Диалоги. Интервью с Виктором Немо. Декабрь 2010

(Канал N35. 18 декабря 2010. Режиссерская версия)


Само желание ответить на вопросы родилось у меня спонтанно. Это было совершенно непривычно для меня, но я, не задумываясь, решил согласиться. Возможно, только сейчас я понимаю, зачем.
Нужно было подвести итоги. Провести линию и понять, что вот тут ты врешь, лукавишь, а вот эти поступки и мысли для тебя, если и не действительны сегодня, то, хотя бы, являются мотивами и основой для следующих.
В голове накопилось столько мыслей, превращавшихся нагромождением своим в нерасплетаемый клубок, что само желание оставить в себе хоть какой-то порядок, от которого можно потом оттолкнуться, заставляло рубить эти узлы и не жалеть всего того, что тебе уже не нужно, надеясь, что останется только самое правдивое, самое выстраданное, самое честное.
Кроме того, я любил диалоги. Иногда именно в них, отвечая на какие-то вопросы, я сам для себя определял, что значит для меня та или иная мысль.

Девушка надела наушники и, улыбнувшись, подала мне рукой знак, показывая, чтобы я был готов к ответу. Я тоже надел наушники и посмотрел на нее. Первые слова пронеслись мимо меня, и я словил себя за тем, что изучаю свою симпатичную собеседницу.

Девушка повторила.
- Виктор, можно я начну наш разговор с главного?
- Я думал, Вы начнете с приветствия.
Девушка рассмеялась.
- Да, конечно. Здравствуйте. Вы не заметили. Но я уже поздоровалась, и мы в эфире.
- Замечательно. Здравствуйте.

- Сразу хочу задать вопрос. Кем для Вас, как для обычного человека, является образ Виктора Немо? Это образ поэта, капитана-романтика? Прослеживается ли тут аналогия псевдонима с известным всем литературным образом? Или же это эпатаж, эдакий сумасшедший с образом Мессира, который зачастую возникает в ваших картинах?
- Это главное?
- Ну, я бы хотела подготовить слушателей. Хотелось бы все же понять, кем сам себя представляет наш гость.
- Капитан-романтик, пожалуй. Мой псевдоним тут не при чем. Он возник давно и спонтанно. И думаю, это не мешает мне играть разные роли в своем воображении. Даже, когда я пишу о сумасшедшем от первого лица. Отнюдь, все честно. Образ сумасшедшего - наиболее адекватная роль порою для меня, это параллельность, противопоставление повествования еще более глупым вещам мира, современности, если говорить про восприятие... Про Мессира ничего не могу сказать - этот образ сам говорит за себя.

- Все же он в стороне от общих рассказов. Мессир - это образ человека, прошедшего целые события, о нем никогда ничего не говорится точно, кроме того, что он явно много видел. И, опять же, это образ наглеца, постоянно убегающего от власти...
- Я думаю, это образ мудреца, пугающегося собственной власти.

Девушка не торопилась с вопросом, и я продолжил:
- В моем мире он скорее пытается жить в согласии с собой и своей природой, какой бы пугающей она не казалась окружающему миру. Но его преследуют и загоняют в угол. Думаю, это, конечно, гипербола...
- И он находит выход в любви? Но в своих поисках он себя убивает, насколько я помню...
- Он не ищет выход. И не ищет Любовь. Он и властью своей пользуется лишь в случае крайней необходимости. Он бежит... Скорее так. От непонимания. Но он сам пытается понять окружающий его мир. Любовь его находит сама. Или, точнее, она всегда с ним.
- Но в конце концов он умирает... Почему так все мрачно?
- Не умирает, преображается.
- Это было не напрасно?
- Я еще не написал, зачем это было.

Девушка сделала паузу.
- У Вас есть стихи...
- Много...
- Да, я имела в виду стихи, в которых очень часто упоминается Бог... И Ангелы... Вы верите в Бога?
- Нет.
- А во что Вы верите?
- В Судьбу.
- Что для вас судьба? Это некая фатальность событий? Почему Вы считаете, что верите в нее?
- Не все однозначно... Фатальность - не то определение. Думаю, что Судьба - это Математика и Бог.
- Вы же не верите в Бога!
- Разве?

