Зина

1

Когда в «Интим-салон», принадлежащий Юре, зашел сухонький старичок, у хозяина магазина не возникло предчувствий, что этот визит обернется для него столь печальным образом.

В самом магазине, кроме Юры, никого не было. Одна продавщица отпросилась ещё вчера на свадьбу к подружке, вторую он пять минут назад отпустил домой, на обед. Как видите, Юра был незлым хозяином, и напасть, впоследствии свалившуюся на него, в общем-то, не заслужил.

Старичок несколько секунд удивлённо рассматривал торговый зал магазина: сначала окинул испуганным взглядом надувные куклы, сидящие на верху задней витрины; оторопело шмыгнул глазами по продолговатым разноцветным штучкам, лежащих под стеклом на передней стойке; опасливо покосился на огромные глянцевые плакаты, пре­дла­га­ю­щие разные средства весьма интимного свойства, и, окончательно смутившись, жалобно взглянул на Юру.

Юра сталкивался с подобными  покупателями часто, чуть ли не каждый день. Если не предложить товар самому – пиши пропало. Смоется такой покупатель, сделав вид, что зашел взглянуть на диковинные товары просто так, из любопытства, а у самого, мол, всё хорошо, и никаких таких приспособлений для извращенцев ему не надобно.

– Добрый день. Что вас интересует? – с профессиональной вежливостью бывалого продавца поинтересовался Юра.

Старичок вздрогнул, будто его ударило током, но всё же наклонился к Юре и, хотя в магазине были только они одни, шепотом пожаловался на свою беду, разумеется, очень личного свойства. (Именно того, о котором вы и подумали, узнав, что покупатель в преклонных годах.)

– Понимаю, – сочувственно кивнул Юра, да так, словно и у него самого подобное случалось не раз. И незамедлительно выложил на прилавок несколько коробочек, добавив при этом  уверенно: – Это вам должно помочь. Очень эффективные средства.

– Должно? – насторожился старичок.

– Обязано! – заверил Юра.

И посетитель, больше не мучаясь сомнениями, купил все предложенные снадобья. Потом вежливо попрощался и вышел из магазина. Правда, перед тем как выйти, он внимательно оглядел улицу из окна и только после этого открыл дверь.

«Ишь ты, застеснялся», – усмехнулся про себя Юра и тотчас забыл о старичке.
2

Примерно через неделю Юра в своем кабинете, за задней стеной торгового зала, решал кое-какие насущные проблемы с бухгалтером. Неожиданно оттуда, где были прилавки, до Юры донеслась отчаянная ругань, и, спустя пару секунд, в кабинет ворвалась, даже предварительно не постучав, Катя, продавщица.

– Это просто кошмар, Юра! – заверещала она. – Выйди к покупательнице, она там такое устроила!

Хозяин магазина без лишних раздумий покинул кабинет – в конце концов, это его прямая обязанность выручать подчиненных из беды.

В салоне бушевала тетка неопределенного возраста, наряженная весьма странно: на голове что-то, отдалённо напоминающее чалму синего цвета; на плечи накинута огромная черная шаль; под шалью – широкое, черное же, платье; спереди – два огромных кармана. Шею тётки опутывали многочисленные бусы, из-под чалмы выбивались длинные рыжие пряди ядовитейшего оттенка. Толстый слой грима, ярко-красная помада, истеричный рев:

– Вы мне за все ответите! – вопила она. – Пооткрывали магазины с похабщиной!

Хозяин магазина сдержал себя, стараясь быть как можно учтивее, хоть тётка явно напрашивалась на пару ласковых слов.

– В чем дело, мадам? – вежливо спросил он. – Рекламация на товар? Качество не устраивает?

Женщина замолчала, смерив Юру долгим презрительным взором. Тяжело вздохнула, извлекла из кармана фотографию в золоченой рамке.

– Это кто здесь продал вашу гадость моему мужу? – грозно вопросила она.

Сердце Юры испуганно дрогнуло. Он узнал того, кто был запечатлен на портрете, – тот самый старик, которого он самолично обслужил неделю назад.

«Помер старикан, помер! – забилась беспокойная мысль, но он тотчас успокоился: – При чем здесь я? Товар не просрочен! Все вопросы к производителю!»

– В том, что произошло с вашим мужем, нашей вины нет. Если…

Женщина не дала ему договорить, вновь истерично взвизгнув:

– А чья же ещё вина?! Чья?!! Кто продал ему эту мерзость?! Кто?!!

«Вроде, у Сашки есть ловкий адвокат, – вспомнил Юра. – В том году, когда двое мужиков отравились паленой водкой, купленной в Сашкином магазине, сумел дело замять, и, кажется, недорого».

– Я продал, – ответил Юра.

– Вы? Ну и отлично! Делайте, что хотите, но мужа мне верните!

Юра, честно говоря, немного опешил.

– Оттуда не возвращаются, – чувствуя, как у него сами собой подгибаются колени, промямлил Юра.

– Откуда «оттуда»? – насторожилась женщина.

– С того света, – окончательно растерявшись, буркнул Юра.

Женщине, наверно, сделалось плохо. Она даже рот раскрыла, будто дышать уже не могла и схватилась рукой за сердце, вздыбив необъятную грудь.

«Всё, сейчас в обморок грохнется», – обречёно подумал  Юра, и в его мозгу мгновенно сложилась картина: «скорая» с мигалками, санитары, носилки, милиционер составляющий какой-то акт, понятые, наручники…

– Что?!! – вновь заорала женщина. – Вы здесь еще и издеваться надо мной будете?!!

У Юры с души словно камень упал.

– Так, значит, не умер? – обрадовался Юра.

