Допустимые потери

        Как правило, большинство журналистов приходят на работу к себе в редакции после десяти часов утра. Ещё час они настраиваются, входят в рабочий ритм: перекуры там, сплетни, утренний кофе, знакомство с новостями на лентах информационных агентств и в Интернете, туда - сюда...
        Словом, названивать в поисках сенсаций нашему брату пресс-секретарю они начинают, обычно, где-то за полчаса до полудня, когда просыпаются окончательно.
        Поэтому, на другой день после событий на задворках завода имени Орджоникидзе, я с девяти утра уже сидел у себя на Петровке, в каморке на шестом этаже левого крыла известного всем большого жёлтого дома с колоннами.

        У нас здесь ещё Железный Феликс во дворе стоит. И, насупив брови, сурово смотрит вдаль поверх деревьев сада «Эрмитаж», что расположен напротив.

        Сидел я за письменным столом, покачиваясь в большом и уютном кожаном кресле, нежданно-негаданно выделенном мне сверх всяких норм положенности комендантом здания четыре года назад при въезде в этот миниатюрный кабинетик.
        Из личной симпатии, так сказать.
        Должны же быть у старого солдата хоть какие-то выгоды от служебного положения и необходимый минимум комфорта, верно?..
    
        Крыши домов Каретного ряда, на которые выходит вид из моего единственного окна, в этот ещё довольно ранний час уже ярко освещались долгожданным мартовским солнцем. Замечательное нынче утро выдалось: тёплое такое, яркое, красочное!
        Ура, весна, наконец-то, наступила!.. Или, блин, завтра опять будут заморозки?..

        Казённая «видеодвойка», до экрана коей я спокойно мог дотянуться рукой через письменный стол, лишь слегка привстав с места, что-то приглушённо бубнила о политических новостях.
        Президент сменял в кадре Премьера, Премьер – Президента. А иногда они появлялись в одном сюжете вместе.
        Чтобы хоть как-то разнообразить содержание и видеоряд выпуска новостей, эфирная группа телепрограммы старалась перемежать очередные эпизоды о встрече Премьера с Президентом (или наоборот, кто там к кому из них сейчас в гости-то приходил?) репортажами от своих региональных корреспондентов.
        Иногда это у них получалось очень даже забавно. Особенно, когда они вдруг между Президентом, вручающим в Кремле государственные награды, и Премьером, проводящим заседание правительства, запустили в эфир материал о благополучных родах медведицы – панды в московском зоопарке.
        Прикалываются они так на телевидении, что ли, спасаясь от скуки бесконечного «паркета»?..

        Раскачиваясь в шикарном креслище, я тоже пью утренний кофе, ем захваченные из дому бутерброды с болгарской брынзой, вполглаза смотрю эти зевотные новости и в пол-уха их слушаю.
        Но при этом я внимательно изучаю один любопытнейший служебный документ.
        С его просмотра, собственно, и начинается почти каждое моё рабочее утро. Этот ритуал мне жизненно необходим, чтобы предугадать характер многих вопросов, которые в течение дня затем я неизбежно получу от всяких разных любознательных репортёров.
        Потому что многие из них поутру тоже знакомятся с аналогичными материалами. Либо в урезанном варианте, либо в предоставленном «источниками в правоохранительных органах» полном их виде, либо уже в творческой обработке коллег – журналистов, вывешенной на всеобщее обозрение в Сети.

        А называется этот остросюжетный документ свежей «Оперативной сводкой происшествий и преступлений по городу Москве». Он даёт подробную и объективную картину той части криминальной жизни столицы, которая попала в милицейские протоколы и рапорты за минувшие дежурные сутки. Маленькие и большие трагедии людей громадного города, спрессованные в тонкую стопку прошитой степлером бумаги офисного формата с грифом «Для служебного пользования».
        Как обычно, я просматривал городскую сводку с конца, с приложений. Ибо именно там всегда содержится самая интересная информация.
        В разделе «Самоубийства и несчастные случаи» читаю три эпизода с грозной пометкой «Не для печати!» Кстати, пометка эта ещё никогда никого не останавливала, а наоборот, всегда указывала прессе, где для неё припасены самые «лакомые кусочки»:


        «...25 марта 20.. года в 13.10. в своей квартире по адресу... с огнестрельным ранением груди в области сердца обнаружен труп Самохина М.В., 1935 г.р., полковника в отставке, пенсионера СВР РФ, покончившего жизнь самоубийством выстрелом из именного пистолета марки «Вальтер ППК», производства Германии, №... Давность наступления смерти около 10 часов. С места происшествия изъяты: стреляная гильза калибра 7.65 мм, пистолет, снаряженный магазином с 6 патронами и предсмертная записка личного содержания. Труп доставлен в морг № 2. На место происшествия выезжали...»

        «...25 марта 20.. года в 17.30. у основания одного из строящихся зданий ММДЦ «Москва – Сити» на Краснопресненской набережной с повреждениями тела, характерными для падения с большой высоты, рабочими СМУ №... г. Москвы обнаружен труп Джумангалиева Т. В., 1976 г.р., жителя Республики Казахстан, монтажника-высотника указанного СМУ. По предварительным данным, гибель потерпевшего произошла в результате несчастного случая, к которому привело грубое нарушение им требований техники безопасности при проведении высотных работ. Труп доставлен в морг № 5. Проверку проводит...»

        «...25 марта 20.. года в 18.15. в Службу «02» по телефону обратились сотрудники Московской Службы спасения... Они сообщили, что в 17.35. прибыли в ГСК №..., расположенный по адресу... по вызову гр-на Петрусевича Н.Г., 1966 г.р., (место работы, регистрация, адрес), владельца  металлического бокса № 121 указанного ГСК, для вскрытия запертой изнутри на засов по непонятной ему причине двери его гаража. После вскрытия двери обнаружилось, что в салоне легкового автомобиля «Шевроле–Блейзер», также принадлежащего Петрусевичу Н.Г., и (с его слов) поставленного им в конце ноября минувшего года в гараж на зимний период, находятся два трупа (мужской и женский) без одежды в стадии сильных гнилостных изменений.
        В 18.30. по вызову Службы «02» на место происшествия прибыла ГНР ОВД р-на... и СОГ ОУВД.
        Гр-ном Петрусевичем Н.Г. тело женщины было опознано. Ей оказалась его жена, Петрусевич М.Л., 1978 г.р. (место работы, регистрация, адрес), по данным ЗИЦ ГУВД по г. Москве числившаяся пропавшей без вести с 15.01. т.г. Заявитель – Петрусевич Н.Г.
        Личность второго трупа предварительно установлена по личным документам, находившимся в снятой одежде внутри салона автомашины. Им оказался: Валиев Р.В., 1975 г.р., житель МО (место работы, регистрация, адрес), по данным ЗИЦ ГУВД по Московской области, также находившийся в розыске с 17.01. т.г., как пропавший без вести. Заявитель – Валиева Л.П., жена (место работы, регистрация, адрес).
        Предсмертных записок при осмотре места происшествия не обнаружено. В замке зажигания автомобиля находился штатный ключ из второго заводского комплекта, коробка передач была зафиксирована в нейтральном положении. По предварительному заключению, смерть пострадавших наступила в результате отравления угарным газом, образовавшимся в замкнутом непроветриваемом помещении из-за выхлопов двигателя, долгое время работавшего на холостых оборотах. Давность наступления смерти составляет около трёх месяцев. Трупы доставлены в морг № 2. Инициаторам розыска сообщено об...»


        «Да-а-а, что-то смерть сегодня с капризами!..» – сказал как-то Гарри Олдмен в фильме «Леон–киллер». В другом переводе эта фраза звучала иначе – «с причудами». Но я сейчас был полностью согласен и с первым, и со вторым вариантами.
        Такие случаи неизбежно привлекают журналистов, как компот мух. И погибший пожилой отставной разведчик, и казахский «парашютист», и эта парочка несчастных городских «автоподснежников», все они стопроцентно получат (если уже не получили) свою посмертную «минуту славы» в средствах массовой информации.
        Ведь, как всем известно, Москва слезам не верит.

