Сказки на ночь

СКАЗКА О ВЛЮБЛЕННОМ КАРАНДАШЕ

— Хочешь послушать сказку?
— Хочу! А о чем?
— О добре, о зле и, конечно, о любви.
— Вечный сюжет…
— Сюжет, конечно, не нов, зато, главного героя можешь назначить сама.
— Ну.… Пусть будет.… Да, хотя бы, карандаш!
— Карандаш? А, впрочем…. Пусть будет карандаш! Итак, слушай: «Жил был Карандаш. Простой грифельный карандаш, ничем не отличавшийся от сотен своих собратьев. Хотя, впрочем, одна особенность у него была: он был влюблен. Влюблен в Мечту. Он настолько зримо представлял ее себе, что решил воссоздать. Он взял чистый лист бумаги и начал рисовать. Он вкладывал в эту работу всю свою любовь, поэтому с каждой минутой Мечта становилась все зримее и прекрасней. Но чем зримее и прекрасней становилась Мечта, сам Карандаш становился все меньше и меньше. Но он не обращал на это внимания и, поэтому, когда он закончил, от него осталась едва лишь половина. Красавица Мечта была благодарна Карандашу за то, что он для нее сделал, но как ни старалась, полюбить его не смогла, уж больно невыразительно он выглядел. Тем не менее, какое-то время все у них складывалось довольно благополучно. Карандаш безумно любил свою Мечту, а Мечта делала вид, что тоже любит его. Естественно, что вечно так продолжаться не могло. Однажды Мечте повстречался красавец Ластик. Он был неотразим в своем ослепительно белом костюме, к тому же, в отличие от бедняги Карандаша, он был абсолютно новым. В общем, случилось то, что и должно было случиться: Мечта и Ластик полюбили друг друга. Это был страстный и бурный роман. Однако через некоторое время все стали замечать, что Мечта заметно «подистерлась». Что, впрочем, не удивительно. Ведь Мечта была нарисована на листе бумаги, а Ластик, по сути, был обыкновенной стирательной резинкой. В общем, чем дольше продолжался этот роман, тем меньше оставалось от Мечты. Впрочем, и сам Ластик пострадал не меньше. Он заметно искрошился, а его некогда белоснежный костюм заметно почернел. В конце концов, они без сожалений расстались. Мечте было очень стыдно перед Карандашом, поэтому она не посмела к нему вернуться. Однако Карандаш сам нашел ее. Он восстановил ее былую красоту, но истратил на это весь свой грифель. Мечта до конца своих дней хранила верность отдавшему за нее жизнь Карандашу и больше никогда никого так и не полюбила».
— Какая грустная история…
— Великая все-таки сила заключена в любви. Она может возвысить, но она же может и уничтожить…
— Поцелуй меня!


СКАЗКА О «ПОМОЙНОМ ВЕДРЕ»

— Ну вот, на горшок сходили, теперь тушим свет и баиньки?
— Какие баиньки, а сказку?
— Понравилось?
— Понравилось. И расскажешь ты мне сегодня сказку… о «помойном ведре»!
— Ну, ты даешь! Хотя, раз сама напросилась, слушай.
— « Жило-было пластмассовое ведро. И хотя официально оно назвалось «ведро для мусора», все домашние называли его просто «помойным». Ведро не было согласно с таким прозвищем, ведь по большей части в нем накапливали именно обыкновенный бытовой мусор, а не как ни помои, однако спорить с хозяевами не решалось. Да и не в прозвище, собственно было дело, бог с ним, с прозвищем! Больше всего ведро обижало то, как хозяева с ним обращались по сравнению с другой домашней утварью. Взять, хотя бы мясорубку. После использования ее разбирали, мыли, протирали, опять собирали. А его не то, что не мыли, газетку свежую на дно стелили не всегда. И решили ведро хозяев проучить. Как-то раз, когда хозяин в очередной раз, вывалив его содержимое в мусоропровод, не донес его до штатного места, отвлекшись на телефонный звонок, оно спряталось в укромном уголке и стало ждать, что будет. Ждать пришлось не долго. Когда хозяйка, приготовив очередную порцию картофельных очисток, не нашла, куда их вывалить, в доме начались крутые разборки. На поиски пропавшего ведра был задействован весь домашний контингент, включая кота «Прошу» и собаку «Джесси». Именно последней и посчастливилось найти драгоценную пропажу. После чего в семье вновь воцарились мир и порядок. Ведь главное не в том, как тебя зовут, и чем ты занимаешься. Главное быть на своем месте и хорошо делать порученную тебе работу, и тогда в мире сохранится гармония».
— Ну, как тебе сказка?
— Выкрутился, прохиндей. Давай, я тебя сама поцелую.


СКАЗКА ОБ ИМЕННОМ ОГНЕ

— У тебя что-то случилось?
— Ты знаешь, всего понемногу и как-то муторно на душе…
— Понимаю…. Значит, сказки от тебя сегодня не дождешься?
— Прости, Малыш, но ….
— Ладно! Тогда сегодня моя очередь.
— Не понял?
— Ну, чего ты не понял? Сегодня сказку рассказываю я!
— Интересно, интересно…. Ну, давай!
— «… Она так и не смогла понять до конца, зачем она вошла в эту дверь. Все-таки, скорее, из любопытства, чем по необходимости. В небольшом помещении не было другого освещения, кроме как от огня, горевшего в изящном камине. Ровный, достаточно яркий, но не слепящий свет, и тепло, исходившие от него, невольно заставили Ее подойти поближе. И тогда Она услышала голос. Он звучал внутри нее, и, (откуда она это знала?) принадлежал Огню. Голос был довольно обыкновенный, но не лишенный приятности.
 — Я ждал тебя, — сказал Огонь.
 — Почему именно меня?— удивилась Она. — Ведь в эту дверь могла войти любая другая….
— Нет, ни перед кем другим дверь бы не открылась.
— Но, я не понимаю….
— На самом деле, все очень просто: я — Именной Огонь. Мое предназначение давать тепло и покой, но только определенной душе.
— Значит я….
— Именно та душа, которой я предназначен. Прикоснись ко мне. Не бойся, не обожжешься!
— Она осторожно протянула к Огню руку. Приятное тепло разлилось по ее телу, и чем ближе рука приближалась к Огню, тем сильнее становилось ощущение благости и покоя. Вот рука полностью погрузилась в Огонь, но боли не было, только ощущение, сходное с ощущением погружения в теплую ванну. Все обиды, заботы и печали ушли как бы на второй план. В ушах звучала тихая нежная музыка, которую хотелось слушать и слушать. Сколько времени продолжалось это блаженство, она не знала, но, постепенно, сквозь него стал пробиваться зов, ненавязчиво, но твердо призывающий ее вернуться. Нехотя и неторопливо она вынула из Огня руку. Ощущение реальности вернулось, но тепло и покой остались.
— Что это было? — спросила Она.
— Именно то, что ты почувствовала, — ответил Огнь.
— Если я сейчас уйду, ощущение тепла и покоя меня покинут?
— Нет, по крайней мере, не сразу. Но пока ты такая, как есть, ты всегда можешь вернуться и вновь прикоснуться ко мне.
 — А что будет, если я полностью погружусь в тебя?
— Мы сольемся в единое целое.
На некоторое время Она задумалась, потом грустно покачала головой.
— Нет, к этому я не готова, по крайней мере, пока.
— Выбор за тобой.
— Но мне неудобно вот так пользоваться твоим расположением. Скажи, что я могу для тебя сделать?
— Именному Огню ничего не надо, кроме как служить тому, кому он предназначен. Впрочем, одна просьба все-таки есть: можешь приходить чаще или реже, но, пожалуйста, не исчезай навсегда. Без тебя я погасну.» …
—Чего ты молчишь!?
— Думаю…
— Значит, моя сказка заставила тебя задуматься…. О чем, интересно?
— О том, как мало я проявляю свою любовь к тебе….


«АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК»