– Уж лучше бы умер! Он же к этой мерзавке ушел после ваших препаратов!

Юра окончательно взял себя в руки. Расправил плечи, приосанился, вальяжно откинув голову; с трудом подавил прорывающийся некстати смешок.

– Это только говорит о качестве предлагаемого в нашем магазине товара. Если и вы приобретете кое-что из представлен­ных здесь изделий, то…

– Мне не нужны ваши изделия! Мне нужен муж!

До Юры видно ещё не докатилась волна надвигающейся опасности, и он продолжал изгиляться:

– К сожалению мы не располагаем службой знакомств, но пока вы не нашли себе подходящего партнера, вы вполне можете воспользоваться некоторыми вещами из ассортимента, представленного на этой витрине.

– Вы что, предлагаете мне ЭТО?!!

– Да.

Женщина молча обозрела прилавок, задумчиво перевела взгляд на заднюю витрину. Глаза её чуть прищурились, лицо приобрело заинтересованное выражение.

Юра снисходительно посмотрел на своих продавщиц, словно говоря: «Учитесь, детки!» Он уже представлял, как и что будет рассказывать своим приятелям о произошедшем сегодня в магазине.

Женщина тяжело уставилась на Юру, отчего-то мрачно усмехнулась и вдруг тихим и торжественным голосом произнесла:

– Ты сам будешь этим пользоваться, всю оставшуюся жизнь!

«Что она задумала?» – почему-то перепугался Юра, но спросить об этом не решился.

Женщина неторопливо достала из объемистого кармана коричневую коробочку, похожую на пудреницу, открыла. Внутри что-то ярко блеснуло.

– Свинг, Пинг, Финг, – четко и отрывисто произнесла женщина и дунула в пудреницу.

Из коробочки поднялось золотистое облачко, расширяясь, взвилось к потолку. Повисело немного вверху, сверкая, как праздничный салют, и вдруг, словно взорвавшись, разделилось на множество искринок, заполнив комнату. Искринки, кружась и переливаясь, стали медленно опускаться. Они покрыли блестящим золотистым слоем витрины, прилавки, новенькую кассу, бра, торчащие из стен, стулья, кресло для почетных посетителей, самого Юру, продавщиц. Налипли на стены, двери, окна, открытые до локтей руки Юры, его рубашку, часы. Комната сверкала, но слой золотистых искринок не был равномерным, в некоторых местах их было больше, в некоторых – меньше, а в одном месте и вовсе выросла золоченая горка.

Юра недоуменно посмотрел на посетительницу. Та деловито закрыла коробочку, сунула в карман.

– До свидания, – сказала она и вышла из магазина.

Юра ничего ей не смог сказать вслед. Молчали и продавщицы, восторженно рассматривая таинственное зрелище. Он взглянул на свою руку: золотистые искорки  так и переливались на ней. Он снова оглядел комнату, сияющую благородным блеском. Зачем-то посмотрел в зеркало. Голова  оказалась сильно припорошена блестящим слоем.

– Что это?! – крикнул он, ни к кому не обращаясь.

– Не знаем! – хором ответили продавщицы и почему-то хихикнули.

Юра опять взглянул на руку. Искринки исчезли. Он послюнявил палец и потер кожу. Палец остался чист. Юра вновь оглядел стены комнаты, покосился на зеркало. Торговый зал выглядел как обычно; его голова освободилась от сверкающего слоя. От золотистой пыли не осталось и следа.

– Что это было?! – вскричал Юра.

На этот раз продавщицы ничего не ответили, только испуганно отшатнулись к стене. Юра посмотрел на продолговатые разноцветные штучки всевозможных калибров и почему-то решил дней десять ложиться спать исключительно в брюках.
3

Честно говоря, этому странному происшествию Юра не придал ровным счетом никакого значения: подумаешь, покуражилась полусумасшедшая тётка. И вечером, со спокойной душой, отправился за Ириной, неделю гостившую у своих родителей.

Юра почти год считал Ирину своей женой, но их отношения до сих пор не были, как говорится, «оформлены официально». И хотя они много раз намеривались узаконить свой союз, все эти намерения так и оставались словами. Может быть, это их просто устаивало, хотя Юре иногда казалось, будто им что-то мешает им. Но что могло мешать? Может быть Юрин магазин?

Ирина весьма подозрительно относилась к «Интим-салону», частенько давая понять жениху, что у него не всё в порядке с «этим самым», раз он занялся подобной торговлей. Но сам Юра после долгих размышлений и копания в умных книжках никаких отклонений у себя не нашёл. Однако Ирина не переменила своего мнения, хотя до того, как они стали жить вместе, её весьма забавляло, что у жениха такой магазин, и они не раз пользовалась кое-чем из ассортимента «Интим-салона». Но вот с тех пор, когда Ирина окончательно поселилась у жениха, она всё настойчивей предлагала ему закрыть этот магазин, и открыть на его месте какой-нибудь другой, тем более что особых прибылей салон не приносил. Кто знает, чем руководствовалась Ирина, давая подобные советы? Может быть, её воспитание противилось этому, может, действительно, она проявляла заботу о материальном положении Юры, а может, ей просто надоело, когда где-нибудь в гостях некоторые дамы, узнав о роде занятия Юры, отзывали его в сторонку и о чём-то долго шептались с ним.

Так, или иначе, в последние полгода между ними всё чаще вспыхивали ссоры, инициатором которых была, конечно же, Ирина. Обычно размолвка длилась дня два, ну три, от силы, потом Юра звонил, и Ирина возвращалась от родителей.

