Ах, эта грязь...

Ах, эта грязь.

Сигналят друг другу в грязные зады автобусы.  Остановка. Толпа людей.  Человек – картонный апельсин, замёрзший, промокший, ходит туда-сюда по перемешанному снегу с песком.  Несколько русских цыганят запрыгивают в заднюю, еле открывшуюся дверь,  автобуса.  С жутким дребезжанием, в судорогах, выдыхая облако угарного газа, он трогается и медленно ползёт вперёд.
 
Что за привычка  приставать к людям, когда напьёшься? Старый бородатый вонючий мужик подходит к молодой цветущей девушке и начинает проповедь.  Та шарахается от него в недоумении и, как козочка на шпильках, запрыгивает в подъехавшую газель. Мужик разочарованно, вихляя, падает в сугроб.  Женщина проходит мимо с маленькой девочкой, которая тычет маленьким розовеньким пальчиком в  спящего.  Мать дёргает ребёнка за руку и волочет  его быстрее, презренно поглядывая на мужика. Тот спит.

Обгоняя облитые грязью машины, мчится Мерседес.  С визгом долетает до пешеходного перехода и не тормозит, несмотря  на красный свет. В это время дорогу переходит женщина с девочкой. Мерседес, скользя  по гладкому льду, пытается притормозить и  его заносит в светофор. Женщина, крепко зажав девочку в своих объятиях, истерически воет. Ребёнок разрывается, плачет. Мерседес, накрытый гнутой палкой светофора, сигналит и мигает фарами. Люди сбегаются к нему. Подъезжает милиция и скорая. Тело, накрытое белой простынёй, небрежно заталкивают в скорую, в неё же сажают женщину с ребёнком и уезжают.  Милиция, походив по кругу, как собачки на выгуле, что-то записывают и, спустя полчаса, уезжают.  Мужик спит. 

Ах, эта грязь.