М. Пинаева. Бочоришвили, Петрова, сепсис, культура

Мария Пинаева. Бочоришвили и Петрова, сепсис, культура...

"...Огромный человек на трибуне переполненного зала – грузинский акцент, нос горбиной, взгляд прожигает. В две минуты Бочоришвили умудряется морским узлом стянуть общие боли и радости России и Грузии – политические, национальные, профессиональные, – сфокусировать их в событии, которое называется Первой областной научно-практической конференцией по сепсису. Больше всего благодарна Вахтангу Гавриловичу за рубленую фразу, скреплённую отрицающим жестом: "И никаких варягов звать не надо!"

И то правда: варягов этих развелось, и все спешат. Одни – учить, другие – с подачками, третьи откровенно в карман лезут. Четвёртые меч подымают… Недавно слышу в трамвае в адрес объегоривших нас президентов: "Разваливать ума не надо, попробуй сделать лучше, чем было". Но то в трамвае, а это же чуть не с вершины седого Кавказа – выжимая из двух микрофонов громоподобные раскаты к бескрайним потолкам бывшей ВПШ (высшей партийной школы), куда-то в балконные пределы, набитые врачами и студентами, умудряясь нажать на каждое слово:

 "В век сепаратизма, в век разъединения – все соединяющие силы заслуживают всякой поддержки!" Можно больше ничего не узнавать о человеке и полюбить его, как брата, за одни эти слова. Но Бочоришвили ещё и артист великий: виртуозно сумел в тональности доброго юмора словесным росчерком создать характеры профессора Нины Петровны Макаровой, научного руководителя центра, старшего ординатора Татьяны Сергеевны Петровой и заведующей Аллы Анатольевны Бородиной – трёх русских женщин, вложивших свои силы, ум, талант и волю в дело создания центра.

…Никогда не гонялась за сенсацией, а тут она сама погналась за мной. Приглашение на конференцию и зарубежную информацию по СПИДу я получила почти одновременно. Оказывается, учёные из Германии, США, Венгрии и других стран давно уже расценивают истерию вокруг СПИДа как самый крупный научный скандал конца ХХ века. Немецкий журнал "Раум унд цайт": "Миллиарды, брошенные на исследование вируса ВИЧ, обеспечивают десятки тысяч научных карьер, за счёт "теста на СПИД" живёт большой бизнес, а за счёт "просвещения" в вопросах СПИДа – целые отрасли промышленности и политические направления". Это называется – "приехали"! Оказывается, сегодня сепсис (в просторечье – это заражение крови) несравненно страшнее СПИДа.

Вот и академик Бочоришвили подтверждает: "От сепсиса сейчас умирает по крайней мере в двадцать раз больше, чем от СПИДа, в Америке – около 300 тысяч в год!" Противосепсисный центр Бочоришвили был первым в стране. Он возникал в полуразрушенном отделении, но это же "пустяки" для человека, умеющего смотреть не только прожигающе и твердо, но и грустно, и даже как-то растерянно: "Всякий тяжёлый больной для меня есть поиск собственной вины… Существует страшный разрыв между достижениями науки в отдельных областях… и их интеграцией, это мучит меня. Ведь специализация, сама по себе очень важная, дошла до того, что если не дополнить её интеграцией, то не только толку не будет – клиническая медицина не сможет оставаться безопасной. Что такое сепсиология – это и есть интеграция наук".
 
–Да, но возможно ли гармоническое развитие всех наук?
–Одна ампула противооспенной вакцины стоит больше, чем всё завоевание космоса!

–А как возникли контакты с нашей второй хирургией? Вы сегодня сказали о Татьяне Сергеевне так лирично: первая ласточка.
–В 1979 году… Это сейчас легко всё увидеть и оценить, пятиэтажное здание нашего республиканского центра выглядит внушительно. А тогда доктор Петрова и в захудалом отделении сумела увидеть ДЕ-ЛО! (Это Таня, подруга Марии с детства.)

–Вахтанг Гаврилович, как вы думаете, может ли быть специалист, и врач в том числе, хорошим специалистом, не будучи патриотом своего народа?

–Вы задали очень сложный вопрос. Наверное, может… Другое дело, что мне не нужен такой специалист, если он не патриот своей Родины. Вот это уж точно!

–Вы состояли в КПСС?
–Безоговорочно. Я же офицером был 17 лет и четыре месяца, так что состоял…

–Были военным медиком?
–Да-да, на военной службе защитил и кандидатскую, и докторскую. Я ленинградский специалист. В Ленинград я приехал старшим ординатором, уехал профессором.

–Сколько вам лет?
–Много! Шестьдесят восемь. Исполнилось 25 марта по дороге сюда, в Екатеринбург.

–Проблемы национального возрождения вас тоже волнуют? Мы все болеем этим.
–Конечно, конечно. Спасать надо русскую нацию в первую очередь, не грузинскую – рус-ску-ю! Тогда все будут спасены.

–Вы, конечно, знаете свой язык, грузинский…
Бочоришвили счастливо смеется. Я прошу его почитать Руставели. Он, победно глядя, заводит бессмертную песнь великого поэта.

Я не понимаю ни слова, но почему-то начинает теснить в груди, я точно поднимаюсь выше, выше и с каждым шагом всё невыносимее жалею всех людей и все народы. Мой диктофон давно не пишет, но я не чувствую этого, потому что он не мой – прокатный, и я не знаю, что он может предать, остановить плёнку на полуслове.
 
Странная история: на другой день, когда иду готовить радиопередачу на студию "Город" и это предательство обнаруживается – особо и не горюю. Первые строки Руставели всё-таки выйдут в эфир. Мы венчаем их с балалайкой Юрия Клепалова, они стоят друг друга. И потом – ещё не вечер. Противосепсисный центр будет расти по всем законам роста – городской, областной, республиканский. Бочоришвили, конечно же, приедет на Урал не раз. Тогда и запишу…"

+++

Там же, в апрельском номере газеты "На смену!", портрет Бочоришвили, сделанный Юрием Трофимовичем Подкидышевым. Это 1992 год.

Сегодня стоит совсем пустой огромный корпус уничтоженной больницы скорой помощи, Марии давно нет на этом свете, разве что в моём сердце… Через месяц после этой публикации она обнаружила у себя шарик опухоли. А Юра Подкидышев живёт сейчас в уральском рабочем посёлке, где когда-то стояла наша круглогодичная геофизическая партия, из которой я  ушёл в армию...

+