Пролог

Когда рвёшься к власти,  все средства хороши...



ПРОЛОГ

Начало мая отметилось первой грозой и не по-весеннему жаркой погодой. С утра над городом гремело, полыхали молнии и хлестал тёплый, как парное молоко, дождь.
А потом, всё разом стихло. Ближе к полудню тучи убежали на юг, уступив место жгучему солнцу. Асфальт парил, отмытая до зеркального блеска улица, сверкала чистотой и играла на глянцевых боках «Mercedes SLR McLaren», отражёнными от зеркала луж, бликами.
Миша Лосев откинулся в водительском кресле, курил и лениво поглядывал по сторонам. Его главный бухгалтер, миниатюрная и приятная во всех отношениях Лариса Петровна, скрылась под мрачными сводами «Верхнереченского Агрокредитного банка», а Михаилу не оставалось ничего другого, как лениво дымить сигаретой и ждать. Тихонько мурлыкающий кондиционер гнал по салону приятную свежесть, слегка тонированные стёкла не давали солнечным лучам слепить глаза, а дурманящий запах новенькой кожаной обивки прорывался даже сквозь клубы сигаретного дыма.
Миша курил и думал о предстоящем отпуске. Дела у него шли неплохо, средства имелись в достатке, поэтому, к вопросу: где и как  отдохнуть, он относился весьма серьёзно.
В тот миг, когда на горизонте появилась ОНА, Лосев размышлял о чём-то экзотическом, вроде путешествия на Северный полюс или в дикие джунгли Амазонии.
ОНА приблизилась, продефилировала мимо «Мерседеса» и начала неторопливо удаляться прочь. А Миша замер, едва не выронив изо рта сигарету. Подобной красавицы он еще не встречал. Девушка была столь хороша собой, что казалась кем-то нереальным, неземным, сказочным. Изящная тонкая фигурка, высокая грудь, стройные, едва прикрытые юбкой, ноги. При каждом её шаге, вокруг гордо вскинутой головки, вздымалось облако длинных, золотисто – жёлтых волос… ОНА была Феей!.. Настоящей сказочной Феей!..
Лосев заворожено смотрел ей вслед, напрочь позабыв обо всём на свете. Глаза его жадно впивались в незнакомку, а сердце замирало от сладкой истомы.
Миша понял, что влюбился. Безнадёжно и с первого взгляда. В свои двадцать девять лет он много чего успел повидать на свете. Никогда не отличался ни кротостью нрава, ни целомудрием, а к прекрасному полу относился вполне потребительски. Но, сейчас… При виде этой златокудрой Феи, он почувствовал вдруг, что рождается заново. Причём, совершенно другим человеком. Прежний Лосев, бесшабашный повеса и ловелас, исчезал, уходя в дремучие потёмки прошлого. А на смену ему являлся робкий, застенчивый парень, с бешено бьющимся от переполнявшей его любви, сердцем…
ОНА медленно плыла по тротуару, покачивая бёдрами и миниатюрной сумочкой, а Миша сидел и удивлялся собственной аморфности. Ему, прежнему, давно пора было выскочить из машины, догнать Фею и, под любым предлогом, завести с нею непринужденный разговор. Новый же, Миша Лосев, истуканом застыл в водительском кресле, чувствуя, как наливаются свинцовой тяжкостью ноги и немеет, прилипший к нёбу, язык.
А ОНА, меж тем, уходила. Всё дальше и дальше, грозя вот-вот раствориться в густой толпе прохожих. Миша тупо смотрел ей вслед, до боли в позвонках выворачивал шею и, проклиная свою, нежданную робость, молил о чуде...
И оно свершилось! Фея, словно услышав его немые стенания, замедлила вдруг, шаг, обернулась и, посмотрев на Мишу в упор, озорно ему подмигнула. Послав, при этом, такую чарующую улыбку, что у парня вскипели мозги. Все его мыслительные процессы намертво закоротило, а неведомая, не поддающаяся контролю, сила буквально вышвырнула Лосева из машины, потащив навстречу огромным, небесно – голубым глазам и волшебной улыбке.
Фея стояла посреди тротуара, в окружении бурлящего людского водоворота и ждала. Ждала его, Мишу… А он, ничего и никого больше не замечая, отчаянно рвался ей навстречу…
Чьё-то небритое лицо пересекло траекторию Мишиного движения. Налитое молодой силой плечо врезалось ему в грудь, едва не швырнув на затоптанную миллионами ног, мостовую. Лосев, на мгновение, задохнулся, в глазах потемнело от боли. А когда пришёл немного в себя, Феи уже не было. ОНА исчезла, бесследно растворившись в нескончаемом потоке прохожих. Растаяла, словно сон, яркий и мимолётный.
Лосев растерянно поискал её глазами. Никого. А, может, это действительно был сон? Парень встряхнул головой, разгоняя остатки колдовского наваждения и, всё ещё смутно соображая, что делает, повернул обратно, к машине.
И замер, непонимающе уставившись в то место, где минуту назад красовался его новенький спортивный «Мерседес». Автомобиль исчез. Испарился, как вода из лужи. Будто и не было его никогда. Лосев ошалело хлопнул ресницами, а потом, медленно приходя в себя, начал вспоминать о забытых в замке зажигания, ключах и о брошенной нараспашку дверке…





