Синие джинсы

[Знаю. Думаю. Дышу.]

Осознание, как продажная девка, приходит с опозданием. Вроде и занимаешься с ней любовью, но остается осадок грязи, табачного дыма и слизи, которую хочется скорее смыть, не оставив и следа. Но отвратительная плазма проникает в каждую клеточку, затем в гуляет вальяжно по закоулкам души, устраивая праздное шествие по извилинам мозга. Шагает медленно, словно крадется, оставляя глубокие следы, как на свежем снегу. Когтями выдирает из сознания то, что было похоронено под слоями пыльной ткани много времени тому назад. Осознание достает это нечто. Стряхивает пыль, подносит к источнику света, мол, любуйтесь, осознавайте себя полнейшим ничтожеством. И ты понимаешь, что именно ты и есть ничтожество. И приговор сей невозможно оспорить, потому как дело вынесено на суд своей же совести.

Осознание рождается в муках. Плод разрывает ткани и кожный покров. На чистой простыне остаются кровавые пятна. Адские муки, разрывающая чрево изнутри. Сначала показывается головка плода, потом ручки, тельце и вот он уже весь появился на свет божий. Через боль родилось осознание. Ты радуешься ему, проводишь пальчиком по скользкому тельцу, улыбаешься ему. Понимаешь, что чего-то достиг, чего-то понял…  А осознание вырастает, взрослеет, учится, работает, рождает детей и умирает, прожив насыщенную жизнь. И где-то глубоко внутри, на кладбище грез, воспоминаний и пережитого появляется очередная могила осознания.

Осознание будоражит сознание и мысли. Дает повод думать, дышать, понимать. Ты осознаешь, что был скотом, гадом, падлой. Что-то мерзкое ползет наружу, поднимается вверх и из пасти вместе с тошнотой выплескивается часть души. Души, которая радовалась, любила, ждала, надеялась, но этот кусочек был оторван непонятно почему и зачем. Причем оторван самым изощренным и варварским способом самим же собой. Можно списать на волю случая, но осознание дает понять, что виною всему был ты сам. Оно дает понять, предупреждая, что в дальнейшем душа может истечь последней каплей желчной блевотины.