Но неделю назад продолжение скандала вышло особенно длительным. Ирина очень некстати зашла в магазин, когда Юра объяснял назначение устройств, представленных в магазине, молоденькой продавщице.

Само собой разумеется, едва ошеломлённая невеста увидела, как Юра, держа в руках продолговатый прибор василькового цвета, делает им поступательно-возвратные движения в сторону незнакомой девицы, и та при этом смущённо хихикает, как Ирина так фыркнула, что Юра выронил прибор из рук. Обиженная невеста незамедлительно покинула салон, и Юра в течение целой недели добивался возвращения Ирины. Ему даже приходилось караулить её у подъезда, потому что по телефону капризная Ирина говорить с ним отказывалась наотрез.

Но здесь откровенно надо сказать, в те дни, когда оскорбленная невеста его покидала, он не всегда бывал одинок. Юра частенько встречался со Светой, бывшей уже длительное время неравнодушной к нему. Она часто давала Юре понять, что не прочь занять место Ирины, но он всегда упорно делал вид, что этих намёков не в силах понять.

Можно, конечно, упрекнуть неверного жениха в чрезмерном легкомыслии, но в оправдание ему надо заметить, что каким-то невероятным образом эти две девушки были весьма сходны между собой, и даже суждения их о магазине полностью совпадали.

Юра встретил Ирину, как положено, с цветами, погрузил на заднее сиденье машины две объёмистые сумки, которые Ирина никогда не забывала брать с собой, когда отправлялась к родителям. И они отправились домой, мило беседуя, как будто никогда никаких разногласий между ними не происходило.

Когда вошли в квартиру, Ирина отправилась в спальню, распаковывать вещи, а Юра отправился на кухню, чтобы поставить в вазу цветы и достать из холодильника бутылку вина, специально припасённого для этого случая. Но лишь щелкнул выключателем на кухне, как вздрогнул, услышав гневный крик.

– Что это?! Что?!! – вопила Ирина.

«Светка лифчик оставила! – холодом резануло мозг. – Специально, коза, подбросила!» – понял он, бросаясь в спальню.

Ирина стояла посредине комнаты: лицо перекошено гримасой отвращения, рот глупо приоткрыт, подбородок подрагивает и рука, вытянутая в обличительном жесте, указует на кровать.

Юра глазам своим не поверил, когда разглядел, что разозлило Ирину. Там, на широком двуспальном ложе, возле стенки, лежало укрытое одеялом до подбородка женское тело.

Сначала Юра не понял, кто забрался в его кровать. Сначала он только вздохнул с облегчением. «Слава Богу, не Светка!» Однако, лицо той, что лежала под одеялом, было ему очень знакомо. Блондинистые волосы, жесткие, как мочало, налезли на лоб, ярко-красные губы, слишком курносый нос…

– Что, неделю один пожить не мог?! – кричала Ирина. – Совсем невтерпеж стало?! Нашел подходящую бабу в своем магазине?!!

Юра расслабился окончательно. Как же он сразу не разобрался, взятый врасплох истошным криком невесты, что постелью завладела одна из тех надувных резиновых кукол, что в изобилии представлены в его магазине! Вот только как она попала сюда?

– Так это же просто кукла, – сказал он.

– Знаю я, что за кукла! – кричала Ирина. – Теперь понимаю, зачем тебе этот магазин! Устроил себе гарем резиновый!

– Нашла на что обижаться, – недоумевал он.

Он попытался ласково привлечь к себе Ирину, но та, резко отпихнув жениха, продолжала вопить. Крики были визгливыми, терзали Юрин слух, лицо её покраснело, как-то неуловимо изменилось, и теперь утончённая Ирина стала точь-в-точь как та деревенская баба, отчитывающая своего мужика, нажравшегося самогонки в очередной раз.

– Меня на это променял! На это! На ЭТО!!! Если была бы женщина, я бы поняла! Но это… это… это… – Ирина решительно повернулась и пошла к выходу из квартиры.

– Ирочка! – Юра попытался задержать невесту, схватив за рукав. Девушка без слов развернулась и влепила пощечину кавалеру. Он отпустил руку Ирины.

– Не смей меня трогать, маньяк, любитель резины! – напоследок крикнула девушка и выскочила из квартиры. Незачем упоминать, что дверью, конечно же, хлопнула так, что какие-то мелкие крошки тотчас посыпались с потолка на голову Юры, а в подъезде много раз повторилось гулкое, страшное эхо.

Покинутый жених тяжело вздохнул, потер горевшую щеку и поплелся в спальню. «Какой гад эту чёртову куклу сюда приволок? – в бешенстве думал он. – Какая сволочь могла в мою квартиру забраться?» О скандальной женщине, засыпавшей магазин порошком, он в это время даже и не вспомнил.

Кукла лежала на кровати всё так же, под одеялом. На лице нахалки застыла смущенная улыбка и Юра, забыв, что имеет дело с неодушевленным предметом, возмутился, что незваная гостья даже не потрудилась покинуть чужую постель. Он неприязненно скользнул взглядом по раскрашенному лицу надувной женщины и вдруг заметил, что она неожиданно отбросила всякую скромность, поза, в которой она лежала, стала слишком вольной, а улыбка приняла совершенно другие оттенки, стала зовущей, многообещающей.

«Ну, уж нет!» – решительно сказал себе Юра, смело шагнул к резиновой кукле и выдернул пробку. Воздух немедленно стал покидать надувное тело, улыбающееся лицо обмякло и неожиданно сделалось плаксивым, словно куклу незаслуженно обидели.

Юра, стараясь не смотреть на куклу, взял плоское тело за шею, вынес его в коридор, распахнул дверцу стенного шкафа и бросил этот клочок резины в темное, мрачное место, заваленное всевозможным хламом.

