Послевоенные годы. глава 3

      


      



                Моя биография (глава 3)

         ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (1945-1948)

       Из эвакуации возвратились мы в Ленинград в октябре 1945 г. В некоторые дома в нашем районе во время налётов немецкой авиации попали бомбы. Наш дом №21 по улице Рылеева, к счастью, оказался цел, а вот дому №25 не повезло. На соседних улицах ещё стояли не восстановленные дома, некоторые только без фасадных стен, видны были внутренности квартир с остатками мебели. В нашей коммунальной на четыре семьи квартире во время войны жила только Клавдия Семёновна с дочерью Валентиной примерно моего возраста. Во время блокады они выжили только благодаря тому, что К.С. работала поваром в столовой. Она рассказывала, как она выносила котлеты для Вали, пряча их в штаны. Нашу угловую комнату застали в таком состоянии, как будто только вчера её покинули, а прошло ведь целых 4 года. Даже в шкафу обнаружили полный ящик различных железок, которые я собирал до войны, болтаясь по всему городу.
Разрушенные бомбёжками дома уже восстанавливаются. На стройках работают военнопленные немецкие солдаты; а вот несколько высших немецких офицеров всенародно повесили на площади около кинотеатра Гигант на Выборгской стороне. Безразмерная площадь была заполнена огромной толпой. Мы с мальчишками тоже там были, но ничего толком не увидели.

     Итак, продолжаю учиться в той же школы, второй класс которой закончил накануне войны. Теперь я уже в шестом классе мужской школы №3 Дзержинского района г. Ленинграда. ( в то время нумерация школа была по районам, затем эта школа стала №182). Школа находится на углу Литейного проспекта и улицы Пестеля. Последняя под некоторым углом, огибая площадь Радищева, переходит в нашу улицу Рылеева. Наша школа также граничит с указанной площадью, которая в свою очередь, заканчивается монументальным Преображенским собором. Вокруг собора сооружена ограда из турецких орудий - трофеев русско-турецкой войны 1828 г. Собор был действующим, и из окон школы в предпасхальные дни можно было наблюдать многочисленных прихожан. Напротив школы на другом углу Литейного и Пестеля находится дом, вошедший в историю, как дом поэтов. До революции в нём жили некоторые писатели и поэты, в том числе - Мережковский и Гиппиус, а в наше время - Иосиф Бродский. В парадной этого дома во время перемен покуривали мальчишки нашей школы. Мне представляется такая картина: мама выводит погулять маленького Ёсю (по моим расчётам ему было где-то в то время лет 5-6), и, проходя мимо этой курящей оравы, учит будущего лауреата Нобелевской премии, чтобы он не брал пример с таких хулиганчиков.

