Ню
Теперь я понимаю очень ясно,
И чувствую, и вижу очень зримо:
Неважно, что мгновение прекрасно,
А важно, что оно неповторимо.
Игорь Губерман
В 90-е годы двадцатого века и особенно после 2000 года, Россию заполонила эротика и порнография во всех её видах. Во всех книжных киосках масса журналов с полуголыми девицами, в магазинах свободно лежат книги про секс и все его проявления: от фетишизма до мазохизма, от Баркова до маркиза де Сада. А я помню, как в 70-е годы папа шёпотом рассказывал за столом своим братьям, моим дядькам, о том, как на одной из гулянок в Доме учёных, тогдашний его директор Шванев читал им по памяти "Луку Мудищева" Баркова. И Шванев, и папа были коммунистами, но это не мешало им одинаково восторгаться и гордиться запрещённым произведением искусства. Тогда мы только краем уха слышали, что где-то у кого-то есть такие стихи в рукописном виде и если их давали всего на одну ночь почитать, то старались их переписать для себя вручную, так как ни ксероксов, ни сканеров, ни компьютеров в то время не было.
Голых женщин мы видели только на страницах иностранных журналов. А сейчас почти все наши актрисы, спортсменки, певицы, манекенщицы за деньги снимаются для наших и зарубежных изданий. Не говоря уже о профессиональных фотомоделях, девицах с конкурсов красоты и просто о тех, кому нужны деньги и они не прочь подзаработать на своей красоте, пока молодые. Ничего зазорного тут нет. Раз государство, с его огромной армией безмозглых чиновников, плюёт на свой народ и не может предоставить красавицам достойную работу с хорошей оплатой, приходится им самим заботиться о хлебе насущном. И потом гораздо проще зарабатывать тем, что некоторым представительницам прекрасного пола природа дала в избытке, чем пробиваться в люди своим умом и талантом. О порносайтах в Интернете надо петь отдельную песню. В 70-е годы нам такое не могло присниться даже в самом смелом эротическом сне. Снилось, в основном, как мы кого-нибудь где-нибудь тискали на сене, в сарае или в кустах за домом культуры. Залезть руками под одежду к девушке считалось верхом наглости и разврата. Хотя и им и нам уже тогда это очень нравилось. Но чтобы такое, со всеми подробностями, да в цвете, да на весь экран… Прости их, Господи! Воистину, не ведают, что творят.
Когда мы разводились с первой женой в 1985 году, я уже тогда предчувствовал, что настанут когда-нибудь такие времена свободных нравов. Но немножко ещё любил её за молодость и свежесть, поэтому и предлагал ей сделать 5-6 снимков обнажённой, пусть даже со спины, чтобы лица не было видно. Или спереди во всей красе, а лицо закрыть волосами. Мысль была простая. Я видел фото многих актрис на протяжении их жизни: от розовощёкой девушки до дряхлой старухи. Но о них осталась память - фото и кинокадры, они могут сами посмотреть на себя молодых и другим показать, вот, мол, какая я была секс-бомба. Так и жене я говорил, лет через двадцать-тридцать на тебя без слёз невозможно будет глянуть, вся в морщинах, жёлтая, согнутая, без зубов, на кривых ножках. Кто поверит, что в молодости ты была такой упругой и гладкой? Давай, говорю, я тебя голую щёлкну, по одной фотографии возьму себе на память, как бывшему мужу, а негативы верну, чтобы не боялась, что опубликую за рубежом в "Плейбое" или раздам своим дружкам. За каждый снимок предлагал ей 25 рублей. В сумме это по тем временам были бешеные деньги - моя зарплата за два месяца работы. Мой интерес был в том, что хоть какая-то память останется о молодости, о бывшей любви - повешу эти фото на стену в холостяцкой квартире, буду смотреть и вспоминать, кого я и за что любил. (В то время была такая мода у нас - на стенах днём висели портреты вождей или репродукции с картин, а вечером, когда собирались все свои, а дети спали, мы эти портреты переворачивали, а с другой стороны были сплошь голые девки из иностранных журналов. Таким способом я и голую жену хотел повесить на стену, чтобы по ночам была рядом.) Жена тоже загорелась сначала, стали обсуждать в какой позе, да на каком фоне (фото было чёрно-белое тогда), да какую книгу в руки взять, вроде как ещё и умная. Но потом природная дурь опять попёрла из неё: стала требовать деньги вперёд, потом захотела, чтобы любовник её снял, а мне лишь издалека фото покажут за те же деньги, затем вдребезги разругались и она долго потом меня дразнила этой моей несбывшейся мечтой и сыпала соль на незажившие раны: "- Хрен ты когда теперь увидишь моё белое тело! Отвали, пацан, не для тебя цвела!"
И вот прошло с тех дней двадцать с лишним лет. Как всегда в наших спорах я оказался прав. На неё сейчас без слёз не взглянешь. Сам смотрю и удивляюсь - чего я в ней тогда нашёл? Особенно если поставить её у газетного киоска, на фоне всех этих полуголых красоток, то сразу хочется дать ей денежку и послать в салон красоты, пусть хоть причешут её там поприличнее и припудрят.
Я тоже, конечно, за эти годы не стал красивее и стройнее. Но я и не хотел быть фотомоделью. Мне никто никогда не предлагал сняться голым для постера и уже, наверно, не предложат. А вот она свой единственный шанс тогда упустила и сидит сейчас у разбитого корыта одна в двухкомнатной квартире и кроме как в зеркало, ей посмотреть некуда. А зеркало ей врать и приукрашивать не будет. Это не фото из далёкой молодости.
Кстати, до сих пор, никто в стране так и не знает, что такое эротика, а что - порнография. Двадцать лет не могут принять закон о проституции, хотя по прибыли это второй после наркотиков бизнес. Миллионы долларов уходят мимо бюджета в карманы сутенёров и бандитов. Пока депутаты Госдумы с поборниками нравственности спорят об этом в телевизоре и на страницах газет, каждый день десятки и сотни новых подросших девчонок и мальчишек становятся порнозвёздами, проститутками, геями, попадают в сексуальное рабство, калечат себе и своим близким жизнь. Кому это выгодно, становится понятно, когда узнаёшь, что многие депутаты, генералы, министры, телеведущие и даже генеральные прокуроры РФ - парятся с проститутками в саунах, возят их в Куршавель, осыпают бриллиантами и дорогими подарками, бросают к их ногам мешки с долларами, как замминистра финансов при Ельцине. Что уж тут говорить о простых россиянах, которых лишили главного - веры в счастливое будущее, в то, что их завтра не пнут сапогом, не посадят в тюрьму, не зарежут в подъезде, не отнимут всё до копейки. А когда человека вынуждают жить одним днём, он поневоле пускается во все тяжкие – сегодня гуляю, а завтра хоть потоп. И ему тут же услужливо предлагают все тридцать три удовольствия, забирая при этом последнее, что у него ещё есть.
16.10.2007.
Свидетельство о публикации №210122601261