«Спокойной ночи, дорогая», – буркнул он себе под нос.

Потом отправился на кухню, и там, в горьком одиночестве, пил из большого фужера то самое вино, приготовленное для Ирины.
4

Утром он проснулся весьма для него рано, часов в восемь. Ему показалось, что чей-то нежный голос пропел над его головой: «Юра, проснись!» Он быстро окинул взглядом комнату – спальня была пуста. Рот заполнял неприятный привкус, тело болело, будто он с кем-то боролся всю ночь.

Некоторое время Юра лежал в кровати просто так, с раздражением вспоминая вчерашний неприятный инцидент.

«Дорого вы у меня заплатите, шутнички!» – неизвестно кому пообещал он. Потом, нехотя поднявшись с кровати, побрел на кухню, туда, где в холодильнике, на нижней полке стояла непочатая бутылка минеральной воды.

Едва он вышел в коридор, как с удивлением обнаружил, что откуда-то до него доносятся очень приятные ароматы. Запахи, излучаемые чем-то очень вкусным, неизвестно как проникли в его квартиру. Он сделал два шага по направлению к кухне и тотчас понял, что ароматы доносятся именно оттуда. Очень заманчивые запахи свежезаваренного кофе и яичницы, поджаренной на беконе.

«Ирина вернулась!» – ликующе зазвенело в голове.

Он влетел на кухню и слова приветствия, не успев раздаться, застыли на языке – Ирины там не было. Там вообще не было ни единой живой души. Там, возле окна, сидела на табурете та самая, блондинистая кукла, непонятно каким образом наполнившая воздухом саму себя. Она смотрела куда-то вбок, словно избегая встретиться взглядом со своим обидчиком. Руки устало сложены на коленях, голова чуть наклонена, плечи опущены. Надувная женщина словно говорила: «Вот, дорогой, по твоей милости я провела ночь в неудобном и пыльном шкафу, а всё-таки завтрак тебе сготовила».

Юре в какой-то момент стало жалко её, но он тотчас взял себя в руки. Он шагнул к тумбочке, стоящей возле плиты, быстро выдвинул ящик, решительно схватил длинный нож. Отблеск утреннего солнца ярко сверкнул на отточенном лезвии, свирепым отблеском пал на лицо куклы, и Юра сильно и зло полоснул по резиновой шее.

Женщина немедленно обмякла, лицо, быстро теряющее форму, перекосилось, словно искаженное гримасой мучительной боли. Юра невольно отвернулся: на какой-то миг он ощутил себя злобным и безжалостным убийцей, безо всякой причины убивший маленькое и беззащитное существо.

Потом он выволок искалеченную куклу в подъезд, затолкал резиновое тело в люк мусоропровода, вернулся в квартиру, тщательно вымыл руки и съел завтрак. Яичница с беконом оказалась на удивление вкусной.
5

Когда он пришел в магазин, то, прежде всего, пересчитал резиновых кукол. Одной, как и следовало ожидать, не хватало. Он задумчиво уставился на пустое место и тотчас вспомнил, что именно та кукла, которой сейчас не было, была вчера засыпана самым большим слоем таинственно порошка.

«Вот так-так, – пробурчал себе под нос Юра, – колдунья говоришь? Посмотрим, посмотрим…»

Он был практичным человеком и, увидев, что вчерашнее колдовское действо имело наглядные результаты, принял волшебство без восторга, но и без ужаса. Он отнёсся к этому как к следствию несложного процесса, которого сам объяснить не мог. Ведь, подумайте сами, если щёлкнуть выключателем, то зажжется лампочка, а почему она зажжется, большинство людей сказать не сможет.

Юра еще раз окинул взглядом кукол, будто проверяя: не собирается ли податься в бега ещё одна надувная женщина? Куклы тесно сидели на верху задней витрины, будто близкие подружки, только что обсуждавшие что-то весьма интересное. Но вот пришел тот, кого они больше всего на свете видеть не желают, и им пришлось прервать свой разговор. Вид у резиновых женщин был отрешенный, их ничего не выражающие лица смотрели мимо Юры, словно молчаливо укоряя хозяина магазина в совершенном им ужасном преступлении. Ему стало стыдно.

– Ну довела она меня, довела! – крикнул он резиновым женщинам. – Достала! – и серой мышью юркнул за дверь своего кабинета.

Оттуда он целый день выходить не решался. Сидел, уткнув­шись в экран компьютера, пробуя забыться в какой-то дурацкой игре. Раза три звонил Ирине, но та даже не пожала с ним говорить, молча бросая трубку. Зачем-то позвонил Светке, но той не оказалось на работе. И он лупил и лупил каких-то рисованных чудовищ, только лишь изредка отвлекаясь от экрана, чтобы отвечать на телефонные звонки.

Юра отважился выйти из кабинета, только когда закрылся магазин, и ушли продавщицы. В торговом зале было пусто, стояла гробовая тишина. Он, стараясь не смотреть по сторонам, направился к выходу. Щелкнул замками и, на миг расслабившись, оглянулся на заднюю витрину. Куклы смотрели все так же отрешенно мимо него. Он обвел взглядом их пустые лица, и вдруг ему показалось, что они нервно зашевелились, будто выражая недовольство этим бесцеремонным разглядыванием. Кажется, они отворачивали от него свои раскрашенные физиономии, брезгливо поджима­я губы.

– Да достала она меня! Понимаете: дос-та-ла! – закричал он и выскочил из магазина.

Сначала он нервно колесил на своей машине по городу, не решаясь пойти домой. «Да чего я боюсь?» – спрашивал сам себя он, но все же отважился направиться к себе на квартиру только часа через два после бегства из магазина.

