Попутчик

"Ладони странников-ветров развеют стылую золу,
Как семена степной травы, что прорастают жаждой жить...
Пусть крылья белые мертвы - держись, прошу тебя, держись!"
(Judico Addictum)

Черная ночь и снег. Снег везде. Кажется, он закрыл собой все. Нет ни неба, ни земли. Только снег, кружащийся в тусклом свете фар. Ровный звук мотора. И дорога, что глотается с каждой минутой пути. В голове крутилось и крутилось какое-то стихотворение.
«Жизнь человека – вечная дорога,
Где каждая миля приближает смерть.
А в небе на плечах ни солнца, ни Бога
Остаётся ползти и терпеть…»
И где я его откопал? В каком тексте? На каком форуме? И верно ведь. На данный момент времени я ползу упрямо к цели и терплю. На данный. Сейчас данный мне момент времени. Если все будет так, как я хочу – то дороги будут снова. Одни дороги. Ну и хорошо. Моя жизнь – вечная дорога.  Может быть, так оно и лучше? Что я умею в этой жизни? Ничего. Совсем ничего. Только одно. То, что и привело меня однажды в это вот состояние. И что теперь? Что?
«Что ты умеешь? Ждать да молиться,
О том, чтобы завтра не стало страшней.
А люди по домам прячут добрые лица,
За порог выпуская теней.»
И привязалось же. Но, я не умею молиться. И ждать… Нет, вот ждать – да. Тут у меня опыт. Смешно… Опыт в ожидании. Скажи кому – рассмеется и не поверит. Не поверит, не поверит, не поверит и проверит. Проверит. Может быть, мне проверить его по каналам? Странно себя ведет, странно говорит, странно-странно… Не хочу, чтобы он лгал. Хотя, какая мне разница? Он не мне лжет. Он себе лжет. А я – я потворствую. Закрываю  глаза и делаю вид, что не вижу ничего. Кто из нас больше не прав? Только тот, у кого больше прав. А прав больше, точнее опыта и понимания, возможностей и условий – у меня. Значит, не прав я. И виноват в его лжи – тоже я. Надо прекращать. Все прекращать. Хватит пустой болтовни и улыбок. Надоело.

Что-то черное метнулось на дорогу. Пришлось резко затормозить, машину чуть повело. Зверь? Посмотрел в зеркало. Метель. Что тут можно увидеть? Вроде человек идет. Приоткрыл дверь.
- Что-то случилось? – голос от долгого молчания почти сел.
- Не подвезешь до ***, человече? Заплачу так, как скажешь – тихо и спокойно проговорил незнакомец.

Я рассматривал его спокойное и волевое лицо. От всей его фигуры веяло какой-то тихой вечностью, силой и надежностью. Эх, если бы и правда, путник, ты смог бы мне заплатить так, как мне бы хотелось… Что это у него за спиной? Гитара? Или что?

- Это гитара? – спросил я, кивнув чуть в сторону от его лица.
- Да.
- Садись. Платить будешь песнями. – я улыбнулся. – А то дорога часа на два, и в тепле может кто-нибудь из нас заснуть. А так – и ты при деле, и я не в накладе.
- Тебе только песни нужны? – ухмыльнулся он, но потянул дверь на себя и сел сзади. – Вдруг я что еще могу?
- Все мы можем, и всё мы можем, только каждый из нас на своей дороге. Редко пересекаемся, еще реже – смотрим друг другу в души.
- Философия… - тихо проговорил он, - но ты не очень смахиваешь на философа. – Он уселся поудобней.
- Все мы философы в той или иной мере, как кому припрет. – проворчал я и взглянул в зеркало. На меня смотрели с усмешкой серые спокойные глаза попутчика.
- Твой? – тихо спросил он, кивнув в сторону зачехленной катаны.
- Моя. Что-то не так? – спросил я.
- Вот потому и не похож на философа, что возишь ее с собой. Скорее уж… - он помолчал немного и продолжил – скорее уж, ратник.
- А ты случайно не ролевик?
- Нет. Это забавы для подростков. Ты ведь, смотрю, тоже не ролевик. – он усмехнулся.

Попутчик за перекидыванием фраз, расчехлил гитару и тихо тронул струны.
«Если в сердце темно, зачем дорога кольцом свернулась?
Жжёт слепые глаза свеча на окне.
Он бежал наугад, а память вновь его обманула,
И ехала с ним беда на одном коне.
Воину ночи никто никогда не выйдет навстречу,
Хоть он умел исцелять холодом рук.
И тихо в закате стоял его конь, обогнавший ветер.
И страхи ночные пришли и встали вокруг.»