        Ну, а мы пока перейдём дальше, к не менее интригующему разделу сводки, незатейливо именуемому «Происшествия по личному составу».
        Но кроме текста спецсообщения о наших вчерашних подвигах, в этом, как правило, тоже весьма захватывающем и поучительном приложении, ныне ничего не оказалось. Наверное, это и к лучшему, так ведь?..
        Зато я с удовольствием прочитал, что местный прокурор признал применение огнестрельного оружия сотрудником ОМСН правомерным. И хотя с самого начала предполагалось, что именно так оно и получится, всё равно официальный вердикт надзорного органа сразу же снимал все ненужные вопросы.
        Я мысленно порадовался за «снайпера» Петю из сашкиной группы.
        Кроме того, следствие возбудило уголовное дело в отношении Гелы Беридзе и его людей по статьям за совершение грабежей и разбойных нападений в составе ОПГ. С реальной перспективой дальнейшей переквалификации обвинения на профильные для нашей Службы статьи УК 209 и 210 («Бандитизм» и «Организация преступного сообщества»). Это было замечательно.
        Теперь я порадовался за Мишу Хамзина и Володю Лагутина.
        И ещё я узнал из сводки, что обыски на квартирах задержанных нами вчера бандитов и выемка денег по нескольким заранее установленным банковским счетам участников разгромленной группировки, тоже дали весьма неплохой «урожай».

        Сыщики Хамзина нашли несколько подложных российских паспортов, ещё немного «наркоты», три боевых пистолета, автомат Калашникова и несколько сотен патронов ко всем этим системам стрелкового оружия.
        Кроме того, со следственным поручением на руках, Мишины оперативники пришли вчера вечером в московский филиал одного солидного зарубежного банка. Спустя пару часов они уже покинули его офис, прихватив с собой и бандитский «общак». А точнее, выявленную его часть, составившую два с половиной миллиона евро. Ничего себе улов, давненько такого не бывало!..
        Отличная работа.
        Прочитав это спецсообщение, я подумал, что весь юго-западный ОБОП не спал уже больше суток, проводя и документируя все эти задержания, выемки, обыски и допросы.
        Короче, дело по ликвидации группировки Беридзе принимало всё более и более интересный поворот, так что стоило продолжать его «пиарить». Тем более что вчера этому процессу было положено неплохое начало.

        Я съем свой галстук, если через час-другой пишущая братия, посмотрев накануне вечером телевизионные репортажи, их утренний повтор, новости на сайте ГУВД, сегодняшний Интернет и сводку по городу, «самотёком» не обрушит на меня шквал телефонных звонков.
        Ну, а если вдруг этого почему-то не произойдёт или этих звонков будет маловато, тогда я сам обзвоню своих приятелей в информационных агентствах, газетах и радио. Для того, что бы они поскорее разули глаза и увидели прямо у себя под носом бесподобно «горячий» материал.

        Только бы вдруг не случилось в мире ничего такого, что сразу бы задвинуло мою перспективную историю на самый задний план! Такое в нашей профессии тоже иногда бывает.
        По банальному «закону подлости».
        Что ж, если на Подмосковье в течение сегодняшнего дня не рухнет вдруг пассажирский самолёт. Если в далёком и солнечном Египте не разобьётся очередной автобус с нашими туристами. И если Премьеру внезапно не подарят слонёнка после его недавнего визита в Бирму – тогда у меня с моими разбойничками будет действительно неплохой шанс пролезть в новостные «топы».
        «Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика-а-а! Но и Молдаванка, и Пересыпь обожають Костю-Маньяка!..»
        Иными словами: за всю Россию ручаться не стану, но в десятку «горячих» новостей по столичному региону, пожалуй, воткнуться будет вполне реально. Хотя бы на несколько часов.
        Вчера – телевидение. Сегодня – Интернет, информагентства и радио. Завтра – как результат – газеты. А в сумме получится неплохой общественный резонанс.
        И красивый информационный повод в очередной раз сказать доброе слово о профессионализме московской Службы по борьбе с организованной преступностью. Грех не воспользоваться таким случаем.
        «Мы сделаем ваш ваучер золотым!..»


        Для справки: 1) «Паркет» (телевизионный сленг) – протокольные съёмки официальных мероприятий. В ряде случаев делается специально отобранным и аккредитованным при той или иной структуре власти «пулом» корреспондентов (т.н. «паркетчиков»). Но чаще снимается камерами собственных «властных» пресс-служб;

2) СОГ – Следственно – оперативная группа;

3) ЗИЦ – Зональный информационный центр;

4) ГНР (произносится как «ГэНээР») – группа немедленного реагирования ППС на радиофицированном «расписном» автомобиле (как правило, это знакомый всем с детства милицейский «Уазик»). В Москве ГНР есть в каждом территориальном отделе милиции, и по службе подчиняется его дежурной части. В идеале она должна постоянно патрулировать территорию своего ОВД по определённому маршруту. Норматив прибытия на место происшествия после команды дежурного по отделу составляет от трёх до пяти минут. Поэтому, на нашем сленге ГНР часто называют «мальчиками по вызову».


        Повеселев от этих радужных перспектив, я вернулся к чтению основной  части оперативной сводки, в которой кратко были описаны наиболее характерные преступления и происшествия минувшего дня, а также первой половины сегодняшней ночи.
        Иногда с раскрытиями «по горячим следам», а иногда и без них. Ничего из ряда вон выходящего там не наблюдалось. Всё как всегда.
        Семь убийств и ещё девять эпизодов с нанесением тяжких телесных повреждений «в быту», четыре из которых закончились смертью потерпевших уже в больницах или экипажах «Скорой помощи».
        В качестве орудий преступлений здесь фигурировали различные предметы кухонной утвари: ножи, топорики, сковороды и стеклянные бутылки (надо полагать, что из-под водки или вина, а не лимонада).
        Почти во всех случаях виновники этих злодеяний уже были задержаны прямо на местах преступлений или, как минимум, установлены. И редко когда ими оказывались случайные прохожие, собутыльники, либо соседи. Хотя, конечно, и такое встречалось.
        Чаще всего избивали и резали друг друга близкие между собой люди. Родственнички. И, большей частью, делали они такое непотребство «под градусом» или «в сердцах». А то и по двум этим причинам единовременно.

        Один ревнивый (и пьяный, к тому же) идиот в Жулебино ухитрился отправить свою жену на тот свет исключительно с помощью кулаков и ударов ногами. Большого ума, видать, человечище! В Солнцево, напротив, жена превратила своего опостылевшего мужа в растение, огрев его по голове деревянной скалкой.
        Совет да любовь. Горько.
        Как же мы порой ненавидим своих родных.
        Самое массовое в мире орудие убийства вовсе не автомат Калашникова, пистолет «ТТ» или атомная бомба, как почему-то принято считать. Это обычный кухонный нож. Наверное, от ударов его отточенным или не очень отточенным лезвием полегло гораздо больше людей на планете, чем в результате всех боевых действий взятых вместе.
        Просто он всегда под рукой: раз - и готово!..

        Помимо столь суровой обратной стороны семейного быта, в основной части сводки казённым языком излагалось и множество иных событий из «параллельной» жизни столицы, невидимой большинству горожан и гостей нашего сухопутного Порта Пяти Морей. Как говорят американцы, «всё, что происходит в Лас-Вегасе, остаётся в Лас-Вегасе». Но только не для полицейских и журналистов. У этих людей профессия такая – усиленно копаться в том, от чего простые обыватели стыдливо отворачиваются, брезгливо морщась и стараясь в упор не замечать.

        За прошедшие сутки, милиция зарегистрировала в нашем доморощенном  многомиллионном Лас-Вегасе ещё несколько десятков квартирных и карманных краж, ДТП, пожаров, угонов автомобилей, стихийных митингов, флэш-мобов, уличных разбоев, грабежей, драк с поножовщиной и без, а также всевозможных мошеннических действий и хулиганских выходок.
        В подворотнях мегаполиса и его ночных клубах стражи порядка изъяли в общей сложности почти полкило различных наркотиков и «весёлых» таблеток. Разорили (преимущественно в пределах Садового Кольца) несколько старых и новых «гнёзд» проституток. Впрочем, как обычно, без особого ущёрба для популяции «бабочек» этого вида в целом. Ведь опытным натуралистам хорошо известны их изобилие в природе и способность к фантастически быстрой регенерации. Причём зачастую прямо на разорённых местах прежнего гнездования.

