4. Большие проблемы круговорота еды

 
...Драки, постели или отделения милиции не обещаю, а вот то, что другая темка не очень простая, несмотря на видимую примитивность и приземлённость, уже понял, едва только о ней подумал. Деликатная... Поскольку представительницы прекрасного пола тоже почитывают мои бредни, за что особенно благодарен, то прежде чем раскрыть квинтэссенцию, казалось бы, элементарно простого вопроса, хотел бы заранее попросить прощения за некоторую излишнюю прямоту, несколько специфический юморок и вообще, за то, что без обиняков придётся кое-что называть именно так, как и называем в просторечии и быту. И не надо уподобляться красным девицам, которые пытаются обнаучить самые простые понятия, стыдливо отводя глазки в сторону, краснея и говоря: «Фи... Какая гадость и пошлость...» Как получится, пока не знаю, но цинизма и смакования всякого интима уж точно не будет. Отбросьте ложное ханжество, а я  постараюсь, как смогу...


Для затравочки и дабы настроиться на нужный тон, сначала расскажу некую байку. Возможно, вы её слышали. В разных местах героями истории были полярники, геологи, охотники... А теперь пусть будут – лётчики...



Зимой полёты малой авиации заканчиваются довольно рано. Полёты разрешены только днём и в сумерках, но светлого времени маловато. Поэтому в маленькой деревянной гостинице аэропорта экипажи и техники после полётов собираются «по интересам» и личным дружеским пристрастиям в компании. Редко были комнатки на четырёх человек. Как правило, для экипажей выделялась огромная комната. Одна на всех... А всех могло быть человек двенадцать - пятнадцать. Комната везде носила одно и то же гордое название – «Зал Чайковского».
 

Самолётчики Ан-2 и вертолётчики были откомандированы на оперативную точку для обеспечения всевозможных нужд местного населения. Кто всего лишь на одну ночку, а кто-то на подольше. Пили чай «по-якутски». Ничего слишком заковыристого: обычная трёхлитровая стеклянная банка, большой кипятильник или вариант, смастерённый умельцами из бритвенных лезвий и изолятора в виде пары спичек. Заварки-чая было полным-полно и именно того самого, который «со слоном». Про ритуал чаепития как-нибудь позже осилю... Кто-то из постояльцев читал, кто-то кроссворды гадал, другие лениво перекидывались в картишки, домино или нарды. Игра в нарды почему-то называлась «сгонять партеечку в шэш-бэш».


Гостиница хоть и протапливалась так, что от батарей можно было смело прикуривать, но идиотов раздеться не было. Куртки, конечно, снимали. И даже комнатные тапочки самые отчаянные ухари надевали, но с очень толстым шерстяным носком. Возможно, и не с одним... Кое-кто унтов не снимал вовсе. Но все, как один, были в ползунках. Это такой вариант комбинезона с утеплёнными ватином штанинами, наплечными лямками-резинками и длинной застежкой-молнией от промежности до подбородка. Выдавались такие ползунки на севере всем экипажам в комплекте с курткой-демисезонкой.


Сейчас почти все охотники-рыболовы что-то подобное в экипировке имеют, и купить можно практически везде, да еще и покочевряжиться при выборе производителя. А тогда удобнее и теплее ползунков ничего не было. Я ходил практически всю зиму только в них, меняя только верх – либо надевал меховую куртку с капюшоном, либо демисезонку. В зависимости от жары.


Но у ползунков есть один существенный недостаток. Если внизу, около молнии, были заботливо пришпандорены пуговички для ширинки, то и пописать никогда не составляло труда. А вот для тех, кого припёрло, пардон, покакать, сия процедура вызывала значительные сложности... Думаю, что у конструкторов этой модели, был вечный запор. По крайней мере, этого искренне желаю. Насколько знаю, в униформе матросов предусмотрен сзади специальный клапан. Отстёгиваешь две пуговицы, и клапан сам падает, открывая простор для... Снова пардон!


Короче говоря, для того, чтобы справить большую, а иногда очень-очень большую, нужду, и будучи облачённым в ползунки, надо было готовить организм заранее и загодя проделывать некоторые манипуляции для ускорения процесса. То есть, не именно самого процесса освобождения организма, а чтобы максимально сократить время нахождения в туалете.

