Тетя Клава-учительница

( из серии рассказов "О земляках")

На стене висят черно-белые портреты. На одном из портретов белокурая красавица.
Нежное девичье лицо в обрамлении локонов. Это тетя Клава в молодые годы.

        В моем тогдашнем девчачьем беззаботном представлении было важным иметь красивую внешность и этим ,будто бы, уже определялся и жизненный успех и счастье и вообще все блага.

       Сравнивая ангельскую внешность на портрете и,  видя воочию тетю Клаву, нашу дальнюю родственницу, я впервые задумалась о несоответствии моих представлений о жизненной справедливости.

Тетя Клава, родившись любимым ребенком в семье, перенесла серьезное заболевание в детстве с последующей операцией, в результате которой , одна нога стала короче другой на всю оставшуюся жизнь. Инвалидность не помешала закончить педагогический институт и получить уважаемую в те годы, и особенно на селе , профессию учителя. Преподавала математику в школе, поставив крест на личной жизни, на семейном счастье. Рассказывала позже о том, что попытки молодых людей ухаживать, отвергала. Считала, что это от жалости. Так и прошла жизнь между красивым домом с резными наличниками и березами под окном и школой.

Но дал Бог ей и «дочерей». Одной из них была я.

       Жили мы достаточно далеко от центральной усадьбы, где была школа и в какие-то моменты весенней- осенней распутицы или зимних снежных заносов, в школу было попасть не просто. А уж из школы… С моей активной натурой, после всех кружков, самодеятельности, выпуска стенгазет , посещения библиотеки и много еще каких дел, идти домой по темноте через перелески, поля было и страшновато и поздно. Мамина тревога имела свой предел и меня определили на квартиру к дальним родственникам- в семью тети Клавы.

В их доме был строгий патриархальный уклад с обязательным пыхтящим медным самоваром утром и вечером. Дедушка сам водружал свежезаваренный чайник на конфорку над самоварной трубой, и самовар пел, подсвистывал , пыхтел. Чай наливался из чашек в  блюдце , и пить его было просто наслаждение. Процесс был неспешный, обстоятельный. За таким чаепитием было место и разговорам, и как я теперь понимаю, воспитанию. Для меня были определены часы обязательного присутствия.  Ходи, сколь угодно в библиотеки, кружки, но к вечернему чаю, чтоб  была дома. Мои школьные дела были интересны и обсуждались на тех же правах, что и дела семейные. Я как-то не чувствовала себя чужой в этом доме.

Потом я повзрослела, появилась собственная семья, родители постепенно перебрались на центральную усадьбу в добротный современный дом, который выстроил отец. И всегда постаревшая тетя Клава находила силы и время прийти увидеться, расспросить о жизни. Рассказать о том, что вот у нее живет сейчас новая «дочка», и надо торопиться домой, чтобы не очень нарушить,  я так понимаю, незыблемый распорядок вечернего чаепития. А мама с улыбкой рассказывала, что когда приезжали в село молодые специалисты- девушки, их  определяли на квартиру  к Клавдии Владимировне. Она каждый раз отказывалась, ссылаясь на возраст и то, что уже надо в покое пожить, а потом сдавалась. Девчонкам в сельсовете говорили:- вот поживете у Клавдии Владимировны , а потом и  свадьбу сыграем. От нее все девушки замуж выходят.

          Ну вот, не случилось своего семейного счастья. Ее старость согревали заботой и добротой повзрослевшие, Богом данные дочки. Находя возможность забежать, поделиться радостью, а то и печалью, погреться в ее сочувствующем отношении к их делам.
         
         Вот так в моей памяти соединились красота портрета с красотой и добротой души человеческой.

         А может быть, прекрасным нам кажется то, на что мы сами смотрим с любовью.
               
                Лидия Вакина
                Июнь 2009 г.

фото родительского дома Клавдии Владимировны и сама она третья справа в верхнем ряду.