Как стать патологоанатомом. Окончание

Выбор

Ну, вот, наконец то и шестой курс. Для нормальных студентов это уже не учеба, а рай.
Занятия проходят большими циклами, на которых теоретическая часть достаточно символична и большее время уделяется работе с больными. Главное ходить.
Воодушевление мое с началом года было не долгим, так как, наконец жизнь заставила задуматься над тем, кем же я в результате хочу стать. Заставила она потому, что именно на шестом курсе срочно надо было определяться с выбором и начинать ходить на разнообразные кружки по узкой специализации, для того, что бы потом на распределении то или иное отделение, или кафедра, умоляла администрацию института распределить тебя именно к ним. К октябрю месяцу я вдруг обнаружила что все вокруг уже куда –то записались и усиленно демонстрируют свою узкоспециализированную любовь к тому или иному предмету. Даже моя Любка оказалась горячей поклонницей инфекционных болезней, о чем я раньше совершенно не подозревала.
Вот тогда я с ужасом осознала, что я не хочу быть никем.
Я стала анализировать, что же я из себя представляю, как потенциальный доктор и впала в шок.
Заканчивала я педиатрический факультет, но детские отделения больниц ненавидела – там круглый год пахло парной детской мочой, с примесью запаха туалета и хлорки и вечно стоял нескончаемый детский крик. Если я находилась в детских отделениях больше часа, я тихо начинала ненавидеть всех детей мира, вместе с их мамашами и врачами этого отделения, у которых за долгие годы работы с таким контингентом, вырабатывался противный мультяшный голос зайца из «Ну погоди!», и которые переставали уже выглядеть нормальными женщинами, превращаясь в нечто инфантильно бесполое и комичное. Нет. Такой женщиной я становиться не собиралась.
Хирургические отделения были для меня не приемлемы – я от вида травм, полостных операций и вида человеческих мук падала в обморок. Так же мне становилось совершенно дурно от вида родов, когда я видела во что голова ребенка превращает женское тело и как зияет огромной дырой только что опорожнившееся влагалище. От этого вида меня тошнило и хотелось поскорее сбежать.
Еще оставались отделения новорожденных, что, то же вызывало у меня дикий ужас. Почему спросите вы? Да потому, что у меня никогда не было опыта общения с такими малышами и когда я видела их сморщенные тела, хаотично размахивающие руками, мне казалось, что это маленькие, хрупкие паучки, которые при малейшем не аккуратном движении могут сломаться или у них порвется их тоненькая морщинистая кожица.
Короче, как выяснилось, врачом я быть не хотела. Поздноватое умозаключение. Но что есть, то есть.
Оставалась поликлиника. Сидеть на приеме, слушать фонендоскопом деток и потом ходить по домам, выписывая мамашам рецепты.
Ходить на кружки, что бы туда попасть, не требовалось – такое "добро" не нужно никому. Это куда ни шло – подумала я. На том порешила и записываться никуда не стала.
Все вокруг после учебы бежали на занятия, а я как свободная птица – домой.
И вот заветный цикл поликлинической педиатрии – выбранной мною, в качестве моей будущей специальности. Но в очередной раз я поняла, что человек предполагает, а бог…мозги вправляет.
Занятия в поликлинике проходили по тому же принципу – три часа в классе и три часа посещение больных детей согласно вызовам.
Все, что так радужно начиналось, закончилось настоящей трагедией. Мне достался район Кузнечной крепости.
Если кто-то не знает, что это такое – сходите туда обязательно на экскурсию, желательно с блокнотом, что бы составить план местности. Только тогда, вы поймете всю глубину постигшего меня несчастья.
Первое, что сразу бросилось в глаза – грязь. Ужасная, непролазная грязь, которая в дождливый месяц ноябрь, предстала передо мной в своем самом красочном виде.
Второе – расстояния. Мертвые, не жилые зоны фарм. завода, табачной фабрики и Карагачевой рощи, превращали мое посещение больных детей не в трех, а в шестичасовую пытку, а хаотичная нумерация домов, троекратно усиливала неповторимый эффект ощущения, что я вижу страшный сон и вот –вот должна проснуться. И как назло в тот год ноябрь месяц был редкостно дождливым.
Короче кончился мой порыв стать участковым педиатром достаточно банально – я перестала ходить на занятия вообще. Даже на теоретический раздел – так как в конце него вручали путевые листы, а взяв его, я не могла допустить, что бы ребенок остался без осмотра. Остатки совести у меня все же были.
Таким образом, в год, когда быть отчисленным у нормального студента нет никаких шансов, я ухитрилась получить 78 часов отработок и была подана на отчисление, так как лимит пропусков составлял 72 часа. Я шустренько отработала 6 часов теории, отчисление мое было приостановлено, и я со спокойной душой отправилась на следующий цикл.
Зато теперь я уже точно знала один секрет – участковым педиатром я то же быть не хочу. На этом моя фантазия остановилась и так как я уже все равно опоздала на все кружки мира, то и морочить голову себе больше не стала. Куда кривая вывезет – туда и пойду. Хотя мысль о полной неопределенности меня иногда все же пронзала, но я философски подходила к таким ее посещениям - раз нет решения, то и нечего обращать на дурацкие мысли внимания.
Так я благополучно гнала ее от себя до февраля месяца, когда случайно не встретила на базаре своего бывшего преподавателя по пат.анатомии.
- Привет. Ты на каком курсе уже? – спросил он меня.
- На шестом.
- Ну и что? Определилась? Кем станешь?
- Нет. Не знаю. Учусь пока, кем стану, не решила.
- Ты замужем уже?
- Нет.
- А распределения не боишься? А то смотри, таких не определившихся в Ляйлякский район отправляют.
- Боюсь, но что делать? Пока еще ничего умного не придумала – сказала я.
- А хочешь, я тебя на пат.анатомию устрою? Зато в городе останешься.
«В городе» - вот она заветная фраза, кроме которой я уже ничего не слышала. Вот оно мое счастье. Вот он мой подарок судьбы. Он еще что-то говорил, про то, что я буду ему должна, и объяснял, что конкретно может быть должна молодая девушка женатому мужчине средних лет. Я уже не вслушивалась. Я согласительно кивала башкой как ослик и только повторяла одну и ту же фразу:
- Вы сначала устройте – потом, все что угодно.
Видимо я все же была симпатичная девушка и с очень честным взглядом, потому, что он то же купился на мои безотказные кивания головой и уже через неделю отвел меня на кафедру с наилучшими рекомендациями. Меня записали, как потенциального ординатора кафедры, с обещаниями на распределение дать мне заветную бумагу – требование.
Отступлю от темы и скажу, что еще полгода после того, как я стала пат. анатомом этот человек требовал свой должок, но я отделалась бутылкой коньяка.


