Комната 6

Мне снится один и тот же сон. Кажется, что не дано другого, а так противно осознавать безданность...
Широкая степь, рожденная не природой, а забвением. В чем разница? В том, что здесь нет никаких диковинных растений и выжженных земель. Почему нет до них дела памяти?
А чего ты желаешь? Опять мертвого словоточия? Не выйдет. Надоело. Да и зачем отвлекаться на цветы, когда глушат рыбу?
Заговорился. Опять. Невольно и как-то до греха навязчиво вспомнился Солженицын. Хочется распластать его лицо над степью, но ведь борода - не катарсис. Не получувсется, нет. А где "да"?

А что у Вас вообще получается? Инвалидность. Славам мне - связал несвязуемое!

Она сидит на кресле, одна всю вечность. И уж точно не наберет этих строк. Рядом, на соседних качалках - мы, так как не спросили, что значит звук попогудилки. Она пишет - хочу мужчину в звенящем, лишенном спермы одиночестве. НОчь. Компьютер. Я снова пишу о недопонимании.

Вся жизнь - общение с ним. Конечно, она Ему не рада.
Дай мне вспомнить, когда ОН решил стать женщиной. Наверное, это случилось уже после Веры. Да, он пришел злой, немного поддатый, долго смотрел мне в глаза, пытаясь выдавить из них какую-нибудь догическую систему, но я в то время был паганистом и не знал, что это за чудо.
 - Ты, наверное, болен, - спросил он.
 - Нет, - ответил я, разводя рукой вино в кипятке.
 - Я проиграл.
 - Я рад за нее.
 - Да, За нее! Именно за нее! - он бы нервно ходил по комннате, да расплывшиеся в тумане ноги не позвляли.
 - Она - женщина. Я хочу быть женщиной.
 - Тебе это не поможет.
Он стал крошить мои сторублевые  купюры в тарелку с бананами. Разговор приостановился, как усталая лошадь перед лезвием ножа. В воздехе стали самовоспроизводиться летучие мыши. Я замолчал.

Ему хотелось быть женщиной, чтобы понять ее психологию. Времени составалась мало, на пятках танцевал и обжигал затылок двадцать первый век. Никто из девушек не принимал его лекарства, а если и принимал, то быстро отказывались. Он растерялся.

Я сидел за столом и играл в карты. Он лениво ловил двухкилограмового таракана-  страх, как мы их здесь любим! "Приходи, дорогой, насытИмся икрой".  Наконец, ему наскучило, что я и проигрываю только сам себе и ОН решил выгнать меня из Замка.

 - Уходи, - сказал он.
 - Нет.
 - Почему? Ты так этого хотел.
 - Уйдя от тебя, я рискую завести себе женщину.
 - Хорошо, тогда заведи ее мне.
 Я усмехнулся и подошел к маленькой дверце. Кажется, в прошлый раз, она вела на кухню. Я разверз перед ним днище подвала, (а раньше все было наоборот) и на наше горе Девушка без Фигуры зашла к нам.
Она подняла голову.
 - Ты опять с Валентинкой*?- Спросил он
 - Нет, она опять без косы.
 - Так возьми ее!

Она только что родилась и уже ожидала смерти. Отец и мать измеряли расстояние до Земли в метрах, когда раздался звонок.
 - Такси? - Спросил через дверь Отец.
 - Смерть, - ответила ему немота, и девушка без фигуры вплыла через Дверь
Все застыли, потрясенные холодом и густым басом
 - Мать?
 - Да.
 - Ее надо оставить здесь. В Замок ещ1 рпно. Он сам  придет сюда.
Родители радостно побежали к алкоголикам в соседний Грибок.
Девушка без фигуры склонилась над младенцем. Десять капель крови из вонючего рта вонзились в белое тело. Никто к ней не пришел. Только ОН. Да здравствует!


Прошло десять-пятнадцать лет (я не помню точной даты). Помню степь и нас двоих с инвалидным креслом, а потом ещё и она. Он был где-то недалеко и хотел забрать ее в Замок. Зачем-то мы убегали. Дураки! Наступила ночь.

Вдали послышался шум и степрь прорезали рельсы, из изображение в свете фонаря (или фар) или прожектора, но точно поезда. Я схватил коляскеу и оказался на крыше. Она сначала бежала за поездом, а затем взялась за поручни и влезла ко мне в кровать.
 - Ты свободна.
 - Не хочу.
 - Почему? Ты ведь хотела познать жизнь.
 - Да, но на коляске.
 - Учти, вернуться ты не сможешь.

Она решительно села в кресло и примерзла к нему. Я побежал по крыше, толкая ее перед собой. Тьма не разрешала звездам светить, дул ветер.
 - Что? орал я, останавливаясь перед очередным выступом, - ты уже не хочешь знать?
 - Нет, хочу
 - И ты до сих пор не поняла, что уже все знаешь? Довольна?
 - Нет
 - Хочешь ходить сама?
 - Нет.
 - Значит, счастья нет?
 - Есть, но не такое. Тебе надо решать.
 - Хочешь быть инвалидом?
 - Нет.
 - Хочешь бегать по крыше поезда?
 - Нет.
 - Так чего же ты хочешь?
 - Любви.
 - Будь инвалидом.

И поезд становился. Он с визгом харка, прорезая металл ногтями, рвался на крышу

И тут она родилась

 - Она считает, что нужна мне только для того, чтобы набирать стихи. Это правда?
 - Ты сам так считаешь.
 - Я сиду у нее полчаса а потом ухожу. Она для меня глуповата.
 - Ох, не дай ей Бог все это прочитать.
 - Ты за меня боишься?
 - Нет, просто ты мне надоел.


Человека со свитком я первый раз увидел у нее. Он не заметил моего прихода и начал улыбаться. Поддельная улыбка с моего фланга сползала, и мне повезло увидеть его клыки. Глаза его как-то отупело блистали, но напоминали сахар.

Иногда он пляшет от восторга - он часто бывает в восторге. НО при этом из его карманов падают оторванные уши и кассеты с порнофильмами.

Но о нем - позже.