Лик божий в романе Бесы

                Лик божий в романе «Бесы»

Что объединяет персонажей романа Достоевского? Таких разных, казалось бы, чуждых друг другу, одержимых каждый своей идеей и стремящихся во что бы то ни стало воплотить ее в жизнь? Мысль простая, но вместе с тем она не моя, а других знаменитых читателей, в том числе и Бердяева: все пути идут к Николаю Ставрогину. Он идейный вдохновитель мыслителей-одиночек и революционеров, добродетельных и коварных личностей. Ставрогин несет в себе как добро, так и зло, в разные периоды жизни он «пробует» будто на вкус и то, и другое. Но не делает выбор. Ему в равной мере сродни и то, и другое.

На него все смотрят с восторгом и ужасом, ждут руководства, советов, ищут его любви или ненависти или дружбы, а он, равнодушный ко всем, ни к чему не стремится. Разум без чувства – мертвый разум? Можно ли это сказать о нем? Получается слишком просто. Ставрогин лишен не только способности сильно чувствовать (потому и играет своими выдающимися сверх меры мыслительными способностями), он кажется преждевременно состарившимся – будто вечно живет на земле.

В сущности герои романа, все эти «бесы» - порождение игры его ума, вдохновленные полетами его фантазии, смотрят на него как на бога и досадуют, что их душевные порывы не находят отклика у этого усталого бесстрастного наблюдателя. Трудно воспринимать Ставрогина как своеобразную личность, он настолько всеобъемлющ, что лишен индивидуальных очертаний.

Он – это все.

И он вместе с тем – ничто.

Разве не так верующие, богоборцы и атеисты относятся к образу бога? Который им все дает. И он же все отнимает.

На него чуть ли не молятся Шатов, Лиза, в иные моменты своей жизни и хромоножка. И драма каждого героя романа в отдельности – это драма всеобщая. Люди ждут от образа своего бога того, чего тот им не в состоянии дать.

Он создал добро. И он создал зло.  В нем – истоки всего, и хорошего, и дурного. Он живет в душе каждого. Но он – над всеми. В него верят. Его отрицают.

Мысль Достоевского поднялась в этом романе на такие гигантские высоты, что рассуждениями о жизненном пути гениального грешника нельзя сформулировать великие тезу и антитезу. Выбор между добром и злом есть в душе каждого его героя, он есть в нем самом, но только этот персонаж (которого трудно назвать человеком, настолько он лишен знакомым нам всем эмоциональных очертаний) до такой степени ко всему равнодушен. Хотя может сыграть в любую игру.

Достоевский был глубоко верующим человеком, но были ли у него сомнения? Судя по его героям – могли быть. И наисильнейшие. Устами своих героев он произносил страстные монологи, бросая вызов покорности и смирению, так превозносимыми в христианстве. Мечтал ли он о том, чтобы вера его перестала нуждаться в подтверждениях и доказательствах? Не жаждал ли чуда?

Но здесь уже происходит невольное вторжение в область невысказанного, а значит, слишком важного для Достоевского как писателя и человека. Если и был он в глубине души неудовлетворен образом бога в представленных ему толкованиях деятелей церкви и христианских философов, то в словах это не выразил. И искаженный, «земной» образ псевдосоздателя-русского барина в этом гротесковом романе  - отражение в зеркале сомнений писателя. Его тайных глубинных, возможно, разочарований.