В танце орла. Глава 5

5.
11 сентября  2004 года, вечер.
Город Улан-Батор, Монголия.

Поразительно и удивительно – мне снились сны, в точности отражающие реальные события, происходившие со мной во времена деревенского учительствования, когда я и некоторые мои молодые коллеги-училки жили не в самом селе, где была школа, а в районном поселке километрах в десяти и каждый раз ездили на работу на автобусе.
 
Празднование первого для меня настоящего Дня учителя… В одном из классов – шумное застолье, самогонка льется рекой. Ближе к завершению, глубокой ночью появляются супруги двух моих коллег – спутниц по автобусу, одна из которых к тому времени уже была готова даже танцевать на столе. Эти мужья - в милицейской форме и приехали на служебной дежурной машине, чтобы доставить своих женушек домой в поселок. Но мужиков усаживают за стол, они принимают на грудь. Потом я вместе с этой теплой компашкой загружаюсь в желтый «Козел» с синей включенной мигалкой. Кто-то из ментов в громкоговоритель диким голосом орет: «Спасибо за вечер!!!» Машина на огромной скорости бежит по деревенским улицам в сторону поселка, распугивая спящих аборигенов громким воем сирены…

Зима. Сильная метель. Я опоздал на автобус, на котором должен был добраться после уроков обратно в поселок. Пришлось идти на трассу и ловить попутку. Но машин нет. Ветер страшный, снег бьет в лицо. Замечаю вдалеке одинокий «Москвич». Голосую. Автомобиль с заносом тормозит, я попадаю в теплый салон и плюхаюсь на заднее сиденье. Машина резко набирает скорость и бешено несется по очень скользкой дороге, едва не попадая в кювет при малейшем повороте руля. Из старенькой магнитолы гремит: «Улыбнитесь, каскадеры!..» Отогреваясь, замечаю, что рядом с водителем в штатском сидит мужичок в форме старшины милиции, у рычага переключения скоростей валяется регулировочный полосатый жезл и початая бутылка водки. Водитель и его сосед по очереди прикладываются к горлышку бутылки. Замечая мой испуганный взгляд, старшина поворачивается ко мне и заплетающимся языком говорит: «Ты, парень, не боись! Мы – гонщики. На финиш торопимся!» Доехали очень быстро…

Начало июня… Я с коллегами принимаю выпускные экзамены, а после, отмечая это событие за столом, все принимают горячительное. Разошлись как-то быстро. Но местной толстухе-завучу показалось мало, и она затаскивает к себе домой меня и еще одну коллегу, спешащих на обратный автобус в поселок. Тривиальное желание этой женщины – сообразить на троих и «догнаться». Мне и моей попутчице пить совсем не хочется, мы опаздываем. В большие стаканы завуч до краев наливает чистейший спирт – у нее его много, благо рядом работает спиртозавод. Но жалость – нет закуски. Наша гостеприимная хозяйка спешит в свой подвал за капусткой-огурчиками. Мы воспользовались ситуацией и пытаемся ретироваться, перед этим на всякий случай предусмотрительно вылив из своих стаканов спирт, заменив его простой водой. Но не тут то было – уже на самом пороге возникает туша завуча, а ее толстенная нога ложится на перила лестницы, как шлагбаум, преграждая поперек нам дорогу. Пришлось вернуться к стаканам. Морщась и покрякивая, имитируя крепость напитка, мы с коллегой выпиваем воду, а хозяйка – свой спирт. После этого она крепко захмелела и, наконец, соблаговолила нас отпустить. Мы еле-еле бегом успели на автобус…

Эти картины промелькнули у меня во сне, казалось, как одно мгновение. Между тем, в действительности я проспал несколько часов и, когда проснулся, уже близился вечер. Я сидел на кровати и недоуменно соображал, как в моих снах могли в точности до деталей повториться, словно в кинофильме, реальные эпизоды моей жизни, произошедшие несколько лет назад. До этого у меня такого никогда не было. Ничего путного не придумав в объяснение этого феномена, я отправился в ванную комнату принять освещающий душ. Едва я закончил водные процедуры, побрился и переоделся, как в дверь номера постучали – пришел Ганзул.

