20. Штрафники Соколиный полет пешки

продолжение

начало см. через «Произведения» http://www.proza.ru/avtor/echorny
Соколиный полет «пешки»
***
20. Штрафники
(июль-август 1943 г., Воронежский фронт )

Над передовой, когда пролетали, всегда старались высоту набрать. Если приходилось так, что на малой высоте линию фронта надо было проскочить, всегда это было ожидание смерти.
Был у нас штурман Каримов, из Казани, татарин. Одно время я с ним летал, когда он уже вернулся из штрафбата. Не очень долго, но вылетов двадцать, наверное, вместе сделали. Так он всегда, когда над линией фронта пролетали, со своего места встанет, сзади так голову просунет и туда вниз на землю смотрит. Там у летчика в кабине, под ногами, было такое окно сделано. Каждый раз так, туда смотрит, прямо глаз не может оторвать, кажется. И все приговаривает: «Ой-йо-йой, если бы ты знал, что там творится. Если б ты только знал, какой там ад. Посмотри, как там стреляет…». Да еще сзади так пролезет – там небольшое такое отверстие было, тоже как окошко, от летчика к штурману даже пролезть можно было – и по правому плечу все хлопает, мол, посмотри туда, а там смотри, что делается. Причем, с силой так бьет, аж больно. Тут надо во все глаза за обстановкой в воздухе следить, через линию фронта уже перелетаем, а он отвлекает, мешает.
Я ему как-то, было, сказал, что ты туда вниз смотришь, тут сейчас нам самим так настреляют, что только держись. А он мне: «Нет, то, что тут стреляют – это даже сравнить нельзя с тем, что там, на земле, твориться, когда бой идет. То, как там страшно, у нас тут совсем не так».
Когда в штрафбате был, узнал что такое пехота. После ранения вернулся опять в полк. Восстановили в звании и опять штурманом летать. Даже думали его штурманом эскадрильи сделать, но он не захотел ни в какую. Только рядовым штурманом, в крайнем случае - штурманом звена соглашался летать. А до этого уже летал штурманом эскадрильи. Штурманом был сильным, грамотный, память хорошая. Но так и не согласился. После того случая, когда попал под трибунал вместе со своим командиром - Зотовым. Зотов, как лидер, завел группу из десяти «яков» на немецкий аэродром. Попутали Таганрог с Ростовом. В Таганроге немцы еще были, а в Ростове уже наши.
***
Рассказывали, что наших летчиков, которые сели к немцам, потом сами же немцы похоронили с воинскими почестями, там же в Таганроге. Три «яка» сели сразу, увидели, что к немцам попали, первый из приземлившихся летчиков выскочил из кабины самолета, начал остальным сигналить, чтоб не садились. Другое звено уже на посадку заходило, начали уходить, а немцы из зениток открыли огонь. Тоже их сбили. До этого не стреляли, поняли, что заблудили, немецкий аэродром за свой приняли. А тут открыли огонь и сбили тут же еще три «яка». А оставшиеся уже спаслись, на аэродром в Ростов прилетели.
Тогда почему-то в полку неразбериха получилась. Еще один экипаж из нашего полка тоже, как лидер, заблудились, не туда привели. Но у них самолеты только побили, никто из истребителей не погиб.
Тогда шум большой был, не только в нашем полку. По всему корпусу. Наш корпус обеспечивал передислокацию какого-то истребительного чуть ли тоже не корпуса. Выделили целую группу самолетов из разных полков нашего корпуса, которые как лидеры должны были обеспечить перелеты групп истребителей. Я тогда не попал в эту группу «лидеров» от нашего полка.
Но именно то, что с Зотовым и Каримовым случилось, чуть ли не как предательство им ставили в вину. У других, которые тоже как лидеры вели истребителей, таких потерь не было, только самолеты побили. А у Зотова с Каримовым шесть человек погибли, да еще два самолета у немцев оказалось. Среди них комэск и два - командиры звеньев, кажется.
Они сели первой тройкой, в плен не сдались. По слухам, по разговорам, как будто, один застрелился сам, этот комэск, который и сигналил остальным, другого немцы убили. Они, вроде начали стрелять по немцам из пистолетов. Первые двое приземлившихся успели выключить моторы. А сразу запустить моторы – это уже нельзя было сделать. Не так просто это было, такие моторы. А один еще не успел, который последним из этих трех садился. Когда начали сигналить, что немцы, видно, пытался взлететь, мотор не заглушил. Начал взлетать, его на взлетной и подожгли, так и сгорел с самолетом.
