В танце орла. Глава 9

9.
29 октября 2004 года.
Город Улан-Батор, Монголия.

Вот уже целую неделю я бесцельно шатался по многочисленным супермаркетам в разных районах монгольской столицы. Посещал всевозможные музеи. Просто прогуливался по всяким улицам и кварталам. Набирался впечатлений, а также разных сувениров, вещей из кожи и шерсти.

Освоил местный общественный транспорт – троллейбусы и автобусы. К маршруткам – корейским микроавтобусам, правда, так и не привык. Ведь указанный на них номер часто не соответствует действительности. Поэтому кондуктор-зазывала на каждой остановке высовывается из кабины и громким криком сообщает маршрут следования, но я-то по-монгольски «не разумею».  Причем никто не следит за тем, чтобы количество пассажиров маршрутных такси соответствовало числу посадочных мест, и монголки запросто, не спрашивая разрешения, садятся на колени к незнакомым мужчинам. Необычно… Вольготней всего было разъезжать на довольно дешевом такси (тоже корейские машины). Знай себе повторяй «чигирэ» (прямо), а там где нужно повернуть направо-нелево – показывай направление рукой.

Улан-Батор я осваивал самостоятельно, потому что Ганзул все это время, ссылаясь на занятость, лишь вежливо осведомлялся по телефону: «Как дела?». Но сегодня он позвонил мне и чрезвычайно серьезным тоном деловито сообщил, что у него есть важная информация, и что он скоро заедет.

- Игорь, вы должны сами поговорить с этим человеком, - как-то уж очень по-заговорщецки сказал при встрече Ганзул.

Мы ехали совсем недолго: как только оказались на проспекте Мира у Дворца борьбы, повернули налево – в противоположную сторону от центральной площади, миновали оживленный перекресток недалеко от здания Российской больницы, которую мне указал мой монгольский гид, и снова повернули налево. На своеобразной площади, окруженной серыми панельными пятиэтажками, с возвышающимся на постаменте огромным треугольным барельефом маршала Георгия Жукова «Джип» остановился.

 - Это площадь Жукова. Ваш знаменитый маршал, проявивший свое мастерство военачальника в боях на Халхин-Голе, пользуется у нас до сих пор большим уважением. Здесь даже есть небольшой музей… - по привычке рассказывал Ганзул, но, озабоченно посмотрев в боковое окно машины, неожиданно прервал свою экскурсию. – Нас уже ждут.

Мы вышли из «Джипа» и увидели перед собой невысокого пожилого мужчину в потрепанном пальто с каракулевым воротником и такой же видавшей виды каракулевой шапке. У него было морщинистое несвежее лицо человека, злоупотребляющего спиртным, а на красноватом носу – очки в толстой роговой оправе с очень сильными линзами. Удивило то, что на кожаном поводке он держал огромного черного кота.

- Разрешите представиться – Поздняков Иван Петрович, - на чистейшем русском языке сообщил этот человек.

Я назвал ему свое имя.

- Мне вот монгольский товарищ Ганзул сказал, что вы ищете одного человечка из России, - продолжил Поздняков.

Я показал ему приготовленные заранее несколько фото разных людей. Иван Петрович безошибочно указал на Вадима.
 
- А вы знаете, где он? – я напрягся.

- Да. Он неделю назад уехал в Америку, в США, по-моему, в Нью-Йорк. А до этого комнату снимал в моей квартире вот в этом доме, - Поздняков указал на ближайшую от нас панельку-«брежневку». -  К себе не приглашаю – у меня не прибрано.

- Вы точно знаете, что он уехал?

- Куда уж точней. Он сам мне сказал. Вещички собрал, расплатился со мной. Я и билеты у него видел.

- На чье имя?

- Он Сашком назвался, а билеты у него на разные фамилии были. Не запоминал – мне это не надо. Я, конечно, сразу смекнул, что здесь не чисто, раньше и не такие дела раскручивать доводилось. Но мне-то сейчас что – на урку он не похож, интеллигентный, а так главное - платил бы.

- Почему он у вас поселился?