— Ты вчера рассказала замечательную сказку, и я сегодня решил сочинить историю в этом же стиле.
— И как она будет называться?
— «Аленький цветочек».
— Это который «Красавица и чудовище»?
— Ох уж мне эта «американизация»! Никакая не «Красавица и чудовище», а именно «Аленький цветочек»!
— Ну не сердись, лучше начинай.
— Ну, слушай: «… Анастасия вернулась в этот день домой несколько раньше обычного. Это случилось впервые с того времени, как она стала владелицей небольшого кафе с романтическим названием «Аленький цветочек». Ее отец -— известный в городе бизнесмен и меценат — Павел Тимофеевич Верхотуров подарил его любимой дочери на двадцатипятилетние. До этого «Аленький цветочек» был элитным кафе, где местные «толстосумы» могли вволю поразвлечься, не опасаясь огласки. Для Анастасии оставалось загадкой: как отцу удалось перекупить это, в общем-то, доходное заведение. Но, учитывая возможности «купца» Верхотурова, и то, что он знал о ее мечте иметь именно такое маленькое кафе в центре города, подобные мысли не слишком отягощали ее очаровательную головку, обрамленную густыми темно-каштановыми волосами. А так как Анастасия была не только красива (спасибо маме), но и умна (спасибо папе) дела быстро пошли в гору. В короткий срок элитный мини-бардель превратился в уютное семейное кафе, с хорошей (и, что немаловажно, недорогой) кухней, где по вечерам любили собираться молодые семейные пары и просто влюбленные.
Итак, в этот вечер она вернулась несколько раньше обычного. В просторной квартире было пусто. Мать умерла два года назад, отец, не спешивший вновь связывать себя брачными узам, «пропадал» у себя в офисе. У женщины, нанятой поддерживать в квартире порядок, был сегодня выходной. Переодевшись в домашнее, Настя (успевшая поужинать в кафе) сразу прошла в кабинет отца. Павел Тимофеевич не любил, когда в кабинет заходили в его отсутствие. Но, как известно, «запретный плод сладок», особенно для детей. Поэтому Настя, и в младенчестве, и в отрочестве, иногда этот запрет нарушала. Правда, повзрослев, она прекратила свои «набеги». Но сегодня, сама не зная почему, она решила вновь нарушить старый запрет. Войдя в кабинет, Настя удобно устроилась в любимом широком кресле и не заметила, как задремала. Разбудили ее голоса в прихожей. Вернулся отец и не один. Второй голос принадлежал старому другу и первому помощнику Павла Тимофеевича — Ивану Васильевичу Баглаеву.
Повинуясь какому-то ребяческому порыву, Настя вскочила с кресла и юркнула за широкую портьеру. Чрез секунду отец с гостем вошли в кабинет.
— Что-то Настюшки не видно!
— Да она, Иван, из своего «Цветочка» разве что к ночи выбирается.
— Не наигралась еще?
— Пусть потешится!
Настя почувствовала, что у нее начинают краснеть уши.
— Я как понимаю, Паша, ты пригласил меня обмыть сделку. Какое дело провернули, а!? Правда не пойму, чего это ты такой смурной? Устал что ли? Ну да теперь все позади! Завтра переведем залог под обеспечение контракта, через неделю придут подписанные немцами бумаги, и!..
— Погодь, Иван, не все так просто….
— Та-ак! Ну, говори, что еще приключилось!
— Ты помнишь, как мне достался «Аленький цветочек»?
— Ну, чуяло мое сердце! То-то я удивился, как это ты «раскрутил» «Бультерьер» а на такой «мизер»! Но ведь ты сам строго-настрого запретил вмешиваться!
Настя вся похолодела. Кличка «Бультерьер» принадлежала самому крутому и беспощадному городскому мафиози.
— Все правильно, Ваня. Официально заплаченная сумма является только четвертью того, что я должен отдать за «Цветочек».
— Ни фига себе!
Настя почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
— Уж очень Настюшке хотелось угодить, да и условия погашения долга казались очень мягкими: рассрочка, без процентов на три месяца.
— В «зеленых»?
— Само собой. Но я надеялся, что контракт уже заработает, а под него можно было бы достать и не такие «бабки».  Кто же знал, что произойдет задержка?
— Три месяца, говоришь? Выходит….
— Да, срок истекает завтра.
— Черт! Деньги, конечно, не такие уж и большие, но у нас все вложено в контракт…. Может перехватить у кого?
— Пробовал уже. Все отказали.
— «Бультерьера» работа?
— Возможно…. Но делать нечего. Попробую договориться с ним самим.
Настя услышала, как отец набирает телефонный номер.
— Юрий Павлович? Здравствуйте, Верхотуров беспокоит…. Да, я помню, что срок истекает завтра, но, может быть… Что!? Не бывать этому! Завтра получишь свои деньги, и упаси тебя бог!….
Павел Тимофеевич в сердцах швырнул телефонную трубку на стол.
— Ну, каков мерзавец!…
— Что он тебе сказал?
— Сказал, что хочет обсудить проблему непосредственно с хозяйкой «Аленького цветочка»!
— Вот п….! Правильно ты его послал! Однако, что делать-то будем?
— Завтра переведешь этому скоту все причитающиеся деньги!
— А как же контракт!?
— Я сказал, завтра переведешь всю сумму!
— Понял, Паша, все сделаю!
Собеседники покинули кабинет. Вскоре Настя услышала, как хлопнула входная дверь, и как отец тяжелой походкой прошел на кухню. Она вышла из-за портьеры, подошла к столу и взяла телефонную трубку. «Нет, батюшка, для меня ты купил «Цветочек Аленький», мне и ответ держать!» Она нажала кнопку повтора последнего набранного номера.
— Слушаю Вас, Анастасия Павловна,— раздался в телефонной трубке спокойный, не лишенный приятности, голос.
— Но, как Вы…?
— Я ждал Вашего звонка. Машина уже ждет Вас в ста метрах от Вашего дома. И ничего не бойтесь!
Настя тихонько, чтобы не услышал отец, проскользнула в свою комнату, быстро переоделась в спортивный костюм, прокралась в прихожую и, неслышно, вышла за дверь. В ста метрах от дома ее действительно ждала престижная «иномарка». Когда она подошла, задняя дверка бесшумно открылась. Настя уселась на мягкое сиденье, и машина рванула с места, быстро набирая скорость. В машине кроме Насти и водителя никого не было. Тот, казалось, был полностью поглощен дорогой (что на такой скорости было  не удивительно) и на Настю внимания не обращал. По направлению движения Настя предположила, что они едут в один из престижных дачных поселков (в таком же поселке, но по другой дороге, была дача отца). Через двадцать минут бешеной гонки машина остановилась возле великолепного загородного дома. Водитель вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Настя выпорхнула наружу и с любопытством огляделась. Было темно, лишь тусклые фонари освещали дорожку к дому. Странно, но это место не производило впечатления бандитского притона. Водитель проводил Настю в дом, и, оставив в мягко освещенном холле, молча удалился.
— Добрый вечер, Анастасия Павловна! Очень рад видеть Вас в моем доме!..»
— А что дальше?
— А дальше будем спать.
— Ну-у-у!?
— Поздно уже. Остальное дорасскажу завтра.


«АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК»
 (окончание)

— Скорее! Рассказывай дальше!
«… Голос шел со стороны глубокого кресла, стоявшего на неосвещенном месте, поэтому были видны лишь очертания сидевшей в нем фигуры.
— Насколько я понимаю, вы пригласили меня не для того, чтобы говорить комплементы!? Давайте лучше сразу перейдем к делу! Мне раздеться!?
— Наверняка, это было бы любопытно. Однако Вы ошибаетесь. Я пригласил Вас вовсе не для того, о чем Вы подумали.
— ?!…
— Присядьте, Анастасия Павловна, и послушайте, что я Вам скажу.
Настя уселась в кресло, стоящее напротив того, в котором сидел «Бультерьер».
— Начнем с того, что Вашему уважаемому отцу нет никакой необходимости отказываться от выгодного контракта ради выплаты мне долга, ибо этой проблемы просто не существует.
— Но…
— Не перебивайте!… Пожалуйста…. Деньги, которые Ваш отец  должен мне за покупку «Аленького цветочка» зафиксированы только на этой бумаге. — Он протянул Насте листок белой бумаги. Это была расписка отца! — Порвите ее и можете забыть об этом недоразумении. Весь сыр-бор изначально был затеян только для того, чтобы увидеться с Вами.
— Но почему нельзя было это сделать более привычным способом?
— А Вы бы приняли  подобное предложение от главного «мафиози» города, если бы оно было сделано « привычным», как Вы выразились, способом?
— Вы правы…. Но почему?…
— Потому, милая Настя, что я люблю Вас, люблю давно и безнадежно. Эта любовь сжигает меня изнутри, и я больше не в силах терпеть эту боль. Но мне не хватило мужества покинуть этот мир, не признавшись Вам в своем чувстве.
— Но, откуда…. Ведь мы, как мне кажется, не знакомы?
— Разве? Вспомните дождливый вечер в сентябре прошлого года…
Господи! Конечно, она не могла забыть этот вечер, как ни старалась. Она как раз возвращалась домой из «Аленького цветочка» пешком (ее машина почему-то не завелась, а вызывать отцовскую она не захотела), когда пошел сильный, по-осеннему холодный дождь. Зонтик она легкомысленно не взяла, поэтому решила переждать дождь в ближайшем подъезде. Подъезд был большой, неопрятный и слабо освещенный. Было уже довольно позднее время, поэтому в подъезде кроме Насти, казалось, никого не было. Внезапно она услышала шорох и тут же чья-то крепкая рука зажала ей рот. Вторая рука принялась жадно шарить по ее телу. От неожиданности и охватившей ее паники Настя практически потеряла способность сопротивляться. Неожиданно послушался глухой удар и руки, державшие ее, ослабли. В полуобморочном состоянии Настя начала медленно опускаться на пол, когда другие, сильные руки подхватили ее.
— С Вами все в порядке?
— Более, менее….
— Тогда, позвольте, я провожу Вас домой.
Настя смутно помнила, что ее усадили в какую-то машину, которая через некоторое время остановилась около ее дома. Уже в лифте она подумала, что так и не успела, не только поблагодарить своего неожиданного спасителя, но даже и не разглядела его лица.…  Но, откуда…. Боже мой!
— Так это были Вы?! Но почему Вы, в таком случае?…
Ее собеседник резко наклонился вперед, так, что его лицо попало в полосу света. Настя не смогла сдержать невольного вскрика. Через все лицо Бультерьера проходил уродливый рваный шрам. Он грустно усмехнулся.
— Теперь Вы понимаете, почему?… Однако пора прощаться. Машина у подъезда. И, будьте счастливы!
— Но я так не могу…. Я хочу остаться!
— Даже так? А как же отец? Наверняка, он Вас уже ищет. К тому же Вы должны сообщить ему о благоприятном исходе дела.
— Но ведь я могу позвонить ему по телефону?
— К сожалению, здесь только мобильный телефон, а он… — Юрий взял со стола мобильник и с размаху ударил его об пол. — … Увы, не работает. Идите, Настасья Павловна, идите!
Повинуясь исходившему от него «давлению», Настя медленно двинулась к выходу, но на пороге все-таки повернулась.
— Пусть так! Но я вернусь, я обещаю….
— Что ж… Я Вас за язык не тянул. Но если Вы до рассвета не вернетесь….
— Я обязательно вернусь!
… Отец выслушал ее рассказ, не перебивая. Потом, помолчав немного, сказал: — То, что ты рассказала, никак не вяжется с тем, что я о Нем знаю. Ты, конечно, дала слово, но…
— Я поеду!
— Хорошо! Но сначала отдохни немного и согрейся.
Отец отошел к бару, наполнил стакан и протянул его Насте.
— Пей!
Она залпом выпила обжигающую жидкость. По телу потекло приятное тепло. Она опустилась в кресло.
— Пять минут…. Скажи шоферу, чтобы подождал.
— Не волнуйся.
Отец вышел из квартиры. Повинуясь какому-то неясному чувству, Настя с трудом встала с кресла и подошла к окну. Она увидела, как отец подошел к машине, наклонился к окну и что-то сказал шоферу. Машина тронулась с места и исчезла в ночи. Настя все поняла. Отец решил взять грех на себя, ограждая любимую дочь  от неприятностей. Она решительно направилась к двери, вышла на лестничную площадку и, услышав шум поднимающегося лифта, побежала вниз по лестнице. Оказавшись на улице, она побежала в нужном направлении, чтобы подальше от дома попробовать поймать машину. Господи, она же не взяла денег! Погода, тем временем начала портиться, задул холодный ветер, а, затем,  пошел дождь, становившийся все сильнее. Настя из последних сил бежала по направлению к поселку, когда рядом затормозила машина.
— Девушка!
Настя повернулась к машине.
— Да на Вас лица нет! Садитесь скорее в машину.
— Но у меня нет денег….
— К черту деньги! Садитесь же!
Настя опустилась на сидение рядом с водителем.
— Я….
— Не надо ничего объяснять! То, что у вас неприятности, видно и так! Куда вас отвезти?
Настя назвала адрес. Через несколько минут она вошла в знакомый дом. В доме было темно и тихо. Она совершенно его не знала, но какое-то шестое чувство вело ее в нужном направлении. Наконец она остановилась перед дверью, из-под которой пробивалась полоска света. Она вошла в небольшую комнату. Юрий сидел на кровати. Перед ним на тумбочке стояла ее фотография, наполовину пустая бутылка виски, рядом лежал пистолет. Она решительно шагнула вперед, одним движением смела с тумбочки виски, фотографию и пистолет, повалила Юрия на кровать и, осыпая его лицо поцелуями, крепко прижалась к нему всем телом.
…. Утром она проснулась с чувством неизвестной доселе радости и умиротворения. Юрия рядом не было. Она встала, оделась и вышла из комнаты. С первого этажа доносился аромат свежесваренного кофе. Она спустилась вниз и вошла на кухню. Юрий стоял у плиты. Услышав ее приближение, он повернулся. Она увидела улыбающееся лицо без всяких признаков шрама….»
— Ну, как?
— Ты гений!


