Янус. Глава 8

Глава 8.

Очнулся в телеге, связанный.
Сначала не понял где я, что я. Сильно болела голова. Надо мной простиралось огромное, голубое небо, к которому так и не привык. Наш серый купол привычнее, и солнце на таком искусственном небосводе не слепит глаз.
Жажда, жара, насекомые. Когда приходишь в себя, все как включается и начинает нестерпимо мучить.
-- Он очнулся, - услышал сбоку женский голос.
-- Пить, - попросил, не надеясь, что меня поймут на галактическом.

Поняли. Мозолистые, сильные руки приподняли меня, напоили. Затхлая вода показалась милее изысканных вин Будущего.
-- Вы меня понимаете? – спросил, когда вволю напился, и вновь уложили на телегу.
-- Да, слава Богу, говоришь понятно. Хотя одежда на тебе басурманская, - ответила женщина.
-- Цыц! Знай свое место! Нам велено довезти живым, а не разглагольствовать с ним.
-- А куда везете меня? – поинтересовался, не ожидая ответа.
Старик, еще одно лицо, идущее рядом с телегой. Он пожевал губами и коротко ответил:
-- В Царев городок.

В пору было разрыдаться, как неудачнику: по всему видно везли меня в Александровскую слободу. Не имея защиты в идее обруча или мало – мальски работающего чипа – ехать туда – самоубийство.
Женщина ушла вести лошадь под уздцы, а старик пошел рядом с телегой. Он был среднего роста, опрятно одет. И не сказать, что старик по возрасту, казалось бы, молодой, но сработанный до срока. Военной выправки в нем не было, но скрытая сила не давала согнуться.

-- Я ничего не помню, - бросил пробный камень, стараясь узнать о своей участи – прошлой и настоящей.
-- Молодой ишшо так пить. Вон вырядился, как, - старик замолчал, сплевывая, будто воспоминания обо мне отдавали горечью во рту.
-- Виноват, - ответил, а сам думаю: « Что может все не так плохо? Относятся без рвения, ничего. Не мучают, не издеваются. А то обойдется?  Обруч? Наверняка, отобрали. »
-- При мне что было?
Старик усмехнулся:
-- Ты, видно, все пропил мозги и душу заложил. Кошель с деньгами можа и был у тебя. Но к нам ты попал в кафтане и портах. Весь кровью залился. С головы текло, как с порося кровища. Думали и не выходишься. Это благодари Мотрю. Она за тобой ходила.

Я только вздохнул: « Значит, обруч пропал. Искрился. Макс переключал его, с Будущего сигнал шел. А бердыш окончательно « уморил » схему. Чип? Но раз говорю на Старом языке, значит не окончательно сдох механизм? »
На минуту похолодел: « А вдруг сказывается мое знание языка? »
Спросил на галактическом:
-- ………………….?
-- Чавой – то? – рассердился старик. – Ты по – нашему гуторь, а то задену, сам не рад будешь.
-- Я спрашиваю, в Александровскую слободу едем?
-- Не твоего ума дело. С тобой поговорят, кому следует. И на все вопросы ответят, - продолжал серчать он, но через минуты три ответил - таки: - в Борисов городок.

В принципе мне это ничего не давало. Я вообще не мог понять, что происходит, и в чем заключается подковерная игра Макса и Органов Надзора. У Макса есть защитник или пока я был в Прошлом, случился переворот? С первым смогу смириться, как – то бороться. Но, если второе, то, как он прошел, насколько затронул наше общество? Волнение за сестру – это хуже пытки. Даже помочь ей не могу.

Волноваться долго не пришлось. Телегу оставили  на солнцепеке, а меня повели в соседний лесок. Там на небольшой поляне на белом скакуне поджидал нас молодой человек с усами и бородкой. В лихо заломленной шапке, он задумчиво кусал травинку. В этом гордом наезднике я признал его. Макса.
Старик с Мотрей оставили меня.
-- Он что – то говорил вам? – строго спросил Макс.
-- Нет, - покачал головой старик, - ни слова о худых замыслах, действиях. Никак в себя не придет.
-- Хорошо. Вас ждет оплата в Борисове. Держите язык за зубами и никому ни слова об изменнике. Государственная тайна.
Те низко поклонились и ушли, не глядя на меня.
-- Вот мы и одни, Карл, - произнес Макс.

