Самарканд. Фото с Рафиком. Декабрь 1949 г

Мемуары Петряковой Г.А.
Глава 21.

   Мединститут вернулся с уборки позже, они работали в далеком районе. Лишь в ноябре Джамал передал привет от Рафика и рассказал, что Рафик крепко простудился и остался дома лечиться, но чтобы я не беспокоилась, он сказал, что родные окружили его заботой. Я передала ему привет. И разошлись. Я осталась спокойной, была уверена, что такой здоровый парень, как Рафик, долго не проболеет.
   По моим подсчетам числа 20-го ноября будет уже полгода беременности, но кроме мамы и тети Даши никто об этом не знал. Тетя Даша нисколько не удивилась, она даже обрадовалась:"Я ничего другого не ожидала. Бедный парень столько обхаживает тебя, а ты была как камень, а теперь тебе 18, ты взрослая, мы с мамой тебе поможем. Рафик уговорит отца о свадьбе, ну, если эти турки не понравятся тебе со временем, будет видно. Мы уговорим Рафика остаться жить в городе с тобой. Ах, как я хочу дождаться твоего малыша..."
   В декабре Рафик, наконец, вернулся в институт, пришел в техникум прямо с утра до занятий. Мы посидели во дворе техникума до звонка. Он успел рассказать об отце. Все его родные попросили его сфотографироваться со мной и чтобы привез фото, посмотреть на меня. Это были его тети, дяди и двоюродные. Мне не хотелось идти, в октябре я уже снялась, показалось слишком часто. Рафик так уговаривал меня:"Ты что, Галяхон, это фото на всю жизнь. Это же для нас останется подтверждением, что мы уже одно целое, семья..." -"Какая же это семья? До родов осталось всего 3 месяца, а мы все не можем быть вместе..."
-"Что? До каких родов? Чьих родов? Тетиных? А что тебе до тетиных родов?" Тут звонок прервал наш разговор, я встала и пошла на занятия. Он так и не понял, на живот не смотрел, а все в лицо. Рафик успел крикнуть:"В 5 часов вечера, в центральной фотомастерской, жду!" Боже мой, думала я, не догадался, сказал, что я хорошо поправилась и сразу захотел фото.
   Вечером, после шумных советов, что обуть, что одеть, я быстро одела новое платье, туфли на белые носки, а на голову шляпу зеленого цвета, плотную, фетровую, без полей, т.е. поля небольшие, слегка согнутые. Девочки проводили до бульвара, Рано сказала :"Ни пуха, ни пера." Я рассмеялась. Рафик в новой рубашке, костюме, начищенных туфлях такой красивый, волосы черные, блестящие, волной. Тоже смеется и говорит, что такую красавицу он еще ни разу не видел. А я ему посоветовала не смеяться, быть серьезным, а то от смеха сужаются глаза, а при серьезе глаза шире, красивее. -"Ты опять сама меня смешишь. Я не могу не смеяться." Тут фотограф усадил нас, улыбаясь:"Что, любовь?" "Да, крепче не бывает," - осмелился сказать Рафик. "Тогда головку невесты во-о-от та-а-ак," - протянул фотограф и поправил мне голову слегка.
   Когда Рафик принес готовые фотки, то девченки вырвали из рук:"Ну-ка, ну-ка, покажи!" Всем понравилось. Рафик дал мне 2 фото, а остальные завернул аккуратно, положил в папку:"А это моим родным и нам." И опять не заметил живот.
   Я, от радости, что меня с женихом увидят на родине, выслала одно фото своей любимой тете Дарье Зиньковой в Нижнее Колчурино, о чем всю жизнь жалела. Как мне позже рассказал ее сын  Женя, он хорошо помнил это фото, видел и уверял, что мы оба были красивыми, но детей была полна хата, и кто, что сделал с этим фото, Женя не помнит, но оно исчезло. Женя спрашивал, приезжая к матери в гости, куда дели Галино фото со Славиным отцом, но тетя Дарья пожимала плечами:"Не знаю, сынок, у нас альбома нет, наверно, дети порвали." Вот так и дари им, лучше бы я Лене подарила, у нее все другие наши фото сохранились в альбоме. Сколько раз я ездила к ней в Черновцы, каждый раз любовалась нашими фотками. Что там ровнять? Лена всегда жила в городах, а моя родина - захолустье, какие там альбомы, да еще в то, послевоенное время, 1949 года.