940

***

   Улыбнулся ей своим железным воинством и пластмассовым братством: «видишь, мой белый город полуразрушен» - намекая, что уже не лих в любви...

***

   Она с подружкой специально ходила-ходила под моими окнами, выманивая меня и я не утерпел, в конце концов: дверь с шумом распахнулась и я в белой рубашечке выскочил, как член, в этот приятно поздний и безлюдный августовский вечер. Но что дальше? я только ходил взад и вперед в стыде и волнении, не в силах знакомиться и сообщать о чем-то на улице, а ведь подружка уже была отправлена до дому...   

 Потом я под ее раскрытым окном ходил с теми же чувствами. Уже стояла ночь, и шел дождь, как в кино, за занавеской которого она, видно, читала под настольной лампой, и я хотел подбросить ей некую записку, но снова сдрейфил, потому что у меня есть еще несколько девушек на примете... - пораскинув мозгами, вы всегда найдете для дрейфа причины…


***

   У меня кризис, не взирая на лето; он надел на меня шапок до потолка, а одежек до стен, чтобы я, наконец, согрелся. Я долго всплывал из под них, как подводная лодка из шахты, причем на мне совсем не было брони и каждое прикосновение вызывало дрожь и  ощущение болезни. Материя не греет, если сам не производишь тепло. Тепло превращает гордость в достоинство...

Гордость так разбухла на легких хлебах, что, всплыв, я теперь никак не найду того Бога, что выдрал бы ее из меня. Вот  мне сказали, что Бог велик у подъемного крана - холодно...

  Снилось, что спал на слое картошки  - видимо, это значит, что каждое место жизни моей - в проблемах...    Снилось, что передо мной ярко освещенный пустой стол - видимо, это о делах и пище для души, напряженной ситуации пустоты...

***

   Истина настолько тонка и хрупка, что постоянно мутирует, оставляя нас, например, с  «добрым смехом»…

  Изобретя истину любви и света в тиши своей домашней лаборатории, я должен теперь сделать это изобретение практическим, добиваясь сохранения и действия ее среди всё более трудных жизненных условий...