984

***

   С осторожной насмешкой постукиваю своим огромным мечом по лоскуту его защищенности: «Ого, ты смотри-ка...» - но еще не заметил бритву в руке - от страха и ненависти всё тело его почернело и скрылось во тьму и,  может быть, мне только кажется, что я кинжалом по его горлу вожу...

***

   По воле волн духовных пустил себя, следя лишь за тем, чтобы остаться живым. Тот случай, когда не едят, не одеваются, лежат на постели с распущенными волосами. Нормальная болезнь, только не тела, а духа. Бог дьяволу об Иове: «только душу его не трогай», а обо мне: «только душу его потрогай». Больше нечего и трогать почти. Но постель теплая-теплая, в ней угреваешься как слабый мальчик. Однако, вот повернулся, чтобы свернуться калачиком на другом боку и - мазнул, стрельнул на мгновение холод. Сразу мысль: «да, ужасов много. Все же надо встать и осмотреть хотя бы те миры неустройства, что расположены около нашей страны...»

***

   Мечта в том, чтобы люди сидели по уютным кабинкам и полулежа почитывали мои любимые книжки, слушали мою любимую музыку и смотрели картины, кино, а в перерывах вкусно питались и в общей зале интересно общались, а я бы на всем этом библиотечно-гостиничном сервисе  делал хорошие бабки!

***

   Строится здание, в зияющих оконных проемах светят лампочки, освещая ад несделанных комнат. Христы хотели улететь на небеса, но их под потолок посадили на короткий поводок. А я не пойман, но: средь будничной тоски и праздничного страха…

***

   Когда говорят о себе - или своей нации - между собой, то времена мирные, но глухие, когда говорят о себе - или своей нации - другим - «самоутверждаются» - то жди войны, когда не говорят о себе или своей нации, то мир и радость, и развитие...

   («Ты похож на древнего римлянина!» (жесткое тонкое лицо и своеобразная футболка как туника) - «Древний римлянин, пытающийся стать древним иудеем под видом русского в этой непонятно на что годной Татарии...» - а, впрочем, сказываются немцы и их «Священная Римская империя»…)

***

Театр - где вечно лица зрителей бесстрастны! - я стороной обхожу твои подмостки, но знай же - завитушечный, многоугольный - что и я - широкий, страстный - лишь актер, потому что никто не пускает жить, гремя в мое побелевшее бесстрастное лицо аплодисментами своими...