РНБ

РНБ, РНБ...Но многие по старой памяти называют "Публичкой", хотя на читательском билете написано: Российская национальная библиотека.
*     *    *
В здании на площади Островского начался ремонт. Вход с Садовой улицы, временные конструкции из деревянных реек и пленки, белые следы от строительной пыли на ковровых дорожках, свежий запах побелки-покраски, звуки грохота и шарканья - всё это благодаря людям в униформе, для которых библиотека стала на некоторое время местом работы. И теперь по коридорам перемещаются группы людей интеллектуального и физического труда с разными целями и задачами.

Но мы-то чувствуем себя главнее. Мы ходим сюда постоянно. Это наш мир со скрипучими столами и стульями, серой пылью на всех поверхностях и котом в буфете. Это наши библиотекари, наше шуршание бумаг, шепот и недовольство по поводу звонков телефонов. А эти преобразователи действительности - временно вторгнувшиеся профаны, лишенные потенции стать читателями.

Ну что ж, объем возросшего занудства уменьшается от увеличения освобождаемой территории иными. Захватчики отступают, оставляя после себя вскрытую из многолетней ветхости красоту здания. А может и не зря они здесь блуждали - эти строители. Совсем не зря. Но хорошее, как всегда, останется неотмеченным. Вот если бы результат был обратным, сколько было бы разговоров! Иван Иванович, видя своего приятеля Василия Васильевича и протягивая ему трясущуюся руку, начинал бы обсуждать отремонтированный интерьер. Василий Васильевич, в свою очередь, вцепившись в кисть собеседника, поддержал бы разговор о неумелости, несовершенстве и ограниченности. И так стояли бы они, развивая амплитуду верхних конечностей до перетрясывания глубин памяти, не в силах оторваться друг от друга. Или же Маргарита Сергеевна, проходя по коридору вместе с Людмилой Григорьевной, обратили бы внимание на отвалившийся свежепокрашеный (свежезамазанный, свежеприбитый) кусок чего-либо. И их разговор о бездарности студентов и деградации молодого поколения приобрел бы фатальный характер, проиллюстрированный этим примером безалаберности. "Да-да, боги погибли, Европа закатилась и красота нас не спасет".

Стояли бы и болтали эти парочки в фойе, в курилке, в буфете, рефлексируя культурный сдвиг, произошедший в измерениях РНБ. И в этот момент каждый из них как никогда был бы откровенен со своим собеседником. И дорожил бы каждой минутой солидарности взглядов и мнений. Но расставание неизбежно. И печально; расставание с человеком - носителем частицы твоего мира: той или тех точек, образовавшихся от пересечения двух жизней. Между мегатекстами судеб нашлись общие, совпадающие эпизоды, узнаванию которых так рада человеческая природа. Немного меня в другом.
Пусть это случается почаще.
2006