Почти два часа попутчик тихо пел. Он пел о странствиях и звездах, о птицах и ветре. Его голос то набирал силу, то грустил, а гитара могла плакать и смеяться. Мысли мои давно оставили меня. Я просто слушал и слушал. Дорога убегала вдаль, снег почти перестал свой бесконечный танец. Мы въехали в город… Гитара последний раз всхлипнула и попутчик тихо проговорил: «Останови у магазина за мостом.» Я молча кивнул и вновь глянул в зеркало. Столкнулся с его серым взглядом и понял, мне стало удивительно спокойно, спокойно и легко.  Притормозил у магазина. Попутчик зачехлил гитару, глянул на меня и открыл дверь.
- Ты доволен, ратник? – его глаза смеялись. Я кивнул ему и почувствовал, что мне будет не хватать этого уверенного в себе человека. – Ты исполнишь свое желание. Сделаешь так, как задумал, хотя в это никто и не верит. И вот что еще…

Он взглянул мне в глаза и помолчал. Потом перекрестил и тихо проговорил:
«Воину ночи никто не скажет бранного слова.
А если не смогут петь – будут молчать тебе вслед.
Удачи в дороге будут просить тебе у духа лесного,
У ветра - хранить тебя сотни лет.
Вспомнят тебя, зажгут в ночи огонь на ладонях,
Будут плясать в закатную тризну, оплачут дождём
Тебя – за то, что светлым клинком крылатые страхи
Во мрак прогонишь,
А после уйдешь, чтоб могли люди снова забыть обо всем.»

Быстро повернулся и исчез за углом постройки.
- Эй, постой, а … - я вдруг понял бесполезность слов. Попутчик исчез, оставив после себя странную тишину внутри и уверенность в том, что все будет так, как я хочу. Вот только слова я забыл у него спросить. Откуда он взял их? Ведь это были стихи того же самого автора, что крутились у меня в первую половину дороги.

Я захлопнул дверь,  закурил, откинулся на спинку. Странный попутчик, странные у него песни. Надо поискать все же, чьи это слова… Посмотрел перед собой. До солнца еще далеко. Впереди в тускло-желтом  свете фонарей угадывалась дорога. Город спал в темноте ночи. Лишь изредка, еще несмело, кое-где вспыхивали чьи-то окна. Люди начинали просыпаться. Но лишь те, кому надо было очень рано быть где-то.  Быть где-то. Все мы хотим быть где-то, кем-то. Докурил сигарету, посидел еще немного в тишине уходящей ночи и тихо поехал вдоль улиц ночного города  к своему дому.

***
Дом встретил меня шепотом заблудившихся снов и тихим урчанием кошек. Я прошел на кухню, включил чайник и, плотно прикрыв дверь, закурил. Чайник сухо щелкнув, известил, что вода вскипела. А мне ни как не удавалось найти ту точку равновесия внутри, чтобы вновь начать новый день. Значит, чай заварить не удастся. Взгляд скользил по стенам кухни, плите, кошкам, столу. Кто-то когда-то сказал, что весь мир – иллюзия, майя. Иллюзия. Иллюзия, за которую я упорно держался. Встал и приоткрыл форточку. Холодный ветер ворвался в кухню, пробежал по столу, подхватил листок и тихо опустил его на пол. Опять Димка писал и не убрал за собой. Подобрав листок, я прочел фразу – «Самые безобразные иллюзии те, которые нам навязывают наши близкие или те, кого мы считаем близкими». Внутри меня медленно стал оседать пепел. Накатило безразличие и ясное, холодное понимание того, что я сам затянул себе петлю на шее. Холодное, ясное, как зимнее утро, понимание того, что надежда в очередной раз показала мне свои гнилые зубы… В голове возникла картинка из детства, когда холодным, морозным, ясным утром я выходил на улицу и видел черный снег. Снег, который был закрыт полностью пеплом работающего завода. Медленно сполоснув чайник, я поставил его на стол. Потом повернулся к кофеварке и включил ее. Скоро кофеварка зашумела и в чашку вылилась порция крепкого, горячего эспрессо. Сделав глоток почти черной жидкости и не почувствовав ее вкуса, закурил снова. Я отчетливо понял, что вместе с иллюзией друга я получил в довесок иллюзию исчезновения черного пепла. Пепла, который появился вместе со сгоревшим самолетом. Наташа…

Рыжая с диким мявом бросилась ко мне на колени. Я  удивленно уставился на нее, отряхнулся от всех этих мыслей, погладил кошку. Кофе остыл. Хмыкнув, я посмотрел на часы. Забавно. Сколько же я ковырялся в своей памяти? Нет, так дело не пойдет. Скоро, очень скоро Новый год. Еще чуть-чуть. И там – посмотрим. «И нечего помнить, годы летят вперед. Песня там за спиной или просто северный ветер шумно взмахнул крылом, и … кончился год». Кто же все-таки написал эти стихи? Ладно, встанет Димка – включу комп и поищу. А теперь – чай. Я набрал свежей воды и включил чайник. Привычно достал сигарету и взглянул в окно. На улице стало сереть.

Жемчужное утро и белый снег. За ночь намело столько, что дворникам работы на целый день  хватит.