Возвращение в Эдем - глава 9

Глава 9
Адам и Ева сидели на мягких креслах в просторном зале, а перед ними на огромном экране мелькали сюжеты – самые обычные сюжеты из жизни обычных людей. Основная мысль этих сюжетов, тем не менее, прослеживалась четко. Все они говорили о различных человеческих проблемах. Это были конфликты и ссоры, неудачи и болезни, разводы и кражи, войны, катаклизмы и т.д. и т.п.
Все аналитические способности искусственного интеллекта Адама и Евы работали в полную мощь. Они непрерывно тестировали лица людей, ситуации, слова, жесты, позы, взгляды, обстановку. Ни одна деталь не ускользала от их внимания. Некоторые кадры Адам и Ева тут же прокручивали повторно для выяснения некоторых деталей. Наконец Снэйк, который выглядел сейчас точно так же, как Хайт, остановил просмотр и спросил:
– Ну, как, обитатели Эдема, способны ли вы помочь людям в их вопиющей нужде, или же эта задача вам не под силу?
Переглянувшись, Адам и Ева моментально прочитали в глазах друг друга тот ответ, который уже был у каждого из них. Они повернулись к Снэйку, и Адам ответил:
– Если взять каждую проблему в отдельности, то мы можем помочь, а для того, чтобы помочь всему человечеству, потребуется много времени. Чтобы сказать, сколько точно, нам необходимы более подробные данные о том, сколько человеческих проблем существует в целом во всем мире, а также, какие методы в решение этих проблем уже есть, и какие из этих методов подходят для нас.
Сказав это, Адам взглянул на Еву, которая тут же уловив, что говорил его взгляд, добавила:
– Основная наша задача, это психологический тест человека и восполнение тех его душевных недостатков, которые в силу обстоятельств он приобрел. Однако мы способны анализировать не только отдельно взятых людей, но и обстановку, в которой он находится. Нам необходимо сопоставить наши возможности с существующей человеческой нуждой в целом. Ты располагаешь такими данными, херувим?
– О да, конечно, – ответил Снэйк. – Только впредь, обращайтесь ко мне на «Вы», и называйте меня, пожалуйста, не херувим, а Господин Стинг. Хорошо?
Адам и Ева кивнули, выразив этим движением свое полное понимание и согласие.
– Что ж. Для начала я познакомлю вас со статистикой, а затем с существующими уже методами решения. Вот, пожалуйста.
На экране перед ними снова поплыли картины со всевозможными статистическими данными и методами решения людских проблем. Наблюдая за Адамом и Евой, Снэйк отметил про себя, что они очень напоминают ему сейчас любопытных маленьких детей, смотрящих какой-нибудь остросюжетный фильм.
«Надо признать, что Хайт действительно создал что-то совершенно уникальное, – подумал он. – Есть что-то неуловимое в том, как они разговаривают и смотрят на тебя. Вроде, ничего особенного, но почему-то начинаешь чувствовать себя человеком. Никто еще не говорил со мной с таким уважением».   

– И все же, объясни мне, отец, почему ты не можешь просто отключить Адама? Ведь, насколько я понимаю, ресурсы его памяти находятся, так или иначе, в Эдеме. Отключая Эдем, ты лишаешь Адама основной памяти, и тем останавливаешь его деятельность.
Хайт промокнул заплаканные глаза салфеткой и дрогнувшим голосом ответил:
– Кроме основного раздела памяти у Адама есть еще и раздел взаимодействия с любым местным сервером. Его существование не прекратится даже, если я отключу Эдем. Адам будет продолжать «жить» за счет раздела взаимодействия, но в этом случае невозможно предсказать, как он себя поведет. Пока Эдем включен, я могу, по крайней мере, предполагать, что он запрограммирован на помощь людям, а не на зло. Кроме того, в Эдеме кроется секрет защиты программы, которая обладает собственной системой доступа. Пока этот секрет не раскрыт, никто, даже имея прямой контакт с ним, не сможет воссоздать искусственный интеллект. Похититель наверняка попытается открыть принцип работы программы.
– А где гарантия, что преступник уже не сделал это, если он сумел проникнуть в Эдем?
– Как таковой гарантии нет, но я не думаю, что это уже произошло. Принцип работы искусственного интеллекта я открыл не так давно и об этом я точно никому и ничего не рассказывал. Не зная принципа, взломать программу можно только чудом. Даже сам Адам не знает, как он устроен. Однако если я отключу Эдем, оставшаяся часть программы может стать очень опасной и вообще выйти из-под управления. В этом случае, виртуальный человек может стать неисцелимым вирусом для всей внутренней сети, и даже я, его создатель, не могу предсказать, как можно с ним бороться. Например, если он вступит во взаимодействие с каким-нибудь кибер-киллером, результаты предсказать невозможно.
– А как должно чувствовать себя твое создание, покинув Эдемский сад? – спросил Кид.
