Наследство

Мой дед  по отцу, его звали Семен, был не очень хорошим человеком. Это я понял, когда мне было лет шесть. В очередной раз меня привезли  на лето с  Урала, где служил мой отец, офицер Советской Армии, на "юг "в Киев.
 Жил я  поочередно то у бабушки по материнской линии, ее звали Вера, то у деда  Семена и бабушки Клары, родителей отца. 
 Вера была очень красивая и очень добрая. Ее муж, мой дед, умер, едва вернувшись с войны.  Oднажды утром не проснулся. Врачи тогда сказали:
" Он просто устал. "
 Бабушка Вера часто говорила:" Из Эрика вырастит  " Инженерик", а Ленька (мой двоюродный брат) будет бандитом." Так и получилось.
Я стал инженером, а мой двоюродный брат - непонятно кем.
Чтобы не получить срок, убежал из Союза в Израиль, потом звонил мне из Лондона. Пару лет назад прислал СМС из Минска, просил помочь. Мы передали ему через знакомых деньги и он вернулся в Киев.
В один из дней моих " киевских  кaникул ",  я шел с бабушкой Верой по улице Прорезной к Золотоворотскому садику. Там были качели,а главное, маленькое футбольное поле с воротами, где я мог с мальчишками гонять мяч. Вдруг я увидел деда Семена и подбежал к нему. Он как-то странно себя повел. Сделал вид, что меня не знает. Вытащил из кармана 15 копеек и сунул мне, сказав: " Иди мальчик, купи себе мороженое. " Потом бабушка Вера увела меня. Я понял, он был там с какой-то женщиной, не с бабушкой Кларой.
Клара была очень толстая. Никогда не выходила из дома, варила самогон. Дед любил выпить, да и она тоже. Самогонного аппарата у них не было. Было два тазика. В нижний заливалась брага, сверху ставился вверх дном  второй тазик, а зазор между ними обклеивался мякишем хлеба. Это сооружение ставилось на огонь. Самогон капал из отверстия в мякише. Я запомнил этот мерзкий запах на всю жизнь. Никогда потом не мог пить самогон. Уверен, если бы в доме стоял запах водки или вина, то я всю жизнь был бы трезвенником.
Бабушка Клара умерла в начале шестидесятых. Дед сразу женился, лет десять прожил с новой женой. Умирая, сказал своим двоим сыновьям: "Я спрятал две сберкнижки на балконе, под полом - это вам, не давайте ей ." С этими словами и умер. Его похоронили на Байковом кладбище, рядом с бабушкой Кларой.
Прошло несколько дней после похорон деда. Я пришел после очередной гулянки под утро домой, гены наверно. У стола сидели мой отец и его брат, мой дядя. Они обсуждали, как  достать завещанные сберкнижки из-под пола.
"Да врал он все, ничего там нет и не было никогда,"-небрежно бросил я, стараясь прошмыгнуть побыстрее к себе в комнату и не слышать вопроса  “Где шлялся до утра ?”
Они оба возмутились. Отец стал кричать: " Не смей так говорить о нашем отце! Зачем же тогда он это сказал в последние минуты жизни ?"
"Да потому, что он, зная свою вину перед вами и бабушкой, боялся, что вы его не похороните по-человечески, " сказал, я едва успев закрыть на замок дверь моей комнаты.
Долго потом за дверью я слышал грубые слова отца и дяди: " Ты видал сучонка...вырастил гаденыша.. не чтит память деда.. "
Видимо, я знал о деде Семене гораздо больше, чем его сыновья.
Через несколько дней, в присутствии адвокатов, свидетелей и жены деда, они вскрыли пол на балконе.
Там ничего не было.  Пол был старый, его никто никогда не менял.

Мне до сих пор жаль, что я оказался прав. И совсем не из-за наследства.