и смотрели в оба! Услышите стрельбу, сидите тихо и не спешите подтягиваться к основной группе. Только после приказа. Иначе духи могут ударить в спину. Понял?
-Понял. Чего тут не понять? Сидеть тихо и ждать приказа.
-Молоток… Ну что, будешь будить «деда»?
-Рано еще, пусть поспит. Большим людям всего нужно много, и сна в частности.
-Ну, гляди, твое дело. Я пошел.
-Погоди.- задержал его Александр.
-Чего еще?
-Слышь, Дронов, Тебе приходилось раньше в людей стрелять?
-Ну не приходилось. Что из того?
-Вот и мне не приходилось.- вздохнул Саенко.
-Какие они люди? Душманы. Враги одно слово. Чего их жалеть? Мочить их всех надо!- Зло сплюнул Олег:-Ладно, заболтался я с тобой. Бывай… Глядите не проспите волю.
-Сам не проспи.- вместо ответа бросил Сашок.

Как только Дронов скрылся из виду, Лыков снял панаму с лица, продолжая при этом лежать в прежней позе:

-Это кто там шарудел подле нас? Не Дронов ли?
-Дронов, товарищ младший сержант… А вы разве не спали?
-Спал. Но я и во сне чего надо слышу… Погоди, вернемся на заставу, заморится твой Дронов очко драить в сортире. Я ему салабону покажу, где бегемоты зимуют!
-Может не надо, товарищ младший сержант? Олег парень неплохой. Я его знаю. Это он любя сказал.
-Любя… А ты, Сашок, хлопец неплохой. Про сон это ты хорошо сказал… Можешь называть меня просто Василием, а то заладил все товарищ младший сержант, товарищ младший сержант… Усек?
-Усек.
-Что там твой Дронов про «духов» базарил?
-Сказал – минут через тридцать пройдут передовой дозор. Хотя нет, десять минут уже прошло, значит минут через двадцать.
-Ну, вот и лады. Зададим этим засранцам перца. Надерем задницы – будут знать, по чем фунт изюму!
-А если того – они нам?- поинтересовался молодой солдат.
-Они – нам?!- Василий с интересом поглядел на своего напарника.- Оно, конечно, могут и они нам надрать зад, но вряд ли. Кишка у них тонка.
-Я тоже такого мнения. Но все же место у нас с вами товарищ младший сержант не очень.
-В каком смысле?
-В том, что мы тут с вами торчим, как говорили в известном фильме – как три тополя на Плющихе. Если попрут «духи», то нам долго не удержаться.
-Не бойся, Сашок, не попрут. За нами головной дозор и основная группа. Один Боб чего стоит! Не пропустят ребята «бородатых».
-За ребят я спокоен. А если они появятся с другой стороны. Тогда нам придется несладко. Сомнут нас к едрени фени!
-Откуда вражинам взяться с той стороны? Вокруг горы. Дорога у них одна. Вертушек у «духов» нет, это уж точно. Не на ковре же самолете они прилетят?- Лыков сел на плащ-палатку и повертел головой по сторонам:-Жарища!.. Эх, пожрать бы!
-И все-таки, товарищ младший сержант, я бы перебрался повыше, вон за тот валун.- Александр показал на большой серый камень, окруженный несколькими камнями поменьше.
Здоровяк задумчиво почесал затылок:
-А что, позиция мировая. Гляди, один камень навалился на другой. Прямо природный ДОТ, и сектор обстрела хороший!
-А самое главное, товарищ младший сержант, за валунами нас никто не увидит, зато сверху вся дорога до самого поворота будет у нас, как на ладони.
-Добро – перебазируемся. -согласился увалень:- Только я тебе уже говорил, называй меня Василий. Договорились?
-Договорились, Вася.- Саенко взял автомат и, собрав плащ-палатки и другую амуницию, поспешил вверх по склону, поросшему чахлым высохшим кустарником.

За ним не торопясь, последовал Лыков, таща на плече свой РПД,* словно детскую игрушку.
В последствии Александр, много раз вспоминая этот момент, никак не мог понять – что же заставило его тогда убедить младшего сержанта поменять позицию. Ответа не находится и по сей день. Скорее всего, обостренное чувство опасности, которое не раз выручало его в жизни, сработало и в тот раз. Как бы там ни было – оба пограничника благополучно перебрались на склон, укрывшись в тени природной защиты из камней. Обосновавшись на новом месте – решили перекусить.

*РПД – здесь ручной пулемет Дегтярева образца 1953 года.