*****


В это же время.


Включенный на полную мощность кондиционер гонял по салону стылый холодок, но сидящий в машине наблюдатель всё равно обливался потом. Нервы его были напряжены до предела, а глаза неустанно пялились на обшарпанную подъездную дверь многоэтажки. Он прекрасно осознавал, ЧТО, в конце-концов увидит, однако с настойчивостью мазахиста продолжал сверлить взглядом подъезд.
Ожидание затягивалось. Постепенно затекали ноги и немела спина. Слезились устремлённые в одну точку глаза. Вообще-то, в распоряжении наблюдателя было много людей, готовых по первому же его требованию выполнить любое поручение. В том числе и организовать слежку за злополучным подъездом. Причём, сделали бы это с профессиональным качеством и аккуратностью. Но сегодня наблюдатель мог положиться только на себя. Его личные дела касались только его одного. И никого более.
Лишь на исходе третьего часа, когда наблюдатель начал терять ощущение реальности, появились наконец те, за кем он так долго охотился.
Из подъезда многоэтажки они вышли вместе: эффектная полногрудая брюнетка и моложавый мужчина с ёжиком седых волос на голове. Они были довольны, веселы и, кажется, слегка пьяны. Дама раскраснелась и, плотно прижимаясь к плечу кавалера, о чём-то оживлённо щебетала, не забывая время от времени отмечаться на его щеке лёгким касанием губ. При  виде этой беззаботной парочки наблюдатель заскрежетал зубами и налился багровым румянцем. Рука его непроизвольно  потянулась к дверной ручке, однако, так и не коснувшись её, безвольно упала на руль. Нет, выходить сейчас из машины было бы глупо и несвоевременно. Его звёздный час ещё не пробил. А значит, нужно затаиться и ждать. Чем-чем, а этим искусством наблюдатель был одарён сполна.
Он не пользовался фотоаппаратом, но весь путь счастливой парочки от дома до стоящего невдалеке автомобиля, чётко, кадр за кадром, отпечатался в его памяти. И страстный поцелуй у подъезда, и рука седовласого, надолго задержавшаяся чуть пониже женской спины,  и  ответное прикосновение холёных пальцев дамы к молнии на джинсах спутника…
Дождавшись, когда машина с влюблёнными выкатит со двора, наблюдатель завёл двигатель своего, надёжно укрытого за свежей зеленью кустов, автомобиля, но с места не тронулся. Спешить ему было больше некуда, а вот собрать в кучу разбегающиеся мысли очень даже стоило.
               
*****

Утром следующего дня на борт самолёта, выполнявшего рейс до Москвы, взошёл молодой крепкотелый парень с открытым лицом и лучащимися кипучей энергией глазами. У входа в салон он подмигнул стюардессе и, получив ответную улыбку, потопал на своё место.
А десятью минутами позже, самолёт взревел турбинами и медленно, словно нехотя, покатился по бетонке аэродрома. Сердца особо боязливых пассажиров сжались в тревожном ожидании. Пронесёт – не пронесёт? Взлёт и посадка самые опасные мгновения жизни небесного корабля, время, когда упрятанным в стальное чрево людям остаётся только судорожно сжимать кулаки и молиться, чтобы в этот раз обошлось без происшествий.
Движение самолёта всё ускорялось, превращаясь в стремительный бег и внезапно, будто гигантская птица, он взмыл в небеса.
Пронесло…. Набрав высоту, лайнер пробил пушистое покрывало облаков и, плавно завалившись на крыло, сделал прощальный разворот над городом. Двухчасовое путешествие до Москвы началось. Ожившие пассажиры принялись отстёгивать ремни безопасности, а улыбчивая стюардесса выкатила в проход между кресельными рядами тележку с напитками. И только подмигнувший ей при посадке парень, лениво покосившись в иллюминатор, снова прикрыл глаза. Когда тележка добралась, наконец, до его кресла, он уже крепко спал. Словно набирался сил перед прибытием в столицу.
И не мудрено. Там ему предстояла долгая и кропотливая работа…