А тоже, когда совершали этот перелет, боекомплекта у этих «яков» не было. Вроде, не нужно потому, что не на задание летели, а со своего аэродрома на свой же. Будто это в глубоком тылу перелет. Так может хоть те, которые в воздухе остались, как-то смогли бы помочь.
Неприятность тогда большая такая была. На весь корпус. А в нашем полку, буквально вслед за этим, чуть ли не в этот же день, еще одно ЧП случилось. Группа из нашего же полка уже вместо Таганрога в Ростов пришли и по своим окопам бомбы сбросили. А группу командир полка вел.
Почти одновременно это все произошло. Тогда в полку большое разбирательство было. Наказали и виноватых, и невинных. Как всегда в таких случаях.
Оно еще все так случилось, что Полбин незадолго до этого только стал командиром корпуса. В самом конце марта Судец сдал корпус Полбину, а через несколько недель все эти ЧП случились. Судец – генерал-лейтенант, с повышением ушел на командующего воздушной армии, а Полбин – полковником тогда был. А тут начали, плохая подготовка штурманов, летного состава.
Может, из-за этого тоже какая-то неразбериха. Всегда, когда командиры меняются, такое бывает.
***
Насколько тот же Каримов виноват был… Конечно, Зотов там был виноват. Но тогда не только летчика и штурмана, лидером летавших, разжаловали и в штрафной батальон отправили. А и командира полка Анискина сняли с должности, куда-то перевели, начштаба сняли. А Скоробагатова, штурмана полка, разжаловали и отправили стрелком-радистом на «Ил-2». Стрелком-радистом на «Ил-2» - это почти то же самое, что и в штрафбат было попасть. На «илюшах» именно стрелки гибли постоянно – им жизни отводилось не больше двух-трех вылетов. По той статистике, как замену готовили тем, кто на «Ил-2» должны были летать стрелками-радистами.
Каримов вернулся потом. Ранило его сильно. Правое бедро, даже не бедро уже, а выше. Оторвало, что называется, ползадницы - видно, большим осколком от снаряда. А тогда в штрафбате воевали до первой крови. Если повезет, что не убьют, а ранило, то считалось, что искупил вину кровью. Переводили воевать уже не в штрафные части, если оставался не инвалидом.
Зотов, кажется, и погиб в штрафниках. А Каримов после госпиталя назад к нам вернулся. Как раз тоже, помню, прилетели с задания, заруливаю на стоянку, смотрю - кто-то бежит, прихрамывая так на правую ногу, и руками машет, улыбается во всю. Сначала не понял, тем более, что так хромает, вроде чужой, а потом присмотрелся – Каримов. Штурману говорю: «Смотри – Каримов бежит». Он еще не поверил. Причем, почему-то именно к нашему самолету он так бежал. Хотя нас целая группа тогда заруливала на стоянку. Мы с Каримовым до этого как бы не очень дружили. После того, как он вернулся, уже больше как-то стали общаться. Даже и полетать уже вместе пришлось одно время.
***
Каримов, когда вернулся, рассказывал, как получилось, что они вместо Ростова на Таганрог группу «яков» завели. Они в облаках заблудились, погода плохая была, облачность низкая. А Ростов и Таганрог с воздуха тогда не так легко различить было. Похожие были сверху, потому что и тот и другой был практически в руинах. А так по размерам одинаковые почти города были. Да и на речках так одинаково располагались.
Как Каримов рассказывал, он еще говорил Зотову, когда они из облаков вылезли, что это не Ростов, а Таганрог похоже. Развалины одни, ориентиров каких-то нет, но увидел все-таки, что что-то не то. Он, действительно, хороший штурман был.
А этот Зотов тоже еще такой был, других не очень любил слушать. Часто так было, все от других отмахивался, слушать не хотел. И в тот раз тоже, что-то такое этому Каримову ответил: не пори, мол, ерунды. Хотя Каримов тогда уже был штурманом эскадрильи, на должности более высокой, чем Зотов. Но в таких случаях всегда летчик - командир. Хотя Зотов и по званию младший был. Нормальный бы летчик послушался бы штурмана, дополнительно круг бы сделал. Таганрог же возле моря – сразу бы сообразили. А этот подал команду «якам», те и пошли на посадку.