Так как здоровяку Лыкову требовалось подкрепление, то он незамедлительно начал налегать на продовольственный паек. Его младший товарищ, ограничившись несколькими галетами, рассматривал окружающую местность:

-Нет, что ни говори, Василий, а место мы выбрали мировое.
-Чего в нем толку.- пробурчал напарник.- Вот пошамаем чуток и опять потащимся вниз.
-Это зачем?
-А затем, что по всем расчетам «духи» уже оставили за спиной прапорщика и его компанию, и вот-вот начнется бой. А зачнут стрелять, тут и нам надо поспешать к своим.
-Дронов же сказал, чтобы мы ждали приказа.
-Дронов сказал, Дронов сказал! Кто такой Дронов? Салага!.. Пока мы тут с тобой будем прохлаждаться, да ждать приказа, перестрелка закончится. Сколько там может быть «духов»? Человек с десяток.
-Может быть и так.- согласился Сашок.
-А если так, то наши орлы с двух сторон из засады десяток «бородатых» уделают за пять минут.
-Наверное. Ну и что?
-А то, что сразу, видать – ты на караван ходишь первый раз.
-Вася, ты не кипятись, ты толком мне объясни.
-Я же тебе и втолковываю, дурья башка, что пока мы будем сидеть в тылу, наши орлы мигом расклюют все трофеи! Усек?
- Ах, вон оно что. - наконец сообразил Санко: - Теперь понял, но все же я бы дождался приказа командира.
-Тут, товарищ боец, я тебе командир – младший сержант Лыков. Заруби себе это на носу. Дошло?
-Дошло.
-Не дошло, а так точно.
-Так точно, товарищ младший сержант.
-Ну, вот и лады. А теперь держи ушки на макушке, сейчас наши должны начать причесывать «бородатых».

Потекли напряженные минуты ожидания. Неожиданно тишину нарушил негромкий приближающийся рокот, но не с той стороны, куда ушел Дронов, и откуда ждали выстрелов, а с противоположной.

-Василий, слышишь какой-то непонятный звук?
-Ага. Кажись, едет что-то или далеко  вертушка летит.
-Что-то тут не так.- насторожился Александр.- Не должно же быть вертолетов. Они всполошат «духов» раньше времени.
-Странно все это. Может летеха, обнаружив слишком большой караван, вызвал вертолеты поддержки?- увалень почесал за ухом.
-Может быть, но мне кажется, что это не вертушка- звук мотора идет не с неба, а с земли.
Действительно рокот катился по руслу высохшей реки, и вскоре из-за поворота показался автомобиль.
-Что за хренотень такая?- воскликнул младший сержант и высунулся из-за камня.

Саенко, без лишних возгласов передернул затвор автомата и поймал машину в прорезь прицела:

-Васек, пригни голову, а то заметят гады.

Здоровяк послушно плюхнулся на землю и изготовил свой пулемет к бою, дослав ленту в патронник. Через несколько минут машина приблизилась настолько, что можно было уверенно различить ее марку и пассажиров. Это была «ТОЙОТА»-пикап со всеми ведущими колесами, когда-то белого цвета, но теперь из-за всепроникающей пыли – сплошь покрытая грязными разводами. В кузове на треноге хищно приютился крупнокалиберный пулемет ДШК. Подле него, вцепившись в борта, сидело трое афганцев, закутанных с ног до головы в длинные одежды. В просторной кабине, кроме водителя сидело еще двое. «ТОЙОТА» двигалась не спеша – уверенно, медленно переваливаясь на ухабах.

-Вот тебе бабушка и Юрьев день!- вырвалось у Сашка.-Никак разведка?
-Похоже на то.- шепотом согласился Василий:-Только чего-то «духи» слишком спокойные, да не с той стороны заявились.
-Это не тот караван. Усек, Васек?
-Иди ты!
-Говорю тебе не тот. Про тех, что Дронов говорил? Десять человек, с лошадьми, с верблюдами. А эти – видишь на «ДЖИПЕ»? Да и не десять человек их будет, а поболее!
В подтверждение его слов из-за поворота показалась следующая машина. За ней еще две… И еще две.
-Японский городовой!-выругался увалень.- Это ж, сколько их вражин прет на нас?!
-Много, Васек. До хрена и больше!
-Вот, черт, а ребята ждут их с другого боку. Если «духи» ударят с тыла – страшно представить что будет!

Саенко мгновенно представил  жуткую картину, и холодный пот выступил у него по всему телу, хотя вокруг стояла полуденная жара. В этот момент он не думал о себе, а мыслил о тех своих товарищах, которые все свое внимание сосредоточили в другую сторону, и не ждут нападения со спины, надеясь на него с Лыковым.

-Надо как-то предупредить ребят. Может я побегу?
-Нет, Сашок, не успеешь. «ТОЙОТА» ездит быстрее, чем ты бегаешь…Что же делать? Рации то у нас нет.
-Рации нет… Значит нужно принимать бой. Наши услышат выстрелы, поймут, в чем дело.
-Да ты что, «бача»?! Нас только двое, а их видел сколько? Куда нам против ДШК?!
-Эх ты, Васек. Я думал, что у больших людей и храбрости побольше. А ты, оказывается, только жрешь побольше других – и все.

Эти обидные слова подействовали на Лыкова, как красная тряпка на быка:

-Но ты, салага, не очень то распускай язык. Я ведь и зашибить могу!-Лыков замахнулся своим огромным кулаком.
-Ты, Вася не на мне, а на «духах» зло згоняй.- Саенко смотрел напарнику прямо в глаза. То не выдержал, зло ругнулся и «слился» с пулеметом.
-Эх, маманя, прости, коли я не вернусь домой! Пропадем не за грош!-выдохнул из себя младший сержант и положил свой толстый палец на спусковой крючок:-Огонь, салага! Огонь!!!

