Сон

- Вставай. До рассвета еще пять недель пути.
- Холодно.
- Возьми меня за руку. Вот так. Чувствуешь?
- Нет.
- Крепче возьми. Прижмись ко мне. А теперь дыши. Глубоко.
- Как много мы прошли?
- Не думай об этом. Это память. Прошлое. Ненужное. Посмотри на небо.
- Мне страшно.
- Не бойся. Мы здесь одни.
- Поэтому и страшно.
- Я с тобой, только не отпускай моей руки.
- Я ничего не вижу. Но я чувствую твое тепло. Я слышу твой голос. Говори, Мэллори, говори, не останаваливайся. Расскажи мне про рассвет.
- Там будет солнце. Ты видел солнце?
- Видел...во сне. Я вижу его каждый раз, когда засыпаю с тобой рядом.

*************************
Ты знаешь, там было море. Рядом совсем, из окна палаты можно было разглядеть, как оно несет свои холодные, прозрачные волны, разбивая их о скалистый берег миллионами брызг. Потом нехотя отползает назад, чтобы набрать сил для нового броска, оставляя за собой белую пену на острых камнях. Все это можно было наблюдать из окна моей палаты. ПОдоконник в ней был широкий и такой уютный, что я могла часами сидеть на нем, наблюдая за играми природы.
Было холодно. Большую часть времени. Над землей нависали низкие, серые тучи, и кроме них до самого горизонта ничего не было видно. Казалось море сливается с небом. Из-за чего оно казалось не только холодным, но и невообразимо опастным.
Поэтому я очень любила те редкие дни, когда тучи рассеивались и выглядывало солнце. Здесь оно если и светило, то ярко, в полную силу.
Я просыпаюсь утром, но не смею открыть глаза. Постельное белье на моей койке настолько белое, что на солнце будто сверкает, от чего рябит в глазах. В моей палате все белое. даже мягкие стены и пол. Иногда я просто забываю, где нахожусь, когда просыпаюсь, за окном светит солцне и вся моя палата начинает сверкать.
Сегодня был одним из таких дней.
Обычно мне ничего не сниться. Очень редко проскальзывают какие-то смутные, страшные картины, но я забываю их сразу после пробуждения. Пробуждения в холодном поту и слезами на глазах. И после этого, обычно не могу найти себе места весь последующий день.
Сегодня было одно из таких пробуждений.
****
Саманта дернулась, глаза на миг широко распахнулись, но сразу же зажмурились - в глаза ударил яркий белый свет. Лицо было мокрым. ПОдушка слишком низкая, поэтому слезы затекали в уши. Девочка рванула руку к лицу, тут же запястье стянуло.
Когда глаза привыкли к нестерпимо-яркому свту, Саманта оглядела себя, насколько это было возможно. Руки и ноги привязаны к краям кровати черными матерчатыми широкими ремнями. Значит сегодня не удастся полюбоваться из окна на игру солнечных зайчиков на пожухлой, жесткой, осенней уже траве.
Саманта глубоко втянула горячий воздух, который практически не дал облегчения. Хотелось пить.
Ремни давно перестали действовать на нервы и стеснять движения. Девочка просто привыкла к ним. Люди без лиц в белых халатах, от которых всегда невообразимо ужасно пахло, часто привязывали ее ночью, чтобы остальные обитатели больницы спали спокойно в ночи ее кошмаров.
Сколько времени?


************************
Она решительно шагает вперед, крепко держит свой пистолет, хотя с первого взгляда кажется, что рука расслаблена. Вспышка яркого белого света, ничего не видно. И вот она уже стоит совсем рядом, с презрительной улыбкой на лице. Дуло ее черного пистолета упирается в твой нос. "Ну что?" Вспышка света. Сфокусируй зрение в левом углу экрана. Она там, она улыбается, почти дружелюбно. "да расслабься!". Снова вспышка. Она идет, снова уверенный шаг, быстро. Лицо серьезное, чем-то обеспокоенное. Она показывается дулом своего пистолета вправо. Там, словно в облаке пыли появляются странные образы. Черное-белые, как в старом кино. Какие-то ужасные картины. Картины боли, ненависти и жажды крови. Вспышка. Она настолько близко, что ее короткие черные, жесткие волосы закрывают обзор, лезут в глаза. Она смотрит в упор, зрачки у нее черные, как бесконечность, губы растянуты в жутком оскале. А в ушах тихий и одновременно оглушительный шепот: "просниииись!"
****
Саманта выгнулась в постели, насколько это позволили ремни, стягивающие ее запястья и щиколотки. Воздуха не хватало, он не проходил в легкие, поэтому девочка начала задыхаться. Глаза не хотели открываться, в них стояли слезы, и все очертания комнаты расплывались в причудливых узорах. Паника и страх заставляли ее сердце биться в ускоренном темпе, удары гулко раздавались в голове и по всему телу, и это ужасно мешало успокоиться.
Девочка опустилась на подушку, дико озираясь, пытаясь понять, где она находится. Холодные слезы снова затекли в уши. Дискомфорт на минуту отвлек девочку от счета ударов своего сердца, и воздух маленькими порциями стал просачиваться в ее легкие. Комната начала приходить в порядок, стеки потолка и стен снова стали стеками, стены перестали расплываться и заняли стойкую жизненную позицию.