Девушка рассмеялась.
- Хорошо... Верю и не верю... Может объясните?
- Прошу прощения, если непонятно. С моей стороны это так не кажется. Думаю, что Бог, это и есть вера. Не верю - это тоже Он. Чтобы вы об этом не думали. Но я имел в виду несколько другое. Фатальность можно рассчитать математикой, а Бог творит Судьбу. Бог - это творчество, созидание или разрушение, но творчество. Вопреки законам. Или согласно им.
- Разве законы создает не Бог?
- Я имел в виду законы математики... И философии.
- Хорошо... Но как разобраться тогда, где математика, а где Бог?
- Любить...
- Простите?
- Да, да, это качества одного порядка... Бог, любовь... Творчество. Надежда и вера.
- Не наивно ли?
- Иногда бывает наивно, но, думаю, с возрастом, когда все точки мира, о которых можно додуматься, становятся еще более хаотичны, то да... Это единственный выход понимать все иррационально.
- Математикой можно познать Бога?
- Нет. Но Богом можно познать математику.
- Хорошо... - Девушка опять рассмеялась. - Ничего не поняла, но все же... Повторю вопрос. Верите ли Вы в Бога?
- Если он верит в меня.
- Бог верит?...
- Пожалуй, я не правильно сказал. Если Он нуждается во мне.
Девушка на мгновение замолчала.
- Ваш рассказ Симбиоз. Вы писали об этом?
- Немного нет... Но, в целом да. Тогда формировались представления. Удивительно, что Вы вспомнили. Этот рассказ помнит только одна моя близкая знакомая.

- Раз уж мы говорим о знакомых, хочу задать вопрос. В Ваших рассказах много различных имен, женских имен. И много женских образов... Как правило, близких герою...
- Мне этот вопрос задала одна из женщин. Это глупый вопрос. Вы правильно сказали, близких герою...
- Я еще не спросила Вас! - Девушка вскрикнула, улыбнулась и добавила, наклонившись к микрофону. - Вы говорите о Любви, пишете. Вы испытываете это чувство?
- Его, думаю... - я сделал паузу, - испытывают все и всегда. Но не все его правильно направляют. Если его, конечно, можно направить. Даже отрицать любовь - это признать ее. Вообще, для поэта это было бы нелепо, не испытывать чувства любви...
- Вы поэт?
- Я философ.

- Хорошо, я надеюсь мы еще вернемся к этому, если нам позволит время. Но сейчас я позволю себе сменить тему разговора. Вы иногда писали о том, что выступало неким антагонизмом Вашей вере в Бога, любви, и вашем мире...
- Моей вере в Бога? Или скорее моей вере во власть? Мне кажется, я понимаю, о чем Вы.
- Да... Вы писали про президента. В очень, замечу, странной манере выразить свое отношение. Вы писали про войну, про конфликт идеологий.
- Я писал то, что чувствовал. И в той манере, в какой я мог об этом говорить. Я переживал и переживаю за то, что происходит, но не хотел бы явно говорить о том, что нужно поступать так-то или так-то. Просто не могу...
- Вы писали про мучеников, в противоположность шахидам, терроризировавшим тогда наши города. Если можно так сказать, переворачивая на изнанку все, что происходило. Про тех, кто будет кровью мстить за кровь.
- Не наизнанку, а наоборот, как в зеркале. Да, мне нужно было понять... Это очень неудачные рассказы. Но вывод я сделал.
- Какой?
- Что это самое страшное, что могло бы произойти даже в жутких фантазиях... И то, что любого можно довести до этого, и любой найдет себе оправдание и будет верить в справедливость. Но это... Это как в средние века, когда говорили, что демоны закрывают глаза, представляясь Богом.
- Это Хаос?
- Проявления его, к сожалению.

- Да, хотела спросить... Как Вы относитесь к нынешней власти?
- Никак. Я раньше позволял себе куплеты, и за и против.
- А теперь?
- Как в песне Виктора Цоя. Не мне не нравится все, что тут было...
- ... И не нравится все, что тут есть. Вы лукавите. Я сама читала Ваши слова...