*****

Пять месяцев спустя


- Вызывали, Иван Ильич? – С новенькими полковничьими звёздами, Дроздов выглядел очень импозантно.
Глава администрации области Мосин оторвался от чтения и  взглянул на свежеиспечённого полковника. На сморщенном, с болезненной желтизной лице губернатора обозначился лёгкий намёк на улыбку.
-Поздравляю с повышением, товарищ полковник! Или теперь принято говорить «господин»?
-Пусть нынешние обзываются как хотят, - расцвёл довольный Дроздов. – А мы всю жизнь в  «товарищах» проходили, ими и останемся.
Впрочем, губернатор быстро потерял интерес к  звёздам на погонах.
-Проходи, Сергей Юрьевич, не маячь у двери, - кивнул он, стирая с пергаментного лица улыбку, и снова уставился в одиноко белеющий на столе листок бумаги.
Полковник присел в кресло у окна. Вид сосредоточившегося на чтении Мосина подействовал отрезвляюще и радостная эйфория быстро сменялась настороженным ожиданием. Ведь не для одних же поздравлений вызвал Дроздова губернатор?
-Надеюсь,  ты в курсе, что у нас скоро выборы мэра Верхнереченска? - спросил тот, закончив чтение.
-Конечно.
-Это радует. А то, создаётся впечатление, что до выборов, кроме, как мне и Орешнику, никому больше и дела нет.
Дроздов внутренне напрягся. Начало разговора ничего хорошего не предвещало.
-Почему же, Иван Ильич! - Сказал он осторожно. - Я внимательно слежу за предвыборной ситуацией.
-Внимательно, говоришь? - Губернатор усмехнулся. - Тогда ты, наверное, читал данные последнего социологического опроса?
-Увы, пока ещё нет, - виновато признался Дроздов.
И без того жёлтое лицо Мосина начинало потихоньку зеленеть. От злости.
-А давно пора бы изучить их от корки до корки! – Проскрежетал он с нескрываемым осуждением. – Да что ж вы за люди такие? Пока пинка под жопу не дашь, даже не пошевелитесь!
Дроздов, словно нашкодивший ребёнок, потупил голову и молчал. Он отлично знал крутой нрав Мосина. В подобных ситуациях ему лучше не перечить. Только хуже сделаешь.
И оказался прав. Иван Ильич бушевал ещё минут пять. Потом внезапно успокоился и уже буднично-деловым тоном сказал:
-Так вот,  полковник,  данные опроса говорят,  что рейтинг Орешника падает.  Это плохо,  но пока не смертельно. Гораздо хуже и опаснее другое  – резко пошёл в гору другой кандидат – некто Галай. Социологи утверждают: если бы выборы проходили сегодня, то за этого самого Галая проголосовало бы более сорока процентов избирателей, а за моего друга-товарища Орешника, только тридцать, - губернатор вопросительно уставился на Дроздова и добавил. – Как тебе такой расклад?
-Честно?
-Желательно.
-А если честно, то я и сам бы  голосовал за кого угодно, лишь бы убрать Орешника с поста мэра. Слишком уж одиозная фигура. Он за годы своего правления столько всего наворотил, что впору по этапу отправлять, ёлки валить. Одна афера с ликёроводочным заводом чего стоит.
Два года назад процветающая «ликёрка» подверглась массированной атаке проверяющих всех мастей. Одновременно,  под жесточайшим прессингом оказались и её основные акционеры. После шестимесячной «войны» завод был признан  банкротом и за бесценок продан никому не известной компании. А ещё через пару месяцев, словно легендарная  птица Феникс, возродился, начав резко набирать обороты, но теперь уже складывая прибыль совершенно в другие карманы. Как позже выяснили дотошные газетчики, карманы эти принадлежали родственникам городского мэра Орешника. Скандала, правда, не получилось. Дело   быстро замяли, но  неприятный осадочек у «электората» остался.
Губернатор выслушал речь Дроздова с каменным выражение лица.
-Всё сказал?- спросил он, когда полковник умолк. - Отлично. А теперь, милый друг, послушай-ка меня. Какой бы свиньёй не был Орешник, он остаётся человеком из моей команды. Верным и преданным её членом. И я намерен решительно добиваться его переизбрания. Чего бы это не стоило…Ты понял?
Дроздов молча кивнул. Он тоже был из команды губернатора и знал золотое её правило: говорить можно всё, что угодно, но действовать вразрез воле Мосина – не смей!
-Хорошо, - хлопнул худыми ладошками  по столу Иван Ильич. - Давай теперь разбираться с Галаем. Я хочу досконально знать, кто он такой и с чем его едят?
