Путешествующий в мир

Уже несколько дней Всеволод  Новиков писал  профессору отчет о путешествии  в будущее. Третий день он сидел в звуконепроницаемой комнате и  рассказывал  в бумагодиктофонное устройство  все детали  своего  протекания во временную воронку. В третий  раз, проглотив  глюкоизолирующие таблетки, он стал говорить. Настенный монитор бесстрастно фиксировал его слова, параллельно шла энцифолограмма расшифровки  показаний мозга. Таким образом, прибор профессора  выводил действительную картину его путешествия.
-Вот смотрите, я же говорил, что эти гуманоидно - пластилиновые существа общаются мыслями и модулирующим светом. Мы не можем их слышать и  понимать. -А стало быть есть вероятность агрессии. -Его, путешествующего, видели все жители этой планеты, но никак не воспринимали: не было агрессии, ну и расположенным, интересом к нему тоже никто  не был замечен.  -Посмотрите!,- воскликнул профессор,- Новиков  фотографировал их, записывал звуки, а они, ну никак не реагировали. Его тело, функционирующий на самых высоких нейронных потоках мозг, не вызывал никакой реакции. -К  пикающием сигналам общения он  привык. В тоже время, когда заканчивалось время действия препарата, а это   доли секунды, гуманоиды активизировались и все  поворачивались в его сторону. Эти существа с горизонтальной эллипсоидной головой, одним глазом, треугольной формы, в котором постоянно мелькали цветные полоски, сразу начинали  издавать звук, который, как бы ударял и приводил путешествующего в состояние реальности. Так, во всяком случае, можно было делать вывод по приборам регистрации путешествия. Нейронный поток, отчетливо фиксировавший местность, где обитали эти мыслящие существа и  проецировал на монитор происходящее.
Свет на планете был голубоватым и сероватые гуманоиды, отчетливо выделяющиеся на  фоне блестящих, сигарообразных капсул для полетов, казались какими-то уродцами.  Капсулы служили у них домом, в котором они подзаряжались, общались с себе подобными, чистили  себя для дальнейшей деятельности, в них они перемещались. Все видимое пространство планеты была усеяна этими капсулами. Между ними  явно происходила какая-то связь, велся обмен информацией.
Когда, все коллеги  разошлись для составления программы следующего полета, профессор вернулся к мысли, которая беспокоила его. Это  было состояние Новикова. Выдержит ли?  Расшифровка мыслей с учетом реальных видимых явлений, он не анализировал на совете, а решил сам убедиться, что идет по верному пути. Неужели нам придется в будущее посылать роботов , а в прошлое самим путешествовать? Новиков –это ведь интеллектуальный робот, о существовании которого знал только еще один член совета. И выводы по его работе надо было делать профессору. Он углубился в просмотр графика и тут же сопоставлял колебания с теми зрительными образами, которые мелькали на экране. По мере вывода, который напрашивался, профессор все отчетливее приходил к мысли об ущербности этого интеллектуального робота. Это на земле, он был воплощением совершенства - там,  этот робот, понимая свою несостоятельность, рефлексировал. Это было опасно.
Уже на следующий день работы с данными профессор стал внутренне готовить себя к полету в прошлое. Это мог бы сделать робот Новиков, но чтобы ввести в алгоритм его поведения новые данные, профессор должен был сам все прочувствовать и подготовить программное решение. Чтобы полет был более плодотворным, он решил побывать в прошлом, где был его дед, там, где начиналась эпоха, о которой теперь никто не помнил. То воздействие, которое оказывало  общение с гуманоидами, оставило страшный след. Человечество потеряло память! Теперь путешествовать просто необходимо  было  в прошлое. Нужен был хоть один человек с планеты, чтобы клонировать его память и потом, передать ее обреченным на  жизнь с гуманоидами. Таким  человеком  был его   дед. Он постарался представить  объем его памяти, знаний. В сознании не умещалось. То, что знал его дед, можно было сравнить разве что  с мощнейшим терабайтным сервером.