Александр, прицелившись, дал длинную очередь по головной машине. Пикап запетлял и, резко свернув в сторону, ударился носом в придорожный камень. В мгновение ока на дороге все изменилось. Караван остановился, моджахеды начали прыгать на землю, послышались вопли раненых и гортанные крики команды. Рядом с Саенко оглушительно заработал РПД. Это Лыков вступил в бой, короткими, прицельными очередями, разя врагов налево и направо. Здоровяк не зря считался лучшим стрелком не только заставы, но и всего погранотряда - воины ислама валились, из машин как снопы в придорожную пыль! В ответ «духи» тоже открыли огонь, но их выстрелы носили беспорядочный характер и мало беспокоили пограничников.

Неожиданная огневая атака почти в упор, дала двум бойцам неоспоримое преимущество. Если враги были внизу видны, как на ладони, то пограничников не было заметно, и афганцы не сразу поняли, откуда по ним ведется огонь. Но так не могло продолжаться слишком долго. Война уже шла не первый год, и моджахеды успели к этому времени получить кое-какой боевой опыт. Спустя некоторое время они разобрались, что к чему и определили и место, откуда
ведется огонь и количество стрелявших. А, разобравшись, повели планомерный обстрел импровизированного укрепления.

Все чаще, вражеские очереди высекали осколки из камней, за которыми укрывались смельчаки. С противным чмоканием лопались, ударяясь о валун, крупнокалиберные пули. Это подал свой злобный голос еще один ДШК, который «духи» везли на другой машине. Головная «ТОЙОТА» стояла неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Видимо первая очередь, выпущенная Александром, оказалась слишком точной и стала роковой для всех пассажиров пикапа. Стрелков возле ДШК тоже не наблюдалось. Неожиданно вражеский огонь стих. Прекратили стрелять и пограничники.

-Жив, Сашко?- улыбаясь, спросил младший сержант.
-Жив, здоров и даже упитан.- ответил тот своей любимой поговоркой.
-Молодец, Сашок. Молодец, братишка! Кабы не ты – лежать бы нам сейчас раздавленными под колесами, какого ни будь джипа. И как ты додумался сменить позицию?!
-Интуиция, брат Василий – великое дело!.. Чего это «духи» затихли? Не знаешь?
-Видать перегруппировываются. Совещаются, суки, как нас с тобою половчее заделать! Сейчас опять попрут. Мы у них как кость в горле.
-Слышь, Васек, а чего это духи так упорно лезут? Мы их вон, сколько положили, а они никак не уймутся. Я б на их месте дал деру или, по крайней мере, дождался бы темноты.
-А черт их знает, собак немытых.
-Может из-за того, что другого пути у них нету, а?
-Может быть да, но, скорее всего, нет.-изрек свою любимую поговорку Лыков.
-Похоже мы для «духов» не кость, а большая костомаха.- нервно засмеялся Саенко и стал набивать патронами магазин к «Калашу».
-Ты, Саня, того – старайся  стрелять пореже, патроны береги. Сколько их у тебя осталось?
-Негусто.
-И у меня не густо… Как ты думаешь, услышали ребята наши выстрелы?
-Должны были. Тут же недалеко.
В это время с той стороны, где находилась основная группа пограничников, донеслась слаженная стрельба.
-Опа, Санек, слыхал?
-Слыхал. Это, судя по всему, наши схлестнулись с тем караваном, которого поджидали. Стало быть, плохи наши дела.
-Это почему же?- не понял Лыков.
-Большой ты, Вася, верно, говорил Дронов, как бегемот, с трудом до тебя все доходит.
-Чего?!
-А того, что наши не смогут быстро подойти к нам на выручку. Они сами связаны боем. Так что нам придется рассчитывать только на самих себя.
-Хреновые дела…Чего делать будем?
-Отстреливаться, Василий. Или у тебя есть другие предложения?.. Меня как-то душманский плен не прельщает.       
-Меня тоже. Я, на всякий случай оставлю последнюю гранату про запас. Не хочу даваться гадам в руки. Советую и тебе запастись «лимонкой» на крайний случай.

Саенко достал одну гранату и спрятал ее в нагрудный карман:

-Теперь порядок. Спасибо Вася за совет.

… Разговор двух друзей прервали крики «Аллах акбар!». Это моджахеды, паля из автоматов и винтовок, кинулись на приступ. В ответ раздались меткие очереди пограничников. Напоровшись на слаженный кинжальный огонь, атака захлебнулась и «бородатые» откатились на прежние позиции. Поле боя было усеяно десятком трупов, не считая погибших в головной машине.