К этому вопросу Дроздов был вполне готов.
-Бандит, - выпалил он. – Настоящий гангстер, только без судимостей.
-Даже так?
-Да к сожалению. Галай Борис Матвеевич, 1962-го года рождения, бывший офицер-десантник. - Процитировал по памяти  Дроздов. – Принимал участие в Приднестровской заварушке, где был тяжело ранен. После выздоровления комиссовался из армии и осел в нашем городе. Официально владеет охранной фирмой «Гроза», а неофициально  - является одним из приближённых главы городского криминалитета, Севера. Правда, кроме  знакомства с Севером, никаких других фактов причастности его к противоправным деяниям нет. С виду вполне респектабельный товарищ. Но, только внешне. Ходят слухи о причастности охранников его фирмы к двум убийствам местных бизнесменов, а так же, к нескольким случаям вымогательства. Вот только слухи к делу не пришьёшь.
-Выборы – весьма дорогостоящее занятие, - сказал вдруг Мосин. – Галай, что, богатый человек?
-Относительно, - пожал плечами Дроздов. - Кое-какие средства у него, конечно, есть. Но, для полноценной избирательной компании, явно недостаточные. Я  уверен,  за спиной Галая стоит Север и его капиталы.
-Этого ещё не хватало! - Вскочил с кресла Мосин. – А представляешь, что будет, если он выиграет выборы? Да меня же с дерьмом смешают! Я уже вижу заголовки в газетах:  «Мафия рвётся к власти!» 
Мелкими шажками губернатор пробежался по кабинету.
-Значит так, Дроздов, делай, что  хочешь, но Галая с дистанции нужно снимать.
-Как?
-Откуда я знаю! Как хочешь! В тюрьму его посади, что ли?
-Невозможно, Иван Ильич, - твёрдо возразил полковник. – Официально он чисто перед законом.
Лучше бы он этого не говорил. Областной голова буквально задохнулся от вырвавшейся на свободу злости:
-А мне плевать! – Заревел Мосин дурным фальцетом. - Убери  Галая! Выборы должен выиграть Орешник! Только он и никто другой! Тебе ясно, полковник?..
От губернатора Дроздов ушёл мрачнее тучи. Приказ Ивана Ильича казался невыполнимым. Легко сказать – «убери»! Когда у человека нет явных грехов перед обществом, а за спиной маячит фигура такого тяжеловеса, как  Север, отодвинуть его в сторону весьма проблематично. Разве, что заставить сойти с дистанции добровольно, в силу, так сказать, сложившихся обстоятельств.
Велев секретарше ни с кем не соединять, советник главы областной администрации Дроздов посвятил остаток дня изучению «империи» Севера. Коль за мощной избирательной компанией Галая стоят деньги городского пахана, перво-наперво надо этих средств парня лишить.
Вот только, как? Запретить, подконтрольным братве фирмам отстёгивать «бабки» в предвыборный фонд Галая? Не реально. Утром следующего дня полковник поэкспериментировал и попытался было наехать на одного из основных доноров Севера – «Верхнереченский Агрокредитный банк», но кроме вежливого отказа, ничего не добился. Председатель правления банка  Геннадий Семёнович Емельянов сделал скорбное лицо и развёл руками:
-Извините,  господин полковник, но ничем помочь не могу. Вы же знаете Севера! Если я откажусь с ним сотрудничать, меня просто-напросто убьют.
Дроздов прекрасно понимал положение, в котором находится банкир. Он действительно не мог отказать пахану, ведь банк был создан фактически на деньги Севера. Мысленно чертыхаясь, полковник бросил на стол Емельянова свою визитку:
-Вы, всё же, подумайте хорошенько, Геннадий Семёнович, - сделал он последнюю попытку образумить банкира. - Север - Севером, а ссориться с властями я бы вам не советовал … Чревато.
Емельянов лишь улыбнулся печально:
-Хотел бы в рай, да грехи не пускают.
-Это, смотря какому богу молиться, - огрызнулся Дроздов. – Если правильному, то можно грехи и искупить.
Однако банкир был не приклонен. Не солоно хлебавши  полковник вернулся  в свой кабинет и погрузился в раздумья. Давить на поддерживающих Галая бизнесменов - бессмысленно. Страх перед  «братками» Севера сильнее голоса разума, и уговоры здесь не помогут. Встреча с Емельяновым показала это весьма наглядно. Значит, требуется найти другой выход. Вот только – какой?
И постепенно в голове Дроздова начал созревать новый план…


