Меня звали Сабина

Из интернета


 
  Меня звали Сабина Шпильрейн
В фильме о судьбе ростовчанки главную роль сыграет голливудская звездаКира Найтли

Женщину зовут Сабина Шпильрейн. Ее жестокий отец  Николай Шпильрейн — состоятельный коммерсант, истеричная  мать Ева Марковна —  стоматолог.

 Семья живет в трехэтажном особняке в центре города. Сабину и ее троих братьев часто наказывают. Как-то после очередной показательной порки девочка облила себя в холодном подвале водой – она хочет заболеть и умереть.

  Несмотря на странности, Сабина заканчивает гимназию с золотой медалью, разговаривает на нескольких иностранных языках. Но нервный срыв приводит 18-летнюю девушку в психиатрическую клинику  в Бургхельцли (Цюрих), которой руководит один из основоположников современной психиатрии Эйген Блейлер.

Лечащий врач, Карл Густав Юнг, судя по синопсису будущей картины — «амбициозный доктор». Он пытается лечить  русскую девочку своим новаторским методом психоаналитической терапии. О ходе лечения Юнг регулярно пишет своему  учителю Фрейду – «прославленному ментору с революционным лекарством». Между собой мужчины нежно называют Сабину «малышкой».

Девушка несколько раз пытается покончить с собой. Ее завещание «Моя последняя воля» потом прикололи к истории болезни как яркую характеристику личности: «… мой череп я посвящаю нашей гимназии, его надо поместить в стеклянный ящик и украсить бессмертными цветами».  Далее: «Сожгите меня, а пепел разделите на три части. Одну положите в урну и пошлите домой. Вторую развейте по земле посреди нашего большого поля. Вырастите там дуб и напишите: «Я тоже была однажды человеком. Меня звали Сабина Шпильрейн».

Тем не менее, терапия была настолько успешной, что в 1905 году  Сабина поступила на медицинский факультет Цюрихского университета.

Эйген Блейлер сам написал ректору: «Госпожа Шпильрейн из Ростова-на-Дону не является душевнобольной. Она находилась здесь на лечении из-за нервозности с симптомами истерии. Мы рекомендуем ее к зачислению».

  Юнг пишет Фрейду письмецо, касающееся Сабины: «…В период лечения пациентка имела несчастье влюбиться в меня…»  Дальше идут оправдания: «…Это был, так сказать, мой показательный аналитический случай, поэтому я проявлял к ней особую благодарность и расположение… Она планомерно работала над тем, чтобы обольстить меня…»

  Кстати, есть версия, что Сабина поборола свою болезнь во многом благодаря  влюбленности в своего доктора. Любовь толкала ее и на научные свершения.


Спала или не спала?
  По Цюриху поползли слухи, что Юнг собирается бросить жену и жениться на своей пациентке. Сама Сабина страстно желала родить от Карла ребенка. Даже имя придумала – Зигфрид, так зовут героя оперы Вагнера. Это один из любимых композиторов девушки. Особенно по душе Сабине то, что в его операх любовь и смерть выступают как единое целое. «У страстных художников, каким был Вагнер, кульминационный пункт любви нужно искать в смерти», — пишет она в своем дневнике. Может быть, оперы Вагнера и навеяли впечатлительной девушке концепцию ее оригинальной работы «Деструкция как путь становления». Свой доклад  она посвятит Юнгу.

  Страсти накалились, когда Сабина вступила в переписку с Фрейдом. Она, оказывается, не хочет скандала, а просто пытается разобраться в своих чувствах. Оказавшись между Фрейдом и Юнгом, «малышка» усложнила и без того непростые отношения двух светил. «Хотя в ряде ситуаций она вела себя приличнее и мудрее прославленных психологов», — не без сарказма отмечает профессор Виктор Овчаренко, доктор философских наук, создатель первого русскоязычного словаря-справочника по психоанализу.   

  Сексуальную энергию, направленную на Юнга, Сабина умело  переключает на научную деятельность. Она успешно защищает докторскую диссертацию, и «фройлян доктор Шпильрейн» принимают в Венское психоаналитическое общество. На следующий день Фрейд пишет Юнгу, что их малышка  «довольна мила».

  Была Сабина любовницей Юнга или нет? Этот вопрос волнует  деятелей искусства, литераторов и коллег-психоаналитиков, пожалуй, не меньше, чем научное наследие Шпильрейн.

  — Жаль, что так акцентируется этот момент, — замечает руководитель ростовской психоаналитической ассоциации Филипп Филатов. – Все сводится к извечному вопросу: кто с кем спал? После того, как в Ростове, на доме, на улице Пушкинской,  где жила Сабина Николаевна, появилась мемориальная доска в ее память, в городской газете в рубрике «Дожились» напечатали заметку с заголовком «В Ростове стали вывешивать памятные доски любовницам известных людей». Подобная бульварщина неуместна при обсуждении таких неординарных личностей. К тому же отношения Юнга и Сабины Николаевны вполне могли при всей драматичности оставаться платоническими, недаром Сабина называла их «поэмой». Наряду с темными моментами в их дружбе были и проявления благородства, взаимопонимания и взаимной признательности; наконец, они оба черпали вдохновение в этих отношениях, стремились осмыслить происходящее и явили миру замечательный пример творческого сотрудничества и служения науке.

  Вообще, считается, что и Фрейд, и Юнг позаимствовали у Шпильрейн часть ее идей и что в некоторых вопросах психоанализа она была настоящим пионером.