        С городских улиц было удалено чуть более восьми сотен граждан и гражданок, находившихся «в состоянии алкогольного опьянения, оскорбляющего человеческое достоинство». Меня всегда радовала эта весьма милая и корректная милицейская формулировка, за которой скрывалась огромная толпа «гомо сапиенсов», упившихся до полной потери рассудка. И это, прошу заметить, в рядовой будничный день, даже не в праздник!
        Если бы милиция вовремя не подбирала наиболее ярких представителей данной категории москвичей (вкупе с гостями столицы, разумеется), и не помещала бы их затем в свои тесноватые закрома, то кое-кто из этих убогих неизбежно замёрз бы насмерть, уснув спьяну прямо на натуре. Сейчас, в конце марта, такой печальный финал был даже более чем вероятен.
        Работающих медвытрезвителей нынче в Москве, увы, отчего-то почти не осталось. Интересно, почему? Разве трезвость стала нормой жизни? По моему скромному мнению, так совсем наоборот.

        В жилых домах, парках, речках и коллекторах теплотрасс обнаружились сразу одиннадцать разнополых покойников, почивших при различных обстоятельствах и в разное время. Некоторые тела, возможно, игрались с живыми людьми «в прятки» ещё с минувшей осени.
        Причину смерти каждого из них обязательно покажет вскрытие. Кто знает, может, все они умерли вовсе и не насильственно. Или тоже покончили с собой. Или вот также однажды напились, заснули морозным вечером на месте своей последней уличной тризны – и уже больше никогда не проснулись.
        Для ранней весны появление таких «подснежников» вообще характерно. Ведь это сезон активного таяния снегов, возобновления ремонтных потуг коммунальщиков и психических обострений. Совокупность этих трёх независимых друг от друга факторов из года в год даёт нам в конце марта скачкообразный рост подобных скверно пахнущих находок.
        Вдруг я увидел в сводке НЕЧТО, отчего сразу же перестал качаться в кресле. За номером 21 в оперативной сводке по городу было помещено такое сообщение:


        «...25 марта 20.. года в 22.10. в дежурную часть ОВД р-на «Северное Медведково» с заявлением обратился ВОЛК С.В., 1990 г.р., студент РХТУ им. Менделеева, проживающий по адресу: г. Москва, ул. Полярная (адрес). Он сообщил, что примерно в 22.00. у дома № 17 по ул. Грекова, двое неизвестных, угрожая ножом и физической расправой, отобрали у него сотовый телефон, часы, личные документы и 1500 рублей.
        Экипажем ГНР ОВД в составе: инспектора службы ст. лейтенанта милиции ЛЕБЕДЯ Н.К., милиционера взвода ППС ОВД сержанта милиции ЛОСЯ С.Б. и милиционера-водителя мл. сержанта милиции ЩУКИ К.Ю., совместно с потерпевшим был совершён объезд прилегающей к месту происшествия территории жилого массива, с целью возможного обнаружения лиц, совершивших данное преступление.
        В 22.25. у дома № 2 по Студёному проезду сотрудники ГНР задержали двоих подозреваемых, опознанных потерпевшим, и доставили их в ОВД.
        Ими оказались неработающие граждане Украины: КАРАСЬ П.Г., 1985 г.р., проживающий: Республика Украина, г. Херсон, (адрес) и ЗАЯЦ Н.А., 1983 г.р., проживающий: Республика Украина, г. Житомир, (адрес). В Москве находятся с ноября прошлого года без регистрации.
        При личном досмотре подозреваемых в ОВД, при них были обнаружены и изъяты наручные часы «Полёт», сотовый телефон «Нокия», личные документы потерпевшего, а также складной нож. По данному факту СЧ СУ при УВД по СВАО г. Москвы возбуждено уголовное дело. Подозреваемые задержаны в соответствии со ст. ст. 91 – 92 УПК РФ, и в настоящее время проверяются на причастность к совершению аналогичных преступлений...»


        «А теперь, дети, послушайте страшную историю, – подумал я, невольно улыбаясь. – Однажды тёмной–тёмной ночью злые лесные разбойники Заяц и Карась, поставили на «гоп-стоп» бедного Волка-студента. Подвывая от обиды, бросился Серый сквозь чащобу к ближайшей избушке милиции, где ему на помощь пришли добрые сказочные милиционеры Лебедь, Лось и Щука. Поехали они вместе с несчастным Волком в тёмный лес на своей служебной печи с «мигалкой», и вскоре взяли злого Зайца и его подельника Карася за жабры вместе с волчьим хабаром «на кармане». Дураки оказались Карась и Заяц, что из леса вовремя не «слиняли» на своих сапогах – скороходах! Стали они слёзы лить горькие, жаловаться на жизнь свою лесную беспросветную, да уже поздно было. Посадили их всех в клетку железную, да под замок амбарный заперли. Поделом им, злодеям, досталось! Даже в дремучем лесу нельзя себя так вести. Потому что на каждого хитрожопого Карася найдётся у нас своя Щука. А с ней и Лось, и Лебедь. Здесь, в натуре, сказочке конец, а кто слушал – молодец!..»

        И тут у меня за спиной зазвонил кабинетный телефон. Ради экономии места я в своё время повесил его на стену за креслом. «Началось!..  – мелькнуло в голове, пока я снимал трубку и подносил её к уху. – Что-то они больно рано сегодня...»

– Стриженов. Слушаю вас! – отчеканил я в микрофон.
– Алло, простите, это клуб добрых самаритян из УБОПа? Я правильно попал? – вежливо осведомился весёлый хрипловатый голос. Я сразу узнал его владельца, Юру Ромашова, оператора и журналиста «фри ланс». Последние лет пять он, в основном, работал на московское бюро «CNN».

– О-о-о, мистер Ромашофф, гуд монинг! Да уж, вы правильно ПОПАЛИ!.. Чем могу быть полезен нашим богатым американским друзьям?..

– Что ж ты, такой-сякой, вчера не позвонил, когда вы на Ленинском проспекте бандитов своих гоняли?.. Я сразу догадался, что все эти вчерашние «маски-шоу» по телику твоих рук дело, услышав в «лайфах» твой дивный голос. Эх, позвал бы ты меня, так поработали б вместе, с двух камер, – и тебе хорошо, и мне приятно.

– Ну, Юра, кто ж знал, что такой «экшн» получится? Вызывали меня «в тёмную», как обычно, а дальше понеслось... Могла и «пустышка» оказаться запросто.

– Я тебе сколько раз говорил, Егор – в нашем деле пустых выездов не бывает! Свёл бы меня с людьми, посидели бы вместе в засаде, глядишь, в следующий раз они бы мне уже сами позвонили. А я бы тогда и тебе «картинку» согнал, и своим америкосам. Тебе – бесплатно.

– Не обижайся, Юр, в следующий раз обязательно позову, извини!.. Надолго ли в Москве?..

– А кто его знает? Второй месяц, как из Ингушетии вернулся, пока тишина. Жена всё никак не нарадуется! Заодно и подлечусь – старая контузия о себе знать даёт. Да и возраст уже... Кстати, а чего ты потом-то мне не звякнул, когда уже всё снял? Мы бы этот материал у тебя, наверное, купили, снято неплохо.
– Юра, а когда я просто так отказывался от возможности подзаработать?! Но вчера, действительно, цейтнот был. С оперативной точки зрения важнее было показать злодеев по нашему телевидению. Да и кто вас знает, что вам надо? Вы, обычно, нос воротите: то вам не так, то не эдак!..
– Ты МЕНЯ знаешь, и этого достаточно. Набрал бы на «трубу», я на связи круглосуточно!

– Я тоже всегда доступен, Юр, ты же знаешь!.. А что, поезд ушёл, или всё-таки мне ещё можно этот материальчик вам скинуть? Или уже мимо кассы?

– Как новость – да, уже проехали: «холодные макароны» фирме не нужны. А вот как видеоряд к сюжету об организованной преступности в России, если Атланта, конечно, нашему бюро таковой закажет – тогда ещё посмотрим. Или если мы его сами Атланте заявим. Усекаешь?
– Усекаю. Ну, и?..
– Спрошу сегодня у Брюса, нашего главного продюсера, вдруг тебе повезёт.
– Ой, Юра, хорошо бы, что б повезло!.. Но если нет – плакать не стану! Веришь?
– Верю. За то люблю и ценю. А вообще, чёрт бы вас, «пиарщиков» запогоненых, всех побрал!.. Вы же не просто на информации, вы на настоящем информационном Клондайке сидите! Взгромоздились туда, как собака на сено – и сами толком золотой жилой не пользуетесь, и честным «стрингерам» заработать мешаете! Сам говоришь: «работаем за еду»! А мог бы свободно работать за нормальные деньги.

