Ист. 63 Первые сутки Бум очень...

      Первые сутки Бум очень старался ускорить движение, но ловец, по причинам, которыми опекун озаботился позже, всячески процесс тормозил.
      Бум испробовал весь арсенал доступных ему средств повышения скорости движения. Начал с призыва второго порядка. Забился в щель, что бы гарантированно никто случайно не обнаружил, и запустил всех своих бабочек - птичек. Быстренько вошел в транс, метнулся к ловцу, подхватил и понес. Но это же был не простой кот. Вывернулся и выпрыгнул в реальность, проделав в субъективной сюреальности Бума здоровенную брешь. Ещё презрительно вякнул на прощанье.
     Бум разозлился, вернулся к  зверям в натуральном виде и собрался уже волочь непокорное животное в когтях человеко-лунем, но только приподнялся над землей, как сообразил, какую глупость упорол. С большей помпой можно было нести кота, только выставив перед собой почетный эскорт с фанфарами. Места пошли обжитые, и народу вокруг было не меряно.  Ловец тоже это понимал, ехидно поглядывал, зависнув тряпкой. А затем устроил небольшой концерт, давая понять, что фанфары он Буму обеспечит и без эскорта. В последней попытке сократить время похода Бум тащил ловца в руках. Пробежал солидный кусок, а потом подсчитал, что если бы не подрядился к коту в переносчики, то покрыл бы такое же расстояние, только без физических усилий.
       Присел подумать о создавшейся ситуации в центре громадной бахчи и тут обратил внимание на белое клубящееся облако на краю поля.  Ловец уже скакал туда с прытью необыкновенной. Облако оказалось обычным туманом, но  Бум просветлел. Это ему надо срочно в Даринец, а ловцу нужна охота.
     Нахлынуло ностальгическое настроение, вспомнились спокойные и размеренные дни лова на границе, когда и он от охоты получал удовольствие. Почему бы не продолжить? С этого момента Бум суетиться перестал. Плюнул на темп и успокоился, восстановив ритуал: лунь выслеживает, а ловец – ловит.
     Удивительное дело, но пошли быстрей. Добыча была не ахти, но это лучше, чем ничего. Так прошли ночь, день и ночь, преодолев чуть больше половины пути, что было весьма неплохо.
      А вот на третий день порядок был нарушен.
      Бум, обогнав питомцев, расположился на краю пыльного тракта в ожидании подхода основных сил. Время зря не терял,  коротал, выплетая венок, вернее налобный обруч, так его восхитил головной убор в проклятом городе и не только. Аксессуар понадобился для нового гардероба. Бум в пути добыл обветшалый плащ и расшитый рушник. Действовал старым проверенным способом: гляжу – висит, подождал,  никто не берет, так может и не надо никому? Сам он называл это «найти вещам хозяина», но подозревал, что с юридической точки зрения данный акт именуется кражей.
Плащ напялил сразу, а рушник  перепрофилировал в  тагельмуст или литам, как его называл гувуруду.  Льняное полотенце оказалось коротковатым для приличного литама. Как Бум не извращался,  но куска материи, что бы и голову замотать и лицо закрыть не хватало. Вот он и подумал, если закрепить ткань на голове при помощи травяного, а не матерчатого жгута, то сэкономленной ткани должно хватить для нормального обертывания.
     Как, собственно, и получилось! И оборванные цветочки пригодились. Пока руки были заняты плетением, голову Бум  напряг игрой с Дейрикуном в виртуальные простые шахматы. Проигрывал:
- Я прекрасно помню, что мой конь-наемник ходил F4-C5. Почему это его там нет?
-Так я же его через два хода съел, - меланхолично отвечал информатор.
-Чем ты его ел?
      В разговор вклинился противный смешок. Рэйапасо! Подслушивал, мерзавец, не иначе. Бум, нарисовав на пыльной дороге доску, разложил подвявшие соцветия:
-Вот так стояло  до тридцать пятого хода?...  И я конем-наемником прикрыл ферзя.