– В них вложено некое чувство, похожее на угрызение совести, когда они делают что-то не так, как я хочу, но оно может быть подавлено, если им самим их действия кажутся вполне разумными и продиктованными обстоятельствами, так что, я не могу до конца предвидеть, как обстоят дела сейчас.
Какое-то время оба молчали. Профессор перестал плакать, и теперь просто тупо смотрел в одну точку, в то время как Луиза, обняв его, гладила рукой его волнистые белые волосы.
Наконец Кид решительно встал и сказал:
– Я верю, что должен быть какой-то выход из всего этого. Не знаю, какой, но думаю, самое лучшее сейчас, это помолиться. Бог обязательно откроет нам, что нужно делать, поэтому я отправляюсь на гору. Если что, звоните.
Он похлопал отца по плечу и, красноречиво взглянув на мать, развернулся и уверенными шагами вышел из комнаты. Через минуту Хайт и Луиза услышали, как он завел свой вертолет и с характерным свистом и треском лопастей, взмыл в воздух, отправляясь к себе.
– Я ему завидую, – тихо сказал профессор.
– Почему? – искренне поинтересовалась Луиза.
– Что-то есть в этой его вере. Если мне надеяться не на что, кроме как на свои собственные силы, то у него даже в самой безвыходной ситуации есть надежда на сверхъестественное начало.
– Что же тебе мешает последовать его примеру?
Профессор поднял на жену усталые заплаканные глаза и задумчиво ответил:
– В такие минуты, как эта, мне иногда кажется, что вера просто необходима человеку. К сожалению, такие минуты не слишком долго длятся. Обычно в трудных ситуациях я все же находил решение и, когда ситуация менялась, становилось бессмысленным верить в какого-то Бога, а не в свой собственный разум. Как верить во что-то извне, если я сам нахожу выход?
– А если ты не найдешь выхода в этот раз?
Хайт печально вздохнул.
– Мне еще никогда не было так страшно. Я ощущаю себя виновником начала новой эры. В молодости мы увлекались фантастикой, когда были в моде фильмы про вышедший из-под человеческого контроля искусственный интеллект, войны с расой роботов, взбунтовавшиеся машины, и все такое. Теперь же это уже не фантастика, а реальность, и я боюсь, что мое изобретение может послужить не к благу человечества, а натворить бед. И что самое страшное, я не знаю, как это остановить. Даже предположить не могу, в какие руки попал Адам, но, очевидно, что в злые.
– Думаешь, может случиться что-то ужасное? – обеспокоено и как-то по-детски спросила Луиза.
Зачем-то дергая свою бороду, профессор печально и нервно заговорил:
– Ах, Луиза, Луиза! Разве ты не видишь, что наша реальность, это то, что не так давно считалось лишь вымыслом, а иногда и безумием писателей фантастов, авангардистских режиссеров и всякого рода фанатичных предсказателей будущего. Однако посмотри! То, о чем когда-то писали фантасты, стало вскоре реальностью следующего за ними поколения. Но когда это стало реальностью, писатели и режиссеры уже пошли дальше, и лотки книжных магазинов и театральных подмостков заполнили новые идеи о том, каким должно быть наше будущее. Вскоре то, что они предполагали, снова стало реальностью, но к тому времени стали фантазировать уже на новые темы, и эти новаторские идеи стали демонстрироваться на экранах кинотеатров и телевидения. Теперь и это стало реальностью наших дней, и мы воспринимаем это, как должное. Но стоит лишь чуть подумать, и наше ближайшее будущее станет не сложно предсказать. Только взгляни, что заполняет книжные лотки и экраны телевизоров. Точнее теперь книжные лотки заменили полки, заполненные компакт-дисками всевозможных форматов, а экраны телевизоров стали мониторами современных компьютеров. И что же мы видим? Насилие, разврат, кровопролитие, мутантов, суперменов, кибернетических убийц, преступность и беспредел.
– Нужно только добавить к этому списку повальное увлечение колдовством и тотальный контроль человечества, – сказала Луиза. 
Хайту послышалась усмешка в ее голосе, и он удивленно поднял на супругу глаза. Она действительно улыбалась.
– Чего ты смеешься, я ведь серьезно?
– А ты думаешь, что я шучу? Только, когда ты про все это говоришь, мне становится еще более удивительно, как при виде всего этого беззакония ты не ищешь утешение в вере в Бога? Ведь, если твой прогноз будущего правилен, вывод один: жизнь все больше и больше обесценивается. А если это так, то не стоит ли вернуться к первоисточнику жизни, то есть к Богу.
– Ой, жена, только не нужно мне проповедовать. Хватит сына, который стал пастором. Как раз веры в Бога я во всем этом будущем прогнозе и не вижу. Так что, для меня вера, это лишь попытка избежать пугающей реальности. А я всегда верил в силу мысли, и продолжаю верить. Поэтому, хоть мне и тяжело, но я, пожалуй, буду продолжать ломать голову, как выйти из этой ситуации и вернуть Адама домой, то есть в Эдем. А Бог, если Он есть, видя, что я хотел и хочу блага людям, сможет мне помочь и без молитвы.