*****      
Неделю спустя.

-Как поживаешь, Гена? - Высокий сухопарый Север говорил, слегка прищурив глаза, от чего  самый  невинный вопрос наполнялся каким-то скрытым смыслом.
Председатель правления «Верхнереченского Агрокредитного банка» Емельянов робко пожал плечами:
-Потихоньку Владислав Петрович.
Несколько лет сытой жизни сделали преуспевающего банкира толстым, похожим на красную грушу, увальнем. На его переносице  красовалась золотая оправа очков, а на мясистом безымянном пальце левой руки – колечко с бриллиантом.
-Это хорошо, что потихоньку, - одобрительно кивнул Север. - Тише  едешь – дальше будешь. Детишками ещё не обзавёлся?
-Нет, пока.
-А пора бы!  Чего тянешь? Сказывают, супружница у тебя молодая, в самом соку. Так давай, строгай наследников. Самому-то, поди, за сорок уже перевалило?
-Сорок два, - уточнил банкир.
-Вот-вот, самый возраст детишек делать. Потом захочешь, а поздно будет. Силушка мужская, она не вечная.
Емельянов потупил глаза и не ответил.
-Что молчишь, Гена? - Усмехнулся Север. - Или уже спёкся, бедолага?
-Алла пока не соглашается. Хочет пожить немного для себя, - виновато вздохнул банкир.
-«Для себя»,- передразнил Север. - А дети тогда для кого делаются? Для соседа? Господи, ну что ж за бабы нынче пошли, одни шмотки, да деньги  на уме!               


*****


-Мирабыч, подойди к телефону! - Крикнул из дальнего угла кухни один из официантов.
-Кто там? - Недовольно отозвался шеф-повар ресторана «Адмирал». Он страшно не любил когда его отрывают от работы. Тем более, в момент приготовления ужина для  «крёстного отца» города и его гостей.
-Дамочка какая-то! - Заулыбался во весь рот официант. - И, судя по голосу, очень молоденькая даже.
Отказать женщине, тем более молодой, Ашот Мирабович Ананесян был не в силах. Бросив взгляд на почти готовый салат, он заковылял к телефону.
На кухне ресторана суетился народ. Повара, официанты, разнорабочие – каждый по своим делам, сновал  между рядами печей  и столов. Что-то приносили, ставили, убирали, варили, грузили на подносы и уносили в обеденный зал. Вечер был в разгаре, из-за распахивающейся, то и дело двери, в кухню врывались музыка и гомон  разогретой публики.
-Алло! - Крикнул в трубку шеф-повар, привычно затыкая пальцем свободное ухо.
-Ашотик?- Бархатистый голосок несомненно принадлежал  молодой женщине.
-Да. С кем я говорю?
-Неужели ты меня забыл, котик?- Обиженно проворковала невидимая собеседница.
-Кто это? – Растерялся шеф-повар.
Безуспешно пытающийся сообразить с кем разговаривает, он не обратил внимания на  скользнувшего мимо его рабочего стола парня в поварской куртке и белом колпаке. Мгновенным движением тот смахнул со стола бутылку «Боржоми», тут же водрузил не её место другую, точно такую же, и, не сбавляя шага, направился дальше, к служебному выходу.
-Девушка, ты меня с кем-то путаешь! - Продолжал между тем странную беседу Аганесян. –Зовут-то тебя, хоть как?
-Конечно! – Тут же запричитала, срывающимся на плачь голосом, незнакомка. – Когда в постель тащил - имени не спрашивал, а теперь валенком прикидывается!
-Я?.. Тебя?.. В  постель?..
-Меня, меня, козёл старый! – Девушка на секунду умолкла, потом зло бросила. - Ну и катись ты, знаешь куда?
И положила трубку.
Ошалевший шеф-повар ещё долго слушал короткие гудки, а когда пришёл немного в себя, сплюнул с досады  и поспешил обратно к незаконченному салату.