-Мальчик, - строго спросила женщина, - Ты хочешь кушать?
      Бум слышал, что по дороге кто-то шел, прикинулся слепым и глухим, а надежде, авось пройдут. Не вышло. Пришлось  поднять глаза. Порадовался, что вовремя закончил литам:
-Нет.
     Перед ним стояла колоритная парочка: пожилая женщина, рыхлый вялый подросток лет двадцати восьми-тридцати и три груженых скарбом гуанако.
       Женщина вроде, как и не услышала отказа, достала луковицу, кусок жирной колбасы с чесноком и краюху хлеба.
-Как же можно ходить голодному. Вон тощий какой, - выговаривала она, - Мой так всегда есть хочет. Дефективный он у меня в этом плане.
     Буму ребенок показался дефективным не только в плане пожрать, он весь был неправильным. Пускал слюни прямо в пыль, глядя на мир мутными глазами. На его плечах примостился его фантомный двойник, кривил рожи и показывал язык. Бум его сначала принял за горб, потом за реального сросшегося близнеца и лишь через несколько секунд порадовался отсутствию ловца.
-Ага, - понизив для солидности голос, произнес Бум, - Я смотрю, он у вас вроде и не один. У него брат близнец был?
   Женщина как-то странно посмотрела, но подтвердила, что брат близнец умер в младенчестве:
-А всегда знала. Что из-за этого он такой странный. А врачи «родовая травма, родовая травма»… Вот придем в проклятый город, там его маги мигом  вылечат.
     Бум понимал, что за колбасу, хоть он от неё и отказывался, надо расплачиваться:
-Не, - успокоил он женщину, - Он странный, потому что… это… олигофрен малоумный. Но попробуй, вдруг. Только сейчас тебе в проклятом городе не помогут. У них запрет на магию сроком на месяц. Хотя если будешь идти в этом направлении, так как раз за месяц и доберешься. А если надо напрямки - прими влево.
     Брат близнец показал Буму язык, а его бионоситель сонно глянул в указанном направлении. 
     Женщине про малоумие не понравилось, Бум  видел, как она поморщилась. Но она была порядочной женщиной, поэтому отплатила за помощь в ориентировании:
- А ты куда идешь?
-В Даринец, - ответил Бум, вперив глаза в клуб дыма на горизонте, видный  весьма отчетливо.
-Не знаю, - сочувственно, но с нотками удовлетворения, что может достойно ответить на олигофрению, - Успеешь ли? Может, его уже завтра и не будет, - и, коротко кивнув на прощанье, пошла себе, так и не подкорректировав маршрут.
    Слова женщины про «завтра не будет» попали в цель. Упали, так сказать, в благодатную почву, моментально взошли, разрослись и дали густой цвет ажиотации. Бума покинуло спокойствие, и решил он частично изменить скорость движения. Днем пойдет в темпе ловца, а ночью оставит зверей на произвол судьбы. Не маленькие, - доберутся…
-Мальчик, тебя подвести? – снова нарушили вопросом плавное его течение мыслей. Бум оторвался от составления грандиозного плана побега, посмотрел на дорогу и охнул.
      Тракт, затерянную тропу, ещё час назад более ли менее свободную, начали заполонять толпы. Даже не понятно, откуда они разом выползли?
      Непосредственно рядом с Бумом остановился трактор. Водитель полез под днище, верно, какие-то неполадки были с ходовой. В груженом пожитками до верху и с горкой прицепе сидела женщина. Она прижимала одной рукой чемодан,  другой придерживала кресло для перевозки младенцев с младенцем в нём, а ногой подпирала плетёный сундук.
-Не надо, - привычно отказался Бум, - Мне в Даринец.