     Непосредственно процесс обучения в 6-7 классах не оставил в моей памяти каких либо ярких впечатлений. Знаю только, что учился я без особого усердия и затруднений. Письменные домашние задания (русский язык, математика и др.) я выполнял уже в классе во время уроков по гуманитарным дисциплинам, таких как история, биология. Устные задания, как правило, серьёзно не учил. Поэтому оставалось много времени для улицы. В школе царствовал некий прообраз современной армейской дедовщины: новичкам устраивали тёмную: накидывали на голову пальто и поколачивали, насколько я помню не очень жестоко, максимум до кровянки из носа. Если новичок никому не жаловался, считалось, что он прошёл испытание на "вшивость". Если же бежал жаловаться родителям, то тёмную устраивали многократно до тех пор, пока не "поумнеет". Бывали, конечно, и личные разборки, т.е. драки. В то время они носили рыцарский характер: дрались только один на один и до первой крови, лежачего никогда не били. В первую послевоенную полуголодную зиму нас в школе подкармливали стаканом молока с малюсенькой булочкой. Это называлось УДП (усиленное дополнительное питание). В народе - умрёшь днём позже. В сильные морозы разрешалось школу не посещать, но несколько мальчишек ходили в любую погоду, чтобы съесть это УДП за себя и за всех остальных, побоявшихся мороза.
      Всё свободное время я проводил на улице. Двор дома представляет собой что-то вроде дна колодца очень маленького по площади. В основном играли в футбол по середине улицы (машины в то время редко проезжали по Рылеева), иногда с выбиванием стёкол на первых этажах. Популярна также была игра в прятки - дом большой в 7 этажей, несколько тёмных лестниц с обширными чердаками. Дом построен ещё в середине 19 века, о чём свидетельствовала на дверях одной из квартир медная табличка страхового общества с датой 1856 г. К каждой квартире вели две лестницы - парадная и чёрная. Парадная была с лифтом, чёрная - без. Последняя, надо полагать, служила для прислуги, водо - и дровоносцев. У нас на кухне ещё сохранилась плита, которую держали в качестве мебели. До газификации квартир на плите стояли керосинки, примуса и керогазы всех жильцов. Керосин покупали в керосиновых лавках, находящихся почти на каждой улице. Припомнилось объявление на дверях керосиновой лавки: гражданам с узким горлышком керосин не отпускается. Популярна также была игра в штандр. Помимо игр часто мотались по городу. Верхом геройства было спрыгивание на полном ходу со ступеньки трамвая (в трамваях в то время ещё не было автоматически закрываемых дверей). Любимым занятием было катание на «колбасе» (приспособление для сцепления) вагонов. Как - то ехал я по Невскому проспекту на этой колбасе. На остановке трамвая на углу Литейного проспекта незаметно подошёл милиционер и вежливо проводил меня в дежурную комнату, находящуюся на втором этаже кинотеатра "Октябрь", приказал там сидеть, а сам куда-то удалился. Я выглянул из двери, которая находилась напротив входа на балкон зрительного зала, и быстро туда юркнул. Только что начался трофейный немецкий фильм "Девушка моей мечты". На этот фильм не допускались несовершеннолетние - самой интимной сценой была та, когда героиня сидит в ванной в виде бочки, напевая: "ин дер нахт… и что-то там…кляйне . айне". Фильм после наших патриото - героических картин пользовался большим успехом. Надо сказать, что фильмов тогда было очень мало, к тому же ещё не существовало телевидения. Поэтому основная масса народа стремилась в кинотеатры. Если на дневные сеансы ещё довольно легко можно было попасть, то на вечерние - билеты закупались заранее, и к моменту начала сеанса их уже в кассе не было. Этим пользовались перекупщики разных рангов. Были целые группы спекулянтов, скупающие большое количество билетов на ходовые сеансы, а затем их перепродавали с  наценкой. На близлежащих улицах было два кинотеатра: довольно вместительный "Спартак" с партером и балконом (бывшая немецкая церковь) и с крохотным залом мест на 150 - "Луч". Скупку билетов в "Спартак" монопольно захватила группа крупных и старше нас маклаков, а мы паслись у "Луч"а, зарабатывая свои карманные деньги. Кроме этого, я ещё подрабатывал торговлей книгами, в основном школьными учебниками. Этим я ещё начал заниматься в Куйбышеве. Такая предпринимательская деятельность вплоть до заката социализма называлась спекуляцией, повсеместно осуждалась, и, конечно, не допускалась законом. К счастью, моя "противозаконная" деятельность этим и ограничилась, тогда, как другие мальчишки нашего двора промышляли квартирными кражами. Что-то остановило меня примкнуть к такого рода деятельности. Мама мне писала, когда мы уже после окончания института жили в Запорожье, что вся эта компаша не избежала тюремной решётки.

     Прошло два года. Закончили 7 выпускной класс. Часть учеников оставило школу - некоторые пошли работать, другие - в ремесленные училища (ныне ПТУ). Перешедшие в 8 класс были, как - бы точнее выразиться, менее хулиганистыми, желающими учиться дальше с прицелом на институт. Кроме того, и повзрослели. К нам пришли новые учителя. Любовь к литературе мне привил Борис Григорьевич Лей. Как сейчас помню его входящего в класс:
- Сегодня, ребята, мы приступим к изучению творчества великого русского
писателя Александра Сергеевича…
- Пушкина!
- Нет, ребята, Грибоедова.
Нравилась мне также математика. Учитель Блаер (имя - отчества не помню). Когда я уже заканчивал 10-летку вечерней школы, я встретил его и сказал, что мечтаю поступить в университет на физико-математический факультет. Он меня отговорил, т. к. в свете борьбы с безродными космополитами, меня туда по всей вероятности не допустят.
В это время у меня появились уже приличные друзья как школьные (Юра Кузнецов, Миша Мягков, Приймачук) так и с соседних дворов (Миша Аграчёв, Маня Зискинд и некоторые другие, их имён не помню). Многие увлекались серьёзной музыкой, хорошими книгами, искусством.
В это же время ходил в школу бальных танцев (танго, фокстрот, вальс и др.)
В дальнейшем я продолжал учиться (9-10 классы) в вечерней школе, работая уже на заводе "Прогресс"