– Мог бы. И взятки мог бы брать. Да не дают, Юр!.. А я бы взял, взял обязательно – я ленивый и жадный!
– Ты бы не взял, я тебя уже лет пятнадцать знаю. Ты, по-моему, ещё старлеем был, когда мы познакомились, верно?
– Так точно.
– А где это было? В Москве или в Грозном?
– Сперва в Москве, в девяносто третьем, когда Белый Дом расстреливали из танков. Я тогда как раз только-только в пресс-службу ГУВД перевёлся. А ты не то на японцев, не то на итальянцев работал...
– В 93-м на кого я только не работал, кроме КГБ, ЦРУ и «Моссада»!.. Но в тот раз, вроде, плотно дружил с французами. А потом?..

– У тебя что, склероз?.. Потом мы с тобой и в Москве, и в Чечне несколько раз пересекались. А после Второй Чеченской, в двухтысячном, мы как-то раз «за речкой» у погранцов повстречались, и на их «вертушке», по случаю, вместе слетали в Итум–Кале на горную заставу, помнишь?

– Помню, помню! Это когда нас «духи» с земли обстреляли, а наши пилоты им в отместку тут же «нурсовку» провели? Шикарные кадры получились!.. Ты тогда тоже снимал, только на «гроб» какой-то свой «панасовский», VHS или S-VHS – ужас!..
– Что перед командировкой мне дали, на то и снимал, Юр!.. Ну, ужас не ужас, «гроб» не «гроб», а тогда это тебе нисколько не помешало – ты и мою съёмку с собой забрал тоже. После, в Москве, вы ещё так щедро со мной расплатились, прямо-таки по-королевски!
– А как же иначе? Съёмка события с разных ракурсов всегда смотрится выигрышно. Эти кадры месяца три потом в «заставке» новостного блока «CNN» каждый час показывали. Помнишь?

–  В мою неокрепшую детскую память такие суммы врезаются навеки, не сомневайся. Очень жаль только, что так происходит крайне редко... Ладно, Юра, я тебя понял. В случае чего, буду звонить. Ты тоже не пропадай! Привет супруге!
– Я и не пропадаю, Егор. После разговора с Брюсом обязательно тебе перезвоню. Пока!
– Удачи, стрингер!
– Удачи, ментяра!.. – и в динамике запищали короткие гудки. Я с улыбкой повесил свою трубку обратно на стену.

        Юра Ромашов – человек, которого я уважаю безмерно. И даже, в какой-то мере, считаю своим учителем. В свои пятьдесят «с хвостиком», он остался неунывающим, жизнерадостным и лёгким на подъём мужчиной, про которого даже язык не поворачивается сказать: «пожилой».
        Легендарный человечище.
        В начале девяностых годов прошлого века он одним из первых российских журналистов стал стрингером, «свободным копьём», а проще – репортёром-наёмником на контракте у зарубежных СМИ. И по заданиям крупнейших мировых агентств и телекомпаний побывал почти на всех войнах, что одна за другой прогремели тогда на территории бывшей Страны Советов после её скоропостижного распада.
        Для него они слились в одну бесконечную Большую Войну, где противоборствующие стороны, вне зависимости от своей национальности, виртуозно ругались матом по-русски, и отдавали военные команды на русском же языке.
        «Чрезвычайщина» девяносто первого года в Москве, Нагорный Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Грузия, Абхазия, Второй московский путч девяносто третьего, Первая Чеченская кампания, Первомайское, Будённовск, Дагестан, Вторая Чеченская, «Норд-Ост» на Дубровке, Беслан... И это далеко не полный список всех Юриных скитаний с камерой в руках.

        Потому что были ещё Африка, Югославия, Афганистан и Ирак, но не о них сейчас речь. Это всё-таки не Родина, это заграница.

        Видеокадры, зачастую снятые им с риском для собственной жизни, охотно покупались, а затем и демонстрировались «брендовыми» иностранными телекомпаниями. Однако самым главным достижением Юрия стал не столько журналистский успех и материальный достаток, сколько то, что из каждой своей командировки он возвращался домой живым.
        Но на свете ничего не даётся даром. Кровавая изнанка войны, которую день за днём, год за годом, наблюдали внимательные Юрины глаза и бесстрастно фиксировала его видеокамера, не прошла для него бесследно. В последнее время, как он говорит, у него стало «немного пошаливать» сердце.
        И это не считая последствий двух тяжёлых контузий в Таджикистане и Чечне, из-за которых он почти полностью оглох на правое ухо.

        Его сто раз хотели везде расстрелять как шпиона, но всегда в последний момент выручало везение, нужное знакомство, аккредитация при «правильном» штабе или группировке войск, но самое главное – природная общительность.
        И кроме больного сердца и глухоты он вынес из этих войн твёрдое убеждение в том, что ничто не может служить оправданием всей этой массовой бойне, на которой помимо привычно воюющих друг с другом мужчин тысячами гибли или калечились дети, женщины и старики.
        Именно они, эти самые беззащитные представители мирного населения, всегда попадают под чужую «раздачу» первыми. А ведь всё это БЫЛИ наши, советские дети, женщины и старики, заметим. Рождённые ещё в могучей семье «братских» народов СССР.

        Нормального человека война просто так никогда не отпускает. И если даже она не оставит шрамов на теле или рубцов от микроинфарктов на сердце, всё равно обязательно пометит своим раскалённым «тавро» его душу и разум.
        Люди подсознательно ищут рациональное начало в сумятице изначально иррационального, стремятся как-то упорядочить хаос, оправдать, придать ему хотя бы видимость смысла. Именно поэтому политики и военные так любят сочные выражения, типа «геополитические интересы» или «допустимые потери». Иногда даже создаётся впечатление, что они и сами верят в то, о чём говорят.
        Лучше поверьте мне – всё это бред. В смерти нет резона. Хоть раз побывав под обстрелом, только единожды увидев мёртвых детей или отрезанную голову русского солдата-«срочника», недавно пропавшего без вести из своей части, нельзя уже потом спокойно рассуждать перед телекамерами или за кружкой пива с приятелями о всяких абстрактных «допустимых интересах» и «геополитических потерях». Язык просто не повернётся такое сказать.
        Потому как после всего увиденного и пережитого там, «за речкой», эти пустые цветистые фразы неизбежно будут казаться вам насквозь фальшивыми. Слишком уж велик контраст восприятия между «ТАМ» и «ЗДЕСЬ», по себе знаю.

        Если, конечно, у вас в наличии есть совесть.

        Так война становится личным делом, а не хрестоматийно–отвлечённым «продолжением политики насильственным способом». В зоне боевых действий только один принцип имеет силу абсолютного закона, это элементарное правило личного выживания: убей сам или убьют тебя. Третьего не дано, поскольку пленных в горячке боя зачастую просто-напросто не берут.
        Здравым смыслом на войне и близко не пахнет. Всё всегда идёт не по плану, причём, как правило, уже с самого начала. Героизм, подвиг, мужество – эти понятия пускаются в ход пропагандой как разменная монета, когда солдаты своими жизнями вынуждены платить за просчёты старших командиров.
        И когда, в конце концов, кто-то кого-то и побеждает, то только потому, что генералы противника ещё большие «двоечники», чем свои собственные. Хотя в нашем случае и те, и другие заканчивали одни и те же военные училища с академиями Союза Советских Социалистических Республик. И, возможно, даже когда-то списывали друг у друга на «парах» конспекты лекций по тактике и стратегии. Либо вместе ночью накануне очередного зачёта или экзамена готовили шпаргалки.
        Ну, а про политиков «новой волны» что у нас, что в эСэНГэ и Прибалтике я вообще молчу – они же из одного комсомольско-партийного инкубатора в большинстве своём вылупились. Либо за диссидентство государством гнобились. Причём сейчас и бывшие «члены», и бывшие «политические» лагерники абсолютно одинаково ненавидят покойную советскую власть.

        Впрочем, есть ещё и третья категория современных «сильных мира сего» – экс-бандиты или полубандиты, поднявшиеся до управленческих высот в России либо своих новообразованных после расчленения трупа СССР «банановых республиках» на мутной кровавой пене «лихих 90-х».