-Хорошо намолотили.- утирая пот со лба, подвел итог крепыш.
-Да, прилично… Этого то они нам и не простят!- Саенко кивнул головой в сторону затихших моджахедов… Слышь, Васек? Следующей атаки боюсь нам не выдержать.
-Похоже на то. Предложения есть?
-Разве у нас есть варианты? Тут одно – либо умереть, либо сдаться в плен. Второе я сразу отвергаю!.. А может, отступим и подтянемся к основной группе?
-Ага! Так тебе «духи» и дадут выбраться из-за камней.
-Это верно.- вздохнув согласился Сашок.
-Знаешь, брат, я кажется понял отчего «бородатые» лезут на нас, как тараканы.
-Головная «ТОЙОТА» им нужна. Что-то такое там у них осталось. Иначе они бы давно отступили. Я не первый раз хожу на караван, но такого поведения «духов» еще не видел.
-Если это так, тогда наши дела хреновые.-обреченно  сказал Александр.
-Не дрейфь, солдат. Может, еще поживем! Слушай сюда. Я предлагаю нам разделиться. Я с пулеметом останусь здесь, а ты постарайся незаметно перебраться выше и левее. Мелкий маневр могут и не заметить.

Не долго думая, так и порешили.  Саенко осторожно отполз на несколько метров. Еще одну вражескую атаку друзья отбили с большим трудом, пустив в ход ручные гранаты. Патронов оставалось совсем мало. Александр все больше склонялся к мысли о том, что, скорее всего, этот день может стать последним в его жизни, и надеяться можно только на чудо. Вдали слышались и не стихали звуки другого боя, а это означало, что на скорую помощь рассчитывать не приходилось.

«Да, пошли по шерсть, а вернулись стриженными!»- горько усмехнувшись, подумал Саенко и погладил через куртку последнюю оставшуюся гранату.

Новую атаку «духи» начали с гранатометного выстрела. Весь «пограничный» валун окутался дымом и пылью. Враги кинулись вперед, но пулемет Лыкова молчал. Дав несколько очередей, смолк и автомат второго пограничника – кончились боеприпасы. Моджахеды, ревя во все горло, начали карабкаться по склону. Сашок, отбросив бесполезный «Калашников», кинулся вниз к пулеметному гнезду. Он успел раньше наступавших. Лыков лежал, уткнувшись лицом в чужую каменистую землю. Он был еще жив:

-Сашок, братуха,- открыв глаза, простонал младший сержант, когда товарищ перевернул его на спину .-Видишь, как получилось?.. Я умираю, брат... Вот, возьми мою «лимонку», мне все равно кранты.

Саенко, не став пререкаться с товарищем, достал последнюю Лыковскую гранату, сорвал кольцо и бросил ее в наседавших врагов. Мощный заряд Ф-1 смел нескольких нападавших, но остальные были полны фанатизма и решимости покончить с ненавистными «кафирами»*. Александр попытался облегчить страдания друга и сделать ему противошоковый укол, но было уже поздно. Василий, дернулся несколько раз всем телом и остекленело уставился в безоблачное афганское небо.

Расстояние между сражающимися неумолимо сокращалось. Дальнейшее промедление было подобно смерти, поэтому молодой пограничник бросился к РПД. Пулемет, к счастью, был цел, и даже заряжен почти полной лентой!

-А-а-а, суки, получите!- истерично закричал Сашок, слившись с прикладом и до посинения пальца, давя на спусковой крючок:-Гады! Гады! Получайте! Васька мертв, но я то еще жив!!!
Очереди секли врагов нещадно. Они не выдержали убийственного огня в упор и бросились наутек.

*кафиры - неверные, иноверцы.

Александр поливал их свинцом вслед. Неожиданно пулемет замолк. Пограничник передернул затвор, и снова нажал на спуск. Сухо щелкнул боек. Лента кончилась! Все -  осталась последняя, теперь уже его граната. Скоро духи опять пойдут в атаку, и, не услышав ответных выстрелов, спокойно сделают свое черное дело! Боец сжал в руках «лимонку», которую он по совету Лыкова сохранил для себя. Чертовски не хотелось умирать солнечным днем в девятнадцать лет! Но плен, в представлении молодого бойца, был еще страшнее смерти, и он решил умереть, но не сдаться живым в руки врагов.

…Спасение пришло неожиданно - с неба. Из-за скал послышался глухой рокот, и оттуда появились три «крокодила».* Они пронеслись над высохшим руслом реки, как смерч, сея разрушения и смерть всему живому. Через несколько минут все было кончено. Со стороны нападавших никто больше не стрелял. Саенко опустился на каменистую землю возле валуна, и по его пыльным щекам потекли скупые мужские слезы.

… Жарко горели искореженные машины, разгромленного каравана, добавляя градусы и без того знойному дню. Едкий, черный, жирный дым стелился по руслу высохшей реки, противно перша в пересохшем горле.

Спустя некоторое время, появились, разгоряченные боем, товарищи Александра. Ряды их заметно поредели, но настроение у всех было приподнятым. Видимо так чувствуют себя люди, с трудом выбравшиеся из опасной переделки. Саенко вытер рукавом куртки слезы, улыбнулся уголками губ и попытался подняться навстречу своим. Но ноги противно дрожали в коленях, и он опустился обратно на землю. Лейтенант, заметив сидящего солдата, подбежал к нему и стал тормошить:

-Саенко! Жив, чертяка?! А мы думали, что вам не уцелеть! А Лыков где?
-Вон – лежит у пулемета.- Сашок устало махнул рукой в сторону разбросанных гранатометным выстрелом валунов.
-Убит?
-Да.