Я перебил девушку.
- Я думаю, что власть Путина нас спасла от глобальной войны двадцать первого века... А может и вообще от самой глобальной войны для человечества. Что с того?
- Как спасла? Я ошарашена.
- Это сложно понять и мне. Еще несколько лет назад, казалось не такой уж большой период прошел, это явно чувствовалось. Я всегда об этом говорил и не скрывал особо, подчеркивая мысль о грядущей хаотичности. Одна моя знакомая, то ли меня наслушавшись, то ли сама по себе, думаю, она обладает некой экстрасенсорикой, вообще с ума от этого сходила. Но потом что-то произошло. Это был конец президентства Путина. И все такое, казалось, жуткое будущее исчезло. Просто изменились однажды линии Вселенной. Мне еще долго ее пришлось убеждать, что все прошло. Прошло, или отодвинулось на неопределенный срок. Я не хочу об этом. Есть люди, способные об этом говорить.
- Конец президентства? Это связано с приходом к власти нынешнего президента?
- Нет. Это не связано с этим. В моем понимании, власть тогда слишком хорошо понимала, что возможно. И сделала определенные волевые шаги. И сейчас это никак не связано ни с внутренней политикой, ни с развитием страны, в которой мы живем, во всяком случае, всего того, что касается нас, как обывателей. Я не думаю об этом. Хотя сам обыватель.  Но события имели место.
- А как обыватель, за за кого же Вы сейчас? Такой вот вопрос.
- Я за последовательность...
- Ну правда, я хочу узнать ответ на этот вопрос.
- Раньше мне нравился Путин, я считал, что он способен разрушить муравейник. Но, видимо, в этом и была опасность. И еще, тогда, не нравился Медведев. Был молод. Сейчас наоборот. Но если я буду выбирать, я выберу того, кто не болтает много для того, чтобы убедить. Я паяца не выберу точно. Но особенно боюсь и чувствую социальные технологии. Они при Путине работали каждый день с экрана наших телевизоров. Сейчас, вроде, некая оттепель... Или я уже привык. Нам очень сложно понять, где власть, а где ее произвол.
- Сложно... Но мы поймем?
- Поймем. И не скоро...

- Виктор, скажите, хочу разрядить обстановку... Такой вот глупый вопрос... Гарри Поттер умрет?
Я улыбнулся.
- Все во власти его Бога - его Творца... Этой женщины-писательницы. Если она решила убить... Я не особо интересуюсь такими вещами, лишь то, что на слуху, может уже убила, то ли она сделает это... Но... Ответ - нет, к сожалению. Про Вселенную Вернадского слышали? А про последние исследования физиков? Думаю нам всем повезло узнать то, из чего состоят желания.
- Повезло?
- Ну, в какой-то мере... Я хотел сказать, повезет. Гарри Поттер существует, силой его автора. И его так просто не убить. У него есть Роль. Роль - это очень важно. Это как и в жизни... У каждого человека, кто нам нужен, или к кому мы испытываем привязанность сопричастности, творения... есть Роль. И пока эта Роль существует - человек для нас существует. Так и этот герой, кстати, герой миллионов... Детская вера сильнее авторской. Но, честно говоря, у меня другие герои, и в моей вселенной, слава моему богу, они не пересекаются.

- Ну вот, вы меня запутали. Я уже поняла, что Вы верите во все, что существует в Вашем воображении.
- Не только. Я готов от всего отказаться, ради того, чтобы увидеть истину. Я совершенно серьезно. Я верю, я убежден. Я постоянно ищу рациональное зерно в своей интерпретации. Но во мне всегда сидит маленький человечек, который ждет своего времени, чтобы вырасти в Эго, и сказать, что я все это время до него был неправ.
- Наверное это было бы больно, отказаться от своих убеждений?
- Думаю, это было бы очень больно. Тем более, что за определенным этапом понятие истины вообще теряет смысл. Но если бы я ждал и думал, что он все-таки вырастит во что-то - я просто бы сказал, что у меня не хватит жизни начинать все с начала. Может... В другой...
- Но есть путь понять все с первого раза?
- Никогда не бывает с первого раза... Если ты, конечно, сам не Бог...
- Такой абстрагированный вопрос... Философский. Разве есть путь?
- Есть... Я уже повторяю. Любовь.
- Так сейчас мы снова вернемся к разговору о Боге.
- Разве это плохо...