        Братья Стругацкие в романе «Жук в муравейнике» написали в далёком 1979-ом году, что «...в эпохи глобальных катастроф, цивилизации выплескивают на поверхность бытия всю мерзость, все подонки, скопившиеся за столетия в генах социума.
        Формы этой накипи чрезвычайно многообразны, и по ним можно судить, насколько неблагополучна была данная цивилизация к моменту катаклизма, но очень мало можно сказать о природе этого катаклизма.
        Потому что самые разные катаклизмы – будь то глобальная пандемия, или всемирная война, или даже геологическая катастрофа – выплескивают на поверхность одну и ту же накипь: ненависть, звериный эгоизм, жестокость, которая кажется оправданной, но не имеет на самом деле никаких оправданий».
        Спустя чуть больше двух десятков лет это мрачное предсказание братьев-фантастов сбылось в полной мере. И не где-нибудь на далёкой планете, а в их же собственной стране. Правда, катаклизм оказался политическим, но всё равно вся эта «мерзость» исправно вспенилась и выплеснулась. На всех нас без исключения.

        Мои глубокомысленные размышления о войне и мире прервал новый телефонный звонок. Звонил Саша Ахромеев (для своих – Алекс) из Пресс-службы МУРа:
– Слушай, Стриж! – начал он как обычно без обиняков. – Ты отчёт о своей работе за месяц для Баринова сделал?.. Я тут всё мучался-мучался, рушил мозг, вот только что ему нашу писульку отправил. А ты?..
        «У, ё–ё–ё–ё!..» – тоскливо подумалось мне.


        Для справки: 1) «Лайфы» (телевизионный сленг, от английского слова «Life» - «жизнь») – как правило, короткие, но максимально насыщенные действием фрагменты «полевой» видеосъёмки. Чрезвычайно любимы корреспондентами и редакторами. Они вставляются в готовый репортаж со своим родным «интершумом» - исходным закадровым звуком. При подготовке сюжета к эфиру нецензурная лексика на «интершуме» обычно перекрывается звуковыми сигналами типа: «пи-пи!..» Иногда бывают «лайфы», звук в которых «запипикан» почти полностью;

2) «Нурсовка» – военный жаргонизм, применяемый в штурмовой авиации. Означает массированный обстрел наземной цели неуправляемыми реактивными снарядами (НУРС). До появления бортовых электронных систем наведения и целеуказания, «умных» боеприпасов и прочих современных военно-прикладных разработок ВПК точность попадания по большей мере зависела от теории вероятности, мастерства и везения лётчиков, поскольку прицеливание при «нурсовке» осуществляется всем фюзеляжем боевого вертолёта или самолёта. Зачастую этот процесс происходит в условиях активного действия ПВО противника;

3) VHS и S-VHS (произносятся как «ВэХаэС» и «эСВэХаэС») – массовый формат «бытовой» и полупрофессиональной аналоговой видеозаписи конца прошлого века. Знаком всем, кто хоть раз видел обычный домашний видеомагнитофон и держал в руках кассеты к нему. С появлением «цифры» стал безусловным архаизмом. По современным меркам имеет весьма невысокие разрешение и цветопередачу «картинки». Линейка громоздких «наплечных» видеокамер этого допотопного формата выпускалась, в основном, японским концерном «Panasonic», в нашем просторечии – «Панасом»;


        «Ой, бля-а-а-а!..» – подумалось мне затем.
        Я же совсем позабыл про этот дурацкий отчёт! А делать его надо было срочно, ибо сегодня истекали последние контрольные сроки. Спасибо Алексу, что напомнил!
– Блин, Алекс!.. Если б ты не позвонил, я бы его, как пить дать, прососал. Сейчас писать буду!
– Ну-ну, дерзай!.. Ты, кстати, сводку смотрел? Там что-нибудь интересное про нас есть? А то я из-за этого отчёта долбанного, сегодня даже в «дежурку» ещё не поднимался.
– Не, Саш! Сводка пустая, в основном «бытовуха» одна. Есть несколько раскрытых убийств, но там «земля» работала, ваших не привлекали: «кухонные» разборки…
– Понятно. Зайдёшь?
– Позже, когда нужно будет отчёт отправлять. У вас факс работает?
– Работает, давай заходи сейчас. У меня свой отчёт и напишешь!
– А Влад чего, ещё не пришёл?
– Отсыпается, к обеду будет. Он ночью с нашими «антикварщиками» работал. Но там пока «пустышка», всё отложилось до лучших времён.

– Я тоже не раньше, чем часа через два освобожусь, Саня! Мне ещё по газетам и агентствам вчерашнюю разбойную «бригаду» распихать надо.

– А, это тот голимый репортажик, в котором давеча Романыч выступал? Такая шняга, я сразу понял, что это ты, Стриж, её снимал!.. Без слёз не взглянешь!
– Ладно-ладно, не фиг завидовать! Будет и на вашей улице праздник, Александр Игоревич, рассыплется и у вас под окнами машина с сахаром!
– Ага, уже рассыпалась, аж две!.. Короче, Склифосовский, там руководство нашего «разбойного» отдела просило меня узнать телефончики твоих шефов из округа, ну, тех, кто вчера злодеям «ласты крутил». Говорят, что хотели бы с ними информацией по теме обменяться. Дашь?

– Базара нет! – ответствовал я, и продиктовал Алексу номера телефонов, Хамзина, Лагутина и дежурной службы ОБОП Юго-запада. – Только, Сань, пусть твои орлы сперва «дежурку» наберут. Возможно, весь народ в отделе ещё дрыхнет после напряжённых «суток».
– Не учите меня жить, Егор Андреич, лучше помогите материально! Как освободишься – забегай. Жду.
        На том мы пока и расстались.
        Я включил компьютер, бросил грустный взгляд на залитые солнцем московские крыши за окном, и, вздохнув, принялся за составление ежемесячного отчёта для Управления информации. Для «дяди Вити».


        В двадцатых числах каждого месяца вся отечественная милиция начинает усиленно скрипеть перьями. В современной интерпретации этого действа – стучать по клавишам компьютерных клавиатур и, чертыхаясь, пристально вглядываться в мониторы.
        У каждой милицейской службы своя форма отчётности. У «криминалки» она одна, у милиции общественной безопасности (МОБ) – другая. Виктор Александрович придумал третью. Но в основе любой из них заложена проверенная годами взъёбок старая добрая «палочная» система.
        Что такое «палка»? В общем виде, это «единица» статистики, которая закрепляется Зональным информационным центром за вашим подразделением или службой.
        Для криминальной милиции есть три основных показателя: а) Выявленные «профильные» преступления; б) Раскрытые «профильные» преступления; в) Переданные в суд законченные уголовные дела, находившиеся под вашим оперативным сопровождением.

        В любом случае, каждая такая «победа» должна быть обязательно документально подтверждена за вами в ЗИЦ следственными органами или прокуратурой. И уже отсюда понятно, как важно вам с ними со всеми дружить и целоваться в дёсны...
        Добываются «подтверждённые победы» всеми правдами и неправдами. Это называется «рубить палки». Очень часто погоня за ними подменяет собой настоящую работу. Здесь важно «не быть, но казаться». Тут множество своих хитростей.

        Умные люди никогда не перебарщивают, к примеру, со статистикой, поскольку знают о существовании зловредного сравнительного АППГ – «Аналогичного Периода Прошлого Года». Это значит, что если в этом январе, скажем, ваше подразделение сделало девять «палок», а в прошлом – десять, значит, вы по сравнению с АППГ оказались в «минусе», и вас будут ругать за плохую работу. Но если вы ухитрились сейчас закрепить за собой одиннадцать «палок», тогда вы в «плюсе», и вас, возможно, даже скупо похвалят на очередном подведении итогов.
        Зато в начале следующего года вам отныне уже нужно будет стараться сделать не меньше одиннадцати «побед». Чтоб хотя бы в «нули» выйти, и не попасть в число аутсайдеров.
        Главное условие соревнований: «палки» должны успеть к сроку «встать» в ЗИЦе, иначе пользы от них вам сейчас никакой не будет. А Зональные информационные центры, кстати, перестают принимать «ставки игроков» ровно первого числа каждого месяца.
        Это азартная, хотя и рутинная игра, ничуть не хуже тотализатора или рулетки по накалу страстей. Стражи порядка готовят и отправляют «наверх» справки и рапорты о проделанной за прошедшие тридцать дней работе, отчитываясь в выполнении своих оперативных или иных служебных планов.
        Вся эта суета именуется «закрытием месяца».

