Полет

На крыльях ветра.
Посвящаю нашим дедам, дарившим счастье пригоршнями...

"Облака, накрытые синью, скользящим бризом разгоняет ветер. И нахмурившись, заигрывая светом, Солнце смущенно начинает краснеть перед Луной закатом. Расправляя прозрачные крылья, ты немного приблизил звезды, задев тоску по Земле. Дальше еще одни облака. Сверкающая пыль. Облака мечтающих о жизни созвездий. Нежной мягкостью наполняет крылья солнечный ветер, неся тебя навстречу надежде. Верой, убивающей одиночество, наполняются мысли.
Немного сбивая курс, извиняясь, оборачиваешься на прошлое. Догоняющие звуки радиоволн уверяют тебя, что есть, куда вернуться. А впереди – встреча, и ты ждешь. Не из любви – из любопытства. Предвкушаешь свободный полет двух разных. Разумную игру. Потому постоянно кажется, что вот уже сейчас приветственным клином к тебе идет другая стая. А пока облака и вера в многоликость жизни. Но время идет, и ты привычным движением продолжаешь путь...

Ты заглядываешь себе в чувства сердца. Дед в детстве с уверенностью внушал, что там глаза души. Сердце пульсирует предвкушением. А потом ты смотришь на себя со стороны. Вроде все привычно, только крылья сегодня побольше. Растут. Но ведь было время, когда ты забыл про крылья. Суетой и заботой тебе их заминал городской ритм. Вежливость заставляла прятать крылья, чтобы не задеть такие же других.
Но время пришло, и дед освободил тебя. Он с детства снисходительно смотрел сквозь ручей годов на твои слабые попытки взлета. Как ты подпрыгивал, чтобы приблизить грядущее. Твое надуманное подражание взрослым проявляли уголки его улыбки. Но ты честно пытался картинно взлететь. Да так, чтобы соседи и приятель удивленно сплетнями указывали на красоту подъема и виражи. А потом к этому списку присоседились женщины, сослуживцы, начальник, общественность. И каждая попытка была больней, а надрывный смеющийся звук глоток громче и больше.

Однажды ты уже не смог расправить забитые крылья. Тогда тебе буднично казалось – нет неба, только водяные клубы безразличия. Слезы сверху, подхваченные ветром, льются насмешкой только тебе. Тебя оплакивает Солнце и Луна. Но это не горе – так, обыденное оправдание жизни. Тогда сквозь лабиринт привитых мусорных ценностей дед протянул свое крыло. Он подарил тебе пятнадцатикратный взгляд в небо. И ты увидел другие облака. Страх окутал тебя. Ты запаниковал и ранил расправляющимися крыльями других. Тебе ответили, но было поздно – ты взлетел. И уже взлетая, ты увидел, как дед, мудрой смертью летел навстречу Солнцу.
Играя, ты освоился в ветрах Родины. Ты утешил свое любопытство. Много крыльев ты увидел среди себя. Слишком много крыльев... И тут опять пришла картинность. Ты рвался и плакал над собой. Пролететь свободой, не как все, желание раскрасить свои крылья – это ты получил взамен ходьбе. Ты жаждал не просто отличий – ты жаждал увидеть другой полет. И отголоском совета ты вернулся к памяти о деде. И вновь многократным увеличением облаков ты увидел большее.

Медленной величавостью и провожающим упреком смотрела на тебя черная неопределенность, слегка украшенная звездными крошками. Ты с тягучим ощущением счастья, с любовью принимаешь немой упрек судьбы и расправляешь крылья уже полностью. Разум всегда пытается осилить вкус. Вкус любви, слова и отражения. Дегустация – самый увлекающий процесс твоей памяти. Ты наркотически сравниваешь движения и прошлую частоту биения своего сердца.
Но однажды, коснувшись другого пульса, ты стремишься преодолеть его своей размашистой щедростью. Дар умения отдавать накрывает вкус чувством благости. Пьянея от этого, ты вызываешь легкость крыльев, и они несут тебя выше. Земля в слабой попытке благословения готовит тебя к неожиданности и испытывает чувством тяжести, а потом отпускает. Ты свободен, а в сердце тоска зудит маяком возврата. Тоска – это чувство собственной меры.

Потому ты всегда возвращаешься. Не из страха, не от долга. А лишь потому, что даже у тебя есть мерило мира. Ты точно знаешь, что, только увидев иной полет – может, не на крыльях – ты отбросишь и эту мерность. И не важно, какой он будет – пугающий или стремительный. Это будет иной полет. Ты узнаешь его сразу по лику оставляемых отпечатков. Но пока ты в поисках.
Ты оглядываешься в поисках соратников, догоняющих тебя. Чувство стаи – неодолимый голод. Но стаи в твоем направлении нет. Лишь изредка ты видишь отражение крыльев справа или слева от себя. Раздраженно ты ревнуешь их к надежде быть первым, и тебя сразу отбрасывает назад. Ты успокаиваешься и начинаешь заново.

Дед был прав: я – иной для других и жду иного для себя. Я хочу увидеть и показать Солнцу иной полет. И пока секунды отмеряют километры, а годы пишут мемуары обо мне, я буду в полете. Но меня всегда занимал еще один вопрос. Смогу ли я долететь до Бога? Летит ли Бог ко мне или манящим зовущими криком от меня? Может быть, я гоняюсь за тенью крыла? Или крыло слишком отбрасывает тень?
Забавно думать, что умение летать – высшее наслаждение. Но боль и усталость шепотом настаивают на правоте деда. Он знал, что ответов всегда больше, чем вопросов, а полеты – это пот счастья. Но разве можно остановить того, кто взлетел. И пока нет иного – расправленные крылья мой шанс стать собой.
Порыв возвращает меня обратно. Я вновь вхожу в отбеленную синь. Проношусь сквозь пену эмоций и грозу впечатлений и медленно смотрю на свой мир. И даже найдя другой, я буду стремиться вернуться... в безопасный мир, который создали тебе и где прячется память о деде."

Jul 03 2010