СКАЗКА О ТЩЕСЛАВНОМ ПОЭТЕ

— Ну, что у нас сегодня?
— Сегодня у нас «Сказка о тщеславном поэте». Можно начинать?
— Даже нужно!
— « В далекие времена на славной земле Эллады жил поэт. Он слагал прекрасные стихи, и сограждане гордились им и превозносили его. Мужчины искали его дружбы, а женщины дарили ему свою любовь. Но поэт не любил ни одну из них. Его одолевала страстная любовь к Богине, чей храм возвышался неподалеку от его дома. Чтобы как-то утолить эту страсть, он, слагал в честь своей божественной возлюбленной прекрасные оды и гимны, но, в конце концов,  это перестало помогать. И тогда поэт решился на отчаянный поступок. В одну из темных осенних ночей он прокрался в храм. Внутри помещения царил полумрак, лишь жертвенный огонь освещал мраморную статую прекрасной и величественной женщины. С замиранием сердца поэт склонил перед ней колени, и прочел самый прекрасный из своих гимнов, посвященных Богине. Едва он закончил, как храм озарился неземным светом. Поэт поднял глаза и увидел на пьедестале такую же величественную и прекрасную, но не мраморную, а живую женщину. Она улыбнулась поэту, и ее божественный голос прозвучал под стенами храма.
— Мне понравился твой гимн, смертный! Я принимаю это подношение, но что ты хочешь взамен?
Поэт собрал все свое мужество и произнес дрожащим от волнения голосом: — О, божественная! Ты достойна высшего поклонения! Но я, величайший из поэтов, тоже достоин особой награды. Я умираю от любви к тебе. Спустись же с пьедестала и стань моей!
Свет в храме начал меркнуть. Богиня нахмурилась и с сожалением посмотрела на несчастного поэта.
— Ни один смертный не смеет просить меня об этом, не рискуя расстаться с жизнью! Но  тебя я пощажу! Ты можешь и впредь слагать гимны в мою честь, но, в наказание за дерзость, ты не только не получишь мою любовь но больше никогда не удостоишься даже моего взгляда!
С отчаянным криком несчастный поэт замертво рухнул к ногам опять ставшей мраморной статуи».
— Выходит, бедняга умер от несчастной любви?
— Нет, «пришедшие наутро в храм паломники нашли поэта у ног мраморной статуи без сознания, но с признаками жизни и отнесли его домой. Несколько дней он был между жизнью и смертью, но постепенно поправился, прожил долгую жизнь и написал еще много прекрасных стихов, в том числе и посвященных Богине».
— Но почему он посвящал ей стихи? Ведь она так жестоко обошлась с его любовью?
— На самом деле, она убила в нем только надежду а любовь оставила нетронутой.
— Понятно…. Скажи, а почему ты назвал эту историю «Сказкой о тщеславном поэте»?
— А как бы назвала ее ты?
— Надо подумать….


СКАЗКА О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ

— Сказку слушать бум?
— Бум!
— О золотом петушке бум?
— Бум!
— Можно начать?
— Бум!
— Чего бум?
— Начать бум!
— «Не в тридевятом царстве, а в нашем славном государстве, жил да был один «пахан» по кличке «Додон». Не умом, не доблестью, а пудовыми кулаками да жестокостью лютой пробил он в молодости себе дорогу к «трону». В конце концов, его усилия принесли свои плоды, и на очередном «сходняке» он был «коронован». Теперь под «Додоном» ходила «братва» целого столичного округа. Но вот беда, с годами слабеть стала некогда железная хватка «Додона». Более молодые, и не менее тщеславные «паханы» из соседних округов стали все чаще вторгаться в пределы его «владений». То торгового человека обидят, то заезжему гостю урон учинят. Созвал «Додон» ближних своих советников и велел им думу думать: как супостатов упредить и «беспределу» конец положить? Три дня и три ночи ломали они свои пустые головы, но так ничего путнего и не придумали. И тут (на радость ли, или на горе?), доложили «Додону» что «приперся какой-то хмырь в очках и желает, видите ли, что-то важное ему сообщить». Велел Додон доставить «хмыря» пред свои светлые очи. Глянул грозно на плюгавого интеллигентика, и пообещал «урыть», ежели тот понапрасну его побеспокоил. Интеллигентик начал что-то «ботать» на ученой «фене». Из всего сказанного, «Додон» понял только что этот «хмырь» оказывается доктор, но не тот, который лечит, а каких-то непонятных наук, и до недавнего времени работал в каком-то шибко секретном институте. И вот этот отставной «профессор» предлагает ему купить некую «ерундовину», которую тот довел до ума уже после того, как его славный институт «дал дуба». И ежели эту «ерундовину» должным образом запрограмати…, короче настроить и поместить на крышу особняка «Додона», то она при приближении противника не только даст знать, но и укажет, откуда ждать беды. Название этой штуки — «Золотой петушок» — «Додону» понравилось (если бы он в детстве не пропустил урока литературы, то, может быть, оно понравилось бы ему гораздо меньше). Он даже благосклонно выслушал, какую именно сумму, да еще в «зеленых», хочет получить этот «очкарик» за своего «петушка», и велел тащить сюда эту «ерундовину», «мол, ежели, эту штука и впрямь так хороша, то почему бы и не заплатить?».
После того, как лекарь (хотя, кажись, однако доктор) установил и настроил совою «игрушку», ждать пришлось недолго. Через пару часов «петушок» закричал и повернулся на юго-запад. «Юго-западных» встретила оперативно отправленная бригада бойцов, и тем «мало не показалось». На радостях «Додон» едва не приказал ликвидировать «очкарика», но вовремя спохватился. Он велел отвезти «профессора» на дальнюю дачу. Поить и кормить от пуза, и создать условия для работы. Однако строго при этом охранять и никаких денег, конечно, не давать (еще умом тронется с непривычки).  Жизнь в «царстве» «Додона» с той поры пошла «клевая». «Петушок» быстро отбил охоту у кого бы то ни было совать свой нос в его владения.
Так продолжалось довольно долго. Но однажды ночью весь «дворец» переполошился от петушиного крика. Чертова «птица» надрывалась на крыше, повернувшись на восток. Через несколько минут два «джипа» с бойцами умчались в том направлении. Бригаду возглавил старший сын «Додона». Прошло несколько часов. От уехавших не было ни слуху, ни духу, а проклятая железяка опять разразилась душераздирающим криком. Еще два «джипа» и младший сын «Додона» умчались на восток. Прошла еще пара часов, и все повторилось в той же, начинающей доставать, последовательности. Делать нечего. «Додон» собрал «старую гвардию» погрузился в оставшиеся «джипы» и отправился вслед за сыновьями. Через 50 километров, уже далеко за городом, они увидели картину, приведшую в ужас, даже видавших виды бойцов. Посреди поляны стояла большая, скорее походившая на шатер, палатка. Рядом догорали четыре «джипа», около которых в самых живописных позах застыли мертвые бойцы. Было вполне очевидно, что обе бригады перестреляли друг друга, причем братья явно разобрались между собой. В ярости «Додон» кинулся к палатке, сжимая в каждой руке по пистолету, и остановился, как вкопанный, ошеломленный увиденным. Из палатки вышла «потрясная» блондинка с самыми умопомрачительными формами, и, завлекающе улыбаясь, пошла навстречу Додону. Что было дальше, он помнил с трудом. Обжигающие поцелуи, шампанское, снова поцелуи. Резкий скрип тормозов вернул «Додона» к реальности. «Джип» остановился неподалеку от его «дворца», а перед капотом стоял (откуда он тут взялся!?) «очкарик» и что-то объяснял, державшему его за шиворот охраннику. «Додон» вышел из машины, жестом приказал охраннику отпустить «профессора».
— Чего тебе надобно, старче? (он не помнил, откуда взялась в его лексиконе эта фраза, но она казалась ему весьма забавной).
Из несвязной речи «очкарика» он разобрал, что тот требует какой-то награды.
— И какой же?
«Очкарик» пальцем показал на что-то за спиной «Додона». Тот обернулся: из «джипа» демонстрируя великолепные ноги, выбиралась его новая подруга. Ярость ударила «Додону» в голову, он выхватил пистолет и разрядил всю обойму прямо в наглую рожу «профессора». В ту же минуту железная птичка сорвалась с крыши, стремительно подлетела к «Додону» и долбанула его железным клювом прямо в висок, после чего на глазах у опешившей охраны развалилась на кучу составных частей (видно и этот вариант был предусмотрен программой). Пока бойцы суетились вокруг мертвого «Додона», девица куда-то слиняла. Так закончилась эта странная, но довольно типичная для нашего смутного времени история».
— Ну, как?
— А никак.
— То есть как это никак?
— А вот так! Давай спать, Долдон!
— Кто!?.. Ну, я тебе сейчас покажу!
— Пусти, маньяк! Да, пусти же…
— Пустить?
— Я тебе пущу!