        Соответствующие ведомственные статистические центры тщательно проверяют по своим данным всю предоставленную им информацию, и «сводят» её в единое целое. Получается итоговый документ о состоянии различных направлений борьбы с преступностью за тот или иной отчётный период. Это и есть наш ведомственный «Молот ведьм».
        Результаты трёх месяцев суммируются в квартальный отчёт, шести – в полугодовой, двенадцати – в годичный. Соответственно, поэтапно друг за другом далее «закрываются» все кварталы, полугодие и, наконец, весь год.
        Процесс этот нервный и «психический».

        В первой декаде месяца, следующего за окончанием каждого квартала, в округах и Главке чередой проходят многочасовые «закрытые» итоговые совещания и коллегии высокого милицейского руководства. По-сути своей, это официальные массовые «порки» нерадивых полковников, во время которых выговоры, «строгачи» и «эНэСэСы» градом сыплются на их несчастные лысые или седые головы. Таков обязательный ритуал, дабы нюх не теряли.
        В фойе рядом с залами, в стенах которых гремят эти словесные баталии, дежурят наготове ведомственные медики. Они здесь для того, что бы оказать неотложную помощь тем, кто вдруг слишком близко к сердцу и своей расшатанной годами службы нервной системе воспримет нагоняй от ещё более вышестоящего руководства. Не ровен час инфаркт или гипертонический криз кого хватит, столь великие тут порою страсти кипят. И, говорят, такие случаи бывали.

        Что и говорить, мне живётся гораздо проще, чем всем этим горемычным полководцам. И уж конечно, куда как свободней. Поэтому я никогда и не рвался на руководящие посты. Единственный человек, которым Стриж с детства привык командовать – это он сам. Так что нет у меня никаких подчинённых, и хвала Аллаху за такое счастье! Но зато лично я имею как бы двойное «гражданство».
        С одной стороны, я – сотрудник УБОП, здесь получаю зарплату, и, разумеется, по службе подчиняюсь его начальнику. С другой – по линии общей информационной политики МВД – я (как и все остальные наши пресс-службы в округах и самостоятельных милицейских Управлениях столицы) «замыкаюсь» на УИОС Баринова, пишу туда отчёты и справки, хожу на совещания.
        Хорошо известно, что «слуга двух господ – сам себе господин». И я такой вольготной ситуацией пользуюсь без зазрения совести: «Фигаро здесь, Фигаро там!..» Правда, иногда мне и «влетает» сразу с двух сторон за излишнюю самостоятельность, но это уж как повезёт!
        А кто говорил, что будет легко?
        И что бы никого случайно не обидеть, я обычно составляю две одинаковых справки с разными «шапками».


        Для справки: 1) НСС (произносится как «эНэСэС», также бытует термин «неполный ход») – это предупреждение о неполном служебном соответствии занимаемой должности. Самое строгое дисциплинарное взыскание, налагаемое на сотрудников силовых структур. Два НСС, объявленных в течение непродолжительного промежутка времени между ними, автоматически влекут за собой увольнение провинившегося человека из «органов». Это своего рода «чёрная метка». На время действия этого взыскания замирает карьерный рост наказанного, отменяются все премии, возможно снижение размера выплат по так называемой «тринадцатой» зарплате. Взыскание может быть снято досрочно, но не ранее чем через полгода. Спустя год оно снимается само собой;

2) «Строгач» – жаргонизм, означающий строгий выговор. Вторая по серьёзности после НСС мера психологического воздействия верхов на низы. Имеет те же финансовые минусы, что и «неполный ход», но, в принципе, они легко преодолимы при наличии хороших отношений с кадровиками. Серьёзной преградой для перевода на другую работу внутри системы МВД не является, хотя может служить основанием для задержки сотруднику присвоения очередного специального звания или временного «стопора» при его назначении на новую должность, особенно руководящую. Работниками кадровых аппаратов расценивается, как досадное недоразумение, говорящее о своенравном и независимом характере носителя данного взыскания. Порядок снятия этого дисциплинарного наказания такой же, как и у НСС.


        Но вернёмся к моему отчёту. Его цифирь, разумеется, в ЗИЦ не заносится, и на показатели работы моего Управления никак не влияет. Однако и мне тоже «палки» нужны, но не простые, а... особенные. Чуть не сказал - «золотые».
        Когда три года тому назад Виктор Александрович Баринов воцарился в Управлении информации и общественных связей столичной милиции, он сразу же придумал нечто оригинальное, причём одновременно и в журналистике, и в ведомственной отчётности. С того момента пресс-группы в окружных УВД, а так же мы, «отраслевики», обязаны были ему ежемесячно рапортовать о своих успехах по новой форме.
        Все результаты нашей работы отныне делились исключительно только на: а) Так называемые «имиджевые» материалы; б) Так называемые «информационные» материалы. По той же системе, но отдельно учитывалось наше «долевое» участие в работе Телестудии, Интернет–портала и газеты ГУВД.

        Между прочим, все они носят одно и то же достойное название. Догадайтесь с трёх раз, какое. Это простой вопрос. Ну, догадались?.. «Бренд» есть «бренд», и никуда от этого не денешься, ну же?..
        Молодцы, правильно – «Петровка, 38», приз в студию!..

        И ещё УИОС теперь строго подсчитывал количество выступлений начальников милицейских Управлений и их заместителей в СМИ. У нас с Алексом и Владом этот показатель всегда был близок почти к абсолютному нулю. Все наши главные начальники в «звёзды» эфира и газетных полос совсем не рвались.
        А в зачёт нам теперь, почему-то, стали идти как раз только эти выступления, да «имиджевые» видеосюжеты и публикации. Под этим довольно расплывчатым понятием, подразумевались «стихийные» или инициированные нами материалы, которые комментировались бы не пресс-секретарями, а сотрудниками или руководителями среднего звена наших подразделений.

        Являлась ли эта новация «ноу-хау» Баринова или ему её подсказали добрые люди сверху, точно сказать не могу. Однако подобная своеобразная трактовка понятия «имидж» существенно усложнила нам, исполнителям, жизнь.
        Потому что абсолютно такие же материалы, но в которых выступали мы, стали вдруг называться информационными, и «палками» уже не считались, хотя тоже указывались в статистике.
        Кроме того, всех без разбора обязали выступать по «ящику» в форме.
        Такой подход совершенно не учитывал специфики оперативной работы. С нас требовали в принципе трудно совместимые с ней вещи.
        Во-первых, сыщики всегда крайне негативно относятся к идее «засветки» своих лиц в телевизионных репортажах.
        Для них этот вопрос жизненно важен, поскольку они то и дело работают «под прикрытием», куда-нибудь постоянно «внедряются», и вообще все из себя такие «секретные физики», что дальше некуда. А если их вдруг на «стрелке» опознают какие-нибудь злодеи, которые накануне случайно посмотрели телевизор?.. Тогда всё, амба.
    
        Во-вторых, если наше руководство не хочет выступать в СМИ, мы  никак не можем заставить его это сделать. Ну, не желает человек, и всё! Может, он с детства телекамеры боится, фобия у него такая.
        Проще честно поставить себе «баранку» в отчётной графе, чем постоянно пытаться уламывать своего шефа на медийные подвиги, точно девочку. Этак он ещё решит, что у тебя не всё в порядке с сексуальной ориентацией. И перестанет здороваться при встрече.
        В лучшем случае от нас могут просто отмахнуться, как от назойливых мух, а если будем настаивать – неизбежно испортим отношения со своим прямым начальством. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Нам это надо?..

        В-третьих, униформу сотрудники «криминалки» одевают крайне редко. Мы тем и отличаемся от МОБ, что официально работаем в цивильной одежде. Это и есть наш имидж, если хотите.
        Да чёрт с ним, – я готов сам десять раз подряд выступить в форме перед камерами, чем хоть единожды уговорить опера или начальника какого-нибудь из наших отделов её надеть. И предусмотрительно поставить его потом спиной к объективам, что бы ни дай боже, ненароком не «засветить» перед всей страной.
        Это же просто праздник какой-то!

