Чистилище Гл. 10 Смена полос жизни

"В любом измерении, если оно ещё не
кромешный ад, чёрная полоса нет-нет,
да поменяется на белую. Вопрос только,
как долго продежится она?"

Эрешкигаль

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2010/12/19/1152

   - Ты зачем сделала эту подлость? - тяжело дыша, спросила Вероника.
   Лариса сразу поняла, в чём дело, но ничуть не смутилась. Стыдно ей не стало и наглые маленькие глазки её стали колючими и злыми.
   - А как ты думала? Что здесь, как и на Земле, проедешься на взяточках верхом? Наслушалась я, как ты сладко там жила, как в институте обучалась, должности начальниц занимала, да денежками шуршала! Я вот всю жизнь простой ткачихой проработала, всю жизнь копейки считала, ничего такого не видела, что тебе доступно было... А теперь мы равны, не выгорит тебе тёплого местечка за твои взятки! Н-наа! - она скрутила пальцы в кукиш и ткнула Веронике под нос.
   Между женщинами поднялась перебранка, нервы обоих так взвинтились, что они подрались. Кувал-надсмоторщик растащил их. Позднее обоих буянок высекли розгами в наказание за драку.
   Когда Вероника отбыла штрафные работы и вернулась домой, оказалось, что здоровье её сильно подорвано сколько тяжёлыми работами в недрах планеты, столько и чувствами сильной ненависти и обиды. У неё совсем не было денег, а их ей требовалось очень много - на лечение и на усиленное и улучшенное питание для восстановления сил. Но она уже не могла работать - она едва передвигала ноги. Дела её оказались настолько плохи, что явно приближали её к КНОТУ: СОСТОЯНИЮ ВРЕМЕННОЙ СМЕРТИ.
   Когда у жителя Чистилища по той или иной причине случался кнот, с его телом случалось то же самое, что происходит с телом покойника на Земле, только в гораздо более ускоренном темпе. Тело "умершего" начинало разлагаться и его помещали в склеп, подобный Хранилищу Плоти, где оно примерно за десять-пятнадцать лет превращалось в прах, а затем восстанавивалось полностью за какой-нибудь год и воскресало. Но во время действия этих процессов душа пребывала в чёрной дыре Космоса и терпела невыносимые страдания, ещё бОльшие, чем во время очищения в храме у Камня Истины, но при этом она очищалась в этой космической яме не лучше, чем в храме.
   Вероника слышала от старожилов Руми, переживших это страшное мучительное состояние, что кнот настолько ужасен, что его лучше избегать любой ценой.
   Хотелось не довести дело до кнота и Веронике. И она не видела другого выхода, как зачастить в храм и проходить душеочистительные процедуры, уж лучше там, чем в чёрной дыре в Космосе. И она уходила в храм и бывала там порою по несколько суток подряд.
   У неё появились деньги и право посещать магазины первого этажа. Ей очень хотелось мяса и рыбы, но оказалось, что животных ради мяса не убивают не только в Раю, но и в Чистилище, а в аду их и вовсе быть не могло. Мясо заменялось на Руми овальными плодами величиной с небольшую дыню, они были разного цвета и ничем не отличались от мяса: жёлтые - от курятины, розовые - от свинины, малиновые - от говядины. Да и по энергетической ценности они не уступали этому продукту. Рыбу же имитировали разнообразные сорта водорослей, которые можно было жарить, варить из них уху, солить и коптить.
   Вероника теперь питалась не хуже, чем на Земле: пила вкусные чаи с пирожными, из всех фруктов она более всего любила бананы и виноград - они были теперь доступны. Она варила "мясо", жарила "рыбу" и лакомилась разноцветными прозрачными засоленными зёрнышками, вырощенными в воде и по вкусу напоминавшими красную икру. Но удовольствие от поглощения пищи затмевали страшные мысли о том, что снова придётся идти в храм, потому что требовалось платить за лекарства и за посещение врача-кувала.
