Алена. Почти автобиография. Часть вторая

Часть 2
        После пышной свадьбы началась моя семейная жизнь. Семейная слишком сильно сказано. Мы оба знали, что это династический брак и жили каждый своей жизнью. Рядом с мужем мне было тесно. Он покушался на мою зону комфорта, поэтому я напридумывала себе множество занятий.
        Названия курсов, которые я посетила за этот год, не поместятся на странице. Курсы вождения, росписи по ткани,  восточные единоборства, энергоинформационики…  Мне нужен был повод, чтобы реже бывать дома. А еще я пыталась разобраться со своими способностями, которые не поддавались контролю. Я  могла искусственно заставить себя любить кошечку, собачку, цветок, но результат был непредсказуем. Цветок мог разрастись пышным цветом, а мог за сутки скукожиться и погибнуть.
        Муж терпеливо пережидал, когда мои «увлечения» закончатся. Я до сих пор удивляюсь, как мы пережили  первый год, не разбежавшись. Правда, у Анатолия тоже были свои увлечения (почему были - остались до сих пор).  Скалолазание, парашютный спорт, песни у костра под гитару. В общем, у каждого свои интересы.
        Свадебным подарком наших с ним родителей стала двухкомнатная квартира. Отец мужа сказал, что подарок скромный, но он надеется, что мы вольемся в семейный бизнес и сами заработаем себе на  достойное жилье. Но ни Анатолий, ни я не стремились никуда «вливаться». Родители нас не торопили. Мы же с ними встречались раз в месяц и по праздникам.
         Мой отец критически относился к моим умственным способностям, считая оценки в школе показателем IQ.   Я знала, что он ошибается, но не старалась его разубеждать – так жить мне было легче. Никто не трогает – и ладно.
         Так вот, я про умственные способности. Отец считал, что я ничего не смогу понять в его бизнесе, поэтому ничего мне о своих делах не рассказывал. Почему так же поступал отец Анатолия, я не знаю. Скорей всего, пытался «сохранить лицо».
А дела шли все хуже и хуже. К концу первого года нашего брака, когда мне исполнилось 19 лет, а мужу 24, выяснилось, что наши отцы банкроты. Мой не смог этого пережить. Он умер от сердечного приступа прямо на работе. Отец Анатолия сбежал за границу, ничего не кому не сказав. Мы до сих пор не знаем, что с ним. Очень надеемся, что он жив…
        Я не помню, как прошли похороны – все было как во сне. Сне кошмарном. Я, как робот, делала то, что говорили, шла туда, куда указывали.
        Только через три дня ко мне вернулась способность что-то ощущать. Началась истерика, я билась в конвульсиях в руках мужа. Неделю он ходил за мной, как за ребенком. Утирал слезы, приносил чай с лимоном и вечером играл на гитаре. А ведь он был не в лучшем состоянии, о своем отце он не знал даже, жив ли тот.
        К концу этой недели я с ужасом поняла, что люблю своего мужа. Почему с ужасом? Потому что я поняла, что виновата в смерти отца. Пока  я дарила ему свою любовь, у него все было в порядке со здоровьем и с бизнесом. Как только я занялась личной жизнью, я от него отдалилась, вообще забыла о родителях, тогда и появились проблемы.
        Точно так же было и с подругами, и с  котятами, и с цветами…  И мне стало очень страшно. Страшно убить своею любовью человека, без которого не могла уже ни жить, ни дышать.
        Потом, когда я научилась просматривать линии судьбы, я поняла, что у отца не было шансов прожить дольше. Со своей болезнью сердца он мог умереть еще двенадцать  лет назад. Наша встреча продлила ему жизнь.  Но тогда я этого еще не понимала.
                ***
        После похорон я пыталась наладить отношения с матерью, но она, считая меня виновной во всех грехах мира  и в смерти отца, в частности, на контакт не шла. Она украсила все комнаты фотографиями отца и молилась на этот своеобразный иконостас. Отец всегда был смыслом ее жизни. Поэтому, когда она через два месяца умерла от сердечного приступа, как и отец, никто из знакомых не удивился.
Мне, правда, показалось, что комната выглядит как-то странно, но это ощущение возникло  где-то на краю сознания и в тот момент не  оформилось в полноценную мысль.
        Когда мы начали приходить в себя после этих событий, выяснилось, что у нас ничего нет, кроме нашей квартиры.  Все, чем владели наши родители, ушло на уплату долгов…