ГРУСТНАЯ ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Кружа осенний лист летит на землю
Чтоб путь пройти от смерти до забвенья



— Славная в этом году осень выдалась!
— Издалека начинаешь.
— Да нет! Просто был сегодня возле парка и решил пройтись по дубовой аллее. Кстати, постоял возле «нашего» дерева. Помнишь – возле которого мы в первый раз поцеловались?
— Что-то такое смутно припоминаю.
— Так уж и смутно. Однако я не об этом. Пока я около него стоял, он нашептал мне одну историю, которую я и хочу тебе сегодня поведать.
— А как она будет называться?
— Еще не придумал. Однако слушай.
— «Почка начала медленно раскрываться, и Она впервые увидела солнечный свет. Вскоре почка раскрылась полностью, и окружающий мир предстал во всей своей красе. Стояла чудесная весенняя погода, и парк, в котором росло ее родное дерево, выглядел очень нарядно. Неожиданно она ощутила легкое прикосновение.
— Кто это? — спросила она, ничуть не испугавшись.
— Меня зовут Ветерок — ответил приятный голос — А как твое имя?
— А меня зовут Листочек — охотно откликнулась она. — Мы будем с тобой дружить?
— А почему бы и нет? — рассмеялся Ветерок — Тем более что мне весьма импонирует твоя непосредственность. Потанцуем?
— Потанцуем! А как это?
Ветерок снова рассмеялся и нежно обнял Листочек. Он начал покачивать ее из стороны в сторону, слегка выгибая. Ей было очень хорошо в его нежных объятьях, и она полностью покорилась его воле. Через некоторое время Ветерок выпустил ее и спросил:
— Тебе понравилось?
— Очень! Может, еще потанцуем?
— Ты прелесть! Но сейчас мне надо улетать.
— Но ты вернешься?
— Непременно! До свидания, Листочек!
— До свидания, Ветерок! Я буду ждать тебя!
С тех пор они виделись почти каждый день. Они много играли и танцевали, но больше всего Листочек любила слушать рассказы Ветерка об окружающем мире. От  него она узнала, что их парк находится почти в самом центре большого города, стоящего на берегу синего моря. Главной достопримечательностью города был морской порт, где Ветерок и проводил почти все время, когда не был с Листочком. Там он, вместе с другими Ветерками, трепал разноцветные флаги, или гонял по акватории легкую зыбь. Однажды Ветерок не прилетал три дня и Листочек не находила себе места от беспокойства. На четвертый день она с радостью ощутила знакомое прикосновение.
— Где же ты был?— спросила она с легким укором.
— Прости, но я был очень занят. На море около города проходила большая парусная регата, и мне вместе с братьями пришлось надувать паруса участвовавших в ней яхт.
Он с воодушевлением принялся рассказывать ей об этом удивительном зрелище. Листочек слушала его и радовалась, что у нее есть такой замечательный друг.
Так прошло лето, и наступила осень. Стало заметно холоднее, чаще стали идти дожди. Постепенно зеленый наряд Листочка стал приобретать желтоватый оттенок. Она догадывалась, что это означает. Теперь грусть покидала ее только тогда, когда рядом был Ветерок. Но он стал навещать ее все реже и реже. Однажды он прилетел, явно чем-то озабоченный.
— Сегодня я прилетел в последний раз — с грустью сказал Ветерок. — Завтра здесь будут холодные ветры, и мы должны освободить им место. Если бы ты могла улететь со мной!
— Но ты же понимаешь, что это невозможно?
— Все-таки этот мир устроен несправедливо!
— Не говори та! Он ни хороший, ни плохой, он просто такой — какой он есть. Нам было хорошо с тобой, но теперь пришла пора нам расстаться и не в нашей власти что-то изменить.
— К сожалению, ты права! Прощай, Листочек, я буду помнить тебя!
— И я буду помнить тебя, Ветерок! Буду помнить до самого конца….
… Прошло несколько дней с той поры, как улетел Ветерок. Наряд Листочка уже полностью пожелтел. Наконец наступила минута, когда порыв холодного ветра оторвал ее от ветки, и она, кружа, стала опускаться на остывающую землю. Она уже почти коснулась ее, когда угасающее сознание отметило знакомое прикосновение.
— Он все-таки вернулся! — это была ее последняя мысль.
А Ветерок уносил останки свей возлюбленной все выше и выше, туда, где за облаками гордо парил величественный Дворец Ветров….»
Некоторое время они лежали молча, потом Она вздохнула и сказала:
— Какая грустная осенняя сказка….
— И лучшего названия для нее нам не придумать — добавил Он.


ПО ЩУЧЬЕМУ ВЕЛЕНИЮ

— Расскажи сегодня что-нибудь веселенькое…
— Ладно. Сегодня я расскажу тебе сказку «По щучьему велению».
— Ага! Ты и сюда уже добрался…
— Не остри, а лучше слушай.
— «Был воскресный день, поэтому в утренней электричке народу было немного. Большинство пассажиров, судя по их экипировке, явно относились к партии «любителей подледного лова», и ехали на водохранилище, которое находилось вблизи конечной остановки. Среди них ничем не выделялся мужчина, на вид лет сорока, дремавший у окна под мерный перестук вагонных колес. Однако именно ему и предстояло в ближайшее время пережить удивительное приключение, закончившееся для него.… Впрочем, не будем опережать события, а лучше проживем эту, как уже было сказано выше, удивительную историю вместе с ее героем.
Иван Емельянов, больше известный среди своих знакомых под именем Емеля, был типичным представителем мужской части национального большинства некогда великой державы, рухнувшей, как карточный домик, под неумолимым воздействием «перестроечных» ветров. Посредственный инженер-конструктор, потерявший работу в «любимом» НИИ вследствие популярного в те годы «сокращения штатов», он так и не смог полностью приспособиться к новой жизни. Неуклюжие попытки открыть «свое дело», серьезно подорвали и так не очень большой семейный бюджет, а рухнувшая «финансовая пирамида», куда несостоявшийся предприниматель в надежде на «русский авось» и вечную страсть к «халяве», вложил остатки сбережений,  погребла под собой последние надежды на «лучшую жизнь». Мало того, она рикошетом разрушила и семейную жизнь Ивана. Жена, окончательно утвердившись в правильности своего мнения об умственных способностях своего благоверного, подала на развод. В конечном итоге Иван  из трехкомнатной квартиры перебрался в однокомнатную, и видел теперь детей только по выходным, да и то через раз. Бывшая жена — это тоже было типичным для этого периода — избавившись от неудачника мужа и, обретя неведомую ранее свободу, сумела «найти себя» в новой жизни, став преуспевающим рекламным агентом. Теперь она зарабатывала неплохие деньги и поэтому не слишком докучала Ивану алиментами. Тот же долго не мог оправиться от финансовых потрясений, но последнее время и у него дела стали потихоньку налаживаться. Случайные заработки сменились, наконец, постоянной работой. Его взял к себе бывший одноклассник, который — и это тоже было типично — не удивив (мягко говоря) в школьные годы учителей своими способностями, теперь стал вполне преуспевающим бизнесменом. Фирма арендовала несколько по-современному отделанных комнат  в здании НИИ (по иронии судьбы том самом, где некогда трудился Иван). На Емельянова были возложены функции, схожие с обязанностями завхоза. Это давало небольшой, но стабильный заработок…
… Иван расчистил место, пробурил лунку, установил над ней крохотную палатку, запустил небольшой обогреватель и, усевшись на раскладной стул, опустил снасть в воду. Страсть к подледному лову сохранилась у него еще с «доперестроечных» времен. Несколько часов на морозе с обязательным распитием по ходу рыбалки горячительных напитков в сложившейся годами компании, давали так необходимую нервную разрядку. Но на этот раз все получилось иначе…
… Вытянув из лунки добычу, Иван раскрыл рот от удивления. В руках билась крупная щука, а их здесь (насколько Ивану было известно) отродясь никто не ловил. А когда этот артефакт заговорил человеческим голосом, Иван точно решил, что у него «поехала крыша».
— Отпусти меня, Иван обратно в воду — вещала меж тем щука. — За это выполню любое твое желание.
От потрясения руки разжались сами собой, и щука плюхнулась в лунку.
— Спасибо, Иван — сказала показавшаяся из воды щучья голова. — Теперь стоит тебе сказать «По щучьему велению, по моему хотению…» и любое твое желание исполнится.
С этим щука исчезла в воде. Иван, конечно, помнил старую сказку, однако поверить в реальность произошедшего все-таки не мог. Настроение упало до нуля, и Иван стал решительно собираться домой, чем поверг в немалое изумление своих соседей по рыбалке…
… По проходу с двух сторон шли контролеры.
— Господи, еще и это! — с тоской подумал Иван.
Он обычно покупал билет «туда-обратно», но именно сегодня взял только «туда», решив на обратном пути выйти на две остановки раньше, чтобы по дороге домой заехать на «толкучку» — прикупить кое-какие рыболовные снасти – и, конечно, в расстройстве забыл купить обратный билет. И вот теперь…
… Контролер вопросительно посмотрел на Ивана. Фраза «по щучьему велению, по моему хотению» возникла в его голове, как-то непроизвольно. Иван с какой-то несвойственной ему отчаянной решимостью, протянул контролеру билет «туда». Контролер равнодушно посмотрел на билет, поставил компостер и вернул ошеломленному Ивану.
— Ни фига себе! — мысли путались в голове. — Это что ж теперь будет-то?!..
… С бьющимся сердцем Иван смотрел на экран телевизора, где разыгрывался очередной тираж популярной лотереи.
— Первый шар номер…
— По щучьему велению!
— … шесть!
— Господи!
С остальными пятью шарами вышла та же история.
—… выигрыш составил…
От названой суммы у Ивана перехватило дыхание…
… Чертовски привлекательная бабенка! А что, если? Нет, сначала попробую без щуки!..
… Она оглядела его с удивлением
— Ты че, мужик, с дуба рухнул?..
Ах, так!
— По щучьему велению…
— … Впрочем, почему бы и нет? Веди!
Его старая квартира, куда он привел свою «избранницу», сильно отличалась от той, какой она была еще две недели тому назад: новая модная мебель, шикарная аппаратура…
— Выпьем, милый?
Из одежды на ней были только ажурные трусики, в руках она держала бокалы с шампанским…
… Голова болела ужасно
— Что эта стерва подмешала в шампанское?
Немного придя в себя, он обнаружил пропажу кое-каких вещей и всех наличных денег.
— Однако накладочка вышла! Ну да ничего — все в наших руках! А  не пора ли мне «пощипать» дорогого шефа?
Эта идея быстро вернула его в доброе расположение духа.
Несколько дней он обдумывал план ограбления фирмы. Можно было, конечно, просто сказать «по щучьему велению…», но хотелось чего-то более похожего на западные боевики. Наконец, план был составлен, оставалось дождаться подходящего момента.
 Несколько дней спустя шеф, прихватив с собой наиболее приближенных сотрудников, укатил на какой-то званый обед. Через какое-то время оставшиеся сотрудники незаметно куда-то рассосались и вскоре на фирме остались только Иван, да охранник на входе.
Пора!
Иван без труда проник в кабинет шефа и остановился перед супермодным импортным сейфом, снабженным особо сложной системой защиты. По слухам, упорно ходившим среди сотрудников фирмы, в этом сейфе хранились ценности и бумаги на многие тысячи (а может и миллионы) « зеленых».
— По щучьему велению, по моему хотению! — Иван потянул на себя дверцу сейфа. Вот те раз! В сейфе было абсолютно пусто!
— Опять не повезло, Ваня? — раздался сзади насмешливый голос.
— Иван резко обернулся. В дверях стоял его бывший однокашник, и он же нынешний шеф — Коля (Николай Тимофеевич) Вампиров.
— По щучьему велению…!
Ничего не произошло.
— По щучьему велению…! — Ивана начала охватывать паника.
Николай досадливо поморщился.
— Ну, хватит этой самодеятельности! Смотри сюда!
Николай нажал кнопку под крышкой стола, и часть стены справа от Ивана отъехала в сторону. Ноги у Ивана подкосились: за стеной скрывалась небольшая комната, в дальнем конце которой стоял большой аквариум, в котором плавала… щука! Рядом стоял аквариум поменьше. Там резвилось несколько золотых рыбок. На низком журнальном столике стояли старинный сосуд и медная лампа.
— Как ты был Дураковым, так Дураковым и остался!
(Настоящая фамилия Ивана была, действительно, Дураков, но после школы он сменил ее на девичью фамилию матери — Емельянов.)
— Неужели ты и вправду поверил, что вот так можешь прыгнуть «из грязи в князи»? Запомни, Ваня, избранным нужно родиться! Теперь вот что. Наказание за самоуверенность будет следующее: клади ключи от квартиры на стол. Жить впредь будешь в каптерке у входа. Работать будешь за харчи. По крайней мере, пока.  Там поглядим!
Иван положил ключи от квартиры на стол и на ватных ногах покинул кабинет…»
— Ну, как?
— Балда!
— Кто балда?
— Иван балда! Да и ты тоже.
— Сама ты.… Слушай, а как будет балда в женском роде?