А туалеты, как правило, стояли отдельно. На улице. Обычная деревянная постройка, рассчитанная, порой, только на одного бедолагу, которого приспичило. Если вариант был «двухочковый», то обязательно определялась и половая принадлежность пользователей-страдальцев. Мелом заботливо и предусмотрительно были обозначены буковки «М» и «Ж», что переводилось для несведущих, как Мадамы и Жентельмены.


Сама-то проблема была проста, как три копейки. Надо было сидеть и прислушиваться к позывам организма. А как только понимал, что любое промедление смерти подобно, надо было сначала успеть снять куртку, добежать до заветного домика, памятуя о том, что спустить ползунки – это еще полдела! Обязательно требовалось иметь ещё и изрядный запасец времени, дабы скрутить и завернуть лямки-резинки глубоко под коленями, присесть над очком, предварительно опасливо туда заглянув (за зиму из недр вырастали вполне приличных размеров сталагмиты... этого самого...), чтобы ненароком не напороться попенцией на остриё. А потом, при соблюдении этих условий, одним мощным толчком постараться выср...ся. Желательно было избавиться сразу от всего, что накопилось...


В общем-то, ничего такого сложного и невозможного для человека, который успешно овладел техникой и покорил космос... Некоторые даже в пятидесятиградусный морозец успевали покурить на свежачке! Но и это ещё не самое важное. Основная задача состояла в том, чтобы, кроме совпадения всех факторов, туалет был свободен...


Попробуйте представить, как из гостиницы с громким криком: «А-а-а! Вот он я! Расступись, посторонись, дай дорогу, а то обо...сь!!!», вылетает очумевший представитель высокоинтеллектуальной профессии пожирателей пространства и времени... А там, как специально, либо дверца на крючочке, либо уже парочка других страждущих конкурентов скрещивает ножки и сучит, дожидаясь очереди. Так вот, это пока было кратенькой преамбулой и введением в курс наисложнейшего вопроса.


Но давайте всё-таки вернемся в гостиницу... Там народ неспешно и с удовольствием пьёт чаёк, азартно режется в нарды, картишки или домино. А за окном крепчает морозец, падает усиливающийся снежок и кружит лёгкая вьюга, предвещающая пилотам нелётный день, а следовательно, и очередное вынужденное, страшно тягомотное безделье...

Один из обитателей, дождавшись приказа организма: «Вперёд!!!», стремительно вышибает ногой гостиничную дверь, бежит к домику неизвестного архитектора, держась за живот в предвкушении скорого облегчения, но озадаченно обнаруживает, что там уже издали кричат: «Занято!!!»... Потоптавшись немного вокруг и понимая, что вариантов-то не очень много, бедолага приседает за углом домика. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы процесс произошёл... При этом он, конечно же, был в ползунках и необходимые манипуляции заранее произвёл по отработанной схеме.


Человеческую натуру переделать очень сложно, семеро из десяти обязательно взглянут на плоды своего «труда», ручаюсь! Ну, инстинкт, что ли, срабатывает... Так и он с чувством хорошо выполненной работы, не спеша уже особенно никуда, застегнул молнию на ползунках и бросил взгляд на то, что произвёл... А ничего и не увидел! Совершенно. Ни малейшего намёка на какую-то кучку! Озадачился... Задумался... В голову ничего не приходило, но облегчение было налицо, поэтому дальше заморачиваться проблемой таинственного исчезновения какого-то говна, пусть даже и своего, родного, пилот не стал... Мороз крепчал, а в гостинице ждал горячий чай и спаянный коллектив.


Вернувшись в гостиницу, лётчик присел за стол, где шла ожесточённая рубка в карты, взял стакан с чаем. На него внимания абсолютно никто не обращал... Тут сдающий карты как бы между прочим, глядя сосредоточенно только на стол, и говорит: «Что-то говнецом попахивает, не находите, коллеги?» Причём ни к кому конкретно не обращаясь... Игра идёт своим чередом... Другой игрок, потянув носом, молвит: «Точно, пованивает! Может, кто на унтах принёс?»
 

