Пока мы отоваривали талоны

 То, что красные директора, комсорги, парторги, преподаватели научного коммунизма захватят себе заводы, газеты, пароходы я подозревала ещё в 70-е годы. Уже тогда они договаривались с шабашниками и делили деньги. Но им нужно было чем-то отвлечь народ, пока они всё разделят и станут зубастыми аллигаторами.

 Голод - понятие индивидуальное. И когда в конце 80-ых начале 90-ых появились талоны на крупу, я не видела на улице ни одного  доходяги, шатающегося от голода. Однако же все ринулись в очереди. Я заметила, что цыгане на этот раз не лезли без очереди за крупой, а осаждали ювелирные магазины. Так же я не видела в очередях даже мелких начальников. Зато были разговоры, что Ельцин - борец с льготами и привилегиями. Возражать было просто опасно. Материалистки наверное мечтали, что они будут отовариваться в обкомовской столовой, где цена на сметану такая же как в магазине, но сметана в посудине стоит горкой.   
         
 В этих очередях никто не знал, что этот гнусный лживый пучок опять собрался, но уже под другой вывеской. Пока все бегали по очередям, блатные парторги уже сто раз поменяли жилищный закон, закон о труде, пенсии и т.д. В общем народ был отвлечён талонами. Конечно же я не знала, что прихватив заводы, красные директора остановят их. Я думала безработица возможна в перенаселённой стране, а не такой разреженной как Россия.
 
 Например за годы советской власти Рязанская область опустела вдвое, Саратовская вчетверо. В Центральной России только два миллионника - Москва и Нижний Новгород. А по всему миру города отстоявшие друг от друга в 19 веке на 200 километров слились.

 Голод и холод два родных брата. Чтобы не голодать люди в 90-ых годах пошли торговать на морозе после смены вывески власти.

 Людям по талонам выдавали какую-то непонятную крупу. Однажды, глядя на то, что я получила в очереди, подумала:

 - Вот из такой крупы Балда варил свою полбу. -

 Когда объявляли, что будут давать перловку, я уходила из очереди, т.к. перловка, это уж совсем... А когда сказали, что дают чечевицу, я вспомнила библейскую притчу, как променял голодный человек своё первородство на чечевичную похлёбку. Я возмутилась, ведь я же не голодная, и опять ушла из очереди. Вообщем-то получилось, что мы упускали момент, теряли свои сбережения на сберкнижках, ради этой чечевицы.

  Потом мы получили по талонам очень много пшена. Эта крупа очень долго у нас лежала, а потом мы отдали её знакомым, которые водили цыплят.
 
  Но как я ни старалась, новые власти перехитрили. У меня на сберкнижке лежала одна тысяча рублей. В самое первое повышение цен правительство Рыжкова объявило, что деньги на сберкнижках тоже возрастут. Он так и сделал, всё же была одна индексация вкладов. Тут он всех и поймал. Шли дальнейшие повышения цен, а деньги в последующем не индексировались. Все ждали, что всё же это исправят, и не снимали деньги с книжек. Конечно же те, у кого деревянные бошки, повторяют запущенную кем-то фразу, что рубли наши были деревянными. Нет, рубли наши были кровными, честно заработанными.               

 Рыжков "делал" честнющую правдивейшую моську. Так, что ему все верили, что он печётся о народе. Такой свой в доску, не подведёт. Но когда я через много лет смотрела по телевизору передачу, где телекоментаторы искренне удивлялись и много раз переспрашивали Рыжкова, что могло быть у него общего с Андроповым, что тот был таким расстроенным во время церемонии прощания с ним. Тот всё время повторял, что жалел, что Андропов мало поправил, ведь это было его время! Так телекоментаторы и не раскололи Рыжкова.               

 У меня на сберкнижке была одна тысяча рублей, а у мамы пять. На эти деньги можно было купить дом в районном городе. Но всё пропало, пока нас отвлекли талонами.

 Снова рубль падает. Многие пытаются вложить куда-либо деньги. Но их всё-равно перехитрят власть придержащие.

 Иллюстрация к статье - "Крах банка" Владимира Маковского.