Буквально через несколько секунд, как мы отъехали от отеля, перед нами оказался оживленный проспект Мира, но не в том месте, где были сегодня у Дома правительства. Ганзул подогнал свою машину к большому круглому зданию, напоминающему цирк, с развивающимися афишами на монгольском языке.

- Понятно. В соответствии с моим уровнем развития вы подготовили мне культурную программу из клоунов и жонглеров? - сыронизировал я.

- Не понял.

- Ну вы же привезли меня в цирк.

- Нет, это Дворец борьбы, - многозначительно сказал Ганзул и серьезно уточнил, - а цирк находится в другом районе.

На трибунах вокруг огромной арены было очень шумно: зрители-монголы кричали, топали ногами, размахивали руками, перепрыгивали с места на место… Мы сидели в первых рядах, и Ганзул, впившись азартными глазами в происходившее действо, деловито объяснял мне тонкости национальной борьбы. Я и сам отметил ее особенности: нет различий по весовой категории и возрасту, не ограничена площадь для состязаний, за короткое время может помериться силами большое количество борцов, проходят соревнования в десять туров, побежденный в противоборстве спортсмен автоматически выбывает из следующего тура.

Борцы выходили на арену в специальных костюмах, шапке и обуви, но большая часть их крупных тел была открыта. Вокруг них суетились их секунданты-засулы, которые, зная приемы и секреты борьбы, вовремя подсказывали своему подопечному, а также следили за точным соблюдением определенных правил. В завершении состязания побежденный в знак поражения расстегивал свой пояс и проходил под рукой победителя, а тот в свою очередь направлялся к государственному флагу, установленному на флагштоке, и, широко и плавно размахивая руками, словно птица крыльями, совершал круг почета вокруг знамени.
 
- Это называется танец орла, - пояснил Ганзул. – Борец, впервые прошедший без поражения пять туров, удостаивается звания «Начин» (сокол), семь туров – «Зан» (слон), ставший победителем всех десяти туров – «Арслан» (лев), а добившийся такого успеха дважды - «Аварга» (исполин).

Засулы в это время торжественно и мелодично-протяжно произносили какие-то восхваления в честь своих борцов.

Все это зрелище мне быстро наскучило, тем более что я ощутил большой голод, а бутылочное монгольское пиво, которое было у нас в руках, не очень-то его притупляло. Ганзул каким-то образом это понял и, хотя проявлял большой интерес к состязаниям, первым предложил мне покинуть Дворец и пойти перекусить.

На улице начинало смеркаться. На зданиях мигали разноцветными огнями различные надписи. Мы не сели в «Джип», а немного прошли вдоль проспекта и остановились у светящейся вывески «Issmus». Оказавшись в многолюдном зале этого ресторана, я просто остолбенел – на меня смотрела огромная статуя «отца всех времен и народов» Сталина.

- Не удивляйтесь, - по-свойски проговорил Ганзул. – Раньше этот памятник был у центральной библиотеки, где сейчас стоит академик Ринчен. Потом его демонтировали. Где-то он хранился. А совсем недавно его приобрел хозяин этого заведения, чтобы привлечь посетителей.

- Оригинально, - вырвалось у меня.

Мы сели за столик, услужливо указанный нам администратором, которому мой спутник, видимо, был хорошо знаком. Играла музыка. Кто-то извивался в танце. С подошедшим официантом по-монгольски объяснялся Ганзул.

- Я заказал в основном блюда европейской кухни, но немного для разнообразия и монгольской, - сообщил мне он. – Вы доверяете моему вкусу?

- Вполне, - безразлично ответил я, потому что очень хотелось есть.