Все осматривают подошвы, но каждый доподлинно знает, что зимой даже если и наступишь на «это», то совершенно невозможно что-то принести на обуви. По причине твердокаменности брошенного кала. Только хрустнуть может, да и то – вряд ли! А жидкая фракция этого продукта просто через минуту-другую превратится опять же в окаменелость...


Наш герой начинает себя чувствовать как-то неуютно, вспомнив про таинственную пропажу. Ёрзает, нервничает, но пока вида не подаёт... А народ начинает всё ближе  подходить, как бы принюхиваясь и неподдельно интересуясь: не он ли, часом, является источником терзающего аромата?...


Мысль у подозреваемого в страшном проступке только одна. «А закрутил ли  лямочки так, как надо?... Не поспешил ли?... Не промахнулся ли, невзначай?»... А посмотреть-то и лично убедиться очень хочется! А – негде. Комната общая, не уединишься, да и вариант прилюдного осмотра собственных штанов как-то не очень... В итоге герой выходит опять-таки на мороз. В свете фонаря, который мерцает ледяным маревом, пытается рассмотреть содержимое изнанки ползунков. При этом надо  представить голую задницу и позы, которые он принимает, чтобы всё получше рассмотреть... А в это время на крылечке тихонько помирает со смеху, наслаждаясь зрелищем, весь контингент постояльцев, которые следом за горемыкой выбрались  полюбоваться...


...Когда туалет был занят, и ас-лётчик, как горный орёл, присел за углом, там уже находился такой же страдалец, но уже с честью выполнивший свой нелёгкий долг. Замечен он не был, поскольку ночь и вьюга. Да и вообще – не до условностей! А весь прикол в том, что в момент страшного напряжения и исторжения нечистот из организма второго, присевшего, первый подставил обыкновенную лопату для расчистки снега ему под задницу. И быстренько умыкнул содержимое в сторонку, а потом побежал в гостиницу, проворачивая в голове коварный план всей рассказанной операции...


Ну, ладно, продолжим веселуху-развлекуху, но уже с уклоном в более прагматичное русло исследования вопроса о том, куда же всё-таки еда потом девается. Применительно к авиации...


...Вертолёт, загруженный «под завязку» вахтовиками и нехитрым скарбом, летел с буровой на базу. Лететь ещё было довольно прилично по времени, а бортмеханик нудел в ухо командиру уже довольно долго: «...Петрович, ну, не могу уже больше! Сил нет терпеть... Ой, припекает! К горлу подбирается... Давай на вынужденную...Как человека прошу!... Как брата...»
 
Заклинания пойти на вынужденную посадку были вызваны тем, что дома бортмеханик откушал какой-то хрени, поначалу не вызывающей никаких подозрений. Ничего особенного не было. Всё домашнее, свежее и сто раз проверенное ежедневными приготовлениями и поеданием. Но в этот раз какая-то неизвестная реакция на пищу всё же в утробе произошла. А отступать, то есть, как-то полежать, пересидеть, перебороть эту напасть, было и некогда и... некуда. Надо было экстренно на что-то решаться. Или пан, или – пропал!!!

Но опытный командир, надеясь на благополучный исход (не впервой такая беда приключается – перетерпится, перемелется, отступит эта зараза чуток попозже), вовсе не хотел никакой экстраординарной ситуации и свято верил, что и на этот раз всё обойдётся... При вынужденной посадке придётся многократно объясняться о причинах. Причина-то вполне жизненная и понятная абсолютно всем. Но ведь органы неустанно бдят и никогда не дремлют! Зерно сомнения в истинности произошедшего не развеешь одномоментно! Пофигу твои объяснения и заверения свидетелей-вахтовиков! Как раз, возможно, именно тут есть и сговор, и браконьерство, и посадка-высадка неизвестных, но очень подозрительных людишек... Много сомнений, которые придется опровергать в многочисленных инстанциях. И очень долго...