Юра, открыв дверь, сразу прошел на кухню и почему-то совершенно не удивился, увидев надувную женщину, сидящую возле накрытого для ужина стола. Подано было аккуратно и чистенько. Тарелка аппетитно дымящегося борща, салат, на плите кастрюльки, источающие призывные ароматы.

Он посмотрел на шею надувной женщины. Там, куда был нанесён удар ножом, виднелся аккуратный шов, заделанный, под цвет покрытия куклы, нитками телесного цвета.

– Да что с тобой будет?! Ты же – кукла!! – в сердцах бросил он, вышел из квартиры, сбежал по лестнице и снова уселся в машину. Он поехал искать Свету, ему захотелось сделать гадость обнаглевшей резине.
6

Света, как многие молодые дамы, изнывающее от одиночества, проводила почти все вечера в одном из баров в центре города.

– Тебя, говорят, Ирочка отшила? – язвительно поинтересовалась она, едва Юра присел к ней за столик. Света, как он с удовольствием отметил, была одна.

– С чего ты взяла? –   как можно искренней изумился он, подивившись в очередной раз, как быстро слухи распространяются по городу.

– Разве нет?

– Не говори глупостей, кому может быть известно, кто кого отшил?

– Да? Теперь ни от кого прятаться не надо будет? – тотчас оживилась Света. Она все еще не теряла надежды выйти за него замуж.

Честно говоря, он всё же был уверен, что Ирина когда-нибудь сменит гнев на милость, но сейчас решил соврать.

– Да, – твердо сказал он. – Пошли покатаемся.

– Пошли, –  согласилась Света.

Они подошли к стоящей перед баром машине, Юра предупредительно распахнул перед девушкой дверцу.

«Куда же её отвезти? – думал он. – Домой нельзя – там кукла. В какую-нибудь гостинцу? Тоже опасно – кто-нибудь может увидеть, ещё Ирина узнает…»

Он уселся на водительское сиденье, хлопнул дверцей.

«Отвезу-ка я её в лес», – решил он.

И тотчас в его правое плечо что-то мягко ткнулось.

Юра испуганно вздрогнул, резко обернулся.

На заднем сиденье, склонив голову в позе величайшего уныния, сидела надувная женщина. Она не смотрела на него, опустив лицо к полу. И ссутулившиеся плечи, и скорбный наклон головы молчаливо выражали тяжкую обиду и горестную печаль.

– Ч-тт-о э-тт-о? – чуть заикаясь, выдавила из себя Света.

Юра виновато взглянул на девушку. Та, раскрыв от удивления рот, некоторое время молча взирала на непрошеную пассажирку. И вдруг захохотала.

– Вот дела! – сквозь смех выговаривала она. – Свой товар всегда с собой?! Это что, для рекламы? Или для мужской надобности?!

Юра с ненавистью толкнул куклу в резиновый лоб. Она откинулась назад и повалилась ничком на сиденье, словно рыдая.

– Это чья-то дурацкая шутка, – сбивчиво попытался объяснить он. Света в ответ засмеялась ещё громче.

– Шутка?! – захлебываясь от истерического смеха, переспросила она.

– Да, шутка! – подтвердил Юра.

Света, распахнув дверцу, выскочила из машины. Она, время от времени сгибаясь пополам, под действием мучившего её приступа хохота, направилась обратно в бар.

– Так значит, Ирка правду говорил! Вот так шутка! – время от времени вскрикивала она.

Юра рванул машину с места, в пять минут проскочил город, остановившись лишь среди леса на пустынном шоссе. Там выволок из салона резиновую женщину, из багажника достал канистру бензина.

– Шутка, – все время, когда совершал эти действия, приговаривал он, – я устрою сейчас тебе шутку…

Торопясь, сорвал крышку с канистры, плеснул плотной струей бензина на лежащую куклу. Осмотрелся по сторонам. Мимо него одна за другой пронеслись две машины, потом прокатил грузовик. Юра посмотрел вперед по шоссе – приближающихся машин не видно. Повернул голову назад – пусто. Торопясь, чиркнул спичкой, подержал её несколько мгновений в руке, дожидаясь, когда разгорится слабенькое пламя, бросил огонек на куклу. Синее пламя мгновенно охватило резиновое изделие. Надувная женщина загорелась, нещадно испуская черный дым. В какой-то момент лицо её съёжилось. Нарисованный рот перекосился. Она словно молча вопила, охваченная нестерпимой болью. Юра бросился в машину, дрожащие руки едва справились с ключом зажигания, машина резко рванула с места, и стремительно помчалась обратно к городу. На оставшийся позади костер он ни разу не оглянулся.
7

Часа два он просто так колесил по городу, не решаясь нигде остановиться и не находя в себе сил вернуться домой. Он пару раз проезжал по своей улице, но каждый раз не решался затормозить, представив ужасную картину: кухня, табуретка, а на ней сидит, испуская тошнотворную вонь паленой резины, эта мерзкая кукла. Она вся оплавлена, покрыта сажей, тлеет в двух-трёх местах, испуская едкий чёрный дым… Нет, этого ему совершенно не надо.

Наконец, совсем отупев от унылой езды, чувствуя, как занемела шея, Юра направился к Тимофею, своему приятелю.

– Тимох, я переночую у тебя? – спросил он у друга, открывшего на звонок дверь.

– Ночуй, – разрешил тот. И когда Юра переступил порог квартиры, осторожно спросил: – У тебя что-то случилось, Юрец?

– Потом расскажу, – пообещал Юра, и Тимофей больше не стал расспрашивать, он был не из любопытных.