***
Они еще не успели прилететь, а их уже на аэродроме особисты ждали. Может быть, с ними б не так поступили, но еще были разговоры, что там пьянка была. Как раз в землянке, где и Зотов находился. Погода не летная была, думали, что не будет вылетов. А их все равно на задание послали. И вроде бы, что они пьяные полетели, поэтому и попутали своих с немцами. Они там не всю ночь пили-то, да и сколько там выпить могли, чтобы пьяными такими быть.
Может, кто-то из них сам придумал это потому, что им там какую-то ерунду вообще старались приписать, в предательстве обвинить.
Но тогда оно в полку все одно к одному собрали и – этих за «лидерство» под трибунал отдали, и командиров тоже наказали, что по своим отбомбились..
***   
Когда Каримов вернулся, побывав на передовой, в окопах, он спокойно уже никогда не мог пролетать над линией фронта. Оглянешься на него, когда он так из-за правого плеча торчал – глазами туда вниз просто впивается во все те взрывы, весь там, кажется. Туда, в окошко под ногами в носу самолета, смотрит и только приговаривает: «Что там делается, ой-ё-ёй, что там твориться только».
Оно на войне везде не сладко было, но правду говорят, что те, кто в пехоте эту войну прошли, страшнее этого ничего не было. Не говоря уж о том, чем их кормили, в каких условиях спать приходилось. По сравнении с такими, как мы, кто летал, и говорить нечего.
У нас – обязательное трехразовое питание, тот же шоколад давали. Кто курит, шоколада меньше давали, но все равно. Каждый вечер в столовой водку давали. Сто грамм спирта на человека, почти стакан водки получался, с водой пополам разбавляли. А если экипаж сбивал самолет, то еще литр на экипаж полагалось. Дополнительно к обычной норме. Как правило, такую водку экипаж сам не пил, с другими делился.
После вылетов, вечером выпьешь, уже оно и заснуть легче. Хотя были и такие, кто не каждый раз пил, отдавал кому-то. Бывало и по-иному. Не пили по нескольку дней, собирали на какую-нибудь пьянку уже вечером, после ужина. Хотя это запрещалось, и по-своему командиры следили, но, все равно, за всеми не уследишь. Смотришь, за каким-то столом сливают эти порции куда-то. То в грелки какие-то, то еще чего-то придумывали. Понятно, что пьянку будут организовывать. День рождения у кого-то или еще что-то. Самогонку доставали, такое было.
Но это не часто так делали. А чтобы там этот «ликер шасси» кто-то пил – как показывают – я такого не встречал. Может, техники и делали, и пили, но из летного состава никогда не видел. И так хватало – почти по стакану водки каждый день. Есть полеты, нет – рацион один.
Если что-то случалось – перебазируется полк, из батальона обслуживания отстали, вовремя не приехали, - что летному составу не успевали приготовить обед или ужин, наказывали. Тех, кто в батальоне обслуживания за это отвечал. Причем никто из нас самих никогда не шумел, если что-то случалось такое. Сухим пайком все равно выдавали. Было такое, что по нескольку дней так приходилось питаться. Никто из летчиков или штурманов обычно и не возмущался. А с теми, кто должен был нормальное питание обеспечить, потом разбирались, наказывали.
Куда там, чтобы такое было для тех, кто в пехоте воевал. Даже то, что им положено было по солдатской норме и то не всегда попадало. При том, что это солдатский паек, а у нас офицерские нормы. Даже когда такие как я сержантами были, паек офицерский полагался. И для тех же стрелков. Всему летному составу -  одинаково.
А для Вани-пехоты быть голодным по нескольку дней – это было обычное дело. А чтобы там горячее, первое какое-то поесть – это вообще редкий случай. А у нас попробуй, чтобы на сухом пайке несколько дней прошло. Чуть ли не командир корпуса прилетал разбираться, кто виноват.

