Критические заметки о марксизме-39

Гегель и Маркс: философия истории. Вначале привожу небольшой отрывок из Первой части «Философии истории» Гегеля: «Природу духа можно выяснить путем его сопоставления с его полной противоположностью. Как субстанцией материи является тяжесть, так, мы должны сказать, субстанцией, сущностью духа, является свобода. Философия духа учит нас, что все свойства духа существуют лишь благодаря свободе, что все они являются лишь средствами для свободы, все только ее ищут и порождают. Материя тяжела, поскольку она тяготеет к центру; она по существу дела состоит из составных элементов, она народится вне себя, она ищет своего единства и, следовательно, старается сама преодолеть себя; она ищет своей противоположности; если бы она достигла этого, то она уже не была бы материей, но уничтожилась бы; она стремится к идеальности, потому что в единстве она идеальна».

«Напротив того, именно духу свойственно иметь центр в себе, его единство не вне его, он нашел его в себе, он в себе и у себя. Субстанция материи находится вне ее, дух есть у себя бытие. Именно это есть свобода, потому что, если я являюсь зависимым, то отношу себя к чему-то другому, чем я не являюсь; я не могу быть без чего-то внешнего; я свободен тогда, когда я есть у самого себя. Это у себя бытие духа есть самосознание, сознание самого себя. В сознании следует различать две стороны: во-первых, что (dass) я знаю, и, во-вторых, что (was) я  знаю. В самосознании обе эти стороны совпадают, потому что дух знает самого себя: он является рассмотрением своей собственной природы и в то же время он является деятельностью, состоящей в том, что он возвышается к самому себе и таким образом сам себя производит, делая себя тем, что он есть в себе».

«После этого отвлеченного определения можно сказать о всемирной истории, что она является обнаружением духа в том виде, как он вырабатывает себе знание о том, что он есть в себе, и подобно тому, как зародыш содержит в себе всю природу дерева, вкус, форму плодов, так и первые проявления духа виртуально содержат в себе всю историю».

«Восточные народы еще не знают, что дух или человек как таковой в себе свободен; так как они не знают этого, то они не свободны; они знают только, что один свободен, но такая свобода оказывается лишь произволом, дикостью, тупостью страсти. Лишь у греков появляется сознание свободы, и поэтому они были свободны, но они, как и римляне, знали только, что некоторые свободны, а не человек как таковой; этого не знали даже Платон и Аристотель. Поэтому у греков не только были рабы, но сама эта свобода отчасти являлась случайным, недолговечным и ограниченным цветком. Лишь германские народы дошли в христианстве до сознания, что человек как таковой  свободен, что свобода духа составляет самое основное свойство  его природы; это сознание сперва появилось в религии, в сокровеннейшей сфере духа, но проведение этого принципа в мирских делах являлось дальнейшей задачей, разрешение и выполнение которой потребовали тяжелой продолжительной культурной работы… Это применение принципа свободы к мирским делам, это внедрение и проникновение принципа свободы в мирские отношения является длительным процессом, который составляет самую историю».

«Всемирная история есть прогресс в сознании свободы, – прогресс, который мы должны познать в его необходимости».

                ––––––––––––––––––––––––––


 Стараясь вникнуть в гегелевскую концепцию исторического прогресса, я поставил себе вопрос: «А пошел ли Маркс дальше своего учителя?»  И пришел к выводу: Маркс «пошел другим путем». За основу исторического прогресса он взял не веру, как в религии, не познание, как у Гегеля, а способ производства материальных благ и способ их распределения, поставив политику, идеологию, науку, культуру на второе, третье и т.д. место, отведя им ту роль, какую играет хвост у собаки.  Можно сказать и так: голову общественного организма поместил ниже желудка.

В конце истории, при коммунизме, когда все производственные и распределительные проблемы будут решены, острые общественные различия и противоречия «сняты»,  государство за ненадобностью отомрет («уснет»), –  наступит, наконец,  долгожданное состояние. Наступит блаженство: все оставшиеся в живых (хорошо обученные и физически здоровые, ибо образование, медицина и спорт при коммунизме получат высокий статус) станут интенсивно и с увлечением работать; материальные блага потекут широкой рекой; сам собой воплотится принцип: каждый трудится по способностям, а получает по потребностям. На этот результат ориентировался первый марксистский классик.