Лейтенант стер улыбку с лица:

-Жаль, неплохой был мужик.- командир отряда огляделся по сторонам:- Ну, вы, братцы, постарались – столько «духов» накосили!
-Я то что? Это все Василий своим пулеметом.- ответил пограничник, забыв, что последнюю пулеметную ленту израсходовал именно он.

* «крокодил» - вертолет огневой поддержки Ми-24.

-Ладно, ладно – не скромничай. Молодцы – герои! Я вас всех к наградам представлю!.. Ты вот что, Саенко. Ты тут посиди немного, приди в себя, потом  пойдешь, поможешь товарищам оружие собрать. Негоже его бросать на поле боя… Рация на волне?- крикнул он радисту, расположившемуся невдалеке.
-Так точно, товарищ лейтенант.
-Сообщи им, что у нас четыре «трехсотых» и три «двухсотых» - Лыкова тут убило.
-Есть четыре «трехсотых» и три «двухсотых».- ответил радист:-«Нева», «Нева» я «Шерхан». «Нева» ответьте «Шерхану».- полетели в эфир позывные группы.

… Потом к Александру по очереди подходили другие пограничники. Одни похлопывали его по плечу, другие жали руку, третьи говорили что-то ободряющее. Он машинально отвечал.
Последними подошли прапорщик Бабич, сержант Седых – друг погибшего здоровяка и Витька Скворцов - ефрейтор, с которым, как и с Дроновым Сашок вместе прибыл на заставу. Все трое были чумазые, перепачканные как черти, у ефрейтора выше локтя белела свежая повязка с пятнами крови. Троица молча оглядела картину скоротечного боя.

-Повезло тебе, Саенко – в рубашке родился.- Закурив, сказал Боб и пошел вниз, раздавая команды:- Раненых, убитых и оружие сносите вон в то место.- Прапорщик указал площадку, где берега высохшей реки наиболее далеко отстояли друг от друга:- Через пол часа придет транспортный борт. Так что поторопитесь, хлопчики.
-Эх, Васек, Васек! Не уберегся ты, кореш! Сгубили «духи» кудрявого.- Сержант Седых стянул со своей коротко стриженой головы панаму:-…Слышь ты, Саенко, как его?
-Накрыли из гранатомета. Еще минуты две после этого был жив.
-Стало быть, не долго мучился мой друган… Вечная ему память.- С этими словами Седых отцепил от пояса походную флягу и смачно приложился к горлышку. При виде фляги, Александр вспомнил о дикой жажде, мучавшей его, но отошедшей в горячности боя на второй план:-На, «бача», хлебни.- предложил сержант, видя с какой жадностью молодой боец смотрит на флягу.

Сашок осторожно с благодарностью взял «драгоценный сосуд» и жадно поднес его к губам, сделав несколько больших глотков. Теплая жидкость обожгла ему горло, но пограничник по инерции продолжал пить, пока не сообразил в чем дело:

-Так это ж водка, товарищ сержант!
-Конечно водка. А ты думал «НАРЗАН»? Воды извини, брат – нет. Надо пошарить у «бородатых». У тех наверняка есть. Она им теперь не нужна. Зачем она им – дохлым?- Седых нехорошо хохотнул. Потом он с трудом взвалил на спину тело своего друга и
поволок его к месту, указанному Бобом:-Оружие не забудьте, бойцы.-крикнул он напоследок.

В голове у молодого солдата приятно зашумело. Теплый алкоголь сделал свое дело – нервное напряжение немного отпустило. Саенко поднялся на ноги:

-Витек, дай закурить,- обратился он к стоящему подле него Скворцову:- Курить до смерти охота, а мои кончились.

Тот полез в ранец и извлек оттуда запечатанный блок сигарет «МАЛЬБОРО»:

-На – кури.
-Откуда такое богатство?!- не поверил своим глазам Александр.
-«Духи» подарили. Они добрые, когда мертвые.               
-На караване взяли?- догадался Сашок и вспомнил рассказы убитого Лыкова о трофеях, которые обычно бывают после таких операций.
-Ага… Правда, там нужного добра оказалось мало. В основном оружие и боеприпасы.
-Что-то вы со своим караваном долго возились. Я уже мысленно три раза  простился с жизнью. Все думал – крышка. Время идет, «духи» лезут, а вас все нет и нет!-сказал Александр, прикуривая американскую сигарету.
-Да понимаешь – там один попался, живучий сволочь. Всех ихних положили почти сразу, а этот змей укрылся за камнями и давай палить, да так точно – головы не поднять! Снайпером гад оказался. Его ребята потом из гранатомета  все-таки достали, но сам понимаешь, пришлось повозиться.
-Я Дронова что-то не вижу. Где он?- спросил Саенко.
-Отстрелялся наш Олежа.
-Убили?
-Да… А меня вот только задело малость. Ерунда. Пуля прошла на вылет… А его тот снайпер и срезал… Наповал.- виновато, как бы оправдываясь, что остался жив, произнес Скворцов.-Он, что характерно, как услышал, что тут у вас заварушка началась, все на помощь рвался. Разрешите, говорит, товарищ лейтенант к ребятам на выручку. Только поднялся, тут его снайпер и приголубил… Амба – нету больше Дронова! Еще Сережка Колыванов на пулю нарвался. Помнишь его?
-Помню. Все прыщами маялся.
-Отмаялся. И ему амба!
-Да, жалко пацанов! Ни за что сложили головы.-подавленно молвил Александр. Он в несколько затяжек выкурил иностранную сигарету.-Что это за фигня? Горят, как порох. Три затяжки и нет сигареты. Вроде дерьмо, а табак хороший.
-А черт его знает? Летеха говорил, что все это из-за жары. Влага испарилась из табака, что ли.
-Вон оно что?.. Я, Витек, пойду вниз, на разбитый караван посмотрю. Может и себе какие трофеи раздобуду.
-Ну что ж сходи, а я тут Лыковское добро к месту сбора отнесу. Может и твою плащ-палатку захватить?
-Не надо. У тебя же рука ранена.
-Ничего. Рука ерунда. Так – вскользь зацепило. Уже и не болит почти.
-Ну, тогда возьми, если не трудно.- согласился Саенко. Он поднял свой автомат и спустился к руслу высохшей реки. Среди камней и прямо на дороге в нелепых позах поломанными куклами
лежали убитые враги.