- Куда ж ему еще здесь податься? Знакомые ребята мне в аэропорту на проживание клиентов подбирают с московских рейсов. Кстати, они мне потом сказали, что видели, как этот парень садился в самолет улетать отсюда. Я ведь дорого за жилье не беру, да и паспорт не спрашиваю, не то, что в гостинице.

- Да кто вы такой собственно?! – поглядывая на Ганзула, с раздражением спросил я.

- Я, дорогой мой хороший, как говорят здесь, постоянно проживающий русский, - подчеркнуто вежливо уточнил Поздняков. – В нашем консульстве официально зарегистрирован. Можете справиться – меня там знают. Жизнь заставила сюда перебраться. Дешевле здесь жить-то – вот в чем штука. У меня хоть пенсия и немаленькая, все равно тяжко. Бывшая жена у меня в России жилье отобрала. Я ведь зрение сильно потерял – никому не нужен такой стал. А здесь я квартиру задешево прикупил – знакомый прапорщик поспособствовал, когда его воинскую часть из Монголии выводили. Вообще-то, я – полковник милиции в отставке, академию МВД закончил, был начальником ОБХСС всей Иркутской области.

- Все верно, я уточнял, - подтвердил Ганзул.

- А это? – я растерянно показал на кота.

-  Это все мое наследство из России, - с навернувшимися на глаза слезами проговорил этот старик. – Его зовут Гондурас. Приходится на поводке водить. Монголы не любят кошек – истребляют, потому как с древности считают их нечистой силой. Собаки же у них священны…

Всем своим видом и словами он вызывал у меня в этот момент жалость и подспудно - доверие.

Однако, после прощания с Ганзулом, удалившимся с очень довольным видом, как будто говорящим «Миссия выполнена!», я оказался в номере отеля один-на-один со своими мыслями. В ходе недолгого анализа в мою голову закрались большие сомнения, и я набрал номер Рейзина.

-  Мне Ганзул уже все сообщил, - после обоюдных приветствий сказал мне Владлен Львович. – Я проверил по своим каналам этого Позднякова. Все факты его биографии, что он вам рассказал, достоверны. Говорят, ему можно доверять. Характеризуют его как честного мента на пенсии, да еще с полковничьим званием и академическим образованием. Правда, водочкой он увлекается без меры. Ну, уж какой русский не любит…

- Не знаю, как вам объяснить, но я ему не верю, - сказал я в отверстия «сотика». – А может быть, Вадим просто обманул Позднякова. Но мне кажется, что Добровольский все еще в Улан-Баторе. Это просто какое-то мое внутреннее ощущение. Кстати, за этим вы меня сюда и послали.

- Не отказываюсь. А может вам, Игорь Дмитриевич, понравилось отдыхать в Монголии за счет банка? – с иронией осведомился Рейзин.

- Я могу завтра же покинуть эту страну, - с металлическими нотками в голосе ответил я.

- Не обижайтесь, это просто шутка, - благодушно произнес Владлен Львович. – Тем более что и по моим сведениям, Добровольский не мог покинуть Монголию. Я уже об этом сообщил Ганзулу. Правда, он упорствует. Даже меня ввел в сомнения. Но вы меня убедили больше. Пусть этот монгол получше работает – мы ему немало платим! Кстати, программа Добровольского успокоилась и уже давно не потрошит счета нашего банка. Это хорошо. Но у нас должны быть гарантии и на будущее. Интересно все-таки, почему вы, Игорь Дмитриевич, так хотите остаться в Монголии, хотя могли бы поехать в США? Если честно?

- Если честно, мне кажется, что здесь Вадим находится в большой опасности. Ему что-то угрожает! Предчувствие у меня. Понимаете?

- Конечно, понимаю. А еще говорили, что он вам не друг. Я в вас не ошибся. Вы совершенно правильно мыслите – пусть Добровольский лучше попадет в наши руки, чем в руки местных отморозков в этой варварской стране, - Рейзин с нескрываемым удовольствием пустился в эти рассуждения, которым, однако, быстро подвел итог. - Я свяжусь с монгольскими помощниками и дам им указания продолжать поиски.

Через некоторое время мне позвонил Ганзул и очень недовольным тоном лаконично бросил:

- Если что выясню, я вам сообщу. До свидания.