- Но я хочу спросить о другом. О его свите. В одном из последних рассказов Пока ждет Ангел...
- Наброске. Только наброске. Я не потратил много времени, описывая события. Хотя, тратил большие силы, чтобы понять, как это происходит...
- Хорошо... В нем, как во многих других, звучит яркой нотой, возможно еще более яркой, чем о Боге... - Девушка словно сделала выпад в мою сторону. - Ангелы! Вы очень любите эту тему.
- Я даже не буду спорить. Но я люблю ее по своему.
- Конечно, интересен особый персонаж. Ангедем. Он встречается в разных расска... набросках. Встречается в стихах. Почему столько строк посвящено Ангедему?
Я сделал паузу.
- Это лучшее, кажется, что я создал.
- Что это?
- Философское объединение Ангела и Демона. Эдакий симбиоз начал. Мне всегда было сложно отказаться от хаоса. Я не приемлю понятие Ангела, как свободную величину. Всегда есть противоположность, во всяком случае, в нашей области Вселенной. Можно сказать, что разумеется, все придумали давно. Демон - это антипод. Это антоним. Но, боюсь, истинный смысл Ангелов забыли, да и демонов тоже. Все гораздо сложнее.
- А кто вообще такие ангелы? Ведь все верят, что это крылья и перья и благая весть.
- Я бы спросил у тех, кто знает, когда ангелы несли благую весть и зачем вообще придут?
Ангелы принесут апокалипсис на своих крыльях, в этом их основная роль, в уничтожении мира.
- То есть? Ангелы будут теми, кого мы так и воспевали?
- Да... И придут нас успокоить. Навсегда.
- Это библейский сюжет. Как вы верите ему, не веря, по Вашим словам, в Бога?
- Я могу верить и не верить. Достаточно того, во что будут верить большинство упрямых. Возможно нам придется жить по их правилам. Но, думаю, и мы могли бы изменить это пространство. Но для меня то, что происходит во Вселенной Вернадского - тоже имеет  свой хаос. Я хотел от него отказаться для себя, придумав Ангедема. Роль, которая остается вне причин, создаваемых миром.
- Разве Вы хаотичен?
- Всегда был, с детства. Только математика меня успокоила.
- Но роль Ангедема не нова...
- Разумеется. Но каждый решает ее по своему.
- Золотая середина?
- Это слова Будды... Ослабь струну и она не будет играть, натяни слишком сильно и ты порвешь ее.
- И какой он, в Ваших рассказах? Он порою действует, как Бог.
- Он не Бог. Думаю, Он, скорее, Его инструмент. Как и Ангел и Демон - тоже инструмент Бога. Бог - во всем, что заставляет тебя дышать. Ангелов не существует. Но ты и есть Ангел, пока ты веришь в это...
- И Ангедем?
- Да... Ангедем - это выбор. Это честность. Это нарушение Хаоса, и граница Порядка. Неподчинение основам, и совершенная тюрьма границ.

Девушка наклонила голову, задумалась.
- Простите... Но, если представить... Не вашим, не нашим...
- Иногда всем. Иногда никому. Не загадывайте правила. Правила меняются быстрее. Остается граница океана.
- Страшно как-то все становится.
- Антинаучно.

- Вы верите в Душу?
- Без сомнения.
- Почему?
- Потому, что не могу умереть.
- Вы пытались?
- Я не настолько глупый исследователь. Я не нарушаю функций.
- Объясните, что значит не могу умереть, это же не простая фраза...
- Пока не чувствую такого. Иногда организм боится сам. Событий не чувствую. Вы слишком цепляетесь к слову смерть. Напрасно пытаетесь думать над тем, о чем думать не нужно. Это реакция организма, но не Вашей высокоорганизованной психики.
- Но Вы боитесь умереть?
- Да.
- Почему? Простите...
- Потому, что к этому никогда не бываешь готов. Никогда.

- Вы часто пишете про то, что там, за гранью...
- За гранью чего?
- Грань - всегда понятие относительное. Но, часто в рассказах присутствует некая сюрреалистичность событий. Даже то, что, казалось бы происходит в нашем повседневном мире - обязательно к концу повествования оборачивается эдаким зазеркальем. Читателю часто непонятны Ваши картины, остается только догадываться, что видите Вы...
- Честно? Я вижу реку... Не вижу даже, но ощущаю. Иногда в нее вступаешь, но, омочив ноги, уже не выходишь обратно. Что-то не пускает тебя. И я всегда хожу по берегу...
- Да?
- Вранье, просто когда я за берегом, мне тяжело вернуться. Это правда... У Кастанеды в его повествованиях был такой момент, когда Дон отпускал его мысли по ручью... Но сам он ждет на берегу, чтобы вовремя его оттуда вернуть, иначе Карлос может заблудиться и не вернуться. Думаю, это очень интересное описание, что происходит с тем, кто живет своим миром... Это не меня касается, всех художников, и не важно, как они это делают и даже не важно, как у них получается, в этом самое важное - только то, насколько они сам и отдаются этому. И у многих, к сожалению, есть опасность никогда больше не вернуться назад. И они уходят. С каждым походом в зазеркалье часть их души остается в тех мирах.

