Как Пухрик заболел

А потом в Лес пришло лето.
Пролетело первой грозой, вымело остатки опавшей листвы, разгуашило белыми облаками синее-синее небо, смахнуло прошлогоднюю пыль с новеньких, еще почти лакированных, листочков. И засияло сверху теплым, ласковым солнцем.
Пухрик солнце любит. По утрам его встречает. Чтоб солнце всегда знало: его тут кто-то ждет. Кто-то маленький, ежащийся от прохладной росы – ждет каждое утро, и улыбается.
Встретит Пухрик солнце и гулять идет. Смеется ему потихоньку – вон, смотри-ка, разоспалось оно нынче, а все равно поднялось, светит, теплым носом в ладошки тычется.
Но это обычно, а сегодня с утра небо хмурится. Облаками серыми, низкими затягивается. Прячется.
А Пухрик все равно лопуховый лист с собой берет – и вдоль речки бродить идет.
Только до реки дошел – кап-кап, кап-кап – дождик по воде застучал, по траве, по носу Пухриковому. Смеется Пухрик, лопухом не закрывается – с дождем гуляет.
Навстречу Нык – бежит, лапами закрывается, на Пухрика глаза широко открывает – чего, мол, не прячешься-то? А Пухрик ему лопух отдал и дальше идет, посмеивается. Радостно Пухрику.
А тут и не дождь – ливень уже, с грозой даже! Хохочет Пухрик в усы, кверху голову задирает, на язык капли ловит. Шерстка промокла вся – да разве ж это горе! Вон как весело Пухрику.
Нескоро он домой пришел – только когда солнце село. А дождь так и не прекратился, только скромнее стал – без грозы-то, мол, надольше нас хватит…
А наутро Пухрик заболел.
Ну, по правилам все – нос горячий, в горле сухие кусты режутся. Нехорошо, в общем.
Пухрик долго болел. Думал даже иногда, что совсем уже теперь не вылечится. Ну, привык. Ко всему привыкаешь.
Никто к Пухрику не приходил. Грустно Пухрику было, и дождь все в нору стучал, а выглянешь из норы  –  серо и мокро в Лесу. Сердился Пухрик и грустил. А потом только грустил.
А потом Арька пришла. С вареньем.
Арька – она такая. Маленькая, меньше Пухрика даже. Юркая. Деловая. Глаза у нее и не пронзительные вроде – а все видят, все замечают. Умная она, Арька. И добрая. Только не ко всем.
Запарила Пухрику чаю, варенья намешала и трав всяких. Плюшками угостила. Шарф теплый принесла – пользуйся, мол. Лечись.
Тут-то Пухрик и расстроился совсем. Никому, говорит, я не нужен. Никто не пришел даже. И, вон, плохо все.
Нахмурилась Арька. Чего, мол, разнюнился? Руки-ноги на месте? Голова на месте? А горло твое мы вылечим. Вон и солнце за окном, и дождь кончится скоро. Не ной.
Стыдно Пухрику.
Когтем по столу водит. Нос облизывает. Теплый нос-то. Значит, и вправду, вылечится скоро Пухрик.
Улыбается Пухрик. Давно он не улыбался. С верхней полки подушку вышитую достает, Арьке протягивает. Спасибо, мол. И от нашего дома вашему.
Хмурится сначала Арька, отказывается. Потом лапой машет – давай, мол, красивая подушечка, и пахнет вкусно. Вкусные, значит, на ней сны сниться будут.
Уходит Арька, а Пухрик на пороге стоит и лапой ей вслед машет. Потом на солнце смотрит. Красное оно, на боковую отправляется. А дождь-то – смотри-ка – кончился. А когда – Пухрик и не заметил…