Его размышления прервал стук в дверь. Вошла Аня, младший научный сотрудник по гигиене. Она молча включила пылесборник.
-Вот кто мне поможет,- подумал профессор. -А, что  придется использовать ее в темную. Выхода больше нет.  –Ей надо только  бумагу дать подписать  о неразглашении. Таким образом, робот- наблюдатель отключался от общения с другими и переводился в разряд «особенных с доверим руководства». Разговор профессор начал сразу. Время   было  дорого.
–Аня как у вас идет процесс адаптации?- записывая план задания,-  спросил он.
- Привыкаю к их образам. -Уже не боюсь. -Даже начинаю некоторых понимать,- автоматически ответила она. Профессор  улыбнулся. Говорит то правду, а не знает, что понимать начинает только гуманоидов низшей степени. По нашему –детей…
-Аня твоя работа приобретает важный аспект. -Тебе придется подписать документ о не разглашении служебной тайны. Понимаешь о чем я?
-Да конечно. Я готова к работе.
Профессор достал бумагу и чип контроля. Бумага для нас, чип - для системы. После этой процедуры можно  было не сомневаться. Ни слова  из нее не вытянешь. Повторение же вопроса в разных интерпретациях,  выводил ее сознание на низший уровень. Если вопросы не прекращались-  такой робот погибал.
Профессор закрыл дверь на ключ и стал объяснять что, в какой последовательности Аня должна была делать в его отсутствие и строго по времени. Он не сомневался в ее памяти и потому говорил без повторов и акцентов на главное. Главное, что она должна  была сделать, это через десятую долю секунды отключить временной счетчик полета. Ровно через час включить его снова.
-Аня вот этот бегунок времени не  должен уйти за эту красную черточку,- понимаешь! -Меня не будет около часа. Почитаешь книгу,- он знал о ее любимом занятии и решил на этом удовольствии сыграть.
Аня с нескрываемой радостью согласилась. Профессор даже успел подобрать для нее пару книг Бальзака и пьесы Шекспира. Потом помедлил и  добавил томик Достоевского. Это ей хватит.
Профессор готовился внутренне. Где он  застанет отца, за каким занятием?  Наверное, как всегда в его лаборатории… А может в саду, где он любил бывать, размышляя о том, как исчезнут мифы, после его ВСЕЛЕНСКОГО открытия. В самом деле, это только начало,- думал профессор. Но именно это начало уже показало- не все так безоблачно. Эти знания были смертельно опасны для всего человечества.
Он заставил себя не думать об этом и сосредоточился на полете. Аня была готова привести в действие бегунок времени. Сейчас будут несколько неприятных минут времени распада, он «протечет в воронку», а дальше все привычное для жителей этой колонии.
Профессор насторожился. Стало необычно тихо. Холод пробежал по телу, стало неприятно от ожидания какой-то неизвестности. Но все было спокойно. Прошло еще несколько минут. Он подумал, что открыл глаза и увидел отца… Он шел навстречу. Его почти белая шевелюра  покачивалась в такт его шагам, он улыбался. Отец шел навстречу по саду, как будто давно его ждал здесь. Они шли друг к другу, но  расстояние не уменьшалось. Отец говорил, что-то потом кричал, махал рукой. Только тут профессор стал понимать- он попал в сон. Просто отец спал. Они увидели друг друга во сне. Это только могло быть  объяснением того, что их контакт происходил в таком состоянии. –Как минимум придется часов восемь ждать пробуждения,- решил профессор. Там в колонии это будут секунды,  здесь время будет естественным.
Профессор  припомнил этот закон. Он забыл  об этой особенности, потому что спешил. Теперь вот… Он постареет как минимум на десять  земных лет. С отцом мы можем говорить  на равных… Вектор  движения идет  только вперед!  Вот уж, не постижимо для сознания. Нет, это хорошо, что не все могут путешествовать.
У него были пары секунд  по тем меркам и восемь часов земного сна его отца. С чего начать  разговор?.. Сразу о проблеме потери памяти колонистами не стоит,- решил он.