Ночью Юра долго не мог уснуть, едва он закрывал глаза, как тотчас откуда-то из тьмы выплывало лицо надувной женщины, охваченной бензиновым огнем. Резиновая кожа трескалась, рот кричал, глаза выражали отчаяние. Юра поднялся с дивана и зажег свет.

Утром он в магазин не пошел, он просто не нашел в себе сил встретиться с подругами сожженной им женщины, с теми, кто восседал на верху задней витрины. Не пошел на работу и на второй день, и на третий. Все эти дни он, запершись на квартире Тимофея, пил водку, глуша в себе тоску, неизвестно откуда закравшуюся в душу.

Вечером третьего дня вернувшийся с работы Тимофей сказал Юре, сидевшему за столом перед стаканом водки.

– Слушай, Юрец, представляешь, сейчас поднимаюсь по лестнице, а в подъезде на подоконнике женщина сидит.

– Ну. И. Что. – пьяно пробормотал Юра.

– Да понимаешь, она и сегодня утром там сидела, и вчера вечером, и позавчера. Может, она тебя дожидается?

Юра, не сказав ни слова, резко поднялся из-за стола, чуть не упал, и, пьяно покачиваясь, решительно направился к входной двери. Вышел в подъезд. На нижней лестничной площадке, преданно смотря на него нарисованными глазами, сидела та самая, надувная женщина.

Он кубарем слетел к ней, подхватил её подмышку, побежал по лестнице вниз. Он спешил к машине, кукла упруго колебалась у него под рукой, от неё исходил слабый запах паленой резины, и ещё, кажется, свежей масляной краски.
8

На следующий день он, наконец, осмелился отправиться в свой магазин. Настроение было дурное, он, честно говоря, очень негодовал на себя из-за проявленного вчера малодушия.

Вчера он принес куклу на кухню и, усадив на стул, строго приказал ей:

– Сиди здесь!

Потом кое-как ополоснулся в ванной, с трудом сдернув с себя одежду, протопал в спальню, бросился на кровать. Он уже засыпал, когда почувствовал, как кто-то, почти невесомый, присел на край постели. Спрашивать, кто посмел его потревожить, нужды не было. Было и так понятно – кто. Он резко вскочил с кровати, зловеще бросил:

– Будешь приставать – утоплю.

Он пошел в другую комнату и постелил себе на диване.

– Кать, подойди сюда, – позвал он продавщицу, выглянув на секунду из своего кабинета.

Надувные женщины на верху витрины, уже не смотрели на  него осуждающе, кажется, они только что о чем-то пересмеивались между собой, прервав свою беседу лишь при виде хозяина магазина.

– Что, Юра? – молодая продавщица, кажется, тоже смотрела на него чуть насмешливо.

«Она знает!» – кольнула его неприятная мысль. Но он не подал виду, что понял насмешку, и попытался выяснить у продавщицы, не знает ли она, где найти ту женщину в синей чалме. Она точно не знала где, но видела неоднократно.

– Кажется, на соседней от Нади улице, – немного подумав ответила она, и встретившись с недоуменным взглядом начальника, тотчас пояснила: – Надя – это моя подруга, я у неё спрошу, может, она знает…

Больше он ничего предпринимать не стал и весь день просидел в кабинете, приводя в порядок запущенные за время своего отсутствия дела.

– Надя говорит, что эта женщина, её Алевтиной зовут, недавно переехала, вроде на Московскую улицу, а куда точно – не знает, – доложила на следующий день Катя о результатах своего опроса. В глазах девушки таилась насмешка, видно было, что её так и подмывало спросить, зачем Юре понадобилась эта старая вздорная баба. Но она промолчала, заметив недовольный взгляд начальника. Но, честно говоря, он не злился – он боялся. Боялся того, что вдруг, словно ниоткуда возникнет здесь надувная женщина и усядется в его кресло, подозрительно прислушиваясь к разговору Юры со своей продавщицей.

– Ладно, – сказал он Кате, – если что узнаешь, скажешь мне.

И вечером отправился на поиски злой колдуньи, напрочь лишившей его всей личной жизни.
9

Сначала он проехал всю Московскую, побывал во всех домах, заходил во дворы многоэтажек, беседовал с пенсионерами, справлялся в магазинах у продавщиц, узнавал у медсестер в больнице, у бабок торгующих семечками и сигаретами возле остановок и даже побывал на бензозаправке. Никто не знал эту женщину, хотя сначала, будто бы, узнавали её все.

– А, знаем, – говорили бабки во дворе серой пятиэтажки, – знаем мы такую. У неё ещё муж – летчик, а сама она зимой в проруби плавала, только вот доплавалась – в прошлом году летом подхватила воспаление легких, да померла.

«Не то», – понимал Юра и шел к другому дому.

– Как же, Алевтинка! – смеясь, вспоминали мужики, сидящие на скамейке возле трехлитровой банки пива. Взгляды их были насмешливыми, улыбочки – кривыми. – Да вон она, в третьем подъезде, на пятом этаже живет.

Юра мчался к третьему подъезду, взлетал на пятый этаж. На долгий звонок открывала ему пожилая женщина, быть может, чем-то похожая на его обидчицу, но все-таки не та.

И Юра продолжал свои поиски.

На третий день он полностью обследовал Московскую улицу и принялся за соседнюю, Пензенскую, которую сумел одолеть за день, перешел на Куйбышева и провозился там три дня, потом понял, что окончательно выдохся и сделал перерыв.

