Социалистический дурак

    Ещё при Советской власти Митя спился. Да, был когда-то человеком, как говорили о нём в колхозе! Был даже передовым механизатором, но после того как спился, отняли комбайн, перевели работать в ремонтные мастерские,- вертелся там за восемьдесят-девяносто рублей...
   А всё равно не бедствовал. Более того, жена была хорошая, хозяйственная - кур ел каждый день. И построился - дело нелёгкое, побегал и помучился немножко, как говорили в селе, да и порастратился, но зато появился свой уютный угол, отдельный от родителей и младшего брата. А после у Мити всё равно снова появились деньги на книжке - две тысячи рублей к 1985 году, к моменту перестройки. (Тогда мотоцикл с коляской "МТ" стоил тысячу пятьсот рублей, а знаменитая скоростная чехословацкая "Ява" - в два раза меньше).
   И все дети работали. Один не удержался в селе, после профучилища, получив рабочую специальность, осел в городке возле Киева. Зато и женился, и квартиру получил... И этот Митя с женой ездили к этому сыну на свадьбу, и хорошая одежда нашлась для этого у обоих. И даже подарил сыну пятьсот рублей... (Тогда на такие деньги можно было купить семь  велосипедов).
   Пил Митя с молодости, чтобы не отставать от других мужиков, механизаторов, а не только оттого, что порода сказалась: был в деда, а дед, в отличие от отца, как раз пил. Пил и потому, что не было простора для развития в селе, чего Митя, с пятью классами образования, вообще не понимал. А, спившись, этот Митя уже потерял уважение односельчан, а чтобы вернуть его, выбрал своеобразный способ самоутверждения:  высказывал умные мысли - и на работе, и перед родственниками, когда заходил к ним в гости, и даже перед собравшимся на посиделки народом. Да, делал это и для того, чтобы почувствовать себя лучше хотя бы кого-нибудь в селе, не хуже большинства людей, обратить на себя внимание,- быть предпоследним в местной иерархии - и то не так обидно, как быть последним в селе, тоже утешение для стареющего человека: всё же есть кто-то, кто ещё хуже, чем я!..
   А когда началась перестройка, Митя воскликнул на работе перед множеством народа - снова сказал умное слово, чтобы обратить на себя внимание:
   - Это вообще не нужно. Лучше этой жизни нет и быть не может!
   А поскольку Митя уже спился и забыл то, что громко говорил перед множеством народа, но главным образом потому, что показалось мало того, что раз сказал умное слово ("вдруг люди не обратили внимание?.."), то он повторил и родителям в гостях (жил отдельно, в добротном доме):
   - Лучше этой жизни нет и быть не может!
   - Живут начальники, пятьдесят семей из тысячи, а остальные мучаются,- буркнула мать.- Хорошо, что ты нам помогаешь, а то иногда и есть было бы нечего.
   Было такое: кабанчика зарежет - и отцу с матерью отнесёт полведра замёрзшего, белого, как сметана, свиного жира, а то и сальца... У отца, конечно, была небольшая пенсия, а мать после прихода Советской власти никогда нигде не работала - и Советская власть не смогла заставить, увы! Терпеть не могла, что бригадир стоял над головой надсмотрщиком и погонял, а в собственном огороде понемногу работала - вот такая вот "нетрудоспособная"... Не прижилась в коллективе!.. Правда, пенсии деду с бабкой буквально на хлеб хватало. 
   - И как ты хочешь? - возразил Митя. - Начальник, он отвечает, а я ни о чём не думаю, только хожу на работу. Что, думаешь, если появятся капиталисты, то таким, как мы, будет лучше? Будет, как раньше: у одного всё, а у другого ничего! И богатый ещё и нос воротит.
   - А то сейчас начальники прямо со всеми обнимаются. Чуть понаестся - всё, сразу нос задирает и разговаривает только с самыми достойными, такими, как он, - снова проворчала мать.
   - А кто не такой?- не совсем уверенно ответил Митя.
   - Где ж тогда справедливость? Молчи уж,- отмахнулась мать.
   На этот раз Митя промолчал - и не знал, что ответить, а не только из уважения к матери.
   В общем, на рассуждения Мити и его слова "Лучше этой жизни нет и быть не может!" мало кто обращал внимание, забылись как-то - не слишком уважаемый и авторитетный человек их произнёс...
   И так прошло ещё лет двадцать. Родители Мити повымирали, а сам он постарел. Село полуопустело - многие уехали на заработки...
   Митя вышел на пенсию уже после развала Советского Союза и, как и у большинства, пенсия у него была мизерная. И при Советской власти вряд ли получал бы более пятидесяти рублей, но тогда прожиточный минимум был сорок пять рублей, а булка серого хлеба-кирпичика стоила двадцать четыре копейки. Правда, и новой пенсии на хлеб хватало, да и у жены была такая же, но всё равно на почте, при получении пенсии, Митя снова упрямо напомнил о себе умными словами, чтобы повысить свой упавший рейтинг, выражаясь современным языком:
   - Я ещё тогда, когда Горбачёв начал мудрить, сказал, что лучше этой жизни нет и быть не может! - Разошёлся: - Эх, вы!.. Хоть плачьте теперь о Советской власти, хоть рвите волосы на голове - поздно уже! Всё, кончился нам всем детский сад, когда со всеми нянчились!
   Было несколько человек рядом, и, несомненно, Митя и поэтому старался произнести эти свои излюбленные умные слова громко и как можно чётче: вскоре всё село снова узнает о его словах. Напомнил народу о своём уме, так сказать. Снова самообман, иллюзия самоутверждения!..
   А в ответ - тишина, которая разочаровала, даже обидела Митю. Он почувствовал, что молчание людей говорило об их снисходительном отношении к нему! И о том, что не все с ним согласны!..
   Старый был уже, а всё равно переживал, даже дома думал о случившемся, долго был на душе неприятный осадок, хотя и сам понимал, что ничего особенно страшного, собственно, и не произошло.