СКАЗКА О «МОЛОДИЛЬНЫХ ЯБЛОКАХ»

— Ты что, спишь что ли?
— Так ведь ночь на дворе.
— А сказка?
— Но я же «балда» а не сказочник.
— Кончай. Я же вчера пошутила.
— Еще одна такая шутка…
— Все, все, все! Я буду хорошей девочкой. И я – само внимание.
— «… Иван заменил перегоревшую лампочку и собирался возвратиться к себе в каптерку, когда его вызвали к шефу…»
— Это что, продолжение вчерашней сказки?
— А тебя что-то не устраивает?
— Ни-ни-ни. Продолжай!
— «… — Как жизнь, Ваня? — шеф был – само радушие.
— Вашими молитвами, Николай Тимофеевич.
— Ну, к чему так официально! Мы же с тобой старые друзья…
— Друзьями мы с тобой, Коля, положим, никогда не были…
— Ну не друзья, однокашники. Не придирайся к словам.
— Звал чего?
— Дружеской беседы явно не получилось… Что ж, перейдем к делу! Видишь ли, Ваня, надумал я жениться…
— Да ты вроде как женат?
— Женат? А, ты о Люське? Ну «де-факто» мы уже давно врозь, а «де-юре» мои юристы в два счета оформят. Короче, через месяц моя свадьба с Галиной Покровской.
— Это которая Покровская? Уж не «мисс» ли «Золотая грудь»?
— Она самая!
— Ей же всего девятнадцать, козел ты старый!
— Ну, ты сильно то не «козли». Однако ты прав. Поистрепался я маленько. Жизнь больно нервная…
— Да у тебя видать проблемы с этим делом?
— Да не то чтоб проблемы.… Но ты же Галку видел…
— Да-а…. Ну а медицина чего же?
— «Бабки» стричь они горазды, а в остальном…
— Ну а я то чем могу помочь?
— Ты что-нибудь про «молодильные яблоки» слышал?
— Ну, читал в детстве сказку…. Постой. Ты что меня в «тридевятое царство» послать хочешь?
— Ну, зачем так далеко. Ближе, Ваня. Гораздо ближе! Ты про Верхотурова, небось, слышал?
— Ну, кто про него не слышал. Крутой мен.
— Так вот. Он «курирует» один медицинский НИИ с сельскохозяйственным уклоном, где и вывели эти самые «молодильные яблоки». Эффект, говорят, потрясающий!
— Так договорись с ним!
— Пробовал. Он такую цену заломил…. Короче, Ваня, придется тебе для меня эти яблоки добыть. Добудешь — и должок отработаешь, и квартиру вернешь. Не добудешь, — в асфальт закатаю!
— А почему ты за яблоками «Хоттабыча» не пошлешь?
— Да потому, что у него свой «Хоттабыч» имеется! Короче, кончай Ванька «Ваньку валять». Людей дать не могу, экипировку бери любую, сроку тебе две недели. Да, бежать не советую — найду. А пока тебя ищут, жена с детишками отдуваться будут.
— Побойся бога! Мы уж два года как в разводе!
— Мне без разницы. Я тебя предупредил. Иди, Ваня, не мешкай!..
— … Плотно перекусив, Иван аккуратно свернул «скатерть-самобранку», положил ее в рюкзак, и достал, замаскированное под обыкновенное (хотя и довольно изящное) блюдце, принимающее устройство. Камера с передатчиком была вмонтирована в псевдопчелу, которая уже давно кружила около особняка Верхотурова.
— Покажи-ка мне, что творится около особняка… — начал Иван.
— Пароль неверен!
— Тьфу, пропасть! Руки бы поотрывал этим программистам-юмористам! Как это там… «катись, катись яблочко наливное по блюдечку…».
Когда он закончил бубнить эту ахинею, в центре блюдечка появилось изображение верхотуровского особняка, возле которого, как раз в эту минуту останавливалась шикарная иномарка.
—  Ну, наконец-то, что-то новенькое — проворчал себе под нос Иван. Он уже десять дней следил за особняком, около которого росла заветная яблоня. За это время он успел изучить распорядок дня каждого его обитателя, знал расположение всех постов, назубок выучил график смены часовых. Но это ни на шаг не приблизило его к заветной цели. И вот теперь…
Из машины меж тем выпорхнула очаровательная девчушка, лет пяти, и побежала навстречу вышедшему из особняка Верхотурову. Тот, радостно улыбаясь, подхватил ее на руки. Следом за девчушкой машину покинули стройная красивая женщина и статный светловолосый мужчина.
— Однако Настасья Павловна с супругом и дочерью пожаловали. Глядишь, что-то и перемениться — удовлетворенно пробормотал Иван.
На следующий день он опять смотрел по «блюдцу» прямой репортаж о происходящих возле дома событиях. В десять часов из дома вышла Анастасия с дочкой. В руках Анастасия держала свернутый в рулон ковер, который и расстелила на траве недалеко от крыльца.
— «Ковер-самолет» однако, — скосил под чукчу Иван.
Анастасия усадила на ковер девочку и собиралась уже сесть сама, когда ее окликнул вышедший из дома муж. Молодая женщина повернулась к нему, на мгновение, оставив дочь без присмотра, и та не замедлила этим воспользоваться. Шаловливый пальчик ткнул в замаскированную под узор кнопку пульта управления и «ковер-самолет» взмыл в небо, стремительно набирая высоту. Все дальнейшее заняло несколько секунд. «Ковер-самолет» сделал «мертвую петлю» и продолжал уходить в небо, но уже без пассажира. Маленькое тельце падало с шестиметровой высоты прямо на асфальтированную дорогу, проходящую около дачи. Иван услышал отчаянный женский крик, и увидел, как несколько мужчин одновременно метнулись к забору. Однако было очевидно,  что они не успеют. Иван выскочил из укрытия и бросился к предполагаемому месту падения девочки. «Сапоги-скороходы», замаскированные под обыкновенные кроссовки заметно увеличивали скорость бега, но этого было недостаточно. И тогда Иван, включив «скороходы» на полную мощность, прыгнул. Взлетев метра на два, он перевернулся лицом к девочке, поймал ее легкое тельце, погасив инерцию руками, и тяжело рухнул спиной вперед на асфальт…
… Придя в себя, Иван обнаружил, что лежит на удобном диване. Около дивана на стуле сидел человек в белом халате, тут же стояли Верхотуров, его зять и Анастасия, с дочкой на руках. У девочки было заплаканное лицо, но она явно не пострадала. Иван облегченно вздохнул.
— Ничего страшного — сказал врач, поднимаясь со стула. — Сильный ушиб (но ничего не сломано), да легкое сотрясение мозга. Через несколько дней будет, как новенький!..
… — Яблоки я тебе, конечно, дам… — Иван и Верхотуров сидели в уютной беседке в глубине сада. — … Но нести их этому «козлу» все-таки не советую. С твоей семьей он ничего не сделает. Не посмеет!
— Может оно и так, однако рисковать я не буду.
— Как знаешь. И все же, Иван, когда закончишь свои дела, возвращайся ко мне! Я тебе хорошую работу подберу.
— Спасибо на добром слове. Может и вернусь…»
— И все?
— И все!
— Интересно, как у Ивана все закончилось…
— Трудно сказать. Будем надеяться, что все обошлось!


ДВЕНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ

— Сегодня, дружок, я расскажу тебе сказку…
— «Двенадцать месяцев»!
— Ах, вот так?
— Именно так!
— Повинуюсь, моя королева…
«… Чувства переполняли ее. Тут были и гнев, и разочарование, и жалость к себе, и злость, опять же на себя, и злость на Него. Хотелось плакать, но она крепилась. Ну, нет, этого удовольствия она Им не доставит! А начиналось все так хорошо…
… Этот веселый, симпатичный парень понравился ей с первого дня учебы в институте. Впрочем, остальные сокурсники относились  к нему так же доброжелательно, благодаря его умению поддерживать со всеми ровные дружеские отношения. Так же он относился и к Наташе, хотя ничем среди других девчонок ее не выделял. Поэтому его предложение присоединиться к небольшой компании сокурсников для совместной встречи Нового года приятно удивило и обрадовало ее. Даже то обстоятельство, что это мероприятие должно было проходить на даче парня, который был ей мало симпатичен, не повлияло на решение принять это предложение...
…  Дача оказалась большим двухэтажным загородным домом, расположенным недалеко от опушки заповедного леса, в двадцати минутах ходьбы от остановки электрички. Праздничный стол был накрыт в просторной комнате рядом с нарядно украшенной новогодней елкой. На столе было много вкусной еды. Правда, количество спиртного на столе, с точки зрения Наташи, могло было быть и меньше…
… — Куда это Володя подевался?
Ее партнер по танцу, Егор — хозяин дачи — как-то нехорошо хохотнул.
— А зачем тебе Володька? Мавр сделал свое дело…
— Не распускай руки!
— Кончай корчить ц…
Звук пощечины заставил всех обратить на них внимание. Наташа с пылающими щеками выскочила из комнаты. Наспех одевшись, она рванула ручку входной двери.
— Наташка! Ты куда?
— Пусть катится, — голос Егора был злым и пьяным — обойдемся без этой… — он грязно выругался…
… Мысли Наташи путались, слезы застилали глаза. Неужели Егор не соврал, и Володя специально заманил ее на эту «вечеринку»? Как не хочется в это верить. Но тогда, куда он исчез? В любом случае он поступил как предатель! А ведь она почти в него влюбилась! Однако пора бы уже и прийти на остановку электрички, ведь прошло уже больше получаса…
Наташа огляделась. Яркая луна освещала вековые ели по обе стороны дороги. Тишину нарушал только скрип снега под подошвами ее сапожек. Наташа начала понимать, что где-то повернула не на ту тропинку, но она была мужественным человеком и не позволила чувству страха овладеть ею. Тропинка была хорошо утоптана и рано или поздно должна была привести ее к жилью. Стоял легкий морозец, но, если быстро идти, то замерзнуть она не успеет.
Минут через двадцать, разогретая от быстрой ходьбы, Наташа увидела между деревьями отблеск какого-то огня. Что и требовалось доказать! Повеселевшая Наташа перешла на более спокойный шаг. Вскоре она вышла к замерзшему лесному озеру, на берегу которого горел большой костер. А возле костра…
… Бред какой-то. В детстве сказка «Двенадцать месяцев» была одной из любимых Наташиных сказок, но чтобы взаправду.… И все же дело обстояло именно так: на берегу лесного озера горел «Новогодний костер» и около него сидели братья-месяцы.
— Может, тут кино снимают?— ухватилась Наташа за спасительную мысль, подходя к костру. Что ж, текст Маршака она знала почти наизусть, можно и подыграть.
— «Добрый вечер».
— «И тебе добрый вечер» — ответил артист, игравший роль Января.
— «Если не помешаю я вашей беседе, позвольте мне у костра погреться».
— Да грейся наздоровье!
— Но это вроде как не по тексту?
— Тексту? Да ты никак нас за артистов приняла. А в кустах, думаешь, камера спрятана?
— А разве нет?
Братья-месяцы дружно рассмеялись.
— Нет, милая, не артисты мы.
— Но разве такое может быть?
— Под Новый год, милая, и не такое может быть! Однако ты-то что тут делаешь, не подснежники же, в самом деле, ищешь?
— А почему бы и нет?
— Времена нынче, милая, не те. С другой стороны, действительно, почему бы и нет? Ну, что, братцы, разомнемся, чтобы квалификацию не потерять?
Пригревшаяся у костра Наташа с интересом следила за развитием событий. На ее глазах месяцы начали быстро сменять друг друга. Когда дошла очередь до марта, на берег озера с воем вылетели два снегохода, на каждом из которых сидело по два человека. Наташа сразу узнала Егора и еще трех участников вечеринки. Они заглушили двигатели снегоходов, и обалдело смотрели на происходящие вокруг перемены. Меж тем дошла очередь до апреля. Снег вокруг озера совсем стаял. Появилась молоденькая травка. Через минуту Апрель преподнес Наташе букет подснежников.
— Да это Наташка! А вы говорили — пропадет! А она тут неплохо устроилась — Егор подошел к костру. — Слышь, мужики, а совсем лето слабо сделать? Я за ценой не постою! — Егор вытащил из кармана несколько смятых стодолларовых купюр.
— Убери свои бумажки!
— Ну, че за дела? — обиделся Егор.
Меж тем перемены продолжались. Лед на озере стаял. Стало совсем жарко. Спутники Егора разделись до плавок и кинулись в теплую воду.
— Кайф! Егор, давай сюда!
Егор хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой, сунул доллары обратно в карман и, снимая на ходу теплую одежду, направился к озеру. Кайф продолжался недолго. Погода резко испортилась. Мощный порыв ветра разом унес всю одежду, затем пошел холодный осенний дождь. Полуголые парни, не обращая внимания на бесполезные снегоходы, с матерками кинулись в сторону дачи, и быстро исчезли в лесу.
— Не замерзнут твои товарищи? — спросил Январь у Наташи.
Та зло прищурилась.
— Ничего. Бежать будут, не замерзнут. Тут недалеко. И не товарищи они мне вовсе!
— Недобрая, ты, однако…
— Нормальная. Просто время, как вы правильно сказали, другое.
В природе меж тем установился первоначальный порядок.
— Спасибо за приют, за ласку, но мне пора. Покажите дорогу к станции, и я пойду…
… Свет костра давно исчез за деревьям. От ночного приключения остался только букет подснежников, который Наташа прятала от мороза под шубой. Вскоре послышался стук колес проходящего поезда, а еще через несколько минут Наташа вышла на заснеженную платформу. На платформе никого не было, только в дальнем конце маячила одинокая фигура. Заметив Наташу, человек быстро направился к ней. Когда он приблизился Наташа увидела, что это Володя.
— Наташа, где же ты была? Я уже бог знает что подумал. Егор послал меня в погреб за солениями и там запер. Когда меня выпустили, тебя уже не было. Мне объяснили, что ты на что-то обиделась и ушла. Я кинулся тебя искать, но не нашел, а потом пришел сюда. Что они тебе сделали?
Наташа посмотрела на взволнованное лицо Володи и улыбнулась:
— Ничего смертельного. Потом, как-нибудь расскажу».
— Ну, как, справился я с заданием?
— Потом, как-нибудь расскажу!


ПОЧТИ МОРСКАЯ СКАЗКА

— Я слушаю…
— «… Он не был изысканным круизным лайнером, он был простым морским трудягой — сухогрузом. Несколько лет назад он сошел со стапелей в Норвегии, и с тех пор исправно бороздил океанские просторы под трехцветным флагом. Наконец ему пришло время  встать в сухой док на ремонт. Он наслаждался недолгим отдыхом, терпеливо и снисходительно наблюдая за тем, как меняют обшивку на его бортах, устанавливают новое оборудование, вместо изношенного, ведут капитальный ремонт двигателей. В одно прекрасное утро, его одиночеству пришел конец. Рядом встала на ремонт побитая безжалостным штормом океанская яхта. Несмотря на сломанную мачту и потрепанный такелаж, в ней легко угадывались черты породистого элитного судна. Но она нисколько этим ни кичилась, и быстро подружилась с простягой сухогрузом. Они проводили часы в бесконечных беседах о бескрайних океанских просторах и удивительных зеленых островах, о коралловых рифах и уютных гаванях. Судьбе было угодно, чтобы их ремонт закончился одновременно. Солидный, сияющий свежей краской сухогруз, и белоснежная красавица яхта одновременно покинули док, и вышли на ходовые испытания. Могучий сухогруз, подобно солидному мужчине, уверенно резал носом океанскую волну, яхта же, словно молодая, игривая женщина, то забегала вперед, то отставала, и вновь догоняла, оказываясь, то по правому, то по левому борту от сухогруза. Но вот испытания закончились, и они разошлись в разные стороны, обменявшись прощальными гудками. С тех пор они много лет не встречались, лишь изредка обменивались короткими радиограммами...
…  Сильный шторм продолжался уже вторые сутки. Сухогруз потерял одну из шлюпок, получил незначительные повреждения корпуса, но, в целом, держался «молодцом». В полночь радист принял сигнал SOS. Повинуясь законам морского братства, сухогруз передал сигнал «держитесь, идем на помощь», и, пустив двигатели на полный ход, направился к месту бедствия…
… Он сразу узнал ее, потерявшую мачту и такелаж, полузатопленную, державшуюся на плаву из последних сил, но все-таки по-прежнему прекрасную. К счастью, шторм пошел на убыль, и сухогруз смог подойти к яхте вплотную. Ее обессиленный экипаж был поднят на борт сухогруза, а его аварийная команда занялась спасательными работами. Под пробоину в борту яхты завели пластырь, и мощные помпы в считанные часы откачали из ее трюма морскую воду. Сухогруз взял яхту на буксир  и отвел ее в ближайший порт. Потом они опять расстались, ведь суда не вольны в своем выборе, в отличие от людей…
… Прошло еще несколько лет. Срок эксплуатации сухогруза подошел к концу, и его поставили на последнюю стоянку в один из дальних затонов огромного океанского порта. Он философски воспринял перемену в судьбе, и потихоньку ржавел, вспоминая о бурной но, увы, оставшейся в прошлом жизни. И все же судьба в последний раз улыбнулась ему. В один из дней к его борту пришвартовалась его старая знакомая — время не щадит даже красоту. Теперь им суждено было доживать век вместе, скрашивая друг другу безрадостные серые будни…»
— Как страшно…. Неужели это ждет и нас?
— О чем ты? Мы никогда не состаримся.