В общем, командир «тянул резину», но газку всё-таки тихонечко добавил... Бортмеханик бледнел, причитал и покрывался испариной... Тогда второй пилот участливо страдальцу и говорит: «Слышь, Валера...Ты..., это. Я читал где-то... Точняк, поможет! Ну, хоть ненадолго... Ты пальцем заткни, если припирает. Пишут, что палец десять атмосфер запросто держит...»... Вот тут-то бедный бортач от смеха и обоср..ся...



Здраво рассудив, что тему естественных отправлений организма никак нельзя скопом проанализировать для всей авиации, я решил сначала про «это» создать два подраздела. Для малой авиации и для большой. Отдельно. Почти как мухи и котлеты.

Сначала про авиацию большую... Вы давно уже привыкли к современным комфортным суперлайнерам, которые доставляют к месту выбранного назначения, ведь так? И проблем-то никаких сейчас нет. Все самолёты оборудованы вполне удобными туалетами. Где-то побольше кабинки,  и число туалетов, а где-то поменьше числом и размерами. С детства самое «крутое» впечатление об интерьере и удобствах туалета   осталось от Ту-114. Тогда ещё десятилетним пацанёнком летел с родителями из Алма-Аты в Москву. Лайнер Ту-114 вообще уникален, а его вариант до сих пор трудится в военной авиации. Но тогда очень поразило то, что в хвостовой части имелись сразу две комнатки, по-моему, как раз для «М» и «Ж», или же были равноценными..., но не в этом суть. А в том, что между дверями кабинок располагался ещё и столик для курящих с диванчиками вокруг. А курить тогда вообще нигде не запрещалось – сиди и дыми назло соседям!

Остальные самолёты, даже широкофюзеляжный флагман Ил-86, уже ничем особенным не отличаются. Вариант – стандартный и известный. Поэтому никаких затруднений, кроме возможной очереди в туалет, быть не может. Такая же картина и на «иномарках», вроде «Боингов» или «Аэробусов».

Самолётный рацион питания вы тоже знаете, если хоть изредка куда-нибудь летаете. Нас, лётный состав, ничем особенным не кормят. Правда, есть одно указание, гласящее о том, что если на борту есть пассажиры богатые, практически олигархи, раскошелившиеся на места бизнес-салона, тогда и экипаж обязаны обеспечивать питанием по бизнес-классу. На деле, практически никогда правило не соблюдается. Всё зависит от человеческой доброты и расположения к экипажу стюардесс. Командир,  конечно же, самый главный на борту, но за то, что происходит вне пилотской кабины, отвечает бригада бортпроводников.

Ну, что Бог пошлёт от доброты, такое изобилие и получим! Кроме обязательного, конечно. Ланч-боксы, горячее в фольгированной таре. Горячего питания предусматривается несколько видов, но ко всему предлагаемому уже настолько привыкли, что удивить чем-то новеньким практически невозможно... Даже в различных аэропортах самых-самых разных стран.

Очень неплохо готовят в Париже. Там всегда выбирал ягнятину или утку, если появлялась возможность. Немецкие поставщики бортпитания тоже очень стараются. Израильтяне весьма щепетильны в вопросах питания, предусматривая кошерные блюда... Ну, короче говоря, зарубежье значительно разнообразнее питает как своих, так и чужих пассажиров, в отличие от нас. Хотя иногда всё зависит от выбора места в определённом салоне, или же если рацион питания специально оговаривается при покупке билета...

Последние пару-тройку лет я устало говаривал проводнице, когда она испрашивала моего соизволения что-либо откушать. А уж само содержание меню мог наизусть отбарабанить, не хуже стюардессы. Например: «Да, красавица, всё, как обычно – салатик из папоротника, сборная мясная солянка, мясо в горшочке и пельмешки.» Или: «Седло барашка, шашлычок по-карски и огурчик. Но двести граммов запотевшей, пожалуй,  выпью сразу!»... Проводницы, знавшие меня не первый год, ничему уже не удивлялись, смеялись и соглашались сразу и безоговорочно: «Да, Володя, уж знаем, всё как всегда!» Потому что выбор был действительно небогатый, а учитывая, что летали почти ежедневно, то и бригады попадались частенько хорошо знакомые. Знали и нас по именам, и предпочтения в еде.

