Как Буратино с друзьями спас Колобка от гибели

 
     Конечно, Алексей Николаевич Толстой сильно приврал в сказке «Золотой ключик», но!..
     Но, во-первых, на то она и сказка, чтобы в ней можно было приврать. А во-вторых, много врать и не надо – наврёшь один раз в самом начале, и дальше уже всё само поворачивается в другую сторону, и случается совершенно другая история, и катится совсем иная жизнь…
     У уважаемого Алексея Николаевича так и получилось: в первой строчке наврал, что «давным-давно в городке на берегу Средиземного моря…», и пошло-поехало: все люди стали думать, что Буратино живёт в Италии. И не сразу обратили внимание на одну ошибочку: прилагательное-то есть: какого? – «средиземного»,а имени собственного-то нет! И из-за этого в типографии при наборе текста родилась новая ошибка: прилагательное стали печатать с прописной буквы. А надо со строчной, ведь правильней будет: «на берегу средиземного Балтийского моря» – и всё, и сказка без всяких фальсификаций истории покатилась бы по совершенно правильной дорожке.
    Но тогда было бы чудно и стрёмно читать в «Золотом ключике», что у нас в СССР в 30-е годы голодные тощие собаки и драные козы бродили по кривым и грязным улицам мимо коров, у которых кости торчат сквозь кожу!.. Что, оказывается, общипанным воробьям в те годы приходилось от голодухи кочки грязи клевать, потому что за колоски и зёрна давали огромные лагерные сроки… И что совсем не итальянские короли любят, чтобы правоохранительные органы стояли навытяжку на перекрёстках и со страшными глазами орали на голодных жителей: «Прррахади! Не задерррживайся!..»  И так далее по тексту «Золотого ключика»…
     Но вслед за этим нашим с вами искренним удивлением и за возмущением бывших бульдогов-полицейских намного правильней сложились бы и история, и наша сегодняшняя эпоха… 
     Но самое главное толстовское враньё состоит в утверждении, что история про Буратино случилась давным-давно. Да как же «давным-давно», если я их всех – Буратино, Мальвину, Пьеро, Артемона и Арлекина – только вчера вечером видел! Идут после спектакля шумные, отвязные, ржут на всю улицу маленького городка. 
     Вот здесь – чистая правда: городок действительно маленький, и на картах всегда подписывается меленькими буквами. Люди его так и прозвали: Мелик.
О, Мелик – уникальный город! Здесь зависит от начальства всё. Даже вода поднимается выше второго этажа, пока начальство ещё спать не легло. Однако, если в Мелике отменить всё начальство, вода из кранов вовсе литься перестанет, так как вся уйдёт в «Единую Струю».
Почитатели Буратино прекрасно знают, что возраст деревьев определяется по кольцам на пнях. Количество смен начальства в Мелике определяется по моделям штуковин, перегораживающих улицы, дороги, проспекты и шоссе. Шары – раз, клумбарии бетонные – три, лежачие полицейские – четыре, жёлтые верстовые столбы – пять… А второй начальник все аллеи в городе лестницами перегородил. Квадроциклисты летают, как цесарки, а скорые помощи да пожарные тыкаются по тупикам, переулкам и улицам по два-три километра в каждую сторону. 

     На одной из таких улиц Мелика наши друзья и ржали после премьеры. Хорошо ещё, что в Мелике не одна улица, и переломать ноги можно на любой…
     И ещё хорошо, что не одни они шумели в этот поздний час. В Мелике такая традиция: особенно громко шуметь, кричать и смеяться сразу после наступления темноты и повторно – часа в два-три ночи. А то и с заката до рассвета, если в городе какой-нибудь праздник. Некоторые люди специально приезжают сюда на электричке, быстренько поорут во всю глотку на центральной улице или на променаде, купят пивка, выпьют его, разобьют бутылку об угол первого попавшегося навстречу дома, ещё раз проорут нечленораздельное, и – бегом на предпоследний автобус. Потому что последнего автобуса иногда не бывает… А самые ответственные граждане стараются вообще опоздать на автобус, чтобы активно поучаствовать в том шуме-гаме, который часа в два-три ночи должен начинаться. А то вдруг – не приведи Господь – шуметь будет некому? 