-А в Даринец нельзя, там ужас, что твориться, – не унималась сердобольная пассажирка трактора. В ней боролись два желания: поделиться пережитым страхом и желание уехать от него подальше, - До этого только дым шел. Ну, шел и шел. Говорила я уже тогда своему «поехали», так у него же дела, хозяйство. Опять же говорит, правительство нас спасет, если станет опасно… Дотянули до последнего. Позавчера ка-ак грымнуло, и повалила пыль с сажей. Дышать совершенно невозможно, глаза засыпает, нос забивает. Я снова своему и говорю, где твое правительство? Почему не спасает? А этот – уже всё закончилось. Какое там закончилось! Хорошо со свояком заранее договорилась. Так я договорилась, а он, чего ж ему нас ждать, с другими за деньги договорился. Так что я почти налегке. Оставила все своему благоверному. У него ж целое правительство – пусть спасает нажитое непосильным трудом….
     Бум впал в великую задумчивость и перестал слушать. Он подумал, зачем ночи ждать? Как только с глаз людских скроется, сразу трансформируется и ходу, а звери… не маленькие…
    Тут как раз и они подошли. Ловец, походя, стащил колбасу. БЕСС, которому она в принципе была не нужна, устроил для приличия свару. Вывалявшись в пыли вволю, понеслись они дальше в сторону желанного Даринца. Бум с тоской смотрел на два удаляющихся хвоста. Пришел в себя и обнаружил, что женщина, в отличие от него, из беседы не выпадала ни на минуту:
-… и главное, я его заранее предупредила, а как ехать, так здрасьте-пожалуйста! Местов нету!... А куда твои котики побежали?
-В Даринец, - словно заклятье повторил Бум.
-Так туда же нельзя, - всполошилась тетка, обеспокоившись, как полагал Бум, за жизнь животных. Но из-под прицепа вылез тракторист и сумеречно глядел на пассажирку:
- Где-то подушку пропороли. Перегруз. Выбирайся и выгружай,  что оставим.
-Не моё, это точно. Я и так вся пострадавшая….
     Пока собеседница отвлеклась на хозяйство,  Бум попятился:
-Так я пойду, догоню, предупрежу… котов, что б не шли, - и  побежал по лугу, подхватив полы плаща.
       Ловца и БЕССа нагнал, перегнал и, наказав поспешать, помчался дальше. К сожалению,  сенсоры показывали, что на него постоянно хоть кто-нибудь  да смотрел. Бум даже промычал с досады на такую незадачу сквозь зубы длинную букву «м-м», споткнулся и плашмя, словно доска,  рухнул на землю. Полежал, давая время публике забыть о своем существовании, и уже лунем взвился в небо. Больше ни на что не отвлекался, летел к цели.
      Облако пепла и пыли, в которое он вошел ночью, посерело. Начинался рассвет.
      Бум, как только попал в эту вонючую завесу, визуализацию и звук отключил, воспринимая окружающую  действительность сенсорами и датчиками. Поэтому не видимое глазом напряжение в земной коре почувствовал сразу. Земля гудела, и это подстегивало. Бум активней заработал крыльями, увеличив размер себя раза в два. До катастрофы оставались считанные часы. 
       Он ворвался в город черным смерчем, но из-за большого количества раздражителей не заметил сигнальную мачту. Снес её к гадской матери, не всю, конечно,  и, кувыркаясь полетел вниз, меняя морфа. На втором этаже третьего уровня зацепился за ажур арочного моста и повис, определяя направление. Своих-то он завсегда учует! Определился. Вспомнил старый добрый паркур и понесся, так и не подключив ни одно из органов чувств.
    Город молчал, но не спал. Из каждого окна пульсировала в унисон  надвигающейся катастрофе тревога. Люди что-то делали за плотно закрытыми окнами. Боялись и надеялись одновременно. Собирали вещи, но не планировали их уносить. Бум совершенно потерялся в этих противоречиях, и чуть не проскочил нужный балкон.
       В отличие от многих проемов в городе, он был открыт. Плотная, тяжелая, с фильтрующей тканью между декоративными слоями портьера защищала комнату от пыли, посторонних глаз и ушей.