«Неужели это я лишил жизни этих людей?»- крутился в голове один и тот же вопрос: «А может это Лыков из своего РПД?.. Но я ведь тоже стрелял. Значит, тут есть и мои.»-Он с каким-то нездоровым любопытством заглядывал в лица убитых, как будто хотел познать некое откровение.

Но нет, все напрасно – мертвые молчали. Среди погибших некоторые были совсем молодые, с едва чернеющим пушком вместо бороды. Почти все были плохо одеты, в поношенной обуви на босу ногу.

«Странно, по виду вроде бы бедняки. Я же такой, как они. Почему они тогда с таким остервенением рвались убить меня?..Зачем я стрелял в них?.. Какая-то чудовищная несправедливость!»- С такими мыслями Александр бродил по недавнему полю боя.

Некоторые «душманы» были вооружены нашими старыми ППШ, рядом с другими валялись древние английские винтовки, но попадались и «Калашниковы». У одного из таких, молодой пограничник задержался и забрал у убитого несколько полных магазинов, собираясь зарядить свой автомат. Затуманенный водкой мозг, не сразу сообразил, что у афганцев были автоматы устаревшей модели другого калибра. Поняв это, Александр отшвырнул бесполезные железки, и пошел дальше.

Невдалеке бродили другие солдаты. Вдруг, совсем рядом гулко бахнул одиночный выстрел. Саенко встрепенулся и  инстинктивно втянул голову в плечи, но никто кроме него больше не проявил признаков беспокойства. Напротив, все были совершенно спокойны и деловиты. Все спешили, потому что скоро должен был прилететь транспортный вертолет! Послышалось еще несколько выстрелов.

«Раненых добивают!»- наконец-то дошло до Александра. От такой догадки его передернула нервная дрожь:«Господи, как все буднично и обыденно, будто на бойне!»

Саенко не захотел смотреть на это неприятное зрелище и решил возвращаться назад к месту сбора. Приблизившись к передовой «ТОЙОТЕ» он остановился:

«А вот эти то, точно – мои!.. Это моя первая очередь… Если Лыков был прав, то именно сюда стремились «духи». Интересно, что им здесь так было нужно?»

Машина стояла, уткнувшись помятым радиатором в каменный откос. Лобовое стекло покрыла паутина трещин и пулевых пробоин. Александр хотел открыть водительскую дверцу, но тут  он уловил едва слышный стон. Звук шел от другого пикапа, лежавшего на боку. Подойдя вплотную к опрокинувшемуся автомобилю, боец заглянул за кузов. В тесном пространстве между скалой и машиной, опираясь спиной на каменный выступ, полулежал, полусидел человек. Он был жив! Это был пожилой афганец с благообразной, аккуратно подстриженной седой бородой. На первый взгляд ему можно было дать лет шестьдесят. Сразу бросалось в глаза то, что это не рядовой
«борец за веру». Одет он был не в пример лучше своих сотоварищей. Старик оказался раненым в правую ногу выше колена. Он морщился от боли и зажимал рану рукой. Сквозь пальцы обильно проступала кровь. Рядом с ним, почти у самых ног, ничком лежал еще один
афганец, помоложе. Голова его была повернута на бок. Судя по лицу – лет тридцати. Тоже прилично одетый, но уже в полувоенную форму с портупеей. На боку бугрилась кобура внушительных размеров.

По всем признакам второй «душман» был мертв – вся его куртка на его спине была иссечена осколками, и одежда взбухла от крови. Александру даже показалось, что, скорее всего этот молодой закрыл своим телом старика, оттого то тот и остался жив. Всю эту скорбную картину пограничник обозрел в один момент.