СНЕГУРОЧКА

— Интересно, все-таки, как сложились дела у Ивана…
— Ивана? Какого Ивана? А, ну да, Ивана.… Ну, значит, после того, как Иван отдал «другу» Коле «молодильные яблоки», он вернулся к Верхотурову и стал у него работать…
— И Николай его так просто отпустил?
— А почему, собственно, нет? Иван условия сделки выполнил, яблоки доставил в установленный срок. К тому же, Николаю скоро стало совсем не до него, но это, совсем другая история…
— Расскажи!
— Непременно, но не сегодня.
— А бывшая жена Ивана? Неужели она не оценила его поступок.
— А она, собственно, так ни о чем и не узнала, ведь в заложники ни ее, ни детей, по понятным причинам, брать не стали.
— Ясно…. Ну а сегодня о чем пойдет речь?
— Сегодня я расскажу историю, которая приключилась с Иваном уже в период его работы у Верхотурова.
— « … Иван сидел на каком-то ящике и лениво наблюдал за погрузкой, когда к нему подошел шофер рефрижератора.
— Иван Иванович, за погрузкой я сам пригляжу, а вы, пока, сходите, оформите накладные, чтобы время потом не терять.
— А где у них тут контора?
— А в глубине склада, рядом с морозильником. Есть там небольшая комнатушка. В ней вы «снегурочку» и найдете.
— Снегурочку? Интересное имя…
— Да это, собственно, не столько имя, сколько диагноз. Впрочем, сами увидите!
… В комнатушке (назвать комнатой это маленькое помещение, и вправду, язык не поворачивался), было очень холодно. Стена, примыкавшая к морозильнику, была покрыта толстым слоем инея. Из мебели имели место быть шкаф, набитый гроссбухами, да канцелярский стол. За столом на единственном стуле сидела молодая женщина. Второго стула не было. Видимо, посетители здесь не засиживались, что при такой холодине было и не удивительно. Что касается женщины, то при взгляде на нее, у Ивана перехватило дыхание. Белое (даже чересчур белое), как будто выточенное из глыбы льда, удивительной красоты лицо, обрамленное густыми серебристыми волосами. Зеленоватые, похожие на хрусталики льда, глаза спокойно смотрели на Ивана.
— Ваши документы уже оформлены, — изящная рука грациозным жестом указала на лежащие на краю стола бумаги, — берите и уходите, а то замерзнете.
Голос у нее был звонкий и чистый, но, какой-то странный. В нем слышался звон морозного утра, шелест падающих на лед снежинок, но не было тепла. Иван взял накладные, хотел сказать «до свидания» и уйти, но, неожиданно для себя, сделал иначе.
— Давайте, все-таки, познакомимся. Меня зовут Иван. А Вас? Насколько я понимаю, «снегурочка» это скорее национальность, чем имя?
В ее глазах сверкнула искра заинтересованности.
— А Вы не боитесь знакомиться с «ледяной бабой»? Нет? Что ж, будь по-вашему. А насчет имени…. Я согласна откликаться на то, какое Вы мне сами дадите.
— Тогда я буду называть Вас Светлана.
— Пусть будет Светлана. А теперь, пойдемте в склад, там все-таки потеплее.
— А Вам это не повредит?
— Не волнуйтесь. Серьезную угрозу для меня представляют только прямые солнечные лучи и открытый огонь. Хотя, если я ничего не путаю, они и для обычного человека небезопасны?
Они прошли в склад, и присели на скамейку, стоявшую недалеко от входа.
— Я полагаю, Иван, Вы хотите услышать мою историю? Боюсь, Вы будете разочарованы.  Дело в том, что «снегурочки» появляются на свет так же, как и другие люди. Вся разница в том, что отец у нас один — Мороз. И кровь у нас холодная, и не красная, а почти белая с розоватым оттенком.
— А как же «ледяное сердце»?
— Ну, это, скорее, образное выражение, которое подразумевает «замороженность» большинства присущих обычным людям чувств, таких как любовь, ненависть, радость и тому подобное.
— Значит, Вы совсем ничего не чувствуете?
— Ну, почему ничего. Просто проявления наших эмоций для обычных людей почти не заметны. Так с точки зрения обычного мужчины я должна казаться абсолютно фригидной.
— А на самом деле?
Фраза вырвалась непроизвольно. Иван тут же пожалел о сказанном, но было поздно. Светлана отвела в сторону глаза, потом поднялась и сказала:
— Пожалуй, нам пора прощаться. Рада была познакомиться с Вами, Иван.
Ответные слова застряли в горле. Иван чувствовал, что готов сделать какую-то большую глупость, но и уйти просто так он не мог.  Светлана подняла на него глаза. В них обозначилось понимание и, казалось, сочувствие.
— Я вижу, вы все-таки хотите меня поцеловать?
— Нет! То есть….
Нужные слова, как назло, никак не приходили в голову.
— Что ж, целуйте, только не пожалейте потом.
Она подошла вплотную, приподняла голову и застыла в ожидании. В голове шумело. Плохо соображая, что делает, Иван коснулся губами ее губ. Это было все равно, что поцеловать железную дверную ручку в сорокаградусный мороз! Иван отпрянул и, непроизвольно, провел языком по губам. Они горели, как от ожога, но кожа, вроде, была на месте.
— Я Вас предупреждала. Не волнуйтесь, это скоро пройдет без последствий….
… Прошло две недели с момента удивительной встречи. За это время машины несколько раз отправлялись на хладокомбинат, но Ивана с ними не посылали. А он никак не мог разобраться в своих чувствах. С одной стороны абсолютно четко прорисовывалась полная бесперспективность продолжения отношений со Светланой. С другой стороны его непреодолимо тянуло хоть еще раз заглянуть в зеленые хрусталики ее ледяных глаз. Наконец он не выдержал. Когда в очередной раз стали готовить машину для поездки на хладокомбинат, Иван подошел к Верхотурову и попросил отправить его с рефрижератором. Тот удивительно быстро согласился, но занятый своими мыслями Иван, не придал этому значения…
…— Вы, все-таки, решили попробовать еще раз…
Они стояли на том же месте, где Иван в первый раз попытался ее поцеловать.
— Светлана, я…
— Не надо ничего объяснять. Вперед, «герой»!
Как ни странно, Иван уловил в ее словах и вызов, и легкую насмешку. Выходит первый поцелуй, пусть даже и такой короткий, что-то в ней изменил? Эта мысль придала Ивану уверенности, и он с отчаянной решимостью прильнул к губам Светланы. Ожог был не такой сильный, как в первый раз, или это ему только показалось? Так или иначе, но Иван на этот раз не оторвал губ. Наоборот, несмотря на проникающий в его душу холод, он плотнее прижался к губам Светланы. Через некоторое время он почувствовал, что его губы начинают деревенеть от холода. Но, одновременно, он почувствовал и то, что губы Светланы становятся мягче и теплее. Она начала отвечать на его поцелуй, и с каждой секундой все более страстно. Холод охватывал Ивана все сильнее и сильнее, но что-то заставляло его не останавливаться. Так продолжалось до тех пор, пока он не потерял сознание…
… Очнулся Иван в своей кровати, в комнате, которая была отведена ему в доме Верхотурова. Павел Тимофеевич сидел рядом с кроватью и с доброй улыбкой смотрел на Ивана.
— Как самочувствие, герой?
— Да, вроде, нормально. Но, мне кажется, что Вы должны мне кое-что объяснить?
— Должен, Ваня, должен. Но, сначала, один звонок.
Павел Тимофеевич достал «мобильник» и набрал номер.
— Приветствую, Мороз Иванович! Верхотуров. … Да, очнулся. … В норме, в норме! Так что, можно считать, что все закончилось успешно. … Обязательно передам!
Верхотуров убрал «мобильник» и повернулся к Ивану.
— Ты уже, конечно, догадался, что в эту «историю» ты попал не случайно? Дело в том, что «снегурочки» — дочери Мороза Ивановича и обычных женщин.
— Обычных?
— За исключением того, что они должны быть абсолютно фригидны.  Другие могут просто не пережить «контакта» с Дедом Морозом.
— Но, ведь, говорят, что абсолютно фригидных женщин нет?
— Это, действительно, крайне редкий случай. Один раз в год, в канун Рождества, Мороз Иванович забирает избранницу (а ей на этот момент должно быть ровно двадцать пять лет) к себе в терем. Там она живет, не зная ни в чем отказа, и в положенный срок рожает девочку.
— А если будет мальчик?
— Это исключено. После родов Мороз Иванович возвращает женщину туда, где он ее взял. Из ее памяти изымаются месяцы, проведенные в Ледяном Тереме. Взамен она получает награду в виде неожиданного наследства или крупного выигрыша в лотерею. Кроме этого она избавляется от фригидности. Как правило, дальнейшая судьба этих женщин складывается вполне счастливо. По-другому обстоит дело с их дочерьми. Они воспитываются в Ледяном Тереме, как дочери Волшебника до 14 лет. После этого они подселяются в обычные земные семьи, где учатся быть людьми. В возрасте 20 лет решается их дальнейшая судьба — остаться людьми, или стать волшебницами, и не всегда в человеческом облике. Для того чтобы «снегурочка» стала полноценным человеком нужен мужчина, которые растопит ее «ледяное сердце».
— То есть, научит ее любить?
— Ну, да.
— Значит, Светлане в этом году исполнилось двадцать лет, и меня определили ей в «наставники». Но, почему?
— Для этого дела нужен «зрелый» мужчина с устоявшейся психикой и не отягощенный, мягко говоря, какими-то особыми талантами…
— Спасибо!
— … И у этого мужчины обязательно должно быть доброе и мужественное сердце. Поэтому выбор и пал на тебя.
— Но, почему вы были уверены, что я захочу поцеловать Светлану, и она не откажет?
— Она была предупреждена. Что касается тебя, то для первого раза тебе дали «приворотного зелья».
— Это что еще за штука?
— Тебе лучше не знать. Но сработало оно безотказно.
— Вот, значит, почему меня опять тянуло к Светлане…
— Нет. Зелье дается только один раз. Во второй раз — это был твой выбор.
— А если бы у меня ничего не получилось?
— Не знаю. О том, что бывает в этом случае, я могу только догадываться.
— А Вам известен хоть один удачный случай?
— Один, да. Мать Настюшки.
— Значит, и Вы?…
Верхотуров молча кивнул, поднялся со стула и направился к двери. На пороге он обернулся:
— Получай свою награду, герой!
Он вышел, а вместо него в комнату вошла белокурая красавица, с нежным, слегка загорелым лицом, на котором выделялись изумрудные глаза. От их взгляда сердце Ивана заныло в сладком предчувствии…»
— Здорово!
— Тебе, правда, понравилось?
— Очень!