     Гид был не один, так что Бум отложил торжественный выход, а точнее вход на более удобный период и, врубив зрение и слух, примостился снаружи подслушивать.
    Внутри спорили, да так жарко!
-Ари, давай остановимся на том, что ты беспринципная наглая стерва и покончим на этом.
-А ещё пятнадцать минут назад я была красивой и умной тварью.
-Я от своих слов не отказываюсь. Готов подписаться под каждым. Одно не исключает другого. Просто добавил эпитетов. И то, что произошло между нами – самозащита, не более того. Какие обиды? Если у ж на то пошло, это я должен быть в претензии. Ты-то чего икру мечешь?
- Искоренить. Выжечь каленым железом, - четко выговаривала слова Ариенс.
- Видишь, какие разные у нас взгляды на ситуацию. Ты мчишься ко мне из Маггерина, бряцая оружием. Вместо объяснений угрожаешь, оскорбляешь… Согласись, мало походит на визит старого боевого друга, подруги, если больше нравится. Откуда такая агрессия?
-Гад ползучий…. Развяжи меня!
-Во-первых, летучий, а во-вторых, и не подумаю…. Не развяжу, пока кое что не объяснишь. Не хочешь говорить,- кивай. Итак, твоей идефикс было разделаться со мною. А зачем ты уничтожила всё пиратское радио. Я не против данного факта. Просто любопытно. Они-то были обыкновенные люди. И не самые плохие. Я даже думаю, это был цвет. Элита! Подобранная мной на помойках в самые короткие сроки. А ты их в ловушку, в засаду. Можно же было просто отдать в руки закона и всё? Для чего такая многоходовая комбинация?
-Нельзя змеёнышей отдавать в руки, их надо уничтожать, только тогда они гарантированно не будут кусаться.
-Радикально. Восхищен. Хотя и жаль. Бедные, доверчивые, большие дети. Они же делали работу? Ты им вообще шанса не оставила, а они так тебе доверяли. Ну, ладно боевые тройки, а корпункты зачем громить? Технарей зачем лишила будущего? Вдруг бы они раскаялись? 
-Технарей? Говорила я с твоими технарями. Пропащие они. Ты своим ядом пропитал им весь мозг. Нет, они не способны раскаиваться. Если бы оставила, то оставила бы мучеников, сеющих заразу, а так я дала им шанс?
-…….?
- Они переродятся новыми людьми. Красивыми, чистыми, правильными.
- Охренеть. Уважаю твой фанатизм, но понять его не могу. У тебя руки по локоть в крови и ты говоришь о чистоте?
-Кто-то должен выгребать мусор….
-А гекаинс? Там мусором и не пахло. А Инги из Инхей?
-Именно поэтому я должна была сделать самую грязную работу. Поэтому приняла твое предложение. Что бы не только искренняя молитва, но и дела мои говорили о раскаянии. Поэтому должна тебя убить.
-Я прощаю тебе долг, - быстро согласился Гид. Но Ариенс, бывшая монашка с большими амбициями и желанием мирового господства, авторитетный и активный командир третьей боевой группы пиратского радио плюнула гордо, хоть и не удачно:
-Не нуждаюсь.
- И пусть, - легко согласился Гид, - Но смотри сама. Ты погубила боевую составляющую пиратского радио, так сказать перепродала друзей и соратников по  идейным соображениям. Понимаю. Ты сдала, да ещё так, что их штурмовали и не оставили никого в живых, два мобильных корпункта. Ладно. Я даже не преследовал тебя. Сейчас такой момент, когда я ну никак не могу позволить себя убивать. Тут катаклизм наклевывается… Да ты сама всё знаешь. Ты зачем сюда приехала, если существует твоя высшая справедливость? Вот и отдала бы всё во власть божью.
-И владыкам небесным иногда надо помогать. Не зря же они привели тебя именно ко мне. Я сразу это поняла.