«Уж ни из-за этой ли парочки «бородатые» лезли на рожон? Эти двое командовали караваном? Почему тогда они были на головной машине? Ничего не соображу – херня какая-то!»-пронесся хоровод мыслей в голове у Саенко. Тут он поймал жалобный взгляд пожилого человека:«Вот незадача! Дернул меня черт заглянуть сюда. Теперь мне, наверное, придется его убить?!»- обожгла парня страшная мысль. Стараясь хоть ненадолго оттянуть принятие мучительно трудного решения, и совсем забыв о том, что у него совершенно нет патронов, он штык-ножом срезал кобуру с убитого, краем глаза зорко поглядывая на старика. Закинув автомат за плечо, он расстегнул кобуру и извлек оттуда поблескивающий воронением красавец-пистолет. «ЛЮГЕР ПАРАБЕЛЛУМ».- вслух прочитал пограничник вязь латинских букв и передернул затвор. -Хорошая машинка. Да, дед?

Ствол пистолета был направлен на раненого. Неподалеку опять грохнул выстрел. Слыша рядом редкие одиночные выстрелы, «моджахед» истолковал этот жест противника по-своему – у него испуганно округлились глаза, он весь подался назад и, защищаясь, поднял левую руку, с которой свисали четки:

-Что гад – боишься?- спросил Александр:-А стрелять по мне не боялся? А Ваську Лыкова убивать не боялся?! Старый, а туда же подался воевать! Сидел бы сейчас дома, был бы цел и невредим… Отправлю сейчас тебя прямиком к твоему Аллаху!

Оружия, правда, у афганца видно не было, но это еще ни о чем не говорило. Нож или пистолет можно легко спрятать в складках одежды и извлечь в мгновение ока. Поэтому пограничник, готовый в случае малейшей опасности нажать на спусковой крючок, держал старика на прицеле.

-Нет, нет, шурави*. Моя не стрелять. Моя никого не убивать!-отчаянно затараторил раненый.
От этих слов Саенко опешил, так как афганец заговорил, хотя и на довольно ломаном, но все же на русском языке!
-Ах, вот оно что? Так ты по-русски говоришь, гад?
-Я не есть гад, я есть имам – священник, по-вашему. На мои руки ниет кров ваших люди.
-Врешь небось?.. Откуда знаешь русский язык?
-Я быть учеба в медресе в Казань.
-Где, где?!
-Школа для священник… Давно. Давно, когда еще нет война. Раньше наши люди дружить.
-А это кто?- пограничник показал на убитого.
-Сын. Это мой сын Насрулло… Закрыл меня… Сам погиб.
-Надо же!- тихо про себя, чтобы не слышал афганец, произнес Сашок.-Оказывается, они тоже люди и любят своих отцов!
-Ты, старый, командовал караваном?
-Нет, он.-раненный указал на сына.
-Вот как? Ну и куда же вы все направлялись?- уже громче спросил пограничник, хотя и так было ясно. На Юго-Востоке был только Пакистан.

*шурави –  советский (на фарси).

Весь этот разговор был Александру совершенно ни к чему, он задавал вопросы лишь для того, чтобы оттянуть момент принятия решения.

- Мы шли в Пакистан.- хрипло ответил старец, кривясь от боли.-А оттуда в святые места, в Медину.
-Паломники значит? На пяти машинах с оружием! Ну, ты шутник, дед!

Имам ничего не ответил, лишь отвел глаза в сторону. Александр понимал, что здесь что-то не так. Старый афганец примитивно врет, не желая говорить правду, но разбираться, что к чему не было ни времени, ни желания. Неожиданно разговор прервался появлением сержанта Седых. Он уже был, основательно выпивши, и по лицу его блуждала недобрая улыбка.

-Ты что, Саенко, с этим «духом» беседы ведешь! Дай я его сейчас шлепну, если у тебя рука не поднимается. Их сволочей всех стрелять надо! За Ваську, за всех наших ребят!

Имам, услышав эти слова, понял, что настал час его смерти и стал быстро молиться по-своему, перебирая четки свободной рукой.

-Оставьте его мне, товарищ сержант. Он мой. Я сам с ним разберусь.
-Ладно, Саенко – давай сам. Только долго не тяни – вертушка ждать не будет.- С этими словами Седых, пошатываясь, поплелся прочь, таща на себе несколько винтовок и автоматов.

Какое-то время пограничник решал, как ему поступить с раненым афганцем. По всем раскладам его полагалось пристрелить, но все естество молодого парня восставало против этого! Меж тем, увидев, что сержант скрылся из виду, имам перестал шептать слова молитвы и полез за отворот халата. Александр резко сжал в руках рукоятку оружия.

-Нет, нет. Не надо бояться. Я не причинять тебе вред… Вот возьми и не убивай меня.- С этими словами он извлек какую-то тряпицу, завязанную узелком, и стал совать ее пограничнику. Тот оттолкнул руку афганца.
-Брось старик. Не нужно мне твое барахло.