        Больших трудов нам с Сашей Ахромеевым и Филиппом Серебрянским (пресс-служба УБЭП, экономическая безопасность) стоило выцыганить у Баринова разрешение «криминальному блоку» в части своих сюжетов «синхрониться» самим, и даже изредка без погон. Фиг с ним, что в обязательном строгом костюме, сорочке и галстуке! Всё равно это была наша маленькая победа. Окружным пресс-службам даже такую малость делать запрещалось строжайше.
        И то «дядя Витя» согласился на эту вольность скрепя сердце только в пропорции «фифти-фифти». В остальных случаях мы, как и выводимые нами «под камеры» служивые люди, должны были обязательно быть в милицейской форме.
       
        Наши отчёты прямиком отправлялись в Отдел зонального контроля Управления информации. По какой-то таинственной формуле из них там выводились непонятные для простого смертного «призовые» баллы. На основе этих баллов и составлялся ежемесячный рейтинг нашей работы с распределением мест в порядке убывания. Отдельно для округов, отдельно для пресс-служб самостоятельных Управлений главка.

        Это было бы ещё полбеды, но раз в месяц УИОС рассылал этот свой загадочный рейтинг по руководству ГУВД и всех ОУВД. Изредка – раз в квартал, полугодие, год – Баринов делал это даже в увеличенном формате, с пояснительными текстами, красивыми цветными «объёмными» диаграммками, АППГ и прочей праздничной мишурой.
        Нам-то с МУРом что, мы всегда уверенно держались в золотой середине. А вот крайним с конца от своих начальников иногда очень даже здорово влетало!
        Попробуй-ка, объясни «раззуженному» шефу тет-а-тет, что этот бариновский рейтинг – сплошная условность, если лично сам начальник ГУВД генерал Прошин на очередном петровском совещании его, как нашкодившего котёнка, перед всеми в эти красочные диаграммки носом тыкал и крайним местом в списке попрекал?
        Добро ещё, что большинство наших окружных пресс-офицеров – это очаровательные женщины, на которых особо не поорёшь, если, конечно, ты не законченный трамвайный хам в погонах полковника или генерала милиции.

        Потому что женские слёзы даже генералы выносят с трудом.

        И что бы у нас не было соблазна себе кое-что приписать, дабы избежать «гнилых базаров» с руководством, в Управлении информации работала Группа мониторинга электронных и печатных СМИ. Потенциально Баринов в любой момент мог проверить достоверность информации, содержащейся в отчётах пресс-секретарей «на местах», поручив своим подчинённым сопоставить данные. Нам с Алексом, опять же, это было только на руку, поскольку ребята из Группы порой находили сюжеты и публикации о нас, которые мы сами случайно пропустили. Ведь за всем медиа-полем нам самим вовек не уследить – «следилки» никакой не хватит, да и собственных технических возможностей тоже. А быть уличённым в «приписках» не хотелось, даже если знаешь, что за пределы УИОС это никуда никогда и не выйдёт. Доброе имя дороже.

        Я уже полчаса, высунув язык, проработал над своим отчётом, сводя дебет с кредитом, когда за моей спиной опять прозвенел телефонный звонок:
– Слушаю вас. Стриженов!
– Егор Андреевич, здравствуйте! – томно ответила мне трубка весьма сексуальным женским голосом. – Вас беспокоит Виктория Белая, корреспондент газеты «Наша жизнь». Я вас не отвлекаааю?..

        «Ох, ты, вот это тембр!..»

– Нет-нет, что вы... Чем обязан?
– Егор Андреевич, нашу редакцию интересуют проблемы, связанные с проституцией. В пресс-службе МУРа мне сказали, что этими вопросами теперь занимается УБОП, и дали ваш телефон. Это так?

        «Ну, Алекс, сука, «перевёл стрелки», гад! Прибью!..»

– Да, Виктория, «крышуем» помаленьку!..
– Что-что, простите, я не расслышала?..

        «Ой, да ты у нас ещё и глухонькая? Как мило!..»

– Видите ли, Вика!.. Кстати, это ничего, что я к вам ТАК обращаюсь, вы не против?
– Нет, Егор Андреевич, всё нормально.
    
        «Что ж, большое начинается с малого. Продолжим!..»

– Тогда, Вик, давайте сразу перейдём на «ты» и без отчества, пожалуйста. Так нам проще будет общаться, хорошо?
– Хорошо, Егор Ан... гм, хорошо, Егор! – её секундное смущение было бесподобным.
 
        «Ути, какие мы стеснительные!.. Сколько же нам лет?..»

– Вика, так что же тебя конкретно интересует?
– Мне дали редакционное задание, написать материал о борьбе с проституцией в Москве. Если вы... то есть, ты мне поможешь, я буду очень признательна!

        «Интересно, насколько же это – «очень»?..»

– Видишь ли, Виктория! Если ты уже в теме, то знаешь, что занятие проституцией с точки зрения закона считается всего лишь административным правонарушением. За него просто штрафуют, ставят на... м-м-м... своего рода профилактический учёт и отпускают. И всё продолжается по новой. Наши сотрудники работают, в основном, против содержателей притонов, сводников и прочих козлов с козлицами, вовлекающих женщин в это «нехорошее» занятие. Таково лишь одно из многочисленных направлений работы УБОП, и вовсе не самое приоритетное, поверь. Этим занимаются только два отдела Управления из тринадцати. И нас интересуют, повторюсь, организаторы, а не сами эти несчастные «путанки». Тем более что многие из них своим ремеслом на жизнь зарабатывают добровольно и с большим удовольствием.
– А скажи, пожалуйста, Егор, можно ли нам с фотографом поучаствовать в одном из ваших ближайших рейдов?

        «Какая ты быстрая!..»

– Ну, массированных «рейдов» мы не проводим, они малоэффективны. Мы наносим «точечные», адресные удары, спланированные на основе полученной информации. Иногда для её получения достаточно взять в киоске газету типа «МК» или просто зайти в Интернет.
– Извини, если я не совсем правильно выразилась! – поправилась моя собеседница. И не без доли лукавства тут же добавила: – Можно ли нам тогда поучаствовать в одном из таких ваших точечно-адресных рейдов? В ближайшее время? Как, кстати, часто они у вас происходят?

        «Умница, «один – один». Умыла. А теперь мой ход»

– Вика, они происходят у нас почти каждую ночь. А тебя что, сроки поджимают? – Вопрос, конечно, чисто риторический, у нас сроки сдачи материалов «горят» всегда.
– Мне дали полторы недели на разработку темы. Но не хотелось бы затягивать. Я здесь на практике.
– Журфак?
– Пятый курс.

        «Круто! Везёт же мне на студенток!..»

– Понимаю. Сверхзадача ясна. Постараюсь организовать твоё участие в одном из ближайших мероприятий – это, на самом деле, не проблема.
– Ой, это так неожиданно!.. Спасибо, Егор!..
– Всегда пожалуйста, Вик! Потом поблагодаришь, когда всё «срастётся» как надо. Только поверь мне, что проституция – настолько заезженная тема, что только самый ленивый журналист по ней ещё не прошёлся. Ничего нового, уверяю, ты там не накопаешь.
– Ага, знаю: «первая древнейшая профессия», и всё такое... Я могла бы и в Интернете всю фактуру набрать, не выходя из дому, но интересно же самой на всё посмотреть!

        «...По улицам слона водили. Как видно на показ...»
      
– На кого посмотреть, Викуль, на проституток и сутенёров?! Чего на них смотреть? Обычные люди. Такие же, как мы с тобой. Рогов и хвостов нет.
– Ну, вообще!.. Личное впечатление хочу составить.

        «А мы любознательные. Ищем приключений, да?..»

– Хорошо, Вика, составишь обязательно. Будем надеяться, что такая возможность у тебя скоро появится. У нас опера ребята молодые, в обиду не дадут. Красивую девушку тем более. От тебя только нужно будет обязательно редакционный запрос по факсу закинуть в Управление информации и общественных связей ГУВД. На имя его начальника Баринова Виктора Александровича. Запиши, пожалуйста. Пишешь?..
– Пишу-пишу! Диктуй!.. А за «красивую девушку» – спасибо!

        «П-жал-ста! Мне комплиментов не жалко. Вот и познакомились!..»