Пока ожидали заказ, Ганзул развлекал меня рассказами о здешней жизни, видимо роль гида ему очень нравилась:

- Монголы очень любят отмечать разнообразные праздники – важен повод. Но главными для них по-прежнему остаются древние: Цаган Сар - в переводе Белый месяц – это монгольский Новый Год по лунному календарю и Надам с состязаниями по национальной борьбе, стрельбе из лука и скачкам на лошадях. У «новых монголов» сейчас обязателен вечерний отдых в ресторане, баре или ночном клубе. В Улан-Баторе жизнь ночью оживает, к утру замирает, а затем возобновляется только к полудню. Ассортимент меню не исчерпывается национальными блюдами, поскольку здесь много иностранных ресторанов: китайские, корейские, русские, японский, турецкий, индийский, английский, и даже с украинской, казахской и киргизской кухней. Ночной клуб «Эль Бридж» известен в народе самыми дорогими проститутками. Однако из-за отсутствия наркоманов СПИД в нашей стране не свирепствует. Существует даже ночной клуб «Блю Вольф» для людей с нетрадиционной ориентацией. Во многих увеселительных заведениях публику развлекают стриптизом, исполняют который и монголки, и русские, и даже негритянки.

Постепенно наш столик заставили различными яствами, многие из которых присутствовали и в российских ресторанных меню. Правда, необычно вкусно была приготовлена баранина. Кроме того, нам принесли и традиционные монгольские напитки и кушанья: кумыс, молочную водку, сухой творог, пресный мягкий сыр, молочную пенку, бозы - приготовленные на пару большие пельмени с открытым верхом, начиненные бараниной, что-то вроде мантов.

- Все эти молочные продукты, - продолжал рассказывать Ганзул, - называются «цаган идэ» (белая пища) и являются обязательными на праздничном столе во время Цаган Сара. Бозы тоже, их обычно готовят заранее в огромных количествах – несколько тысяч штук.

Кумыс меня не впечатлил, а, откровенно говоря, вовсе не понравился. Заметив это, Ганзул произнес:

- В ресторанах подают кумыс пастеризованный, да еще со всякими консервантами, потому что у него очень ограниченный срок хранения. Настоящий свежий кумыс - только в худонах. Но вообще-то с непривычки от его употребления может случиться и расстройство желудка.

Я с удовлетворением вспомнил, что сделал всего несколько глотков этого напитка.

Ганзул усиленно налегал на разнообразные крепкие напитки - виски «Johnnie Walker. Red label», текилу «El Charro Gold» и особую монгольскую водку с мелкими кусочками тончайшей золотой фольги внутри. В этом отношении я его не поддерживал, а употреблял лишь действительно неплохое местное пиво. Мой захмелевший спутник откровенно признался:

-  Вообще-то мы - монголы - ленивы и непунктуальны, а то бы достигли больших высот в своем развитии, ведь в сообразительности нам нет равных. Кочевой образ жизни внес свои коррективы... Запомните, если какое-нибудь мероприятие в Монголии назначается на определенное время, можно смело приходить позже на полчаса и более – все равно не опоздаешь к началу… Еще у монголов есть закоренелая привычка откладывать на завтра все дела, хотя их можно сделать и завершить сегодня. Этому даже соответствует поговорка: «Не кончится монгольское завтра». Всем все понятно, когда говорят «маргаш», то есть «завтра»…

- Именно поэтому, наверное, все деловые разговоры со мной вы отложили на завтра, - язвительно прервал его я.

- Ничего подобного, Игорь, давайте поговорим сейчас, - вальяжно произнес посерьезневший Ганзул и вполголоса продолжил. – Я уже решил все вопросы и все узнал. Интересующий вас субъект сейчас находится в одном из туристических комплексов за Улан-Батором. По достоверным сведениям это «Тэрэлж» в 80 километрах отсюда. Я уже приобрел вам путевку и завтра с утра отвезу вас туда. Вы должны будете выявить и опознать этого человека. Не исключено, что он намеренно изменил внешность. Мои люди будут рядом…

Вскоре вполне насытившись, я решил расплатиться. Ганзул пытался меня остановить и заплатить за все сам, но я настоял, объяснив ему, что не люблю одалживаться.
 
Попав в номер, я рассудил, что завтра мне предстоит дорога, поэтому, приняв душ, завалился спать. В этот раз мне не снились реальные эпизоды жизни, зато почти всю ночь я видел то какую-то птицу, перемещающуюся по кругу с расправленными крыльями, то себя собственной персоной, совершающего замысловатые движения «танца орла»…