Но тот все не унимался и продолжал совать сверток дрожащими руками:

-Возьми, возьми, «шурави». Я знаю – ты добрый. Не убивай меня, умоляю.- теперь священник говорил быстро и совсем без акцента. Видимо учили его в Казани хорошо. Раньше он прикидывался дурачком и общался на ломанном русском, но когда настал момент истины, старик отбросил всякие ухищрения. Сейчас стоял вопрос о его дальнейшем существовании!
-Что, дед – жить хочешь?
-Хочу, «шурави», хочу!- истово взмолился тот.
-Для чего тебе жизнь? Ты итак пожил изрядно – вон вся борода седая.
-Зачем так говоришь, уважаемый? Мне надо еще старшего внука женить. Вот ехал на свадьбу, вез ему подарок, но видать не судьба! Аллах акбар! Я вижу, ты достойный человек, поэтому теперь хочу отдать тебе, то, что приготовил внуку.
-С чего ты взял, старик, что я достойный человек?
-Я уже стар, много повидал на своем веку. Я же вижу, как тебе тяжело решиться на неправедный поступок. Другой на твоем месте не стал бы долго размышлять. Возьми это. Тебе еще долго жить – это тебе пригодится… Подарок… Бери. Бери.
- Подарок говоришь? Ну ладно. - Саенко, наконец, взял тряпицу левой рукой и, не придавая  большого значения (какой-нибудь амулет на свадьбу), машинально сунул сверток в карман брюк. Сейчас его мысли были заняты другим. Он решал для себя дилемму жизни и смерти, но не своей, а чужой: «Как прав был сержант Лыков! Стрелять по людям издалека легко, как по мишеням в тире, а вот в упор – очень сложно!»- подумал Сашок. Он не спеша, поднял ствол ПАРАБЕЛЛУМа» и выстрелил в землю рядом с афганцем:- Ладно, черт с тобой, живи, и помни Александра Саенко!- с этими словами он извлек индивидуальный перевязочный пакет, бросил его к ногам лежащего и побежал  догонять своих товарищей, пряча трофейный пистолет под куртку.
- Спасибо тебе «шурави» Александр Саенко. - Прошептал ему вслед раненый:- Храни тебя Аллах!

От быстрого шага автомат колотился по боку пограничника. Не успел он отойти и десяток метров, как что-то чиркнуло его по куртке в районе правого плеча.

«Что за черт?!» - подумал солдат и с удивлением обнаружил, что его правый погон разорван так, как будто за что-то зацепился. Но препятствий то никаких не было! Саенко только успел обернуться вокруг себя, как неведомая сила сбила с его головы панаму: «Еще один снайпер!» - наконец дошло до него и он, петляя, как заяц, бросился прочь, не разбирая дороги. Он несколько раз упал, зацепившись за камни. Забежав за то место, где высохшее русло делало поворот, он столкнулся с прапорщиком.

-Эй, «бача», куда ты так летишь, сломя голову? - остановил его Боб.
- Снайпер! Там снайпер!
- Еще один?! А тебе часом не привиделось, Саенко?.. Э, да я гляжу, тебя здорово развезло!
- Да я выпил самую малость. Говорю, там снайпер. Вот посмотрите погон прострелил.
Прапорщик внимательно оглядел погон.
- Похоже, не шутишь… Шавко, Коломиец, за мной! - приказал он: - Нужно прищучить гада, не оставлять же его!

Они, осторожно крадучись, выскочили за поворот. Страхуя друг друга, перебежками и ползком трое пограничников петляли между разбитыми машинами каравана, но невидимый снайпер молчал.

…Дальнейшую охоту на снайпера прервал вертолет, который прилетел с опозданием минут на десять. Но, не смотря на задержку, все бойцы были рады. Рады тому, что на сей раз их пронесло, и они остались живы, что скоро они будут на заставе, где их ждет душ, много холодной воды и обильный ужин!

…Под грохот вертолетного двигателя Саенко вспомнил о подарке имама и из кармана извлек на свет божий тряпицу, данную ему раненым афганцем. Украдкой он развернул ее, чтобы узнать, какие сокровища прятал там бородатый старец. В тряпице оказался аккуратный кожаный мешочек, из которого  пограничник извлек тонкую, но очень прочную металлическую пластину размером с игральную карту. Вся позеленевшая от старости пластина была испещрена какими-то непонятными прорезями и затейливыми письменами. Налет времени и незнакомый алфавит, помешали солдату понять смысл начертанного. Он отложил находку в сторону и потряс мешочек. Из него на ладонь выкатились два потемневших желтоватых кружочка величиной с шинельную пуговицу. Поднеся один из кружочков поближе к глазам, Сашок увидел изображение какого-то правителя и надписи на латинском языке. Ничего не поняв, из написанного, Александр сложил дары обратно в мешочек и засунул в его поглубже в карман.
Изнуренный событиями трудного дня, пограничник задремал.

Если бы он только знал, что за кусочки металла попали к нему в руки, и сколько человеческих судеб будет зависеть от них, он бы не сунул их так равнодушно в карман, а отнесся бы к ним с должным уважением! Но Александр Саенко всего этого тогда не ведал. Он тревожно спал, не подозревая о том, что невзрачные на первый взгляд кругляши и позеленевшая от времени пластина, оказавшиеся у него – это перст судьбы. Решающий перст судьбы. И не только его одного!

Он еще три раза «ходил на караван». Был награжден медалью «За отвагу», но тот первый бой запомнился ему навсегда.