Часть 1. Мятежный лейтенант. Продолж. 2

        Разрешите, товарищ майор?! - молодцевато вытянувшись со всей армейской выправкой, спросил лейтенант, открыв дверь кабинета.
      - Да, пожалуйста, - недовольным голосом прозвучал ответ.
      - Лейтенант Кузнецов!
      - Знаю, знаю, уже доложили, проходите, садитесь, -указал майор рукою на стул возле приставного столика и поздоровался за руку.
        Достав из стола пачку папирос «Казбек», предложил: «Курите».
Установилась некоторая напряженная для Кузнецова пауза, в течение которой он пытался угадать ход мыслей своего нового шефа. Вопрос оказался несколько неожиданным и с подтекстом:
       - Как прошли события, связанные со смертью вождя?
Лейтенант от него ожидал всего, чего угодно, но не политики, хотя это ведомство и предназначено для этой цели. Неосторожный ответ, в это смутное время, мог стоить дорого, если оплошать, тем более в органах госбезопасности. Заметив растерянность подчиненного, майор учтиво помог: «Вы, лейтенант, должны знать обстановку. Вам наверно в училище объясняли, что к чему? Мне надо знать ваше настроение. Ошибки не должно быть».

      - Ну, во-первых, - робко, неуверенно начал лейтенант свое объяснение, - в ночь, ту самую ночь, наше училище было оцеплено каким-то военным подразделением. Внутри неизвестные в штатском устроили погром.
     - Как вы сказали, погром? - удивленно спросил майор, привстав из-за массивного дубового столика, и даже поперхнулся табачным дымом. Затем, он еще раз акцентировал .свой вопрос:
     - Погром? Как это понимать, лейтенант?
Кузнецов обмяк, еще больше растерялся и ушел в себя, осмысливая сказанное. В голове пронеслись самые нелепые, каверзные мысли. В этом заведении надо быть точным в своих выводах, быть предельно собранным, внимательным, потому что, если что-то не так, могут обойтись «соответственно» и со своим. Отрекаться от своих слов Кузнецов не стал, а с более твердой интонацией подтвердил:
    - Да, товарищ майор, самый настоящий погром. Со стен сбрасывали портреты членов политбюро, сносили на плац и поджигали. В ответ на возмущение командиров следовали аресты до выяснения. Затем, всех выпускников пропустили через серию вопросов.
      
      Майор сел спокойно на место, несколько смягченно посмотрев на лейтенанта, спросил:
     - Испугались?
     - Да, товарищ майор. Ведь все произошло так неожиданно и сурово, к тому же ночью и непонятно.
     - Это наше мероприятие, лейтенант. Уж извините. Служба. Вы тоже будете это исполнять. О слове «погром» забудьте. Оно вам может здорово навредить. На первый случай я вам прощаю это выражение, но впредь будьте осмотрительнее. Здесь не любят извращенцев.
     - Я понял, товарищ майор. Разрешите идти?
      - Нет, ~ строго обрезал шеф, - сразу решим и другую задачу, чтобы еще раз не вызывать вас. Я не люблю лишних встреч.
Майор прошелся по кабинету, сцепив вытянутые руки в замок, хрустнул пальцами и, как бы в свое оправдание за невежливое поведение перед подчиненным произнес оправдательно:
     - Этот артрит замучил. Сушит руки. Вы, уж, лейтенант, извините.
Затем, подойдя к карте, висевшей за ситцевой шторкой, раздвинул ее и показал пальцем в какую-то точку.
      - Вот где корень зла, - многозначительно произнес майор и даже как-то озабоченно, - вы слышали об амнистии уголовников?
      - Да, - незамедлительно ответил лейтенант с каким-то потаенным апломбом, - не слышал, а видел и на своей шкуре испытал.
       Что, уже?
     - На энском перегоне в Каменском их скопилась тьма-тьмущая. Грабят, насилуют и убивают. Я тоже попал в переплет в поезде, еле остался жив. Двух моряков пырнули ножами прямо в купе. Благо, что обошлось благополучно.
     - А где же охрана? - было, возмутился майор, как будто бы лейтенант был повинен в произволе уголовников и беспечности правоохранительных органов.
     - Не знаю... Никто из вагонов не выходил и не видел ни охраны, ни сопровождающих.
      - Ну, там уже разобрались двое суток назад армейские подразделения: танки, самоходки, бронетранспортеры... Словом, восстановили порядок. Вернули быдло в лагеря, а там разберутся, что делать с ними, - успокоил Кузнецова самодовольный майор.