Честно говоря, розысками он занимался преимущественно днём, а вечерами, как бы это сказать, пытался свести знакомство с некоторыми женщинами как можно ближе. И вовсе не из-за того, что не мог без них обходиться, а просто потому, что пытался изгнать из себя некий неприятный осадок, вязким слоем осевший в глубинах его души, причиной возникновения которого была, конечно же, эта самая наглая и неугомонная резиновая женщина.

Но, сами понимаете, из всех этих любовных затей у него ничего ровным счетом не вышло. И Юра впоследствии мог лишь с содрога­ни­ем вспоминать все эти неудачные попытки.

Вот он в машине, с какой-то девицей, кажется по имени Юля. Он расстегивает верхние пуговицы её блузки, ладонь скользит по горячему телу…

– Кто это?! – испуганно вскрикивает девушка.

Юра оборачивается.

К боковому стеклу, прильнув белым лицом, приникло его наказание.

Комната в гостинице. Окна зашторены, дверь на замке.

– Иди ко мне, – голос Вики тих и нетерпелив.

Юра выключает свет, делает шаг к огромной кровати, с одного края которой угадываются мягкие очертания женского тела. И вдруг истеричный визг закладывает ему уши.

– Что это?! ЧТО?!!! – кричит девушка.

В приглушенном свете уличного фонаря, пробивающегося сквозь шторы, виден темный силуэт. Силуэт недвижен, суров и молчалив.

– Извини, Вика, – говорит Юра, – у нас сегодня ничего не выйдет, может быть, потом как-нибудь…

Между прочим, звонил он и Свете, и конечно, Ирине. Ирина, лишь только услышав его голос, тотчас бросала трубку, а Света и того хуже – без замедления на мотив «Крокодилы» начинала напевать детские стишки: «Купили в магазине резиновую Зину, Резиновую Зину в подарок принесли…» Трубку теперь бросал уже Юра. И снова спешил искать новых встреч, где, конечно же, в очередной раз его ждала позорная неудача. Он, честно говоря, даже стал побаиваться, что останется вот так, без женщины, на всю оставшуюся жизнь. И опасения эти, как видите, имели вполне реальное основание.

Так что Юра, отдохнув трое суток, на четвертый день возобновил свои поиски, но вновь без какого-либо успеха обследовал за десять дней четыре улицы.

После всех этих безрезультатных хождений по обшарпанным подъездам и тихим дворикам он возвращался домой смертельно уставшим и тотчас набрасывался на обильный ужин, заботливо приготовленный для него резиновой женщиной. Да, она продолжала готовить для него завтраки, обеды и ужины, несмотря на столь невнимательное отношение к себе сожителя по квартире. Хотя, он ни разу не видел, как она это делает и даже не смог определить, как она передвигается по квартире. Кукла всегда неподвижно сидела на табурете, возле стола, не делая никаких замечаний и даже не вздыхая.
10

Однажды к нему в гости зашел Тимофей и, посидев с Юрой за столом, а, заодно и плотно поужинав, на следующий день сказал ему в телефонном разговоре:

– А баба-то у тебя ничего, умница, не лезет с разговорами, как моя Галка, да и готовит отменно, до сих пор вчерашний ужин вспоминаю, – и после нескольких секунд молчания, когда Юра изумленно переваривал это весьма неожиданное сообщение, смущенно добавил: – Да и фигура-то, Юрец, довольно приятная…

А когда другой друг, Саша, тоже забежав на несколько минут по делам к Юре, и тоже, конечно же, оставленный на ужин, после еды укоризненно произнес:

– Что ж это вы безвылазно дома сидите, давайте в воскресенье поедем на шашлыки, – явно при этом имея ввиду хозяина квартиры и куклу, Юра окончательно растерялся.

– Если смогу… дел много… – он только и смог промычать в ответ.

– Да какие в воскресенье дела! – возмутился Саша. – В воскресенье для отдыха! И, кстати, ты мне ещё хозяйку не представил, – добавил он, окинув весьма благожелательным взглядом надувную женщину.

Юра тоже на неё посмотрел. Кукла сидела скромно, в уголочке, и, будто бы смущаясь Сашиных слов и взгляда, чуть отвернув голову. Тень от шкафа, падающая на лицо, придавала ей несколько таинственное выражение.

– Зина, – сказал Юра, почему-то вспомнив Свету и дурацкую песенку, – её зовут Зина.

Весь следующий день он пребывал в таком неопределенном настроении, что даже не поехал на поиски злой колдуньи, а потом ещё и на второй день не поехал, и на третий. А на четвертый вбежавшая в его кабинет Катя радостно объявила:

– Представляешь, Юра, нашла я ту женщину, которая скандал устроила!

Тяжесть упала с Юриной души, за спиной зашуршали крылья. Он поднялся из-за стола, и произнес только одно слово:

– Где?

Скандальную тетку оказалось найти очень просто. Не на Московской, и не на Пензенской, и даже не на Широкой, где он прер­вал свои поиски, а прямо здесь, за углом.

Оказывается, вчера Катя отправилась вместе со своей подругой к одной гадалке, узнать насчет неверного муженька той. Катя, естественно, пошла просто так, за компанию, поддержать подругу и вдруг с удивлением обнаружила, что гадалка и есть та самая бузотерка.

– …рядом она, за углом, в том желтом доме, на четвертом этаже, в пятнадцатой квартире…

Юра, не помня себя от радости, выскочил из кабинета.

«Ну я устрою ей, ведьме доморощенной! – ликующе и бурно билось его сердце. – Покажу стерве, как человеку куклу приваживать!»

Когда проходил сквозь торговый зал, победно взглянул на резиновых женщин.

«Что это они?» – вдруг растерялся он. Ему показалось, что куклы осуждающе, с ненавистью уставились на него.

