21, 34 кв. метра

21 и 43 квадратных метра


Ночь. Не спиться. Пытаюсь заснуть, ворочаюсь…ничего не получается. Лето. 4 часа утра. Небо становится светлее. Понимаю, что заснуть уже не получится, закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, пытаюсь поймать приятные ощущения детства. Представляю нашу комнату в коммуналке размером 21кв.м 43см. Хорошо помню эти 43кв. см, потому что вспоминаю вот что:
мама должна получить квартиру от своей организации, где проработала лаборанткой 10 лет. Хорошее место – Научный институт резиновой промышленности. Для женщины, не имеющей никакого образования, кроме 8 лет «церковно приходской» (война) это просто находка. Она стоит 1-я в очереди на квартиры, которые даёт институт, как мать одиночка с двумя детьми-близнецами. Её все жалеют и уважают в институте. Уважают за ее общественную деятельность. Как это теперь смешно…а тогда было важно. Так вот из-за этих 43 см возникают проблемы. Квартиры дают тем, у кого не больше 7 м на человека. А у нас получается больше  -. 43 см, как бельмо в глазу и служат объектом дополнительных переживаний. Мама переживает, с кем-то переговаривается, к кому-то идет на прием, в общем суетится.
Но…что-то не о том я хотела подумать. Опять пытаюсь расслабиться и вспомнить не события, а свои ощущения. Мы живем в этой, просматриваемой всеми соседками комнате. Комната находится в центре всего дома на втором этаже, в аккурат напротив лавочки, где собираются все соседки по дому. Очень удобно просматривать наше окно, сидя на лавочке. Наше окно предмет обсуждения всех соседей. Всегда видно, кто пришел, кто ушел,…горит ли свет…и вообще, интересно. Я опять не о том. Хочу вспомнить…хочу ощутить то же радостно-щемящее чувство, которое возникало в детстве.
      Ночь. Так же начало рассвета, открыта форточка и слышен перестук колёс поезда. Мы живем недалеко от Фрунзенского Вала (ныне Хамовнический). Этот перестук навевает что-то непонятное, иногда возникает чувство безысходности. Кажется, что весь мир закончится этим перестуком колес и так будет всегда, а иногда кажется, что есть другой мир за пределами этой железной дороги и можно прорваться. Я опять не о том…. Хотя так приятно вспоминать этот стук колёс. Тогда он как-будто бы пел «так будет всегда…и будет хорошо и спокойно». И действительно было хорошо и спокойно. Я знала, что мама хоть и крута нравом, но она решает ВСЁ…и надо только подчиняться, хотя подчиняться не всегда было легко и просто.
Я опять не о том…Хочу вспомнить приятные детские безоблачные ощущения, когда не надо себя мучить вопросами и проблемами…просто подчиняться и быть счастливым. Опять возвращаюсь в 21,43 кв. м. Как было здорово болеть. Комната была разделена шкафом. За шкафом в глубине комнаты находилась мамина кровать. Кровать была с мягким и пружинистым матрасом. Мы с сестрой спали на раскладном диване. Диван был видавший виды. Он был описан неоднократно, на него разливались чернила и зелёнка…но он был крепкий и надёжный (теперь таких не делают). Так вот, как же было приятно болеть. Если кто-нибудь из нас, я или сестра, заболевали, это было, конечно, неприятно в первый момент, но зато потом, больному оказывались царские почести. Мама брала больничный и обихаживала больного по полной программе. Сначала были неприятные процедуры. Она пыталась выполнить свой материнский долг на все 100 процентов и делала все, что возможно: растирала, разогревала, ставила банки или горчичники, заставляла пить горячее молоко с мёдом (до сих пор не переношу этого запаха), парить ноги и т.п. Но, пройдя все эти муки адовы, можно было приступать к самой приятной части болезни. Наступал момент торжества, можно было лежать, отдыхать от ненавистных процедур и получать простое человеческое удовольствие. Обычно для больного покупались шоколадные конфеты, яблоки (самые вкусные на свете яблоки – джонатан, других тогда не было, а эти были дорогие). Можно было не ходить в школу, а читать книжки и поедать все эти сказочные вкусности, а главное ни о чем не думать…даже об уроках.. Детство…как же там было хорошо, оказывается…
