Танки на крышах. Ч. 1, гл. 33 в

               
                33в
         Я тоже никогда этого не понимал и не пойму до самой смерти. Я всегда считал это одним из видов того же самого неклинического повреждения рассудка.
         Бог разделил весь биологический мир на две половины – мужскую и женскую, заботясь таким образом о поддержании жизни на Земле. Он завещал только «плодиться и размножаться». Это нормально. Все живое свято следует этому завету. Человек, и только человек, довел этот процесс до абсурда. Я не говорю о полигамии, свойственной большинству мужчин и части женщин. Это наследие далекого прошлого. Так распорядилась природа, поэтому женщин на Земле примерно на треть больше, чем мужчин. Сейчас это относят к вопросам морали, а иногда и здоровья, примером чего могут быть такие заболевания психики, как нимфомания, педофилия или мания изнасилования. Я, разумеется, не имею ввиду и платный секс, объяснением которому может быть элементарное желание прокормить себя и близких.
         На всем этом фоне гомосексуализм не вписывается никуда. Я еще могу как-то оправдать лесбиянство, которое хотя бы никому не вредит физически. Но мне совершенно не понятен ни мужской гомосексуализм, ни анальный секс в целом. Для активной стороны он ничем не отличается от обыкновенной мастурбации. Но убей, я совершенно не могу понять, чем он является для пассивной стороны*.
-------------------------------------------------
         * - У меня, правда, был реальный шанс узнать это много лет назад. Однажды на дежурстве один из моих коллег недвусмысленно погладил меня по объекту своего вожделения. Я «пригрел» его так, что он надолго забыл не только о моей, но и о своей жопе. А может быть, вообще поменял ориентацию. 

         Приверженцы и теоретики гомосексуализма лихорадочно выискивают какие-то обоснования этому извращению. Приводят даже «примеры», что в животном мире такое практикуется тоже. Это не более, чем дурацкая выдумка хотя бы уже потому, что сексуальное возбуждение у самцов любого вида животных наступает только в случае, если их обоняние улавливает запах течки. Без него они абсолютно равнодушны к своей «женской» половине. Если бы было иначе, то пастбища превратились бы в бордели для разнокалиберного рогатого скота, а дикие животные дохли бы от голода, потому что стало бы не до охоты. Кроме того, среди животных существовал бы и межвидовый анальный секс.
         Сейчас стало модным называть гомосексуализм ошибкой природы. Мол, неведомый кто-то поселил души перекрестно: мужскую в женский организм, а женскую – в мужской. Чушь собачья! Природа никогда не ошибается. Если организм сформирован по мужскому или женскому типу, значит так продиктовано его гормональным спектром, и душа здесь вообще ни при чем.
         Как врач я знаю, что существует много всевозможных врожденных дефектов развития и уродств. В том числе и психических. Но это в любом случае дефекты и уродства. Свои физические дефекты люди, по возможности, научились скрывать. Дефекты психики скрыть невозможно, поскольку они имеют непосредственное отношение к человеческому поведению.
         Как-то несколько лет назад мы разговорились на эту тему с одним из моих коллег. Мы перебрали в разговоре несколько известных личностей в мире шоу-бизнеса,  и  в  частности  Б. Моисеева  и  Элтона Джона. Я в возмущенном тоне
высказался  об  этом  виде  извращения,  как  о  дефекте  психики, на  что он мне
сказал:
   - Оставь ты их в покое. В конце концов, это их жопы. Они имеют полное право распоряжаться ими по своему усмотрению.
