отдать в интернат или мучиться?

-Мамочка, пора принимать лекарство. Мама, ты меня слышишь? Не делай такие удивленные глаза. Это я, твоя дочка. Мамочка, ну, возьми лекарство,  запей его водой. Возьми стакан.
Пожилая женщина лежала на широкой кровати, судорожно вцепившись в одеяло и моргала испуганными глазами.

-я не буду пить эти лекарства. Ты хочешь меня отравить! Ты кто? Я тебя не знаю. Помогите!
Женщина издала полуудушающий крик, но горло судорожно сжалось, и вышел только невнятный звук.

Дочь, тяжело вздохнув, прошла до середины комнаты и стала разговаривать с ней как с маленьким ребенком, чуть шепелявя, и называя ее самыми, как ей казалось, нежными и трогательными прозвищами:

-ну, мамульчик, лапочка, ну как же ты меня не знаешь? Я твоя доня, ты меня вырастила, вот я какая стала. А ты, мамочка, приболела, и доктор прописал тебе пить вот это лекарство. Давай, роднулька моя, выпей лекарство, беленькая таблеточка от давления, а желтенькая – нервы успокаивает.

Женщина на кровати, оглядывая комнату, пыталась сообразить, где же она находится и кто эта молодая женщина, пытающаяся заставить пить непонятные какие-то таблетки.

Дочь, вздохнув, и с мокрыми глазами от нахлынувших чувств, положила таблетки на журнальный столик и подошла к книжному шкафу, достала с полки старенький потертый альбом и открыла его на первой странице. В таком виде издали показала его женщине, тихо и незаметно пытаясь подойти к ней поближе.

Женщина заволновалась и вновь попыталась кричать, но из горла шли только непонятные всхлипы.

-мамуля, посмотри, какая у вас с папой свадьба была, какая ты была красивая, я очень сильно на тебя похожа. Ведь, правда? А вот фотографии где я совсем кроха. Видишь мама, это я, твоя дочь! Узнаешь? А вот я в первый класс пошла. Смотри, вот фотография, где мы с тобой обнимаемся.

Женщина на кровати притихла и пыталась рассмотреть фотографии в альбоме. Дочь подошла поближе и на вытянутой руке подала женщине альбом.
-мамульчик, ну, возьми альбом, посмотри сама фотографии.

Пожилая женщина с опаской взяла альбом в свои руки и начала недоверчиво листать его. Старческие пальцы гладили фотографии, губы шевелились что-то бормоча, руки вытаскивали фотографии из прозрачных карманов и снова ложили их туда.

Дочь терпеливо стояла возле кровати, а пожилая женщина, пролистав толстый альбом до конца, внимательно посмотрела на молодую женщину и взгляд ее прояснился.
-доча.
Только и смогла она сказать.

Дочь обрадовалась этому слову, словно впервые его слышала. Она присела на край кровати, взяла мамины руки в свои и начала их гладить. Слезы крупными и солеными брызгами стекали по щекам и капали на постель.

-мамочка, ты узнала меня, как я рада. Давай я тебе дам лекарство и ты его выпьешь.
У пожилой женщины опять появилось недоверие во взгляде, и она твердо объявила:
-пить лекарство я не буду! Ты хочешь меня отравить.

Дочь опять вздохнула и в тысячный раз предложила своей матери:
-мамочка, родная моя, не хочу я тебя отравить. Зачем? Я люблю тебя! И хочу, чтобы ты вылечилась. Давай сделаем так: я вместе с тобой выпью эти таблетки. Хорошо?

Пожилая женщина согласилась и внимательно смотрела за действиями своей дочери. Дочь подошла к журнальному столику, встав так, чтобы ее мать видела все ее действия, и взяла себе 2 разных таблетки. Отправила их в рот, глотнула и запила их водой. Потом взяла еще таблетки и подошла к своей матери, протянула ей таблетки и стакан с водой. Пожилая женщина что-то бормотала себе под нос, но таблетки взяла, положила их в рот и запила водой. Потом  тяжело закрыла глаза и словно уснула.

Молодая женщина поспешно вышла на кухню, подошла к мусорному ведру и виртуозно выплюнула таблетки из-за щеки. Она уже давно научилась прятать таблетки за щеку, а не глотать их. Так можно было и самой сойти с ума. Как мама….

Удалось в очередной раз познакомиться с мамой и в очередной раз, обманув ее бдительность, дать ей успокаивающие таблетки. А впереди был очередной трудный день, полный уговоров, ухаживаний, вынесения замаранных простыней, их стирка, уборка квартиры, готовка еды и развлечение матери. Надо сделать массаж мамочке, нехитрые гимнастические процедуры, обмыть тело, полечить пролежни, и опять в обед уговорить ее проглотить таблетки. А также и вечером.

Уход за больной матерью отнимал все силы, деньги, нервы и драгоценное время от семьи. Свои собственные дети росли как сорняки.
 Молодая женщина приготовила овсяную кашу на завтрак и понесла своей матери.
-мамуля, давай покушаем?

Все действия как с грудным ребенком. Усталость, безнадега и отчаяние накатывали несколько раз в день. Диагноз у мамы был неутешительный, болезнь никогда не поддастся лечению. Врач неопределенно говорил о том, что при таком хорошем уходе мама может прожить еще около полгода –год, а также рекомендовал отдать пожилую женщину в специнтернат.

Отдать свою мамочку куда-либо, которая вырастила ее и любила, молодая женщина не могла. Совесть не позволяла.
Она и своему мужу говорила, что это ее крест и как ни тяжело его нести – она будет его нести.

Так и начиналось каждое утро с того, что мамочка просыпалась, удивленно обводила взглядом квартиру и спрашивала: где она находится. Потом по кругу шли вопросы о том, кто? Что? Потом снова альбом с фотографиями, потом радостные слова «доча», потом удушающие слова о том, что ее хотят отравить таблетками…

 Всё по сценарию…изо дня в день. Это такая мука, ежедневная мука и нет больше ни физических, ни моральных сил и желания это видеть, слышать, участвовать в этом спектакле. И когда же это закончится? Когда прекратится эта мука?

Такая сумасшедшая жизнь в полном смысле  слова «сумасшествие» продолжалась почти 2 года. Мамочка таяла на глазах, а дочь молилась Богу, чтобы избавление от всех мук пришло поскорее.  И когда пришла свобода от этой жизни – радовались все.