Тает снег

Густой снег белыми, почти невидимыми иголочками щиплет лицо. Снежинки мигом таят на нем. Капельки воды сбегают на шарф и покрывают его крупинками льда.

Пару месяцев назад была осень. Она пришла вовремя, несмотря на страшную летнюю жару, пришла, напомнив листьям о сроке, и затянула свою дождливую песню. Пару месяцев назад сестра моей жены отмечала день рождения. Поэтому субботним утром мы пошли покупать ей подарок. Жена хотела подарить своей сестре картину и она повела меня к ВВЦ, на пятачке перед центральным входом которого художники каждое утро выставляли свои творения. Я отговаривал ее, стал спорить, шел дождь, я был уверен, что в такую погоду никто не станет торговать полотнами. Я ошибся. Картины как обычно были выставлены на металлических стеллажах, сверху на них была накинута полиэтиленовая пленка, рядом со стеллажами прохаживались, накинув на головы капюшоны, курили, пили коньяк и беззлобно переругивались друг с другом несколько художников или торговцев. Когда жена решила осмотреть картины по второму разу, я оставил ее. Мое внимание привлек сидевший под большим пляжным зонтиком пожилой мужчина. К нему постоянно кто-то подходил. Мальчик в поношенных джинсах и вытянувшейся темно-синей кофте. Девушка со своим молодым человеком. Она постоянно смеялась и прижималась к своему спутнику. Иногда она затягивалась тонкой сигаретой и бросала по сторонам гордый и внимательный взгляд. Потом подошел я. Мужчина сидел на складном стульчике, на табуретке перед ним стояла пишущая машинка, на которой он что-то быстро набирал. На тыльной, обращенной к прохожим, стороне машинки висела табличка "Напишу Вам о Вас". Это был ундервуд. Точно такой же пылился в нашей заброшенной квартире среди детских книг и игрушек нашего сына. Когда мы только поженились, жена через своих знакомых нашла мне у одинокой женщины эту машинку, чтобы я мог написать дипломную работу. То ли машинка не хотела меня слушаться, то ли лента, которую я в нее вставил, была старая, но дипломную работу я написал от руки. Потом одинокая женщина умерла, и так как отдавать машинку больше было не кому, а выкинуть ее не поднималась рука, она обрела свое место на полке в комнате сына. Мужчина вставил чистый лист бумаги и устало посмотрел на меня: "Вы что-то хотели узнать о себе?" Я только улыбнулся и развел руками. Мужчина сослался на плохую погоду и предложил мне подойти к нему в следующую субботу. Жена выбрала полотно, на котором была изображена одинокая девушка, стоявшая на мосту, перекинутом через лесной ручей. На дне рождения сестры моей жены было немного людей. Ее друзья также подарили картину или, скорее, распечатанную на листе большого формата и вставленную в рамку фотографию, на которой можно было увидеть четырех, немолодых уже, женщин. Они сидели спиной к зрителю и смотрели вдаль. На них были одеты купальники и плавательные шапочки. До самого горизонта простиралась пустыня. Моя жена, да, кажется, и сама именинница, были не в восторге от четырех теток в странных нарядах,сидевших на пустынном песке. Ее друзья позвали меня и попросили рассказать, что я думаю, глядя на их подарок. Я сказал, что эти женщины в купальниках и плавательных шапочках - далеко не дурочки. Что через мгновение пустыня заполнится морской водой, и они будут радоваться и плескаться в ней как дети. Друзья именинницы остались довольны моей историей. Мартини холодил руку и был приятен на вкус. В следующую субботу мужчина с пишущей машинкой был на том же месте. Когда я подошел, он вставил чистый лист бумаги, потом немного подумал, выдернул его обратно, демонстративно смял и закинул под табурет. "Понимаете, - сказал он, - Ваша жизнь либо уже прошла, либо никто о ней ничего не знает." Мне было все равно. Неделя между двумя субботами выдалась на редкость суматошной.

А сейчас я иду навстречу падающему снегу и слизываю сбегающие по коже капельки воды. Я улыбаюсь ему и верю, что если снег тает, едва коснувшись меня, значит, я еще живу.