По дороге к гадалке злость и уверенность постепенно покидали его и, когда подойдя к заветной двери, он нажал кнопку звонка, Юра неожиданно почувствовал что-то вроде страха.

– Вам назначено? – спросил мужчина лет двадцати пяти, весьма миловидный, открыв на звонок дверь. Мужчина смотрел на Юру несколько снисходительно, так, как ведут себя хозяева роскошных особняков, открывая дверь незваным посетителям.

– Назначено, – буркнул Юра и, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру.

Он прошел по длинному коридору, толкнул от себя дверь, исчерченную таинственными знаками. За небольшим столиком, в просторной полутемной комнате, сидела та самая, скандальная тетка.

У Юры почему-то дрогнуло сердце, но он все же решительно, словно бросаясь в последний бой, шагнул к столу.

– Вам что? – спросила женщина, близоруко прищурясь.

Юра замялся, не зная, что отвечать. И тут она, вдруг усмехнувшись, сказала:

– А, это ты, долго же ты терпел.

Юра снова ничего не сказал, он только мимоходом отметил, что женщина уже не была взвинченной и напряженной. Она стала какой-то умиротворенной, расслабленной, что ли.

– Ну что заклинание будем снимать? – спросила женщина.

– Будем, – незамедлительно откликнулся Юра и тотчас полез в карман за бумажником: – Сколько?

– Ну что ты, это ж бесплатно, я же сама наваждение наслала. – Потом повернула голову к двери: – Стасик!

В комнату незамедлительно вошел тот самый, что открыл дверь Юре. Гадалка бросила, как показалось Юре победный взгляд на своего посетителя, мол, и без всяких дурацких магазинов приискала себе подходящую пару.

– Стасик, дорогой, там, в спальне, розовая шкатулочка, принеси её милый, пожалуйста.

Стасик послушно кивнул и растворился в дверях.

«И чего она на меня из-за старого мужа взъелась? – удивился Юра. Какие у неё проблемы с мужиками могут быть? Она же колдунья!»

Вернувшийся Стасик молча положил на столик небольшой деревянный ящичек, выкрашенный в розовый цвет, и тотчас бесшумно исчез из комнаты. Колдунья открыла шкатулку, доверху наполненную красными, желтыми, сиреневыми тряпичными мешочками и прозрачными целлофановыми пакетиками. Сквозь поверхность таинственно поблескивали разноцветные порошки.

Женщина недолго рылась в шкатулке, она почти сразу достала тряпичный мешочек серого цвета. На ткань была пришита белая этикетка. Она осторожно отсыпала почти половину содержимого, какой-то тусклый порошок, в прозрачный пакетик.

Пока она отсыпала, Юра почему-то вспомнил весёлые золотистые искринки, засыпавшие зал магазина, и тотчас ему стало совсем грустно. «Да, это так, – подумал он, – так и должно быть. То, что дарует жизнь, должно радовать, то, что отнимает – наводить тоску».

– Вот, – сказала гадалка и подала Юре таинственное зелье.

Он нерешительно взял его.

– Посыпь этим предмет наваждения, – сказала женщина, – и все будет как прежде.
11

В магазине он выложил пакетик на стол и долго смотрел на таинственный порошок, имеющий серый, невзрачный цвет. Почему-то магический предмет у него вызывал отвращение.

Зазвонил телефон. Юра поднял трубку.

– Да, – сказал он рассеянно.

– Привет Юрок, это Саша. Ты не забыл? Завтра на шашлыки. Ждем тебя с Зиной.

– Она не сможет, – сказал Юра.

– Вы что, поссорились?

– Да, Санёк. Вряд ли теперь ты её увидишь.

– Зря ты Юр, классная телка.

– Я с другой приду.

– Опять, что ль, с Иркой?

– Там видно будет.

– Хозяин – барин. Ну, давай. Пока.

– Пока, – почему-то тяжело вздохнув, отозвался Юра.

Потом он положил порошок в карман, вышел в торговый зал и, стараясь не смотреть на хранивших осуждающее молчание кукол, бросил продавщицам:

– Закроете магазин сами, я сегодня не вернусь, – потом, покосившись на кукол, добавил: – и завтра меня тоже не будет. И, может быть, послезавтра.

По дороге домой он несколько раз останавливался у витрин магазинов, пристально разглядывая манекены – ему все казалось, что они ему кого-то напоминают.

Едва он вошел в свою квартиру, как тотчас подозрительно насторожился. Некоторое время он неподвижно стоял в коридоре, пытаясь определить, почему у него возникло это чувство. Потом до него дошло: из кухни не доносились манящие ароматы. Он облегченно вздохнул и пошел туда.

Она сидела там, как всегда – возле окна, на табуретке. Голова обречено наклонена, плечи жалостливо поникли, руки безвольно сложены на коленях. Поза, в которой она пребывала, выдавала безнадежную тоску, овладевшую надувной женщиной.

Юра вынул из кармана волшебный порошок.

Левая рука резиновой куклы съехала с колена и бессильно повисла возле бедра.

Юра развернулся и решительно направился в туалет. Он высыпал из пакетика серый порошок в унитаз, потом бросил вслед и сам пакетик. Нажал на ручку сливного бачка, некоторое время смотрел, как крутящаяся вода безвозвратно уносит волшебный порошок. Потом зачем-то плюнул туда и вернулся на кухню.

– Запомни, Зин, – сказал он надувной женщине, –  будешь жить в гостиной. Понятно? И на шашлыки я без тебя поеду, – добавил он, несколько секунд спустя, и тотчас вздрогнул. Ему показалось, что кукла огорченно, но вместе с тем послушно вздохнула.

– Вот, так-то, Зин, – сказал он, немного придя в себя.