Уже после войны Каримов как-то адрес нашел, не знаю, через кого и как, несколько раз письма присылал. К себе звал. Я тогда уже на Дальнем Востоке служил. Он в Казань сразу после окончания войны вернулся, демобилизовался по состоянию здоровья. Директором какого-то ресторана, где-то в центре города, как писал, устроился. Приезжай, командир, хоть на месяц, хоть на год. Вроде, вообще приезжай жить в Казань. Лучшие блюда, лучшие напитки – каждый день для тебя все будет. Такое писал тогда, может, хвастался, хотя на фронте он, вроде, таким не был. Поэтому вряд ли таким стал, видно, хорошо устроился в Казани. Не знаю, как у него дальше жизнь сложилась, так и не получилось к нему заехать хотя бы на день-другой.



ПРИКАЗ О НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОМ ЛИДИРОВАНИИ САМОЛЕТАМИ Пе-2 1-го БОМБАРДИРОВОЧНОГО АВИАКОРПУСА ИСТРЕБИТЕЛЕЙ 3-го ИСТРЕБИТЕЛЬНОГО АВИАКОРПУСА

№0318 27 апреля 1943 г.
Для переброски 3-го истребительного авиакорпуса с Воронежского фронта на другой фронт командиру 1-го бомбардировочного авиакорпуса было приказано выделить в качестве лидеров 16 лучших экипажей на самолетах Пе-2.
Перебазирование началось 16.4.43 г. В результате преступно халатного отношения к делу со стороны экипажей и их начальников 7 экипажей из 16 потеряли ориентировку, из них экипаж 82-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка 1-й гвардейской дивизии: летчик-лейтенант Зотов, штурман эскадрильи старший лейтенант Каримов — предательски привели группу истребителей вместо Ростова в Таганрог, занятый противником, где, став в круг, предложили производить посадку. Несмотря на открытый противником артиллерийский огонь из ЗА, 3 самолета Як-1 во главе с командиром эскадрильи 291-го полка Егоровым произвели посадку в Таганроге и попали в руки врага. 3 самолета Як-1 были сбиты ЗА противника на кругу аэродрома и там же горящие упали. Остальные 4 самолета с преступником-лидером вернулись на аэродром Ростов…
3 экипажа: летчик 854 бап 293 бад младший лейтенант Малеев, штурман корабля старший сержант Сероглазое, летчик того же полка старший сержант Данилов, шутрман звена лейтенант Малышко и летчик 81-го гвардейского бомбардировочного авиаполка 1-й гвардейской авиадивизии (стажер Омской школы летчиков) лейтенант Назаров при штурмане звена лейтенанте Лаврове — все трое потеряли ориентировку в самых простых условиях и привели свои лидируемые ими группы истребителей вместо аэродрома Миллерово в Чертково, где и произвели посадку в поле, разбив 2 Як-7б, 1 Пе-2 и 1 Пе-2.
Экипаж 82-го гвардейского авиаполка 1-й гвардейской авиадивизии лейтенант Рыбалко со штурманом эскадрильи капитаном Сербковым заблудились и привели свою группу истребителей не на аэродром Миллерово, а в станицу Вешенская, где и произвели посадку в поле, разбив один самолет Як-7б.
Экипаж 804 бап 293 бад: лейтенант Поляков, штурман звена младший лейтенант Жариков, лидируя группу истребителей из Обоянь в Россошь, потеряли в воздухе группу и вернулись на аэродром вылета, а истребители самостоятельно благополучно прибыли в Россошь.
Экипаж 854 бап: летчик-лейтетант Лысенко со штурманом звена лейтенантом Крыловым заблудились и завели группу истребителей вместо Ростова в район между Ростовом и Таганрогом. Истребители, видя блуждание лидера, бросили последнего и самостоятельно вернулись в Ростов, где и произвели посадку, а горе-лидер пришел вслед за истребителями.
Расследованием на месте этого возмутительного факта заместителем командующего воздушными силами Красной Армии генерал-полковником авиации Ворожейкиным установлено:
Командиры дивизий: 1-й гвардейской — полковник Добыш и 293-й — полковник Грибакин никакого участия в подборе выделяемых экипажей на ответственное задание не приняли. Не поставили перед лидерами задачи, не проверили их и не проинструктировали. Штурманы: авиадивизии 1-й гвардейской — майор Янченко, 293-й — майор Аксенов и 1 бак — майор Савченко никакой работы по поднятию в дивизиях и в корпусе штурманского дела не ведут. Люди ожирели от безделья и превратились в безответственных чиновников. В корпусе и дивизиях потеря ориентировки не является исключением. Еще в январе месяце 1943 г. На Волховском фронте из-за потери ориентировки три группы возвратились с боевого задания на свои аэродромы с бомбами, не найдя цели.