         Это, конечно, так. Но если говорить об этом явлении в целом, то увлечения активной стороны угрожают человечеству преступлениями, такими как -  изнасилования и педофилия. А пассивная часть совершает неадекватные поступки, типа трансвестизма или «борьбы за права сексуальных меньшинств». Просто прав человека им недостаточно, им подавай права с учетом их извращенной сексуальности. И это бы еще ничего, их «меньшинство». Но они плодятся и множатся и своим уродством уже влияют на политику. Пока еще – внутреннюю. Парадоксально, но здравомыслящее человечество постепенно сдает им свои позиции. Подтверждением этому то, что правительства многих стран всерьез пересматривают свои законодательства, для того, чтобы помочь своим дефективным согражданам чувствовать себя наравне с нормальными людьми. Врачи-хирурги в погоне за деньгами слабоумных разработали и осуществляют сложнейшие многоэтапные, но совершенно бессмысленные с физиологической точки зрения операции. Но самое страшное то, что одно из направлений католического христианства – протестантизм, (пока одно) уже разрешило однополые браки, совершенно забыв (а скорее, наплевав), что за нечто подобное Создатель когда-то уничтожил Содом и Гоморру. Церковь, выступившая против Бога! Что это, если не чистейший сатанизм? Или туда уже тоже пробрались в доминирующем количестве представители дефективного меньшинства?   
         А анальный секс с женщиной ничем, кроме законченного и абсолютного  идиотизма, я назвать не могу.

   - А к своим, арабским женщинам они тоже так относятся? - спросил я Салху.
   - Я не знаю точно, как они ведут себя в браке, но здесь очень много арабок-проституток. Девственность до замужества они хранят свято, но практикуют  оральный и анальный секс.
         Мы просидели в кафе часа полтора. Время медленно, но неумолимо приближалось к вечернему.
   - Мне пора, - сказала Салха.
   - Тебя кто-то ждет?
   - Нет, но ехать мне далеко, а скоро начнет темнеть. С темнотой я обычно дома.
   - Ты боишься, что кто-нибудь пристанет?
   - Ко мне часто пристают. Отбиваться я умею, но быть дома спокойней.
   - Я тебя провожу, - сказал я, вставая.
   - Нет, не надо. Будет поздно, а для тебя это опасно. Ты же – мзунгу.
   - Мне говорили, что здесь можно ходить в любое время суток.
   - Нет, что ты! Здесь и для своих-то опасно. Меня однажды чуть не зарезали. Отобрали телефон и деньги на молоко. Отпустили только потому, что я пообещала никому ничего не рассказывать. Мзунгу нельзя ходить одному. Особенно в том районе, где ты живешь.
         Перспектива неутешительная, но расставаться мне еще не хотелось. Там более, что хотелось.
   - Ты меня потом до автобуса проводишь, а оттуда мне недалеко. Я еще засветло сумею добраться. Пошли, - решительно взял я ее за локоть, вдруг подумав о том, что впервые прикоснулся.
         Мы прошли обратным путем, сели в вонючий автобус, и уже вскоре катили. Разъезды на такси на большие расстояния я позволить себе пока не мог.
         Это оказалось действительно далеко. Но когда мы доехали, солнце еще не ушло за горизонт. Она жила почти рядом с автобусной остановкой на втором этаже четырехэтажного дома. Дойдя до дверей ее квартиры, мы остановились.
   - Спасибо, - сказала она.
   - Я тебе позвоню завтра, если не возражаешь, - ответил я. - Я знаю, что мне будет тебя не хватать. А сейчас я хочу посмотреть на твою комнату, чтобы представлять себе тебя, когда буду разговаривать с тобой по телефону.
   - Там нет ничего интересного. Посмотри, если хочешь.
         Она достала из сумки ключи и открыла дверь. Мы вошли. Маленькая каморка на одного человека, но чистая, опрятная и по-женски уютная. Большая деревянная кровать, зеркало, около которого на крошечной табуретке стояло несколько флакончиков с ее парфюмами. На единственном стуле аккуратно сложенные и развешенные на спинке предметы ее одежды. За красивыми занавесками тоже единственное окно и дверь выхода на балкон, где могло поместиться максимум два человека.
   - А кухня и туалет у тебя есть?
   - Есть, но они общие, на две квартиры. Там же и душ.