Хайт раздраженно поднялся и закончил тоном, не терпящим возражений: 
– Все, Луиза. Хватит об этом. Оставь меня одного и не мешай мне думать.
Он решительно отвернулся от нее и уставился на данные на экране монитора, давая понять, что разговор окончен.
Луиза вздохнула и тихонько вышла из комнаты, зная, что в таком состоянии с мужем спорить бесполезно.

Ави вздрогнула, когда внезапно на мониторе возникло лицо шефа. Снэйк был серьезен и деловит.
– Ну, как, крошка моя? Задание выполнено? 
Она моментально почувствовала противную волну раздражения, услышав такое обращение, но тут же взяла себя в руки и бесстрастно ответила:
– Я нашла пока что только пять компаний, надеюсь, что не ошиблась в своем прогнозе. Список уже отправлен к Вам, как Вы просили. Надеюсь, Вы понимаете, что это лишь предположительный перечень.
– Отлично! Найди мне еще, сколько сможешь. Я пока занят, но через пару часов, наверное, освобожусь.
– Я сделаю, что смогу, шеф. Но на будущее, если Вы все же хотите, чтобы я продолжала здесь работать, прекратите называть меня крошкой.
В ответ на ее реплику Снейк картинно закатил глаза и, положив руку на сердце, театрально продекламировал:
– Ах, Ави! Ты такая милашка, что я просто не могу называть тебя иначе.
С этими словами он противно хохотнул и исчез, а Ави с вздохом продолжила работать. Найти крупную компанию на грани банкротства было очень не просто, ведь серьезная компания, даже если у нее дела идут плохо, тщательно скрывает это. Ави пришлось поднимать различные статистические данные о количестве продаж и предположительном состоянии бюджета за последние несколько лет у всех «бегемотов» коммерции поочередно. Она выписывала тех, у кого линия графика продаж явно шла вниз, сопоставляя их с различными известными о компании фактами, предположительным уровнем дохода, прогнозами и статьями финансистов и т. д., надеясь, что эти данные подойдут для Рэта.
Дзинь… в нижнем углу экрана замигал значок вызова. Это был Феликс.
– Что тебе нужно? – спросила Ави равнодушно, кликнув по значку, уменьшив квадратик с изображением Феликса и поместив его в верхний угол монитора компьютера, чтобы его улыбающаяся физиономия не мешала ей просматривать другие данные, нужные ей для работы.
– Ну, во-первых, здравствуй, –  в его голосе прозвучала легкая нотка укоризны.
– Привет, Феликс, – ответила она миролюбиво, не желая с ним ссориться. – Я очень занята. Если ты по делу, то говори быстро. А если нет, то лучше побеседуем после работы.
– Я просто хотел тебя снова пригласить на прогулку, – с надеждой сказал он.
Молча, просматривая информацию на экране, Ави думала, что ей ответить. Феликс терпеливо ждал. Через какое-то время Ави вдруг честно сказала:
– Ах, Феликс. Я же чувствую, чего ты хочешь. Я тебе, судя по всему, нравлюсь, и у тебя серьезные намерения, а вот у меня, увы, нет никакого желания отвечать на твои притязания. Не то, чтобы ты мне совсем не нравился. Ты хороший парень, красивый, видный, недостатков мало, и многие девушки, думаю, были бы рады с тобой познакомиться поближе, но я к их числу, к твоему сожалению, не отношусь. А морочить тебе попусту голову мне совсем не хочется. Мне не нравится имидж сердцеедки, у которой страдает самооценка, и она пытается сама себе доказать, что она хороша собой, влюбляя в себя всех подряд. Так что, лучше определиться с самого начала, чтобы ты не надеялся напрасно на взаимность с моей стороны. Ты – не мой принц, а я не твоя принцесса. Не обижайся. Лучше подумай, стоит ли нам встречаться, если из этого все равно ничего не выйдет? Если тебя устраивает просто поверхностная дружба, без какого-либо продолжения на серьезные отношения в будущем, я не против прогуляться с тобой вечером. А если нет…, увы…
Она украдкой взглянула на него, и увидела, что он полностью растерян и печален.
«Что ж, по крайней мере, это честно. Лучше сразу обрубить, чем он потом будет мучиться», – подумала она, продолжая работать.
Помолчав какое-то время, Феликс кашлянул и робко спросил.
– Что, у меня нет никаких шансов?
– Со мной …нет. …А с другими, сколько угодно.
– Ну, что ж, – после долгой паузы потерянным голосом проговорил парень, – спасибо за откровенность.
– Пожалуйста, – ответила она бесстрастно, но он уже отключился.