      - Основные главари, товарищ майор, в бегах, - заметил осторожно лейтенант. По моим сведениям, а они получены от начальника поезда, значительная часть отпетых уголовников разбрелась по Сибири, и время от времени они делают разбойничьи набеги на поезда, особенно идущие с востока. Там пассажиры при деньгах.
       - Вот с этой целью я и вызвал Вас, лейтенант. Скажу больше. Нас интересует некий «Шаман» (это его уголовная кличка), который и взбунтовал амнистированных, а сам скрылся.
Майор продолжал измерять ровными, размеренными шагами свой кабинет, иногда подходя к просторным окнам, умолкал, всматриваясь в наступающее  разноцветие осени.
Там, с высоты шестого этажа просматривалась панорама города с многоликой толпой обывателей, сновавших, словно муравьи. Майору думалось, что именно в этой человеческой массе скрывается не одна сотня амнистированных, которые при нынешнем отношении к ним местных властей и законов не могут трудоустроиться и являются потенциальными его врагами. Обращаясь как бы к себе, он вслух реализовал свою мысль:
       - Ведь есть же среди них жертвы кремлевского произвола. И, вот я должен разгребать эти мусорные кучи.
Затем, обратившись к лейтенанту, который пребывал в недоумении от громогласных размышлений своего шефа, добавил много значимую фразу:
   — Вы, лейтенант, возможно, доживете до лучших времен, если Вас не обломают... Не думайте, что я изверг... Приходится исполнять  идиотские команды... Жесточать... Но не думайте, что я раскис. Отнюдь. Я просто хочу, чтобы Вы думали, прежде чем исполнять команды, как пешка. После смерти вождя грядут большие перемены. Разобраться в них — дано умницам.

         Майор вновь подошел к окну и взглядом уперся в бетонный каземат, затем подозвал Кузнецова и кивком головы указал на эшафот:
      - Вот там, за непочтение к «родителям», погибло много хороших сослуживцев. Здесь цена жизни одна: неправильно сказанное слово. – Но, тут же, шеф, как бы спохватившись и решив загладить или, точнее, замять все им сказанное, лукаво расфилософствовался:
   — К чему бы эти рассуждения? Устал, что ли, я? Расчувствовался? Разоткровенничался? Наверное, пора в отставку...
     - Товарищ майор, можно уточнить? - обратился лейтенант.
—   Да,- пожалуйста.
    - Это проверка меня? Я даю себе отчет в том, что в этом заведении не сентиментальничают, не откровенничают. Вы сами об этом говорили.
Майор резко обернулся, отошел от окна и, подойдя к Кузнецову, положил дружески на его плечо свою жилистую руку. Слов не последовало. Сам жест руки шефа сказал больше. После психологической паузы, майор перешел к делу сухо и официально.
      
     - Теперь по существу, лейтенант. К нам явился добровольно некий гражданин из амнистированных и предложил свою услугу за свою свободу (а всех, кто участвовал в разбоях, как я уже говорил, вернули к местам заключений и к прежним срокам отбытия наказаний). Он обещает помочь выловить Шамана - главу сибирских зеков, основного зачинщика всех погромов, дебошей и смут.
     - Можно вопрос? — обратился к нему лейтенант.
     - Да.
     - Почему уголовниками занимается это учреждение?
     - Вопрос резонный. Молодец! Сообразил.
     - Дело в том, что он не только уголовник, он еще организатор сбора информации о военных объектах Сибири, причем не сам, а каким-то образом работает с населением, имеет каналы, связи. Словом, опасный тип. И еще, лейтенант. Как стало известно от добровольца - хирурга по пластическим операциям, Шаман меняет свой облик часто и довольно удачно с помощью оного. Опознать его может только хирург, то есть, он сам.   
       -Так это, он заваруху устроил в вагоне?
      - Ну, не он, так его молодчики. По некоторым сведениям, у него очень большие возможности. БАМлагеря для него — родной дом. Он свободно кочует из одного в другой, выискивает нужных ему людей из науки или обороны, «организовывает» им свободу за информацию.

Майор закурил папиросу, выпустил через ноздри густой  дым, словно паровоз пар ,снял аккуратно кончиком мизинца с языка табачную крошку и, многозначительно пристальным взглядом посмотрев на своего подчиненного, спросил:
       - Вы улавливаете, для чего Вы в моем кабинете? И весь наш разговор?
      - Теперь да, товарищ майор.
     - Так вот, эта папка Вам, а в соседней комнате - Хирург. Займитесь этим делом.