Ростовский период
  «Русская пациентка» интригует не только Голливуд. О Сабине Шпильрейн в Европе сняли художественный и документальный фильмы, написали романы. В Лондоне поставлен спектакль «Исцеление словом».

  В родном Ростове эту незаурядную женщину знают разве что в психоаналитических кругах. Рассказать городу историю о девушке-пациентке, которая преодолела кризис и стала ученым, вот уже 15 лет пытается Филипп Филатов.

  — У Ростова есть своя легенда, свой миф, и это не туманное средневековое преданье, а конкретная  личность. Сабина Шпильрейн прославилась не только как первая в истории пациентка, излечившаяся благодаря применению психоанализа, но и как крупный ученый, одна из первых женщин-психоаналитиков. Сабина Шпильрейн  для нашего города – своего рода культурный «капитал», ведь ее образ интригует и очаровывает увлеченных психологией людей во всем мире. Но вместо этого в сегодняшнем Ростове вновь и вновь разыгрывается один и от же сценарий. Сначала ажиотаж, подогретый прессой, попытки отдельных энтузиастов организовать что-то значимое для  популяризации ее идей, а затем интерес стремительно затухает.

  …В 1994 году в Ростове решил побывать итальянский ученый Альдо Каротенуто, написавший книгу «Дневник тайной симметрии. Сабина Шпильрейн между Юнгом и Фрейдом». Тогда  была организована первая международная конференция памяти Сабины Шпильрейн. В Ростов съехались психоаналитики из Италии, Германии, известные российские ученые. Конференция была посвящена проблемам агрессии.  В частности, Альдо Каротенуто прочитал лекцию «Психоаналитические аспекты агрессии».

  — Сабине не повезло. Она неудачно вернулась в Советский Союз и канула в Лету, — вздыхает Филипп Филатов. — Ростовский период — самый малоизученный. Какое-то время она работала детским психиатром,  вела прием  в больнице на Большой Садовой. Потом беда шла одна за другой. В 1935 году расстреляли брата,  ученого-психотехника Исаака Шпильрейна. В 1937 году арестовали остальных братьев —  члена-корреспондента Академии наук СССР Яна Шпильрейна и  доцента Эмиля Шпильрейна. Оба сгинули в ГУЛАГе. От разрыва сердца умер муж. Через год не стало отца.

  Когда началась война, Сабина и ее дочери были в Ростове. Фронт стремительно приближался. И хотя была возможность уехать, она осталась. Никак не могла поверить, что такой просвещенный народ, как немцы, способен на чудовищные зверства, о которых все вокруг говорили.

  ...Сабину, ее дочерей и еще несколько тысяч ростовчан фашисты расстреляли 11 августа 1942 года в Змиевской балке.

Светлана КОРОЛЬКОВА

Из интернета

Массовые казни
Общее руководство уничтожением евреев, военнопленных и других лиц в этом регионе осуществляло руководство айнзатцгруппы «D», командующий — Вальтер Биркамп. Непосредственным организатором расстрела являлся начальник зондеркоманды СС 10-a оберштурмбанфюрер Курт Кристман.

5 — 6 августа 1942 года советские военнопленные вырыли в Змиёвской балке большие ямы и рвы, после чего были там же расстреляны.

9 августа был опубликован приказ, предписывающий еврейскому населению Ростова явиться к 8 часам утра 11 августа на сборные пункты для «переселения». Оттуда людей группами по 200—300 человек перевозили и перегоняли к месту казни, где взрослых расстреливали (часть была убита в душегубках), а детей убивали, смазывая губы сильнодействующим ядом. Вместе с евреями в Змиёвке также погибло некоторое число неевреев — членов их семей. Впоследствии там также расстреливали подпольщиков, душевнобольных, военнопленных и других советских граждан.

Среди погибших в Змиёвской балке была известный психоаналитик Сабина Шпильрейн и две её дочери.



stihi.ru


К.Ф. Ковалёв

ЗМИЁВСКАЯ БАЛКА
В Змиёвской балке под Ростовом –
Слоями дьявольской мацы
Лежат евреи: дети, вдовы,
Младенцы, матери, отцы.
Их двадцать девять тысяч вжато
В ту балку сапогом войны,
И наши пленные солдаты
Из русских там погребены.
Над ними – толща земляная,
Над ними – корни сочных трав
И тишина – без дна, без края
И жизнь – летящая стремглав.
Здесь всех без жалости косили,
Века пытаясь двинуть вспять.
Враги хотели всю Россию
Вот так убить и закопать.
Но ты повергла их, Россия!..
Да грустны помыслы мои:
Забыли мёртвых не живые,
А власти мёртвые твои.
Они премудрость постигали,
Мостя в грядущее мосты,
Но тридцать лет не воздвигали
Здесь скромной траурной плиты.
Какие камни или плиты
Могли поставить здесь они,
Партийные антисемиты,
Расистам всех времён сродни!
Но вот враги о том прознали
На гнусном Западе гнилом
И подняв крики, очерняли
Советский наш прекрасный Дом.
Но наша власть – прочнее стали!
Уж пусть бы Запад помолчал –
Там негров бьют! И срочно стали
Здесь возводить мемориал!
Здесь день и ночь гремела стройка,
Жгли темноту прожектора,
Москве рапортовали бойко
Прорабы и директора.
И вот закончена работа,
И Вечный теплится огонь.
Но, видно, мёртвый мудрый кто-то
Из-под земли простёр ладонь,
Коснулся ею он печальной
Плиты – подачки подлой зла,
И по плите мемориальной
До неба трещина прошла.

14 июля 1975 г.
Ростов-на-Дону.

Константин Фёдорович Ковалёв