986

***

   Я все-таки влияю на них: один просит дать почитать что-то, хотя ни разу не хвалим мной, другой вдруг для опыта пишет откровенное подражание, а третий пытается то верить в Бога, то думать о Нем же, но если только верить, то станешь писать детские сказочки, а если только думать, то получишь систему, не имеющую решения, в ней иксов слишком много, а живых элементов - мало и она затемнена... А так ругаются, конечно, и пытаются даже заскучать, и в члены союзика местных писательчиков заскочить, чтобы носом хоть на какую-то гору взойти и меня оттуда букашкой и уродцем увидеть, но приходят,  прослышав, новые люди и я негативу внимаю вполуха, с усмешкой, ибо занят уже написанием новых романов, в каждом по истории и паре любовной - светская дама, например, запала на андеграундного парня, а мужик лет 35-ти окрутил   великолепную 17-летнюю деву; или: чистый фронтовой летчик отбил вылитую фронтовую медсестру у полудруга, а один непонятный чувак вдруг соседку слямзил и ей опять 17 лет, а  ведь и мать ее страдает от него... - и вокруг всегда море творчества и солнца, а не только секса, хотя трахнуть автору каждую так охота, что даже, была не была, пусть выйдет система затемненная...

***

   Сначала очень удачная музыка играла, но потом я отвлекся и они без меня  на неудачную заменили кассету - после чего и сами ушли. А теперь всё смолкло и я вопрошая смотрю на все вещи, предметы – мол, почему никто из вас не играет? - и они, тяготясь ситуацией, молчат в ожидании санкций…

   Мой дворик - вечный траур запустения. Кругом асфальт и кирпич, а тут сто квадратных метров запустения. Вдоль старейших заборов сложены старые доски - возможно, когда-то они все же заменят заборы -  а в остальном: мята, кусты и деревья, и сорняковые травы. Осень, пуд листвы завалил всё подряд, а с соседней помойки залетели пакеты и мусор. Ветер, коты и крысы, птицы и бельевая веревка, лопата, гамак - и я здесь подолгу, в месте, похожем на сад... 

  Одного из двух сыновей одену в траур и один из двух рукавов одену в траур, и одно из двух слов одену в траур, и одну из двух      жен моих одену в траур; не мне от него избавиться, пусть     будут запустение и траур...

   (А в текстах моих каждый свое найдет - как в том прогнозе погоды, где говорится, что сейчас ожидается ночь, а завтра - новое утро...)

***

   Постеснялся ломануться на выход в автобусе, когда вдруг водила заднюю дверь открыл на остановке, где можно на другой транспорт перескочить - трусость. Она на билет пятерку передавала и, значит, удобно было завязать знакомство, сказав:  «давайте - на два билета, а я вам два рубля сейчас отдам», но не хотел  билетов я вообще  брать – мелочность и жадность. Я старый билет в кошельке хранил и тут он по цвету подошел, вот я им и махал на выходе, подрагивал рукой - лживость (да и трусость). В общем, испортил впечатление, а так ей сначала  понравился, что видел я: отказавшись от подвоза знакомым в личном авто и встав на мужской задней площадке автобуса так, чтобы меня к ней прижало толпой, она, видя необоримую робость мою, хотела даже, чтобы во мне оказалось последнее мужское достоинство - похоть...