        Продиктовав реквизиты письма и контактные телефоны приёмной «дяди Вити», я заодно продиктовал Виктории номер своего «мобильника», взял её номер, и запустил «пробный шар» насчёт вчерашних разбойников:
– Запрос будет гулять по всем инстанциям дня три. Такая вот у нас бюрократия, извини. Позвони мне на «сотовый», как отправишь – буду это дело держать на контроле. Спэшиал фо ю, так сказать. А ты? Будешь всё это время мило бездельничать, да?..
        Она рассмеялась так мелодично, что у меня сразу же пересохло во рту:
– Если бы, Егор! Заставят найти какую-нибудь тему, что бы за пару дней собрать материал и по-быстрому отписаться!
– Так в чём же дело, Виктория, есть у меня для тебя такая тема! Детали я тебе сейчас расскажу. А «рыбу» потом на сайте ГУВД возьми, я вчера писал, дарю. Итак...

        Информация по Беридзе и его команде заинтересовала мою новую телефонную знакомую. Она пообещала немедленно «пробить» этот материал у своего редактора. Словом, расстались мы лучшими друзьями.
        Вот что значит обаяние интеллигентного человека.
        Водрузив трубку обратно на телефон, я мечтательно откинулся в кресле, закинув руки за голову. Закурил, пуская дым в потолок. Форточку я открыл ещё раньше, как только пришёл на работу.

        Кстати, что мне нравится на Петровке, так это высокие потолки.

        Нужно будет вечерком попытаться найти эту томную Викторию в «Однокашниках», посмотреть, что это за диво такое дивное, хотя женские голоса зачастую бывают обманчивы. Вдруг она крокодил какой, а я тут сижу, слюни пускаю. Но мне почему-то казалось, что это не тот случай.
        Всё-таки в душе я, наверное, романтик.
        «Это же надо – пятый курс, выпускница, прямо как моя Марина... «Меня интересуют проблемы, связанные с проституцией...» И голос такой, как будто сама хоть сейчас готова тебе отдаться. Опасный голос, влекущий, многообещающий... Блин, у меня же ещё отчёт не готов, а я тут проституцией занимаюсь!.. Рота, подъё-о-ом!»

        Но сразу «добить» справку мне так и не дали. Не успел я докурить сигарету, как на меня обрушился и совершенно накрыл с головой тот самый уже давно ожидаемый «шквал» телефонных звонков, быстро переросший в настоящий Девятый Вал.
        Журналисты, наконец, «проснулись». Причём почти все сразу и в одно время – около одиннадцати утра.
        Опять нужно было всё им, бестолковым, рассказать, разжевать и в клювик положить. Пришлось даже трижды цитировать самого себя, озвучивая радиостанциям текст моей вчерашней «инфы». Битый час я рулил информационным потоком. Звонки, один за другим (а то и накладываясь друг на дружку), шли и на городской, и на мобильный телефоны.
        Зато мой галстук так и остался не съеденным. И на том спасибо!

        Вскоре пополудни я закончил раздачу, за пять минут завершил очередной эпохальный труд для Виктора Александровича, и, вздохнув с облегчением, поднялся из-за рабочего стола.
        Пора было идти к Алексу и Владу на поклон. Ибо у них в кабинете стоял свой собственный факсимильный аппарат. Да и местная наша «столовка» уже открылась, можно будет потом всем вместе на обед сходить, откушать казённых харчей.
        Влад Колесов (напарник Саши Ахромеева, для тех, кто не понял) за это время уже пару раз позвонил мне на «сотовый», и сказал всё, что думает по поводу некоторых «тормознутых» подполковников, которые морят голодом самых доблестных представителей Московского уголовного розыска.
        Закрывая кабинет, я ещё раз невольно подумал о чарующем голосе этой неизвестной мне пока Вики Белой. И о моей девушке Марине тоже подумал...
        Попандос!
        Хмыкнув, я повернул ключ в замке, проверил по карманам одежды удостоверение, кошелёк и заветную флешку с драгоценным отчётом, после чего решительно отправился к ребятам в МУР. Они меня там, наверное, уже прокляли. Или, не дождавшись, ушли обедать сами.


        Анекдот в тему: «В магазин заходит покупатель и спрашивает продавщицу: «Скажите, девушка, а туалетная бумага у вас есть?» Та ему недовольно отвечает: «Нет, и сегодня не будет!..» Мужчина уходит. Товаровед делает ей замечание: «Зоя, так с покупателями нельзя. Если требуемый товар отсутствует, предложи ассортимент, а вдруг они что другое себе возьмут?.. И полюбезней будь, работай с улыбкой!» Тут как раз новый покупатель подходит к прилавку, и обращается к продавщице с тем же вопросом, что и первый. Женщина, обворожительно улыбаясь, говорит ему: «Извините, туалетной бумаги у нас ПОКА нет, но зато в ассортименте имеются наждачная и конфетти!..»


        Уже поздно вечером, когда после непритязательного холостяцкого ужина я спокойно парил дома в бескрайних просторах Интернета, не без успеха выискивая в Мировой Паутине следы своей бурной утренней деятельности, мне вдруг перезвонил Юра Ромашов.
        Я уже и думать забыл о нашем давешнем уговоре. Марина сегодня ночевала у своих родителей, поэтому я немного грустил. Мы с ней уже дважды за вечер созванивались, хотя расстались всего-то несколько часов тому назад и, буквально, до завтра.
        Она тоже грустила.
        Юрий сначала помялся, а потом сказал, что идея купить у меня «за дорого» вчерашнюю «картинку» почему-то его шефа Брюса совсем не возбудила. Видимо, российская организованная преступность Атланту в данный момент не интересовала.
        Я по-дружески поблагодарил Юру за его очередную смелую попытку приподнять уровень моего материального благосостояния. Ну не судьба мне, видимо, пусть даже недолго богатым побыть!.. Возможно, в другой раз получится. В следующей жизни.
        А ещё Юра сказал, что его вынужденный «отпуск» закончился, и он завтра улетает на недельку-другую в Приэльбрусье делать репортаж о наших пограничниках, стерегущих горные перевалы от всяких нехороших людей как с нашей, так и с грузинской стороны.

        Голос Ромашова звучал теперь гораздо более бодро и жизнерадостно, чем утром. Он ещё с Таджикистана неравнодушно относился к погранцам, и они, похоже, платили ему полной взаимностью.
        Я закрыл глаза, и вдруг отчётливо представил себе Юру сейчас, во время этого нашего с ним телефонного разговора: помолодевшего от предвкушения скорой дороги, невысокого, грузноватого, энергичного, с ежиком коротко остриженных седых волос, прикрытых неизменной чёрной вязаной шапочкой, как всегда надетой слегка кривовато... Улыбнувшись этому виртуальному образу старого друга, я наяву от всей души пожелал Юрию удачных съёмок на границе, а также скорейшего возвращения в Москву живым и здоровым. Он послал меня к чёрту, пообещав, впрочем, привезти мне чай из альпийских трав и горный мёд.
 
        На том мы с ним пока и расстались. А я отчего-то загрустил ещё больше.

        Что бы развеять эту непонятную хандру, я встал из-за компьютера и пошёл на кухню, что бы приготовить себе кофе. Включил телевизор, пультом пробежался по программам, и почти сразу же выключил этот дурацкий «ящик» снова: по всем каналам или шли одни только сериалы, или продолжалась всё та же бесконечная чехарда новостных приключений Президента с Премьером.

        Этот телевизионный хоровод я бы тоже назвал своего рода сериалом.

        Викторию Белую я, кстати, в «Однокашниках» так и не обнаружил. Неужели в наше время остались ещё такие уникальные люди, которые до сих пор не зарегистрировались в соцсетях? Или она в них под псевдонимом каким-нибудь вписалась? Кто знает. Придётся её теперь на «Контактах» поискать.
        Но даже если и там следов этой сладкоголосой сирены найти не удастся, то всего лишь через три-четыре дня мы с ней обязательно познакомимся лично при разорении нашими парнями очередного гнезда столичных «ночных бабочек». Тогда и увидим воочию, что ты за Жар-птица такая, Вика Белая, студентка пятого курса факультета журналистики и практикантка газеты «Наша жизнь».
        Поглядим, пообщаемся, может быть слегка пофлиртуем - для общего тонуса. Как я уже говорил раньше, должны же у старого солдата быть хоть какие-то выгоды от служебного положения. И, скорее всего (возможно даже со вздохом глубочайшего сожаления) затем тоже, увы, мысленно спишем Викторию на «допустимые потери», будь она хоть трижды Василисой Прекрасной.
        Потому что есть Марина.