Я стоял в изумрудной зелени трав, вдыхая всей грудью совершенно – необычный запах леса, которым прежде не довелось дышать. Он пьянил, бодрил, хотелось лечь в это разнотравье и вдыхать этот необычный эликсир, слушая звуки леса – голоса животных и птиц.
-- Может, развяжешь руки или я так страшен, что ты боишься меня?
Макс спешился. Он срезал веревки. Отошел, держа в руке нож. Улыбнулся:
-- Карл. Это не моя идея, но мне велено дать тебе шанс стать одним из нас. Архип и Мотря – люди нашего времени, которые заплатили и теперь живут здесь, в этом веке, в свое удовольствие.
-- Тебе велено? – рассмеялся, растирая затекшие руки, не показывая удивление о новости, о переселении из Будущего людей в Прошлое.
-- Все ясно, - жестко отрезал Макс.
Он нервничал. С чем это было, связано не знаю.
 Ему хотелось триумфа надо мной. Просто убить – этого было мало. Он бы у трона меня умертвил, но раз велел выхаживать, раз я стою в безлюдном лесу, значит тут нечисто. Если есть сила, есть и противодействие этой силе. Значит не общий, а локальный переворот. В противном случае тут бы давно толпились люди Будущего, подгоняя его под свои нужды. А значит надо узнать как можно больше, и постараться выжить, чтобы помочь закрыть брешь во Времени, не пуская на самотек попытку захватить власть в Прошлом.
-- Что ты хочешь сказать? – как можно миролюбивее спросил я.

И Макс клюнул! Ему действительно нужен был зритель, при чем свой, с галерки, как и он сам, зарвавшегося клакера, чтобы оценил мощь и власть.
-- Сейчас мы направляем народ к реке Протве, где любил охотиться Иван Грозный. Он, как и мы, оценил красивые места. Грозный и еще тогда боярин Борис Годунов « ходили молиться » в Боровск к Пафнутию. И с тех времен обсуждалась стратегическая важность этих мест и географическое положение.
Карл, ты сам читал « в Верейском уезде в селе Борисове на Городище, по челобитию…боярина Бориса Федоровича Годунова» был « зделан храм камен».
С нашей помощью, при окончательном выборе места строительства крепости и стал плац слияния рек Протвы и Мжута, при чем при едином одобрении от воевод и духовенства.
Там, в Борисове ( и нигде больше! ) царь Борис заложит высокую церковь. Борисоглебская, как самый главный храм для царской семьи. Размер утвержден – 10х10 метров по фундаменту церкви. Ты сам знаешь, что народу мало войдет. А по высоте, Карл! По высоте! Понимаешь, кому предназначено быть ближе к Богу?!

Макс ерошил черные волосы. Он метался вокруг меня. Лицо разгорелось, глаза сверкали. Он был как в агонии, во власти осуществлении давешней мечты, которая так внезапно стала осуществляться. Это туманило рассудок, и ясность мысли застилалось совершенно хаотичными Я, как будто на троне завтра будет он, а не Борис.
« О Боже! Они чип и вживили, чтобы управлять им. Он будет их марионеткой. Если уже не стал таким », - еле скрыл свою догадку, отворачиваясь от Макса, который уже мало обращал внимание на мои действия, находясь в плену предвкушения событий.

-- Карл, Борис, основавший новую династию, выберет другую столицу. Ближе к Европе. А потом расположение на Протве позволит по короткому пути выходить на юг ( между прочим на Донце еще один царев Борисов городок есть ). Но наш городок находится на водоразделе двух самых великих бассейнов – Днепровского и Волжского, да и волок Ламский почти рядом. И сюда добраться по водным путям можно со всех сторон. И с Москвой можно водными путями связаться, где имеется судоходная река Москва.
Опять же до того самого Боровска недалеко. Это важно для набожного Бориса. Пусть молится.
Это сакральное место! Из него реки растекаются в разные стороны. Значит оно выше остальных. Ближе к Богу!!!

Я молчал, но монолог Макса не был окончен. Он смеялся, радостно вскидывая руки. Резко прекратил смех. Со стороны казалось, что смотрю дрянную пьесу с участием плохого актера, выпущенного из сумасшедшего дома.
Макс продолжил:
-- Ты возразишь мне, что – де царь Борис велел « нарастить колокольню Ивана Великого до 81 м, чтобы в Москве было самое высокое сооружение. Но ты будешь не прав! Колокольня – не церковь! Борисоглебская церковь в Борисовском городке на Протве будет самой высокой на Руси.
Уже сейчас каменные постройки Борисова городка заложены одновременно, а внутри крепости не возведем ничего. Я тебе скажу, хотя ты и не достоин этого знать! Двенадцать входов в подземелья, поэтому крепостной двор и не застроим.
Одним словом, все, что Иоанн Грозный не успел реализовать в Александровской слободе, царь Борис создаст на берегу Протвы.
-- Макс, ты же помнишь Историю. Александр1 приказал снести Борисов городок. И исчезнет укрепленный замок Годунова. И твоя каменная шатровая церковь, кажется, 74 метра? И твоя церковь исчезнет. И будет знаменита церковь Вознесения в седее Коломенском, высотой 62 метра.
Макс нетерпеливо махнул рукой:
-- Мы изменим все. И еще не известно будет ли Александр1 разрушать, и будет ли он вообще!!! На Руси не будет таких высоких церквей. Лет через 130 появится Петропавловский Собор, который превзойдет по высоте. Но это собор!!! Не церковь!!!
-- Глупости все это, Макс. Тебе не удастся изменить ход истории.
-- А мы и не будем менять, а подправим кое – где. И в нем тебе места не будет, - недобро сверкнув глазами, Макс подобрался ко мне совсем близко.