Одиннадцать секунд

Сойдя с подножки вагона на прогретый солнцем перрон, я огляделась. Красиво, но эти виды я наблюдала на протяжении нескольких часов, лежа на верхней полке плацкарты, теребя зачитанную книжку, не особенно вникая в смысл ее содержания. Мысли пробегали бешеной веерницей и каждая следующая, цепляясь за предыдущую, начинала представлять собой все более неприятное зрелище. Чем ближе был поезд к пункту назначения, тем мрачнее и увесистей становились эти мысли. Но поезд дернулся пару раз, притормаживая, и застыл, словно снаряд в стволе огромного орудия, а я, взяв пару сумок и ожидая выходящих цепочкой пассажиров, уже хотела, чтобы время потекло вспять. Так страшно мне, наверно, не было еще никогда. И, оглядевшись на перроне, я не смогла полностью оттолкнуть весь негатив, не найдя в группе встречающих знакомого лица. Стало очень грустно, одиноко и сумки потяжелели в несколько раз. Думалось о том, что моя наивность ничем не уступает моей безбашенности, о том, как я вообще могла решиться на такое, о том… да, о многом думалось. И ни сколько не удивлена, что правильные мысли в голову не пришли. Есть же много причин: транспорт, крепкий сон, да мало ли что? Но, я никогда не отличалась острым умом и великолепной сообразительностью, поэтому просто расстроилась и присела на ближайшую от перрона скамейку.

Поезд еще стоял на путях, когда я вышел из-за здания вокзала, держа в обеих руках по мороженому. Погода держалась в самый раз для середины лета, и я решил, что ей захочется прохладного лакомства. И прибывшие, и встречающие уже почти разошлись с перрона, поэтому ее, сидящую на скамейке, я заметил сразу, еще издалека. Она курила. Нервничает, как и я. Внутри разлилось приятное вязкое волнение. Захотелось поэкспериментировать, и я уселся на скамейку, через три от нее. Пока у нее не получалось справиться с вязким чувством внутри, поэтому взгляд не шарил по сторонам, а был направлен немного в сторону от дверного зева вагона. В окошко, наверно, смотрела. Ничего, я подожду.

Страшно. Даже в сторону посмотреть страшно. А вдруг, там идет он, а я не знаю, что сказать, что сделать. Сидеть ждать, пока подойдет, или встать на встречу? Нельзя так, нельзя. Знакомятся люди совсем не так. Увидеть человека, первое впечатление, составить о нем мнение, а потом, проанализировав эту встречу, понять, что ты себе о нем думаешь. А так что делать? Я о нем думаю уже очень долго, а увижу в первый раз. Все с заду наперед, все, не как у нормальных людей. А взгляд пополз, пополз. Ну, и пусть он там идет, не могу больше слышать эти мысли, устали они меня. Сантиметр за сантиметром, медленно (куда мне спешить) я поворачивала голову, обозревая окрестности. Угол обзора расширился, перестав упираться в зелень привезшего меня вагона, и боковым зрением я увидела сидящего, чуть поодаль, на скамейке человека. Сердце запрыгало, закопошилось, забилось в агонии под натиском атак адреналина. Одиннадцать секунд. Читала я в одной книжке, что надо всего одиннадцать секунд. И взгляд прыгнул на него. Он улыбался.

Конечно же, я улыбался. Как можно было сдержать улыбку, глядя на нее? Даже слова сразу не подберешь, чтобы описать, как она выглядела в тот момент. Обворожительно? Нет. Чудесно. Да, наверно. Немного подсвеченная внутренним светом, словно экспонат в популярном музее, с табличкой около названия «руками не трогать». А мне можно. Поэтому я встал со скамейки и не спеша пошел на встречу. С каждым шагом становилось спокойней. Мне нет необходимости притворяться, играть какую-то роль. Для нее я такой, какой есть и все остальное пока не важно.

- Здравствуй, - сказал я, продолжая улыбаться.
- Я счастлива, - ответила я, для верности отсчитав еще одиннадцать секунд.