У Гегеля субстанцией развития является дух, – с его двумя первоначалами – самосознанием и волением, теоретическим разумом и практическим разумом. Основным качеством материи является тяжесть, основным качеством духа является свобода. Но свобода не как произвол, не как субъективная воля, а как сила, идущая из самой субстанции и потому тесно связанная с необходимостью. «Всемирная история есть прогресс в сознании свободы, – прогресс, который мы должны познать в его необходимости». А этапы истории? Свободин один (эпоха восточной деспотии), свободны некоторые (эпоха греков и римлян), свободны все (христианская эпоха). Мысль Гегеля мне близка и понятна. Сначала человек должен осознать, понять, что он свободен.  Свободен по природе, по субстанции, по сущности, в себе. Развить в себе потребность свободы и быть готовым отстаивать ее. Свобода, полученная как подарок, может стать несчастьем как для него, так и для общества. Далеко не все освобожденные реформой крестьяне в России нашли себя – не спились, не превратились в нищих, разбойников и т.д. «Как же мы теперь без барина?!», – восклицали те из них, кто не готов был к переменам.
 
Вот Марксова историческая «лестница»: первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодальный, капиталистический, социалистический, коммунистический. Есть ли это – «лестница» освобождения человека? В известной мере – да. При феодалезме угнетение трудящегося человека, действительно, стало слабее, при капитализме – еще более. Но вот социализм уже выплескивает с водой ребенка, потому что господство большинства (господство партии от имени большинства) физически уничтожает весь творческий класс, всех предпринимателей в сфере экономики и всех «предпринимателей» в сфере духа – как эксплуататоров. На практике освобождение вылилась в революционную диктатуру пролетариата, в экспроприацию (это идеи Маркса, они не придуманы большевиками), в физическое уничтожение других классов и групп, в военный коммунизм, продразверстку, террор, ГУЛАГ. Даже после уничтожения всех врагов Марксовы ученики не успокоились и в качестве профилактики стали терзать тех, кто думает иначе и бывает откровенным лишь в кругу узких друзей или дома на кухне. Они стали приклеивать ярлыки всем «ненадежным»: «отщепенцы», «внутренние эмигранты», «агенты влияния» и т.д. и принудительно определять в психбольницы с диагнозом вялотекущей шизофрении.

Почему такое случилось? Потому что Марксова идея предусматривает не освобождение человека как существа мыслящего, саморазвивающегося, но освобождение человека как существа экономически угнетенного – вялого или озлобленного. И потому меняет лишь формы угнетения: на место рабовладельцев пришли феодалы, на место феодалов – капиталисты, на место капиталистов – коммунисты. При этом последний вариант угнетения оказался сврхжестоким, по жестокости он объединил все предыдущие, потому что опирался не на разум, а на ненависть так называемой трудящейся массы ко всем умникам, людям талантливым, к тем, кто может стать выше, лучше, кто может  что-то придумать, изобрести, написать, выделиться. Коммунисты создали тоталитарное государство и физически уничтожили миллионы «врагов». 

Даже сегодня, после отстранения от власти вождей и преобразования общества, значительная часть вышеупомянутой массы просит «цепей», мечтает о «великом вожде». О чем это говорит? Это говорит о том, что мировой дух еще не успел провести соответствующую работу в России по освобождению сознания народа. Он поработал лишь в верхушке, в головах части элиты, прежде всего – элиты партии. Перестройка удалась в политике, в экономике, в культуре. Однако сознание масс (трудящихся масс, народа, плебса, демоса, низов) живет еще законами и традициями советского крепостного права. (Как же мы теперь без барина?) Но в этом нет трагедии, это обычная ситуация после каждой революции. Мировой дух продолжает свою работу. 22 декабря 2010 г.