Тоже другое мясо

- Давид! Принеси большой каструл с мясом и маленький каструльчик с тоже другое мясом.
Давид, с пылающими щеками и взглядом убежденного борца за независимость, принес большой каструл и взгромоздил на стол.
- Давид! А где маленький каструльчик! Давид, вирастай уже, да, я тебе такси куплю. Ты будешь делать рейс туда с один человек, потом приезжать домой и делать другой рейс туда с второй человек! Посадить два человека такси и везти их сразу туда ни у один таксист ума не хватит! Туда один человек везет, потом туда же другой человек везет! Давид! Что ты стоишь! Иди за другой каструлька.
У Давида молча вытаращиваются глаза и видно, как из них сквозит мозг. Это значит, что маленький каструльчик он, скорей всего, уронил и его содержимое (бараньи семенники, которое Шамиль ради него и нас деликатно назвал «тоже другое мясом» вывалил на землю.
Оказалось – хуже: большую кастрюлю он нес за ручки, а маленькая болталась сбоку за одну дужку, и семенники в сиреневом от регана кефире вывалились в гортензии, и их оттуда поштучно собирали.
- Давид! Ты здэсь навсегда теперь стоишь? Статуя из Давида будем делать. Есть статуя юной пионерки, будет другой статуя юного Давида. Будет целых дыве статуи. Вот так будут стоять и друг друга глазами блымать. Туристов будем возить смотреть.
(Правда Давид не в папу, судя по тому, что Шамиль усвоил и правильно применяет слово «блымать», которое пошло от Аленки, с которой никто из наших почти не связан).
- Статуя юного Давида уже есть. В Эрмитаже. Очень знаменитая. Ее Микеланджело вырубил из мрамора. Только он весь голый.
- Не знаю, в кого этот малчик такой тупой родился.
Глеб, авторитетно: - хочешь сказать – в меня?
- Почему в тебя, да?
- Потому что я крестный.
- Давид, иди уже принеси другое мясо, пока дядя Глеб домой не уехал от таких тупых детей.
Другое мясо, нарезанное монетками и замаринованное в кефире, регане и кинзе, выпутали из травы, прополоскали под краном и сложили назад в каструлку.
Давид сходил и принес.
Шамиль посмотрел в каструлку, в которой не было ни кефира, ни половины зелени, потом на сына, сказал ему: иди маму позови, - и начал выкладывать на решетку. Давид остался стоять около него.
- Давид, ты, наверно, на севере родился. Давид, когда тебе говорят: бери большой каструл и бери маленький каструльчик, ты должен взять болшой каструл, вот так перевернуть на нем крышку и поставить на него другой каструльчик. А если у тебя много каструльчиков, ты должен вот так переворачивать на них крышки и вот так ставить на них каструльчики…
- По принципу банковской пирамиды.
- Давид, ты слышал, что дядя Глеб сказал: пирамиду строишь!
- Слышал!
- Взял за нижний каструл и несешь как умный мальчик, коленями не стукаешь, чтобы нигде у тебя не капало и не падало на землю, чтобы все кошки за тобой шли и говорили: ай, какой молодец Давидик, всех кошек мясом накормил!
- Это из кого мясо?
- Из барашка.
- Это хорошо. Я подумал, что из тоже другая мышка.
- Давид! Когда совсем нечего будет кушать, ми луччи голубей будем в лесу стрелять, чем мишек кушать. Что ты всю жизнь боишься, что ми съедим твою тоже другую мишку? Давид, ты маму уже позвал? Почему я не вижу, что мама бистро идет слушать, как я ругаться буду?
Давид поднял глаза на окна и капризно проблеял: ма!
Анька высунулась в окно.
- Слушай, что сюда не идешь, да? Папа тебя давно зовет!
- Аня, стой там, я отсюда спрошу: в кого этот ребенок такой тупой?
- Давид, что ты ему сделал?
- Я ему мясо двух каструльках принес. Не знаю, что он хочет. Может, тоже другое мясо хочет? Что ты хочешь?
- Отойди от меня, Давид!
- Лучше маме пойду стоять! Мама никогда не говорит: ты, Давид, тупой!
- Иди колорадский жук лови. Не надо около мамы стоять.

Алешка: - опять кастрированного барана едим? Я скоро тенором запою.
- Фальцетом.
- - Не, я тенором. Фальцетом у нас Шамиль поет. А мы чьи яйца едим вообще?
- Леша, перестань.
- А чё сразу «Леша перестань»? Могу не есть.



Семенников объективно мало. На одну небольшую порцию. Их или раздают каждому по кружочку или отдают детям, и те едят. Но тоже между собой делят и дерутся.