Все. К марту месяцу одной головной болью стало меньше, но оставалось еще 56 часов отработок по педиатрии. Все остальное свободное от учебы время было посвящено именно им.
Ну почему у меня всегда все ни как у людей? Почему, когда нормальные люди 25 мая, закончив полностью учебу, покупали билеты по гос. экзаменам, я как загнанная лошадь моталась по педиатрическим вызовам и боялась даже попросить эти билеты посмотреть? Почему нормальные люди, которых, как будущих ординаторов кафедры, пригласили на собеседование к заведующему, сидели и слушали уже в качестве коллег все то, о чем он говорил, я в этот момент думала только о том, что мне осталось еще 17 часов и я катастрофически не успеваю стать врачом? Думаю потому, что аналогично пословице про новый год, есть в жизни похожий закон – как начнешь дело так его и закончишь. С первого дня, как я ступила на порог этого института, он начал меня буквально выпихивать из своих стен, я испытывала одни и те же проблемы - все время оказывалась на грани срыва, изгнания и отчисления. Так же я его и заканчивала.
У меня был суеверный страх, что если я понадеюсь на удачу и куплю эти пресловутые экзаменационные билеты, то точно до экзаменов не доберусь.
И вот пять дней до госов. Билетов у меня на руках еще нет. Надежды уже то же нет. И я стою с поникшей головой перед преподавателем по педиатрии и чуть не плачу:
- Пожалуйста, поставьте мне зачет.
- Ну у вас же еще 17 часов отработок.
- Я знаю. Но я же уже просто не успею. Послезавтра последний день допуска. Ну, пожалуйста, пожалейте меня.
- Ну хорошо. Нарисуйте мне Сан. бюллетень на стену и я вам поставлю зачет.
Радоваться или расстраиваться? Я абсолютно не умею рисовать. Но это единственный выход закончить институт.
Придумаю, что ни будь, подумала я и согласилась. Звоню своему другу и умоляю нарисовать этот судьбоносный для меня плакат. Он долго ломается, издевается надо мной, понимая как это для меня важно, но все же на следующий день приходит и за два часа рисует то, что я бы и за неделю не нарисовала.
Эх. Если кто то не доволен тем, что я все же пробралась в медицину, спросите, кому вы обязаны такой неприятностью. И я вам отвечу.

Ну, вот собственно и вся история и все рекомендации для тех, кто хочет стать патологоанатомом.
А если вкратце, то для этого нужно совсем не много:
Не хотеть стать врачом, совершенно не уметь зубрить, не бояться трупов, видя в них потенциальную отбивную, брезговать вонючим гноем, кровью и запахами, исходящими от больных людей и падать в обмороки от вида рождающегося человека. Все это надо помножить на так и не вытравленное за годы учебы чувство сострадания к чужой боли, здоровую долю пофигизма, не серьезного отношения к собственной жизни и чуточку везения, и тогда из вас смело может получиться то, что получилось из меня. Удачи.