     Вот и сейчас, в совершенно будний вторничный вечер, по городу бродило около двадцати таких компаний. А между ними сновали Волк, Медведь и зайцеКролик (именно зайцеKролик – «кроликоЗаяц» звучит намного хуже. И, пожалуйста, не проводите никаких параллелей с овцебыком! Это тот же самый заяц, который в процессе эволюции людей стал зависим от них. А, может, обычный кролик, дичающий от контактов с людьми. Но скромный до того, что всунул заглавную букву К (она у него латинская) в середину имени собственного, чтобы не выпячиваться). 
Так вот, сновали-сновали, значит, Волк, Медведь и зайцеКролик по Мелику и громко кричали: 
     – Люди, на помощь! Колобка едят! Всё пропало, люди!.. Колобка едят! Колобка съедают, люди!.. На помощь колобку! Уррраааааа!..
Но люди, если и не шарахались стремглав от этой троицы, то, по крайней мере, старались не слишком реагировать на эти заполошные крики. «Может, пьяные, – раздумывали прогуливающиеся. – А если и взаправду кто-то где-то питается колобками, так что с того? Экий гламур нашли!» 
     Для одних колобок был чем-то средним между картофелем фри, шаурмой и чебуреком, другим колобок напоминал что-то сказочно-детское и давно забытое, а третьим… А у третьих каждую неделю на работе кого-нибудь да съедают, и приходится напрягаться, чтобы самому не стать деликатесом для коллег, а иногда и лично заняться поеданием собратьев, чтобы сохранить за собой кабинет, кресло, или хотя бы зарплату… 
     Кроме того, крики «Люди, на помощь!» всегда отпугивают простых обывателей и милиционеров, потому что после рабочего дня все люди на земле стараются быть рядовыми обывателями, и никто не хочет оставаться милиционером. 
     Так что кричали бы зайцеКролик, Волк и Медведь до скончания века, если бы именно здесь, в нужном месте и в нужное время, не оказалась наша дружная компания. 
Без лишних разговоров Буратино, Пьеро, Артемон и Арлекин помчались на променад. А на променаде темно, хоть глаз выколи, хотя при въезде в городок висит банер: «Мелик – спешите видеть!» Попытались вслушаться в темноту - с одной стороны море шумит, со всех других – весёлые компании, и только со стороны разбитой столовки как бы тишина. И сквозь эту как бы тишину,через стрёкот цикад и рокот волн Артемон не столько ушами, сколько чутким собачьим нюхом узнал известный шлягер «Я от бабушки ушел». Это было не караоке – Колобок пел живьём, a cappella, то есть без аккомпанемента на рояле или фонограмме: 
                «…От зайцеКролика ушёл, 
                И от Волка ушёл, 
                От Медведя ушёл…» 

     – За мной, но тихонько, на цыпочках, – шепнул Артемон Буратино.
     Тот тут же развернулся и с деревянными нотками в голосе скомандовал друзьям:
     – Так! Приготовились… Артемон, вперёд! Остальные – за мной и без разговорчиков!

     Вся операция по освобождению Колобка была проведена быстро, без сучка и задоринки. Как раз в тот момент, когда Колобок, как в сказке, сел Лисе Алисе на язык и ножки с него свесил, Арлекин молниеносно подкатился сзади под ноги Алисе, а Артемон в ту же секунду в прыжке толкнул Лису в грудь. Та, потеряв равновесие, тявкнула, взмахнула лапами и, исполнив в воздухе сальто назад прогнувшись, со всей мочи брякнулась спиной о землю. Колобок, мгновение провисев в воздухе, приступил к ускорению свободного падения с лисьей морды со скоростью, если автор не ошибается, 9,8 м/с2, но Пьеро успел подхватить его в свои длинные рукава сантиметрах в пяти от асфальта. 

     Схлопотала ли Лиса пару тумаков по своей наглой рыжей морде во время этой молниеносной операции или не схлопотала – тут, как говорится, без комментариев. Не буду ни подтверждать, ни отрицать мордобоя. Но вряд ли эти тумаки принадлежали нашим куклам. Скорее, они были подарком от Медведя или зайцеКролика. Потому что Волк любил более радикальные средства борьбы с теми негодяями, которые уводят из-под самого носа вкусных беспризорных колобков. А вот косой на пару с косолапым, трусливые по своей натуре, могли в данной конкретной разборке отвесить Лисе пару горяченьких! Тем более что Медведь давно взял за правило быть участником всех мероприятий на помеченных собой территориях, чтобы своим присутствием придавать любому событию необычайную легитимность и значимость. Но не о битой наглой морде Лисы сейчас разговор. Как бы то ни было, главное для нас то, что Колобок, перебывавший за день в стольких недобрых и хищных лапах, наконец-то оказался в надёжных, сильных, честных и смелых руках Буратино и его друзей. Эти руки бережно донесли слегка почерствевшую на морском воздухе выпечку до избы и торжественно вернули деду с бабкой. А те как обрадовались, а бабка так прямо и заголосила: 
     - Ой, спасибочки, тимуровцы вы мои!.. Наконец-то мы дождались, гой еси! Ой, да знали мы, что вы возвернётеся!.. А мы вот партретик храним отца нашего всеобщего из календарика, и талончики на мыло-колбасу-крупу, и часы на летнее время не переводим – вот оно нам и пригодилось, в будующем-то сегодняшнем…
     Куклы так и не поняли, с чего это дед с бабкой решили,что они являются зримыми символами того, что в городок вернулось раздетое время с колбасой за два-двадцать?.. А дед с бабкой всё благодарили и благодарили кукол, приглашая ещё заходить к ним с колобками. 
     - Да-да, хоть каждый день приходите, – улыбалась бабка, гостеприимно выпроваживая кукол за порог, где они растворились в вое клаксонов, в воплях и песнях ночного Мелика…
 
     А бабка заперла дверь на один засов и два ключа, расставила на столе тарелочки, вскипятила в электрочайнике воду. А дед тем временем, включив телевизор, разрезал колобка на две большие равные части. 
     И они очень плотно поужинали…
     Тут и сказочке конец, а кто слушал - быстрее в Мелик!
     Урррраааааааааааааа!..