         Я смотрел на эту маленькую девочку, одиноко проводящую свои дни в этой крохотной клетушке, в которой не было ничего для элементарного развлечения, даже маленького портативного радиоприемника. Наверное потому, что сам еще совсем недавно проходил через нечто подобное, я понимал и остро сочувствовал ее одиночеству в этом огромном и жестоком мире. Одиночеству, которое отпечаталось в ее глазах на долгие годы, а может быть и на всю жизнь.
         Наполненный состраданием, я импульсивно обнял ее и нежно прижал к себе. Для меня это, скорей, было отеческой лаской, которой она никогда не знала. Она видимо, тоже восприняла это так, поэтому не стала сопротивляться, лишь подставив между нами свои маленькие кулачки, прижатые к груди. Но через несколько секунд, я стал испытывать к ней и не только отцовские чувства.
   - Я хочу тебя, - прошептал я.
         Она чуть отпрянула и посмотрела мне в глаза.
   - Как это? Мы же только первый день знакомы.
   - Но если ты в принципе допускаешь такое между нами, то какая разница, какой это по счету день?
         Она в явном замешательстве и смущении как-то нерешительно потопталась, не зная, что предпринять, а потом стала расстегивать на себе одежду, изредка кидая на меня короткие взгляды. Обнаженной она была еще красивей.

         Она оказалась жуткой неумехой. Опыта ей явно не хватало, и это понравилось мне еще больше. Я не стал вести себя грубо, по-хамски.  Расслабленные, мы лежали рядом. Ее голова покоилась на моем плече. Я  обнимал это маленькое горячее шоколадное тельце и был необыкновенно счастлив. И не только потому, что удовлетворил свои инстинктивные желания. Я испытывал к ней всепоглощающую нежность. 
   - Тебе пора, - прошептала она. - Солнце уже село.
          Только тут я заметил, что уже сумерки.
   - Да, - сказал я и поцеловал ее еще раз, мягко-мягко. Но долго.
   - Ты всегда такой ласковый? - открыла она на меня свои огромные глаза.
   - С тобой всегда, - чмокнул я ее еще раз и стал подниматься.
   - Как это? - спросила она, не поняв моего ответа.
   - Я тебе это объясню, но в другой раз. Сейчас мне надо приготовиться к предстоящей жестокой битве за свою жизнь и кошелек. Я буду отбиваться от полчищ воров и вооруженных бандитов. Но чтобы им досталось не все, это тебе, - положил я на стул с ее одеждой крупную купюру.
   - Я не проститутка! - гневно сверкнула она глазами, брезгливо схватив деньги и швырнув в меня.
         Мне стало неловко за свою бездумную оплошность. Я подошел и снова ее обнял.
   - Вижу. Я и не считаю тебя проституткой. У тебя сегодня не было работы, а значит, нет и денег. Ты же должна завтра что-то поесть. Ты нужна мне живая.
         Она долго молчала, а потом, глядя в пол, тихо сказала:
   - Я куплю сахар.
         Я отвернулся, чтобы она не увидела блеска слез в моих глазах.
         Она проводила меня до остановки, несмотря на все мои протесты. Но это было рядом, поэтому волноваться за нее повода не было. Я пообещал позвонить ей сразу, как только окажусь на месте.
         Добравшись до своего дома, я сначала зашел в тот же бар, с которого начался этот день. Сев за столик и заказав себе свой коктейль джина с тоником, я стал перебирать в памяти все пережитое сегодня.
         Жизнь как-то неуловимо изменилась, и я чувствовал, что это еще не все перемены. К этой девочке, несмотря на мимолетность знакомства и стремительность развития событий, я испытывал нечто большее, чем природную мужскую тягу, и был благодарен ей уже только за то, что мы встретились. Я остро чувствовал в ней созвучную мне родственную душу.
         Как и обещал, я позвонил ей и наврал, что уже дома и пью чай. Но еще раз подтвердил свое честное намерение обязательно позвонить ей завтра. Она сказала, что будет ждать.
         Отключив телефон, я стал просматривать записанные в нем номера. Среди них было несколько номеров приглянувшихся мне проституток, звонки к которым я откладывал до денежных времен. Я стер их все. С этого момента для меня существовал лишь один единственный номер.