А если вдруг попадались проводницы юного поколения, то они попросту сначала обалдевали от штурманской неслыханной наглости и необыкновенного напора, а потом долго-долго хлопали ресничками, силясь осознать масштабы и последствия всего сказанного, и как-то соотнести с самолётным меню предложенного бортпитания...


Кстати, случайно вспомнил, как в годы обучения в Академии ГА кто-то из слушателей-студентов на вопрос, как кормят, многозначительно произнёс: «Столовая-то у нас хорошая, слов нет! Но как-то пищей иногда слишком сильно пахнет!»... А хитом тогдашних кашеваров были плохо вымоченные свиные почки, перемешанные с картофельным пюре... Когда в первый год ещё нешуточно голодали, то ели эту бурду. А потом стали просить накладывать в кастрюли почки отдельно, а пюре – тоже само по себе.


...В полёте экипаж кормят в тот момент, когда это оговорено заранее. Чаще всего, через час полёта, и особенно если полёт проходит через насыщенную и изрезанную поворотами трассы Московскую Воздушную Зону. Там обязательно какая-нибудь вводная с земли случится, поэтому экипажу как-то не до пищи. Или, когда ещё на земле проводницам скажут, что кормить следует по определённому сигналу командира. Тогда девочки и несут питание каждому по его предварительному заказу. Пилотам непременно должны подавать разное питание в виде горячего. Сами понимаете, почему. Травануться от одного и того же – шансов намного больше. Тогда уже, вполне возможно, и «за рога» штурвала держаться будет некому. Даже фильм импортный об этом снят. Хотя травануться от разного питания тоже запросто можно, но риска попасть в такую ситуацию значительно меньше.

Поэтому каждый пилот и вырабатывает собственную модель питания в полёте. А особенно перед ним. Тут уже никаких однородных советов дать просто невозможно. У каждого собственный организм и индивидуальная переносимость еды. Я, к примеру, избегаю употребления перед рейсом всяких борщей, молочных-кисломолочных продуктов и сомнительных овощей-фруктов. Бурлить в брюхе будет, точно знаю, но только про себя. Как тут не вспомнить стишки из детства: «Тот, кто пьёт молоко, будет прыгать высоко! Будет бегать далеко!»... Насчёт прыгать, как-то не очень уверен, а вот, что бегать придётся далеко...и, возможно, надолго, как раз – никаких сомнений... Но вот парадокс: в Якутске летал командир на Ту-154, который душу был готов продать за молоко, пил буквально литрами! Зато я с аппетитом съедал его курицу!!! И свою, кстати, тоже.

«Синяя птица», отварная или жареная курица, это символ Аэрофлота прошлых лет! Её готовили абсолютно во всех, без исключения, аэропортах страны. Готовили по-разному, и куры по качеству и куриной конституции тоже были разными. Но всегда и везде лишь в единственном варианте – курица... За свою лётную жизнь я наверняка употребил не менее полутонны этого ценного диетического продукта. А ведь есть и те пилоты-штурманы, которые подольше меня отлетали в большой авиации... Страшно представить!

Если богатая калориями пища всё-таки стремится вырваться наружу у пассажира, то это его проблемы, конечно. Но и наши тоже! Туалет за дверью кокпита далеко не герметичен. В свете этого конструктивного факта, мы почти всегда чувствуем, по какой-такой надобности пассажир застрял... Периодически рычит сливаемая химжидкость, а мы это слышим... Над туалетом горит красная лампа – туалет занят... Это мы видим в глазок... Но мы же ещё и обоняем!!!... Когда нам становится уж совершенно никак, и от запаха режет глаза..., а проклятый слив надсадно рычит и рычит..., когда практически теряешь сознание... Вот тогда даже самый некурящий командир рявкает: «Закуривай!!!»...


Вот вам и простой подвиг, которому всегда в жизни есть место!... Я, конечно же, слегка перегибаю и многое утрирую, но что-то этакое и заковыристое в этом всё-таки есть... Согласны?


А если вдруг припрёт-прихватит кого-то из членов героического экипажа, то ведь всегда можно воспользоваться туалетами по прямому назначению. В крайнем случае, можно показать "ксиву" на внеочередное и пожизненное право пользования туалетом в самолёте....

(продолжение следует)