- Вы сейчас со мной?
- Вы не так задали вопрос. Это Вы сейчас со мной. Я себя всегда чувствую странно, когда начинаю рассуждать о таких вещах и о таких материях...
- Поверьте, я тоже себя чувствую не менее странно...
- Но я о том, что, когда к этому привыкаешь, ты концентрируешься на себе больше, чем на том, что вокруг тебя. Эдакое центростремление. Это не игра Эго. Просто так проще чувствовать свое Я. Не потерять его. Выжить... Понимать все, что тебя окружает. Вернуться, в конце концов...
- Хорошо... Я не знаю, что сказать, но, может, почувствую... хочу спросить, как вы чувствуете сейчас вещи, которые Вас окружают в принципе, вообще?
- Окружают? - Я задумался. - Я часто их не чувствую вообще. Я не экстрасенс, хотя и старался им быть, мне казалось, что у меня есть задатки. Но нет. Я живу, сплю, люблю, хожу на работу, смеюсь и злюсь. Но иногда я чувствую. Иногда меня влекут мои миры и я знаю, что я хочу от них. А иногда... Иногда просто происходят событийные вещи.
- Как это?
- Я уверовал в свою теорию и она оправдывает себя.
- Простите?
- Все что я начал писать после определенного времени подчиняется определенной теории моего мировоззрения.
- Туманно...
- Пока я лишь убеждаюсь, что проходит время, и я открываю то, что должен был знать раньше. Иногда, читая на работе в офисе с утра статьи из публикаций физиков, или астрономов, ну насколько хватает времени, конечно, я вижу стройные мысли, которым не противится мой разум. Это они гении, они познают и зачастую заказывают мир, я лишь убеждаюсь, что многое можно объяснить. После этого мне не страшно писать что-то новое.
- Значит она правдива? Что это за теория?
- Она правдива только для меня. О большем пишут ученые. Например, очень интересны выводы квантовой теории. Мы открываем Вселенную, строим ее познание. Я еще изучаю эти мотивы.
- Модно?
- Единственное, чем я смог нарушить понимание о причинно-следственной связи явлений, вдолбленное мне в институте.
- Вы так это сказали... с издевкой...
- Поймите, я очень уважаю теорию детерминизма. Свято верю в нее. Она шикарна и красива. И, о, самое ужасное, правдива!
- Так в чем же...
- В порядке. Я имею и узнаю, что имею, или в том, что я узнаю, что имею. А после этого я несомненно буду это иметь. Мне кажется, сейчас так построена вся наука. Мы получаем, в конце концов, согласно приложенных усилий и сопротивления вселенной, то, что хотим. Это ужасно, но это реальная свобода, которой пока мы не осознаем.
- Причем тут квантовая теория?
- Возможность разделить результаты ожидаемого. В тот момент, когда мы совершили поступок, Линии расходятся...
- Да, Линии... Вы давно об это не пишите...
- В тот момент, относительный, конечно, момент, когда мы совершили поступок, Линии расходятся. И мы существуем согласно линии своего поступка, Линии своего выбора, порою не всегда сознательного.
- Это свобода выбора? Не об этом ли так мечтают свободные мыслями?
- Не все так просто, все же. Причинно-следственная связь работает по своим неумолимым законам, конечно. Но существует и выбор. Это особенно важно для тех героев, которых мы создаем.
- Ну вот... Не собиралась я с Вами в такие дебри, - девушка натянула на себя улыбку.
- Нет, все честно. Вы спросили о боге, ангелах... Я попытался ответить.

- Я хочу спросить о Черном Кубе.
- Вот именно об этом не спрашивают. Черный Куб не оставляет вопросов.
- Все же?
- Это вне даже моего понимания. Я слишком люблю это произведение. И боюсь его. За несколько лет я его ни разу не перечитал, чтобы хоть узнать, краем глаза взглянуть, о чем я писал.
- О боге...
- О рождении Бога.
- А говорите!
- У меня просто остались ощущения...

- И все же, что самое важное в жизни, о чем вы будете твердить и на смертном одре?
Я улыбнулся.
- На смертном я, пожалуй, выругаюсь. Но, отчистившись от пустого, я скажу только одно слово - любовь. Это правда. Только это и Бог и математика для всех нас...

Девушка откинула рукой волосы назад. Выдержала паузу.

- Спасибо за диалог, - тихо сказал я.

- Напоминаю, в нашем эфире был...  Слушайте радио, читайте чернокнижников, верьте в любовь, любимые мои... А сейчас - музыка! В нашем эфире гениальные Мьюз с композицией, произнесу это на английском, Butterflies and Hurricanes!