- Что-то у меня такое ощущение, будто я со шкафом разговариваю, - пробормотал Гид.
      Верно, сторонам сказать друг другу больше было нечего, потому что в комнате воцарило молчание. Чем не удачный момент для эффектного выхода, то есть входа?
     Вышла небольшая заминка с портьерами, когда Бум торопливо начал искать этот самый вход. Ему бы низом протиснуться, а он нарезал круги, упеленывая себя больше и больше. Рванул и рухнул под ноги Ариенс бесформенным кулем.
      Но самое интересно, что почти одновременно выпала входная дверь. В проеме стоял элегантный Барик:
- Я стучу – стучу. А мне не открывают.
    Бум от горя даже биться перестал в своеобразном саване, плотном, как асбест. Вот оно какое, эффектное появление!
-А что тут у нас? – спросил мастер.
-Догадайся, - предложил Гид.
-Здравствуй, дружок, - похлопал по ляжке Бума поэт-химик, не утруждая себя разбором, где у того верх и низ, - Сударыня, вы, наверное, Ариенс. Наслышан о ваших подвигах. Восхищен. Какое мужество, какая преданность. Уверен, перед вами большое будущее.
-Какая патетика, - пробормотал Гид.
- Извините за краткость визита. С минуты на минуту рванет, так что вынуждены вас покинуть. Вобщем, спасайся, кто может.
-А кто не может? – забился в портьере Бум.
-Не может? – затормозил перед балконной дверью Барий, - Не смогут эти идиоты, которые заперлись в храме благопристойной Артимиссы и поют ассаны. Сто семей, пятьсот человек!
- Развяжите меня! – взвизгнула Ариенс.
-Я не могу, - отказался Барик, - В присутствии человека, вас связавшего. Не имею морального права вмешиваться в ваши личные отношения.
-Ари, - глубоким задушевным проникновенным голосом вдруг заговорил Гид, наклоняясь к её уху, -  Молись, и Арти…мисса тебя не оставит. Ведь всё, что было до этого мелочи и подготовка к главному событию твоей жизни – встрече с вечностью. Я знаю, что ты цельная, самодостаточная, очень правильная и, главное, самостоятельная. Так что сама выбирайся.
      И они свалили. Бум притих. Он думал.
       Ткань можно разрезать. Вопрос – чем. Последний бич погиб в очищающем пламени пентакля проклятого города. Спеленанные руки были в перчатках, зато ноги в его любимых башмаках…
      Портьеру не разрезал, а скорее порвал в мелкие клочки, так торопился. Но, как человек вежливый, прямо с пола и поздоровался.
-Освободи меня, - попросила Ари.
-В присутствии человека… - решил Бум процитировать Барика, но потом огляделся, потянул носом, Гидом уже и не пахло,- Ладно, - пожал плечами, - Сейчас.
      Снял перчатку и в два счета почикал веревки.
-Чистая работа, - похвастался удовлетворенно. Но Арии, которая только что растирала запястья, вдруг резко подхватилась и залудила Буму оплеуху!
-Гадский выкормыш.
-То есть больше не нужен? – спросил Бум, пятясь к балкону. А бывшая монашка уже шла на него, замахиваясь стулом. Бум как-то отстраненно отметил, что со времени их последней и единственной встречи, а случайную тень, увиденную в Инхеевском сумраке он встречей не считал, Ариенс похорошела. Поправилась, что-ли?
    Уже стоя на балконе, решил сделать комплимент, раз ей сегодня все говорили приятные вещи. Он-то всё слышал!
-Ты такая… грязная и неутваримая!
     Он хотел сказать грозная и неотвратимая, но буквы несколько перепутались. Бум надеялся, что Гид сказал правду, и Ариенс – умная женщина – поймет правильно.
 «Какая разница, - рассуждал он, перемахивая со стенки на стенку, с уровня на уровень, - грязная или грозная. Главное, что сказано с хорошими намерениями. Это и ужу должно быть понятно. И жуку, и жабе ».