               
*****

Дальнее крыло «Адмирала» занимали кабинет  директора и  небольшой  VIP -зал  для особых гостей. Север, несомненно принадлежал к их числу, а значит и двое его собеседников тоже. Уютно расположившись вокруг  укрытого белоснежной скатертью стола, троица неторопливо беседовала в ожидании ужина. Вернее, говорили Север и Емельянов, а их третий товарищ, молча попыхивал сигаретой, пуская под потолок тонкие струйки  сизоватого дыма. Он был высок и широкоплеч, а строгий тёмно-серый костюм удивительно сочетался с волевым, обрамлённым благородной сединой, лицом.
-Ладно, Гена, - вяло махнул рукой Север. - В конце - концов, дети – это дело  сугубо добровольное   и зачинать их нужно с обоюдного согласия. Иначе родятся какие-нибудь уродцы безмозглые, потом мучайся с ними всю жизнь… Я тебя позвал не нотации читать.
Емельянов напрягся, выжидающе глядя на Севера. А тот кивнул в сторону седовласого молчуна:
-Знакомься, Гена. Это Борис Матвеевич Галай, будущий мэр областной столицы. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Седовласый сдержанно кивнул.
-Гена, ты уже, думаю, догадался, о чём пойдёт речь, - стрельнул прищуренным взглядом Север.
-О деньгах, - тихо пробормотал Емельянов.
-Молодец, правильно соображаешь! Конечно же, о деньгах. Выборы, Гена, очень дорогая штука. Особенно, если приходится бороться с действующим городским главой и активно поддерживающим его губернатором области. Пока что, Борис  уверенно держится в лидерах. Но, это – пока! Если не окропить почву деньгами, деревце успеха быстро зачахнет.
-Сколько? – Напрямик спросил Емельянов.
-Молодец, мужик!- Воскликнул, заливаясь смехом, Север. - Умница!.. Два «лимона» … «Зеленью», конечно.
Вначале банкиру показалось, что он ослышался.
-Сколько – сколько?- Враз севшим голосом переспросил он.
-Два «лимона», Гена. - Твёрдо и уже совсем без смеха повторил Север.
-Владислав Петрович, это же бешеные деньги!..
-Которые, если Борька выиграет выборы, принесут огромные  дивиденды. И, поверь, Гена, ты в накладе тоже не останешься.
В дверь тихо постучали.
-Владислав Петрович, ужин принесли, - сообщил заглянувший охранник, пропуская в комнату Аганесяна с подносом в руках …


*****


Как и все пожилые люди, Север был консервативен в привычках: курил исключительно  «Приму», ужинал овсяной кашей с салатом, а запивал еду только  «Боржоми». Никакой другой минералки он не признавал. Его сотрапезники предпочитали смачивать горло  «Хванчкарой».
Когда ужин был съеден, а переговоры успешно завершены, троица покинула гостеприимный ресторан и разъехалась по домам.
Ещё одной укоренившейся привычкой лидера городского криминалитета был автомобиль. Причём, ни какой нибудь замороченный «мерседес» или «бентли», а самый настоящий отечественный «ЗИМ», чья мягкая кожа помнила ещё сытые задницы партийных бонз.
Завалившись на диван пассажирского салона, Север кивнул рыжеволосому водителю:
-Поехали спать, Ржавый, - и, прикрыв глаза, затянулся «примой».
Машина мягко тронулась, а минуту спустя, вывернув с забитой иноземными родственниками стоянки, покатила по вечерним улицам областной столицы. Мимо занавешенных старомодными шторками окон проплывали офисы и магазины, ночные клубы и кафе. Многие из них безраздельно принадлежали самому Северу, многие, на паях с «друзьями – подельниками». И отовсюду, ручейками и речушками стекались деньги. Немалые. Но, по сравнению с тем, что он мог приобрести, окажись у власти послушный ему человек, это было лишь лужей на фоне огромного моря. Времена гоп-стопов и лихих бандитских разборок давно канули в лету. Окружение «крёстного отца» Верхнереченска свело татуировки и сменило золотые фиксы на белоснежный фарфор, но жажда лёгкой наживы никуда не делась. Север хотел этим морем обладать. Стать его полновластным хозяином.
Однако, человек предполагает, а Бог, как известно, располагает. Добраться до родных пенатов старому пахану  было не суждено. На полдороги  он побледнел, схватился за грудь и рухнул на заднее сиденье  «ЗИМа». Когда перепуганные охранники догадались привезти его в больницу, всемогущий Север уже умер.