Кардиоповстанцы

До утра не усну. Проваляюсь, ворочаясь в постели до 5:00, чтобы потом, измученный уже чисто физически, мозг отключился на 2 часа бессмысленного сна. Но я просто должен встать к первой паре.

Я знаю, что со мной происходит. Но в таких случаях я бы не хотел осознавать всю суть происходящего снаружи и внутри меня и никому не пожелал бы понимать это, даже самому лютому врагу. Чувствовать эту нечеловеческую боль.

Меня разрывает от этого осознания. Разрывает в клочья. Мелкими кусками моей никчемной плоти я разлетаюсь и разбиваюсь о костяные стенки своего собственного черепа с противным звуком шлепков сырого мяса, оставляя на поверхности этих стенок кровоподтеки и смазанные багровые пятна. А из нутра этого всего кошмарного действа, прямо из моего чрева рвотными конвульсиями вырывается пламя, обжигающее острым как бритвой холодом. Огонь вдребезги разрывается то снопами беспомощных искр, источая отвратительный запах серы, то безжизненными языками  пламени, которые лихорадочно лижут, будто глупые отпрыски, только что ощенившейся суки, обгоревшие останки моего бесформенного тела.

"Ты мне не нужна", -  ...

...душераздирающим шепотом дребезжащего от воздушных колебаний стекла моих ледяных голосовых связок отдаются призрачным эхом мои мысли.
Я не хочу слышать этого. Это говорю не я. Меня скручивает изнутри. Трясет будто в малярийной лихорадке. Так холодно, что, кажется, если бы я сейчас выбежал на улицу прямо в мороз абсолютно без одежды, мне бы показалось, что я нахожусь на поверхности Меркурия, принимаю солнечные ванны. И там, либо сгорая от холода, либо коченея от зноя, я бы валялся в тлеющем снегу и бился бы в предсмертных конвульсиях, закатывая глаза от мучительного наслаждения.

Ты была нужна мне!

...Как кислород, которого больше не осталось на этой когда-то голубой, а теперь бесцветно-серой планете. Как свет слабому ростку, который возник из семени в кромешной тьме, никогда не подозревавший о существовании даже малейшего луча солнца. Как глоток свежей родниковой воды в иссушенной ветрами пустыне, что стала кладбищем несбывшихся надежд наивного и ослепленного солнцем бродяги.

Ты и сейчас мне нужна.

Но сознание категорически это отвергает и давит тяжелым прессом здравого смысла на мои чувства, засевшие в изувеченной сердечной мышце за полуразрушенной баррикадой. Глупые, они не подозревают, что их бессмысленные пулемётные очереди и снаряды не пробьют колоссальной стены болезненного, но стабильно работающего и не такого хаотичного как сердце, разума. Стены, которой я отгородился от внешнего мира. И мне уже режет слух ужасающий хруст костей моих последних оставшихся в живых кардиоповстанцев, оттесняемых в угол этой глухой железобетонной плитой.

Верни все назад, я не в силах это сделать сам. Потому что я слишком глубоко тебя пустил к себе внутрь, позволив сжечь все дотла и заполнить пустоту ярким и чистым светом. Теперь там снова сосущая темнота и нависшие над пеплом безмолвные гранитные своды.

Я хочу снова любить тебя. Слепо, беспечно, сильно.

Но ты этого не сделаешь. Не сможешь. Потому что нужно быть такой же, как я. Уметь любить просто так, ни за что.

Ты навсегда останешься в моей памяти.