Опять я не о том…
Лето, дело к вечеру, но на улице тепло, светло и приятно и совсем не кажется, что уже вечер. Мама идет по двору с работы. Она двигается как прекрасный фрегат: высокая, стройная, в модном платье, на высоких каблуках. Где же она доставала эти модные туфли??? Где???  Она идет независимой и гордой походкой мимо соседок, сидящих на лавочке, и они сразу начинают шептать что-то друг другу. Мы с сестрой бросаемся к ней, стыдливо называя её «мамуля». Мы так привыкли, и язык не поворачивается сказать «мама». Хотя иногда хочется крикнуть, как и все другие дети МАМ! Но мы не можем, мы так приучены. Мамуля следует домой, предупредив, что скоро ужин. Следом за мамулей, с работы «плывут» тётя Ира и тётя Таня – мамины подружки. Они покрикивают в наше открытое окно: «Лесикова, готовься!!! Мы сейчас придем!» И они действительно приходили к нам домой через полчаса каждый вечер, а у мамы уже был накрыт стол. Они ужинали, сплетничали и уже затемно расходились по домам. Я не помню, что бы мама ходила к ним в гости, но они приходили почти каждый вечер летом. А мамуля с чувством исполненного долга (непонятно перед кем) кормила и поила их, а потом мыла посуду. В то время когда проходили эти посиделки, мы с соседкой Лялькой пытались во дворе разыгрывать всякие истории и сказки, играть в игры… Обычно брался за основу сюжет какой-нибудь известной сказки, типа «Золушка», «Спящая красавица» или что-то в этом духе, распределялись роли, и мы начинали игру, пользуясь расхожими фразами из одноименных фильмов и мультиков. Но всегда была проблема с распределением ролей. Никто не хотел играть злодеев, все хотели быть принцессами. Ляльке всегда удавались роли злодеев, и мы радостно приветствовали её согласие на такие роли. Но иногда ей надоедало это, и она требовала роль принцессы или красавицы. Нам приходилось иногда соглашаться с этим, что бы в следующий раз уж непременно предоставить ей роль какой-нибудь бабы-Яги или Кощея Бессмертного.
Что-то не то я хотела вспомнить…Я хочу вспомнить ощущения приятного, милого, беззаботного детства.
Вот помню. Когда мы учились в 1-м классе, наша «классная» повела нас всех  записываться в библиотеку. Библиотека была рядом с нашим домом, как, впрочем, и всё остальное: и детский сад, и школа. Там нас всех встретили очень приветливые и добрые библиотекарши, тётеньки в очень преклонном возрасте. Они все были как добрые феи из сказки, которые пытались нас убедить, что литература это прекрасно и что чтение свет, а не чтение – полный провал в судьбе. Они сразу же нас всех сагитировали прочитать какие-то книжки. Книжки читать было приятно, потому что они были тонкие, большие, с большими картинками и забавные по сюжету. Я сейчас думаю о том, какими же хорошими они были психологами. Ведь они, таким образом, пытались нас заинтересовать. Не знаю как других, но мы с сестрой были податливы на любой вид агитации и, совершенно закономерно стали послушными читателями этой библиотеки. Мы были аккуратны, добросовестны, кроме того, эти прекрасные женщины так знали и умели рассказать о нужных и интересных книгах, что возникало мгновенное желание прочитать то, что они советуют. Вот тогда мы прочитали Карлсона (а мультика еще не было). Но самое приятное было не это. Самым приятным было прийти в читальный зал и провести там время. Мы ничего там не читали. Мы просто приходили в уютную большую комнату, наполненную книгами, где мы могли сами, шаря по полкам выбрать то, что понравится. Мы сидели там часами, рисовали и перерисовывали из книжек что-то, чувствуя, что здесь тепло, уютно и что тебе рады, как дома. Удивительные были эти тётки, которые там работали. Строгие, внимательные и очень добрые.
