Гори!

Огонь, грех, хлам. Ночь, боль, крах. Где-то поблизости бушует стихия. Гром и молнии пронзают ночную пустоту, словно острый нож разрезает черную бархатную вуаль, через порезы которой исходят лучи яркого электрического света. С каждым разом все ближе, с каждым шагом дальше, непрерывно молча молнии сверкают. Еще несколько мгновений и разряд мгновенно пройдет через все тело, начиная с головы.

Почему-то вспомнилось ее лицо, пушистые локоны золотого шелка, игривые морщинки возле глаз небесного цвета, задорно вздернутый носик и ямочки на пухлых щечках, по которым уже текут слезы расставания. Слезы… что-то быстрое жаркое полыхнуло в груди, перерастая в боль и так же быстро превращаясь в пустоту. Пустота… уже ничего не важно. Не важно и то, что уже нечего терять, все потеряно было давно и лишь удар электричества смог разбудить старый образ, похороненный в памяти, как какая-нибудь фотография бесхозно валяется на дне ящика письменного стола под кипой бумаг и прочей мелочи. Никому не нужная и позабытая. Потерянное во времени воспоминание.

Необыкновенная тишина сменяется гулом в ушах, который становится громче и раздражительней. Темнеет в глазах. Тьма обволакивает как-то не так, как темная южная ночь нежно укутывает теплым пушистым пледом. Тьма пронзает холодом – колючим, мерзким, смертельным. Ледяные кристаллики впиваются в кожу, проникают под нее, достигают сердца и вместе с кровью растекаются по всему телу. А где-то вверху слышен зловредный хохот, переходящий в вопль: гори!