Тимошина любовь

Много разного приключалось ещё с моим котомТимошей. Не все его выдумки сходили ему с рук, но он относился к таким вещам с поистине философским спокойствием, считая так :
Не падал только тот, кто не взлетал!
Своим появлением, он внёс в тогда ещё холостяцкий дом уют, и атмосферу тепла, когда ты знаешь, что ты очень нужен, тебя ждут и научил меня любить преданно и беззаветно, не ожидая ничего в замен... Это был Кот с большой буквы!
Они ведь существа независимые, не позволят собой помыкать и манипулировать, даже если позовёшь:
- Кыс-кысс... - они могут и откликнуться, а могут и просто принять к сведенью.
На фоне всего этого, тем более ярко и трогательно, такое беззаветное отношение к тем, кого они полюбят всем своим кошачьим сердцем.
Вот и от моего Тимоши, ничего нельзя было скрыть, он чувствовал любые перемены со мной и любые переживания.
Когда я заболевал, он бросал все свои дела и не отходил от меня ни на шаг, жалобно взмуркивая, если я пытался вставать и что-то делать в таком состоянии. Он даже на улицу не просился, чтобы лишний раз меня не тревожить, а ходил по неотложной нужде в голбец (подпол), уж как он не любил туда ходить! Это надо знать Тимошу, чтобы понять на какой подвиг он шел, так как после каждого такого похода, немного пыли прилипало к его роскошному хвосту или ушкам, а он ох как не любил грязи! Предпочитая свежий воздух, травку, снежок и даже на худой конец дождик, лишь бы не грязь и пыль!
Вот так он оставлял всё ради хозяина и начинал свои заботы круглосуточной сиделки, которые считал своей прямой обязанностью и неотемлемым правом. В зависимости от недомогания он выбирал и метод помощи.
Если у меня была температура, забирался на живот и «работал» грелкой, пока озноб не переставал меня бить, постоянно, как кошка о котёнке, вылизывая шершавым язычком, мои руки и лоб. Как бы делал компресс и что интересно, температура, действительно спадала!
Если у меня начинало болеть сердце, он норовил устроиться на груди, весу в нём было всего ничего, так что возражений это с моей стороны не вызывало, и уткнувшись мордочкой, что-то мурчал мне в грудь, словно уговаривая моё сердце не шалить, а лапками делал в это же время массаж, сжимая и разжимая, собирая в кучу то, что не хотело работать как надо. И действительно, потихоньку, сердце приходило в норму и словно послушное дитё, начинало биться ровно и без боли в такт Тимошиным движениям, он потихоньку заканчивал свою «процедуру» и когда боль проходила полностью, перебирался с видом выполненного им долга по отношению ко мне, на колени и заводил свои бесконечные мурр-сказки.
В дни же когда я мучился болями от полученных в своё время переломов и сильными головными болями, он ложился мне на голову, на верх подушки, обнимал лапками с двух сторон и не отпускал до тех пор, пока боль не отпустит или если я не провалюсь в «лечебный» сон.
После таких процедур, я вставал абсолютно здоровым и только Тимошин усталый вид, подтверждал, как это было серьёзно и насколько утомительно, не смыкая глаз, ходить за больным человеком.
В эти дни, он не ел, ни пил, игнорируя все вкусности, которые я ему пытался положить и угостить, ни ходил гулять, как я уже говорил, бросив всё, до тех пор, пока мне не становилось лучше. Да, в такое можно не верить... вы бы сами смогли так? Вот именно! И меряя по себе, мы привыкаем считать, что и другие не могут этого, а тем более, какие-то животные! А я просто рад, что у меня был такой учитель любви и заботы!
И от всей души своей, желаю, чтобы и у вас был кто-то рядом, когда вам очень тяжело! И не важно, кто это будет, главное, чтобы он любил, как Тимоша!