ЖАДНОСТЬ ФРАЕРА ПОГУБИТ

— Это что за название для сказки?
— А ты сначала послушай, а уж потом решай: подходит это название или нет.
— Ладно, рассказывай.
— «… — Ты слышал, Иван, что приключилось с твоим бывшим «хозяином»?
— С Николаем? Слышал, что сгинул он. А как, куда, не знаю. Да, честно говоря, и знать то не хочу!
— А напрасно.
Верхотуров хитро взглянул на Ивана.
— История с ним приключилась поучительнейшая. Такую – не грех и послушать, да на ус намотать.
— Ну, считай, что заинтриговал Павел Тимофеевич. Не томи душу, рассказывай!
— «… Николай Вампиров готовился к свадьбе. Собственно, все было уже давно готово. Оставалось только следовать составленному распорядку церемонии: 12-00 — выкуп невесты, 14-00 — регистрация в ЗАГСе, 15-00 — венчание в церкви, с 17-00 до 22-00 — банкет, ну а потом….
Николай аж застонал от вожделения. Потом он покажет этой гордячке, кто в доме хозяин! Лишь бы яблочки не подвели. Он остановился перед большим зеркалом, внимательно вглядываясь в свое изображение. Каких-то заметных перемен он там не обнаружил. Да и внутри себя ничего такого не ощущал. Его, правда, предупредили, что яблоки действуют на каждого человека сугубо индивидуально. Поэтому необходимо съесть не более одного, подождать 24 часа и, в зависимости от результата, решать, сколько есть дальше. Одно он съел вчера вечером. Результат должен был проявиться не позднее 21 часа. А если он будет не тот, что надо? Тогда к нужному моменту он может оказаться не в форме. К черту! Если бы он всегда слушал этих умников, то до сих пор работал бы мойщиком на автозаправке. Николай решительно подошел к столу, взял из вазы еще одно яблоко, и с аппетитом начал есть. Вкусно! А если еще? Он съел еще. В вазе осталось два яблока. Пожалуй, хватит…
… Перемены не заставили себя ждать. Уже через час, Николай почувствовал прилив сил. В ЗАГСе начал ловить на себе удивленные взгляды. А после венчания, когда «молодые» шли к машине, услышал за спиной: «Ты гляди, что с человеком женитьба сделала. На глазах помолодел!»
Вечер удался. Николай чувствовал себя окрыленным. Он много и удачно шутил (что было для него вовсе нехарактерно), много танцевал. А когда «молодые» наконец остались вдвоем, Николай оказался на высоте (к приятному изумлению своей новоиспеченной супруги)…
… Игорь Крутов, по кличке «Крутой», дождался, когда разъехались последние гости, проверил сигнализацию и, отпустив своих людей (кроме дежурных) отдыхать, удобно расположился на диване, стоявшем в небольшой нише как раз напротив спальни «хозяина». Он старался не думать о том, что делает «боров» (именно так он про себя называл Николая) за этой дверью с его Галкой. Они познакомились на конкурсе «Мисс Золотая Грудь», где Игорь был член жюри. Красивый спортивного телосложения  двадцативосьмилетний «браток» быстро нашел общий язык с претенденткой, а потом и победительницей престижного конкурса. Они стали тайно встречаться. Когда Галина сказала, что приняла «предложение» Вампирова стать его женой, он отнесся к этому философски. К этому времени, Игорь был уже правой рукой и начальником охраны Николая. Но попытайся он пойти поперек воли «борова» – тот бы его в порошок стер….
…— Проснись, Игорек.
Игорь с трудом открыл глаза. Около дивана стояла Галина и трясла его за плечо.
— Что случилось?
— Пойдем, сам увидишь.
Они прошли в спальню. Галина молча указала ему на кровать. В ней безмятежно разметался какой-то юнец, отсилу, лет пятнадцати.
— Кто это?
— Просыпайся быстрее и начинай соображать!
— Николай?! Но как…
— Яблочек объелся!
Игорь был единственным посвященным в дело с яблоками.
— А ты откуда про них узнала?
— Он сам вчера вечером хвалился.
— Та-ак. Передозировка, значит…
— Делать то, что будем?
Мальчик тем временем открыл глаза и сладко потянулся. Потом уставился на Игоря и в его глазах появился злой блеск.
— Ты что тут делаешь! — закричал он визгливым голосом, лишь интонацией напоминавшем голос прежнего Николая. — Быстро выметайся отсюда!
— Ты, прежде чем орать сначала в зеркало глянь — сквозь зубы процедил Игорь, не сдвигаясь с места.
Николай открыл, было, рот для нового крика, но что-то в глазах Игоря заставило его закрыть его обратно. Он соскочил с кровати и застыл пред огромным, во всю стену зеркалом.
— Это что со мной? — ошалело промямлил он.
— Ты сколько яблок съел?
— Три.… Выходит.… И что же мне теперь делать?
— Не боись, пацан, что-нибудь придумаем.
— Ты это кому, п…?
Николай подскочил к Игорю и схватил его за грудки. Тот коротким, но точным ударом отправил того на кровать.
— Закройся, пока шею не свернул.
Николай открыл, было, рот, но под яростным взглядом Игоря осекся.
— Ты что это задумал?
В глазах Галины читалась неприкрытая тревога.
— Ничего страшного, Галочка, ничего страшного. Просто хочу ребенка витаминами покормить.
Игорь подошел к столу с вазой, взял два оставшихся яблока и бросил Николаю.
— Ешь!
— Ты что? Не буду!
В глазах Николая стоял ужас.
— Ешь, может и обойдется. А так…
В руках Игоря сверкнул ствол пистолета.
— Не надо!
Николай быстро съел яблоки.
— Вот и умница. Теперь подождем...
… Подкидыш оказался крепким розовощеким бутузом. Для него скоро нашли приемных родителей".
— Да-а-а.… В уме не укладывается.
— Жадность фраера сгубила, Вань».
— Ну, как, будем менять название?
— Пожалуй, пока оставим. Хотя…




ХАМЕЛЕОН

... – Пресмыкающееся отряда ящериц, способное менять окраску в зависимости от температуры и освещенности. Другое значение — человек, часто и беспринципно меняющий свои мнения и взгляды…
— Сколько букв?
— Восемь.
— Хамелеон!
— Подходит. Не люблю хамелеонов.
— Людей или ящериц?
— Людей. Ящериц, впрочем, тоже.
— Сейчас я расскажу тебе одну историю, и, может быть, ты переменишь свое мнение о хамелеонах.
Она отложила в сторону журнал с кроссвордом, потушила свет и приготовилась слушать.
— «… Анастасия и Светлана сидели под навесом одного из многочисленных кафе, приткнувшихся к набережной, на многие километры протянувшейся вдоль берега теплого моря. Они пили прохладительные напитки и с удовольствием слушали увлекательный рассказ соседа по столику. Сергея Сергеевича — именно так представился им их новый знакомый — они заметили еще вчера, при посадке в самолет, а потом и в гостинице, где они остановились. Во время полета он им на глаза не попадался, видимо, у него был билет в другой салон. Увидев их в холе, он подошел к ним, приветливо улыбаясь, представился, сказав, что очень рад встрече с землячками. Открытое, круглое лицо, наметившийся животик, залысины. Портрет милого добряка довершали очки. В дополнение к располагающей внешности, Сергей Сергеевич оказался милым собеседником, знающим множество занимательных историй и анекдотов. В общем, Анастасия и Светлана имели все основания быть довольными новым знакомством…
… Изображение давно исчезло, но трое мужчин продолжали тупо смотреть на пустой экран телевизора. Только что они просмотрели небольшой, явно документальный фильм, в котором трое жлобов в масках зверски изнасиловали молодую женщину. Потом голос за кадром сообщил, что тоже ждет и их женщин, если Верхотуров немедленно не откажется от сверх выгодного контракта с очень известной зарубежной фирмой.
— Если к десяти часам сделка не будет аннулирована, к вечеру получите кино со Светланой в главной роли, а через сутки с Анастасией! Ваши девки уже у нас, можете проверить!
Юрий снял трубку телефона.
— Узнали, кто подбросил кассету?
— Узнали, Юрий Павлович, — голос на том конце трубки принадлежал начальнику службы безопасности. — Все ниточки ведут к «Крутому».
— Я так и думал.
Что-то в его голосе заставило Ивана невольно поежиться.
— Пойдем, Ваня, навестим Игорька. Быстро же забыли они «Бультерьера»!
Придется напомнить!
— А как же, Света с Настей?
— За них не беспокойся.  У них надежная охрана…
… Гуляя по городу, Настя и Светлана сами не заметили, как забрели в довольно безлюдное место. Резкий скрип тормозов. Две машины. Одна остановилась впереди, другая — позади женщин. Из первой вылезли два «качка». Из второй — еще трое.
— Окажите любезность, милые дамы, составьте нам компанию, — и издевательский жест в направлении открытой дверцы.
Молодые женщины быстро огляделись по сторонам. Помощи ждать было, вроде бы, неоткуда. К счастью, это оказалось не так. От ближайшего дерева отделилась знакомая фигура и быстро направилась к месту происшествия.
— Анастасия, Светлана, вот мы и снова встретились! Но, собственно, что здесь происходит?
Недоумение Сергея Сергеевича постепенно переходило в тревогу. В то же время, он, как-то незаметно, занял позицию между женщинами и бандитами.
Предлагавший сесть в машину бандит, очевидно был за главного. Повинуясь его жесту один из стоящих сзади женщин громил не торопясь, двинулся в сторону Сергея Сергеевича. Подойдя почти в плотную, он нанес резкий удар в голову жертвы. То есть, это он считал, что бьет в голову. Однако его кулак рассек только воздух, так как за мгновение до этого Сергей Сергеевич в испуге отшатнулся. Он сделал это как-то неуклюже. При этом подставил, казалось чисто случайно, подножку нападавшему и чуть-чуть (по крайней мере, так виделось со стороны) задел его спину рукой. Но этого оказалось достаточно, чтобы тот, не успев погасить инерцию, всей тушей вмазался в каменный тротуар. Он остался лежать неподвижно, к немалому изумлению своих напарников.
— Вот незадача, — в голосе Сергея Сергеевича слышалась подлинная досада. — Как же это он так неосторожно!?
Еще двое кинулись к нему. Один схватил «очкарика» сзади, а другой нанес сокрушительный удар в солнечное сплетение… своему напарнику! Потому что Сергей Сергеевич непонятным образом оказался за спиной бьющего, и легким движением коснулся рукой его шеи. Этого оказалось достаточно, чтобы тот, хрипя, опустился на тротуар рядом с им же самим поверженным напарником. С этой минуты движения Сергея Сергеевича утратили всякие признаки неуклюжести. Он стремительно переместился в сторону главаря, у которого в руках уже появился пистолет. Удар! Главарь мешком валится на камни, пистолет перемещается в руку Сергея Сергеевича. Вот он уже за спиной вылезающего из кабины шофера первой машины. Удар рукояткой пистолета по затылку, и тот со стоном падает обратно в машину. А Сергей Сергеевич уже держит под прицелом шофера второй машины и оставшегося бандита. Слышится приближающийся вой милицейских сирен…
… Иван с ужасом следил за происходящим. Огромный страшный зверь, с перекошенным от бешенства лицом, которое, к тому же, пересекал глубокий рваный шрам. Юрий, а это был он, склонился над лежащим без сознания Игорем. Наконец, тот открыл глаза, и они сразу же наполнились ужасом.
— «Бультерьер»! Но ты же куда-то сгинул?
— Специально за тобой вернулся, гнида!
Иван с трудом воспринимал происходящее, как реальность. Несколько минут назад они подъехали к дому «Крутого». И Юрий просто пошел вперед, выбивая двери и разбрасывая неосмотрительно сунувшуюся ему под руку охрану. Впрочем, таких оказалось не так уж и много. Опережавшие продвижение Юрия по дому крики: «Бультерьер!» «Бультерьер!» —  волшебным образом расчищали ему дорогу. Дверь кабинета хозяина дома была снесена с петель, пролетела почти через всю комнату, и погребла под собой «Крутого», стоявшего как раз напротив двери с пистолетом в руке.
Юрий поднял руку для завершающего удара. Игорь в страхе зажмурился.
— Не делайте этого, Юрий Павлович!
Галина стояла в развороченных дверях.
— Если Вы его убьете — это война!
Занесенная рука застыла в воздухе.
— Я предупреждала его, но он не послушался. Клянусь! Этого больше не повториться.
Юрий поднялся на ноги и шутливо поклонился Галине.
— Поприветствуем, Иван, новую «королеву» преступного мира!..
… Они сидели все вместе за столом в доме Верхотурова и, перебивая друг друга, рассказывали о своих приключениях.
— Одного я не понял — кто такой Сергей Сергеевич?
— Элитная охрана, Ваня. Из отряда «Хамелеон». Эти ребята не только в совершенстве владеют приемами редкой разновидности «восточных единоборств», но и умеют сливаться с окружающей местностью. При этом они выглядят как вполне безобидные обыватели. Но и стоят их услуги чрезвычайно дорого…»
— Ну, что ты теперь скажешь о хамелеонах?
— То, что я, явно, поторопилась дать им негативную оценку.
— И это радует!