   Очищение ужасало её всё сильнее, ей даже казалось, что гораздо легче носить клокушки. Камень Истины пытал её и во время этих мук её казалось, что нечто жуткое норовит выползти из глубин памяти её подсознания. В её мозгу появлялись какие-то мерзкие отвратительные облики, но ей не хотелось выпускать это наружу. Она чего-то боялась, а чего именно - понять не могла. Да и вопросов Камню Истины почти не задавала, потому что не хотела верить в ответы, которые он ей давал, потому что не могла принять их. Она внушала себе, что Камень просто почему-то оскорбляет её и, чтобы не нарываться на то, чтобы он и дальше её обижал, она считала, что не следует ни о чём его спрашивать. Но он словно давил на неё, чтобы она это сделала, терзал её страхом непонятного: что же это за нелицеприятные образы выдаёт её память? Иногда она  не выдерживала и спрашивала об этом и Камень Истины твердил ей о каких-то демонах-ракшасах, идолищах, о нарушении запрета Верховного Бога, но Вероника ничего не могла понять, а выяснить подробности не решалась. Она старалась переключить свои мысли на что-то более простое и житейское, но то, что предстоит ходить в храм, сидело холодным комом страха в её груди.
   Через несколько месяцев жрец-кувал объявил ей, что за свои частые походы в храм она заслужила милость богини Малиналь и имеет право отправиться на три дня на остров Жизни. Вероника слышала об этом острове. На самом деле это был не остров, а оазис природы где-то в ста километрах от города. Там была чистая речка, рощица, цветочные луга и побывать там летом было мечтой каждого жителя Чистилища.
   А на Руми именно наступило лето. Оно длилось обычно месяца три (если перевести на земное время), было очень жарким и знойным и неуютным: в городах было совсем мало деревьев, ветер постоянно взвивал клубы пыли и песка, дождей почти не было. И поэтому  Вероника несказано обрадовалась поездке в оазис Жизни, но женщины, жившие с ней в одной комнате, умудрились испортить ей настроение: они завидовали и закипали от злости, они отводили глаза в сторону и не разговаривали с ней.
   Неприятна была и дорога: пришлось почти три часа стоя трястись в карабе, мчавшемся по булыжной трассе, ведущей к острову Жизни. В нём были маленькие окошки, но смотреть в них не было удовольствия, потому что за ними расстилался однообразный невзрачный пейзаж необъятных просторов пустырей - просто голая серая земля, на которой не росла трава. Хотелось плакать, глядя на это.
   Правда, эта унылая картина время от времени чередовалась с панорамой полей и деревень, но они тоже были некрасивы: как и в городе, там было мало деревьев, а дома ничем не отличались от городских - многоэтажные серые казармы, окружённые плантациями и теплицами. Вероника уже знала, что там живут люди, которым было положено выполнять крестьянские земледельческие работы.
   Зато оазис согрел душу своей яркостью и красотой, ещё издалека зазеленев изумрудной массой деревьев. Все, кто ехал в карабе на остров Жизни (тоже удостоенные этой милости богини) припали к окнам и жадно следили за тем, как роща приближается. А когда караб въехал в оазис и все одни за другим выбрались из него, воздух природы вдыхали судорожно и он казался таким сладким! Каким чудесным показалось пение птиц! Многие из приезжих разрыдались от переполнявших их чувств, кто-то падал в траву, кто-то поспешил к реке.
   Но кувал, возглавлявший группу, приказал всем собраться возле него и никто не осмелился его ослушаться. Он раздал покрывала и шесты шатров и велел их установить и указал, как это делается. В этих шатрах отдыхающим предстояло ночевать.
   В оазисе водились не только птицы, бабочки и стрекозы - здесь жили многие животные: зайцы носились в траве и совершенно не боялись людей; белки прыгали с ветки на ветку; лоси и олени гуляли по лесам и лугам. А в реке можно было увидеть рыб и лягушек - каким чудом теперь казались эти простые твари!
   Обедали, расстелив покрывала на траве - неподалёку от реки. Во время пикника один мужчина небрежно бросил на траву салфетку и забыл о ней. После обеда он беззаботно помчался купаться. Такое легкомыслие дорого обошлось ему, потому что это было нарушением инструкции, которую всех удостоенных милости Малиналь заставили заучить наизусть перед путешествием в оазис. Когда кончился трёхдневный отдых на остроеве Жизни, за этим мужчиной явился полицейский-кувал и усадил его в арестантский караб, потому что в течении этого срока он не вспомнил о брошенной им на траву салфетке и не убрав её, намеревался уехать в город. Теперь ему предстояла выплата штрафа в тысячу буклей или штрафные работы. Этому человеку было явно даже хуже других, покидающих рай природы с грустными мыслями о том, что надо возвращаться в ужасный город.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