            Так вот…о чем это я??? Вот о чем, о приятных и радостно-щемящих ощущениях детства. Помню, мы заходим в этот старый дворик, где находится библиотека. Она находилась в жилом доме, старом московском доме у которого лифты не внутри, а снаружи здания. Мы идем по этому «библиотечному» двору и падает снег. Зима. Нет ветра и тихими, большими хлопьями падает снег. Ресницы становятся мокрыми и тяжелыми от этих снежных хлопьев. Их приходиться смаргивать. Можно поднять голову к небу и увидеть черную бездну, из которой падают хлопья успокаивающего и умиротворяющего снега. И таааак хорошо!!! Будто весь мир твой и он добр к тебе и ничего не страшно. И ты знаешь, что через несколько минут ты откроешь дверь и попадешь в такой же добрый и умиротворяющий мир, только в теплый и светлый.
Что-то было ещё… Помню, нравилось выходить зимой утром во двор, где было знакомо ВСЁ. По сторонам были насыпаны высокие сугробы, и казалось, что ты находишься в каком-то незнакомом мире. Сугробы были так высоки, что казалось, весь мир утопает в снегу. А просто мы были маленькие. Каждое утро дворник Коля, громадный татарин, расчищал дорожки, насыпая сугробы по обочинам. В 5 часов утра весь дом слышал, как он скребет лопатой и откалывает лед. К тому моменту, когда все расходились на работу, дорожки были вычищены. За это Колю все очень уважали. И когда Коля нашел невесту и устроил свадьбу, гулял весь двор…с песнями, гармошками и прочими безобразиями.
А вечером мы выходили во двор с санками, в своих серых кроличьих шубах, в шапках связанных мамой, шапках с ушами и с помпонами, шапках связанных по всем правилам - с подшитой подкладкой, чтоб не дуло в уши, и шли в соседний двор кататься с горки. Соседний двор это была чужая империя. Мы старались дружить с этой империей и не совершать неправильных действий. Там были свои законы.
О чем это я??? Хочу вспомнить…
Вот, что еще усиливало чувство надежности и уверенности… Во дворе было два странных сооружения, выполненных их бетона, кубической формы, снабженных  с двух сторон окнами с решеткой. Вероятно, это были какие-нибудь входы в коллекторы ассенизации или что-то в этом роде, но все называли это бомбоубежищами. И возникало чувство надежности от того, что ежели вдруг что-то…, то бомбоубежище совсем рядом.
Опять я не о том… А о чем же??? Я все хочу  вспомнить, от чего в детстве возникает чувство спокойствия и уверенности, и если не уверенности в себе, то надежности окружающего мира. Мы знали, что этот небольшой мирок, в виде нашего двора, нашей школы, нашей библиотеки, нашего района (Мы-усачевские!) никогда не исчезнет, и будет существовать всегда. Никто из нас не думал, что мы разъедемся из нашего родного дома № 21 по ул. Ефремова в какие-нибудь другие, чужие, дальние районы и не будет больше этого единственного телефонного автомата на углу,  куда все бегали звонить, и не будет наших родных Лужников с фонтанами, куда мы ходили гулять, просто так, от нечего делать, что не будет кинотеатров «Старт» и «Спорт», где мы смотрели все сказки Роу на утренних сеансах за 10 копеек., что исчезнет «большая булочная» на Комсомольском проспекте, где были самые вкусные в мире вкусности, и что весь мир изменится так, что нам трудно будет вспомнить.
А мне до сих пор снится наша комната 21, 43 кв.м, снится, что она наша и мы можем в любой момент туда приехать и жить там, что она НАША и ВСЁ ТУТ, по закону жизни и времени.
Были ли мы тогда счастливы? Наверное были…Только мы не задумывались об этом. А если мы не думали о том, что такое счастье, значит мы были счастливы.