Три группы из-за потери ориентировки бомбили незаданные цели.
8.4.43 г. На Воронежском фронте 8 Пе-2 81-го гвардейского авиаполка 1-й гвардейской авиадивизии в результате потери ориентировки сбросили бомбы на деревню, занятую нашими войсками, в 15 км от линии фронта и в 40 км от заданной цели. Бомбы упали в поле и только 3 из них — в деревню.
Казалось бы, что для командиров дивизий и командира корпуса, штурманов дивизии и корпуса это неблагополучие должно было послужить большим сигналом. Необходимо было немедленно мобилизовать все силы для упорной работы по изжитию обнаруженных недостатков, но никто из них ровно ничего не сделал, чтобы срочно выправить этот крупнейший недочет. Наоборот, и большие и маленькие начальники занялись самовосхвалением друг друга, в результате процветающее в корпусе и дивизиях безделье привело к зазнайству штурманов. Корпус, находясь на Воронежском фронте свыше месяца, даже района предстоящих действий не облетал, а командующий 2-й воздушной армией генерал-лейтенант авиации Красовский мер к этому никаких не принял, состояния корпуса не знает, им не занимается и не готовит корпус к боевой работе на фронте.
В корпусе и дивизиях вошло в систему при полетах в группе ориентироваться одному ведущему, все остальные штурманы представляют собою мертвый и неполезный груз. Во всех этих безобразиях при перелете вина ложится и на самих истребителей, которые шли за лидером с завязанными глазами, но которые обязаны были и каждый из них во всех случаях любого полета ориентироваться самостоятельно. И если бы истребители ориентировались в исключительно простом происходящем перелете, тогда бы не было никаких блужданий, потерь в людях и самолетах.
Приказываю:
1. Командиру 1-й гвардейской авиадивизии полковнику Добыш и командиру 293-й авиадивизии полковнику Грибакину за плохую подготовку в штурманском отношении дивизий, за самоуспокоенность, слабую дисциплину и отсутствие требовательности объявить выговор и предупредить, что если они в срок до 15 мая не выправят штурманских и бомбардировочных недочетов, то оба будут сняты с занимаемых должностей, понижены в звании и назначены с понижением.
2. Штурманов дивизий: 1-й гвардейской — майора Янченко и 293-й — майора Аксенова за исключительно слабую штурманскую подготовку дивизий снизить в военном звании до “капитан” с испытательным сроком до 1 августа 1943 года, после чего командиру 1 бак донести мне о их работе со своим заключением.
3. Штурману корпуса майору Савченко за слабую штурманскую подготовку дивизий объявить выговор и предупредить о неполном служебном соответствии.
4. Штурманов полков: 854-го авиаполка — капитана Лопатина и 82-го гвардейского — капитана Скоробогатова за слабую штурманскую подготовку полков снизить в военном звании до “старший лейтенант” с испытательным сроком до 1 августа 1943 г., после чего командиру 1 бак представить мне доклад о их работе со своим заключением.
5. Штурмана корабля 854-го полка старшего сержанта Сероглазова откомандировать в 1-й штурмовой авиакорпус рядовым стрелком на Ил-2. Пусть штурмовики его научат ориентироваться, а командиру 1 шак генерал-лейтенанту авиации тов. Рязанову донести мне о работе Сероглазова к 1 июля 1943 г.
6. Штурмана эскадрильи 82-го гвардейского авиаполка капитана Сербкова за посадку группы в Вешенская вместо Миллерово, что произошло в результате его распущенности и халатности, снизить в военном звании до “старший лейтенант” и назначить штурманом звена.
7. Летчика 82-го гвардейского авиаполка Зотова и штурмана эскадрильи Каримова арестовать и предать суду военного трибунала.
8. Командира 82-го гвардейского авиаполка майора Анисимова за плохую подготовку полка арестовать на 15 суток с удержанием за каждые сутки ареста 50% зарплаты и предупредить, что, если полк к 15 мая окажется неподготовленным в штурманском отношении, то он будет снижен в звании и назначен с понижением. Не налагаю взыскания на врио командира 854-го полка капитана Королева только потому, что он командует полком всего лишь один месяц, но требую в самый кратчайший срок поднять подготовку полка на должную высоту во всех отношениях.
9. На остальных виновников командиру 1 бак наложить взыскания своей властью. Обращаю внимание командира 1 бак полковника Полбина на недопустимость либерального отношения к подчиненному ему личному составу и требую более решительных и немедленных мер по поднятию в корпусе на должную высоту штурманской и бомбардировочной подготовки.
10. Командующему 2-й воздушной армией генерал-лейтенанту авиации Красовскому отпустить для корпуса на боевую подготовку 150 т авиационного бензина. В срок до 1 мая организовать облет района предстоящих действий для корпуса, установить за работой корпуса постоянный контроль и не стоять в стороне, а лично помочь командиру корпуса навести порядок в частях корпуса.
11. Начальнику Главного управления боевой подготовки ВВС Красной Армии генерал-лейтенанту авиации Кондратюк в срок между 15 и 20 мая проверить состояние корпуса во всех отношениях и результаты проверки доложить мне.
12. В целях упорядочения оперативных перелетов начальнику Штаба ВВС Красной Армии разработать Инструкцию по организации и проведению оперативных перелетов и представить мне на утверждение к 5.5.43 г.
13. Приказ проработать со всем летным составом, кроме пунктов 1 и 9, которые объявить только до командиров полков включительно.
Заместитель Народного комиссара обороны маршал авиации НОВИКОВ [ ПРИКАЗЫ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР 1943-1945 гг. ТОМ 2; № 112]

***
Мертвая петля над Таганрогом.
На рассвете 17 апреля 1943 года, командир эскадрильи «Як-1» 291-го истребительного полка, 265-ой ИАД, 3-го ИАК, капитан А.Г. Егоров поднял в небо, с аэродрома Россоши, группу истребителей из 10 машин. Группу на Ростов повела «пешка» лейтенанта Зотова. При подлете к аэродрому, «Петляков», помахав крыльями, ушел, а истребители стали парами заходить на посадку. Три «Яка» успели сесть на летное поле, прежде чем остальные сообразили, что аэродром немецкий. От огня фашистских зениток три истребителя загорелось… В эту чудовищную западню угадил сам капитан Егоров, его заместитель, старший лейтенант Иван Единархов, и пилот эскадрильи, младший лейтенант О.М. Горбунов. Взлететь назад ребята уже не смогли бы – перегретые двигатели самолетов отказывались запускаться вновь, у них оставался небогатый выбор – плен, или смерть.
………
В общем, это был черный момент для всех ВВС РККА, ниже я приведу документ, из которого станет ясно – что ошибок было сотворено непростительно много, большая часть из которых приходится на неудовлетворительное лидирование истребителей бомбардировщиками. Прежде всего, стоит понять, как экипаж «пешки» не смог отличить Таганрог, стоящий на берегу Азовского моря, от Ростова. Гофман говорит о плохой погоде и низкой облачности, однако, это не правда – уже доподлинно известно – тот день был ясным и солнечным, единственное оправдание, то, что аэродром находится недалеко от реки Миус, которую Зотов и Каримов (штурман «Пе-2») видимо и принял за Дон.…..
Немецкие орудия, открывшие огонь по «Ястребкам» тем самым вспугнули оставшихся в воздухе членов эскадрильи, иначе, потерь было бы еще больше. В воздухе старшим был замполит дивизии майор Анисимов В.В., который и возглавил уцелевшую четверку. Дабы отсеять все негативные мысли о том, что Анисимов бросил попавших в беду товарищей, сообщаю – что истребители были без боекомплекта, т.к. должны были получить его только по прибытию в Ростов. Так же, конечно же, есть все основания полагать, что «Як» Единархова загорелся от огня немцев, что выглядит более логично. А вот немцам все же достался наш истребитель, или же даже два…
Оперативным же было и разбирательство по этому делу, под трибунал попали Зотов и Каримов, а люди, отвечающие за штурманскую подготовку частей, отделались временными понижениями в должностях и званиях. Известный советский авиационный теоретик, В.И.Алексеенко, в одном из своих интервью сказал, что один из экипажей «бомберов», после неудачного лидирования застрелился. Но документального подтверждения пока не найдено. (Винокурова Варвара Источник: журнал «Братишка» № 3/2005 http://www.almanacwhf.ru/?no=8&art=12 )